Пейджер неожиданно ожил, однако Илона не испугалась, а только устало вздохнула и достала устройство. Ей хотелось прилечь ненадолго, к счастью, она не дежурила сегодня ночью, поэтому пришедшее сообщение раньше времени нагнало разочарования.
А зря. Стоило вместо этого напрячься.
«Зайди в мой кабинет. Есть разговор», – гласило сообщение. Устройство могло передавать ограниченное количество символов, так что эмоциональный оттенок послания остался для Илоны загадкой. Когда имеешь дело с Нестором Новаком, иного ждать не приходится.
Надев белоснежный халат и захватив ключ-карту вместе с пейджером, Илона направилась к административному зданию, минуя пустые коридоры корпуса для персонала. Выйдя на улицу, девушка с неожиданностью обнаружила, что солнце уже скрылось за горами, оставив после себя едва желтеющие пятна неба, выглядывающие из-за пелены облаков. Похоже, на этой неделе придут дожди и весенняя прохлада, медсестра задернула полы халата, ступив на асфальтированную дорожку. Наступающие сумерки в момент забирали чарующую атмосферу, становилось дольно не по себе от колышущихся в тени деревьев, а также от темнеющих за решетками окнах. Крики больных уносил ветер.
Стараясь не смотреть по сторонам, Илона ускорила шаг, раздражаясь тому, как быстро заколотилось сердце. Несмотря на образ добродушной и открытой медсестры, она боялась этого места, воспринимая, как дикого зверя, с которым нужно аккуратно вести себя, а не выпендриваться и показывать характер.
Свист сквозняка, промчавшегося мимо теснящихся друг к другу зданий, вынудил девушку обернуться и шумно вздохнуть, затаив дыхание. Высокая трава танцевала под волнами ветра, но и только.
Это место… Пора было бы привыкнуть.
Административное здание лежало впереди за оградой, отделяющей зоны содержания пациентов. Большинство калиток запиралось на подвесные замки, поэтому пришлось двигаться вдоль забора, чтобы выйти непосредственно к зданию. От пеших прогулок по вечерам у Илоны вставали волосы дыбом, это место нагнетало, отчего в последнее время ей чудилось всякое, и воображение не обошло ее стороной и в этот раз.
Оставалось несколько метров, и теплые объятия закрытого помещения спрятали бы ее от ужасов ночи. Но она остановилась.
Капелька пота скатилась по лбу, обжигая холодом. Дыхание перехватило, в горле застрял ком воздуха.
Поодаль от двери, во мраке, за пределом ореола света, отбрасываемого фонарем, стоял размытый силуэт. Фигура рябила, перемещалась, как рой насекомых. Днем призрак постоянно мелькал на периферии зрения, ускользал, едва девушка поднимала на него взгляд. Ей казалось, что воображение и усталость играли с ней злую шутку, но сейчас – на короткую секунду – она встретилась с ним лицом к лицу.
Призрак растворился в темноте, исчез также неожиданно, как и появился, отчего у Илоны сдали нервы, и она бросилась ко входу. Доставать ключ карту она не стала, решив, что ввести кодовую комбинацию будет намного проще. Дрожащие пальцы не слушались, паника накатывала с новой силой, и когда прозвучал спасительный писк, блондинка нырнула внутрь и с грохотом захлопнула за собой дверь.
Долгие минуты показались блондинке вечностью; едва она вошла через боковой вход в здание, напряжение отхлынуло, воображение успокоилось. В висках стучала кровь, сердце било по ребрам с невероятной силой.
Такого просто не может быть, не может. Это все усталость, успокойся, Илона, успокойся.
Она подняла взгляд на пустующий коридор, к счастью, отметив, что никого не оказалось поблизости – быть может, охранник заметил ее неожиданное появление через камеру видеонаблюдения.
Большая стрелка наручных часов показывала на цифру «25», что невольно удивило девушку – неужели она так долго добиралась до административного здания? Стоило поспешить к доктору Новаку, пусть он и терпелив, однако не стоило пренебрегать правилами приличия.
Длинные коридоры, десятки деревянных дверей и стены с облупливающейся краской у пола – здание нуждалось в косметическом ремонте, особенно Илону пугал старый лифт с решетчатой дверью, которую требовалось закрывать самостоятельно. Он издавал столь пугающие звуки при подъеме, отчего она предпочитала подниматься по лестнице.
Добравшись до кабинета доктора, медсестра глубоко вздохнула и постучала в дверь; услышав приглашение, она зашла внутрь. В отличие от остальных помещений, в этом Илона ощущала себя в безопасности. Взгляд привлекали множественные стеллажи с книгами в твердых переплетах, кресло-качалка в углу рядом с окном, на которое, наверное, уже несколько месяцев никто не садился.
– Ты довольно долго добиралась. Все в порядке?
– Да, все хорошо.
Нестор одарил ее пристальным взглядом, не поверив натянутой улыбке, однако промолчал и жестом пригласил девушку подойти ближе и присесть в кресло напротив рабочего стола. Илона не стала заставлять себя ждать, заняла предложенное место и с неожиданностью ощутила, как расслабляются мышцы, сердце успокаивается.
– А если говорить на чистоту? – мягко настоял мужчина.
Нестор умел смотреть в душу, несмотря на непримечательную внешность, он обладал харизмой, которая привлекала Илону и внушала доверие, уважение. Ей льстило, что он относился к ней, как к равной, несмотря на пропасть в профессиональном плане. Будучи простой аспиранткой, она могла лишь мечтать о практике под руководством столь выдающегося человека. Блондинка пообещала себе, что постарается быть максимально честной и открытой, однако в данной ситуации не могла заставить себя признаться… что видит призраков.
– Все действительно в порядке, просто я вымоталась.
– Если бы все было в порядке, Илона, я бы тебя и не позвал в конце смены. – Нестор выдержал паузу, надеясь, что собеседница пойдет навстречу, вот только девушка уже не была уверена, что речь шла о ее состоянии. – Что ж… Медсестра де-Голь сообщила мне об инциденте, о котором ты не упомянула в отчетах. Относительно Билли Хоупа.
Слава богу… или нет.
На долю секунды Илона расслабилась, поняв, что они не будут говорить о ее странных видениях. Но лучше бы начали эту тему, чем нежели бы вернулись к событиям минувших дней, которое до сих пор будоражили девушку.
– Это же ведь… ничто.
– Ничто? – Хмыкнул Нестор, удивленно изогнув брови.
– Он же мне ничего не сделал.
– Да, пока.
– И не сделает.
– С чего такая уверенность?
– Он доверяет мне, поскольку я честна по отношению к нему, и…
– Илона, – мягко перебил собеседницу мужчина, однако взгляд его оставался холодным. – Уильям Хоуп убивал женщин, оправдывая насилие тем, что пытался освободить ангелов от бренной оболочки.
– Давайте не будем забывать, из-за чего он начал совершать убийства, – насупилась блондинка. – К тому же я не подхожу под типичный портрет его жертв. Я ношу белый халат, добра к нему, и это могло спровоцировать его назвать меня ангелом. Возможно, он не имел в виду… то, что обычно имеет в виду.
– Мне нравится твой оптимизм и как ты относишься к людям, однако альтруизм психбольные вряд ли оценят.
– Уильям оценил, – не согласилась девушка, ухватившись за ниточку, которая могла привести к железному аргументу. – Только меня он подпускает, говорит со мной. Никто из сотрудников не может чувствовать себя в безопасности рядом с ним, поскольку каждый, кто к нему заходил, в той или иной степени подвергался нападению.
– С этим трудно поспорить, – вынуждено признал Нестор. – И я не хочу, чтобы ты стала одной из пострадавших. Я беспокоюсь о тебе, Илона, для меня ты особенная, все это понимают. Мы пришли в это место вместе, никого не зная, могли доверять только друг другу.
– Я вообще поражена, что мы здесь оказались… – Не уставала удивляться девушка, время от времени возвращаясь к воспоминаниям. – Хотя, кто бы еще согласился работать в психиатрической больнице вдали от цивилизации?
На секунду Нестор замялся, что показалось любопытным, словно он в последний момент удержал рвущиеся слететь с языка слова. Слова, которые ей не следовало слышать.
– Я бы никуда без тебя не уехал, ты же знаешь, – в ответ ухмыльнулся Нестор. – Твой ум и выдающиеся таланты в области медицины… никогда не поздно замахнуться на куда более дальние горизонты. К тому же нас связывает прошлое, я просто не имею права бросить тебя.
– Я же непробиваемый альтруист, куда меня в науку? – Развела руками девушка.
Научное сообщество постоянно оставалось на виду у Илоны из-за матери, которая сутки на пролет могла заниматься исследованиями. Будучи разведенной и без огромного состояния за плечами, она не могла позволить нанять сиделку, так что в детстве Илона играла в НИИ, забившись в угол. Никому не мешая, она вызывала восхищение у ученых и лаборантов, которые в свободную минуту уделяли ей внимание, развлекали и баловали сладостями.
Так получилось, что Нестора Новака девушка знала с младших лет, он работал в том же отделе, что и ее мать, и со временем привязался к белокурой девочке, как и она – к нему. Илона понятия не имела, был ли у него с ее мамой роман или нет. Порой она думала, что неплохо иметь такого отца, этот мужчина нравился ей, а самое главное – женщине, которая растила ее. Он заставлял ее смеяться…
Нелегкая жизнь в конечном итоге подкосила мать Илоны: загруженность на работе, неправильное питание, стрессы. Смерть забрала ее слишком рано, оставив Илону еще подростком совершенно одну. Нестор взял над ней опеку, то ли из жалости, то ли из любви к погибшей женщине. Девушка не знала истинных мотивов мужчины, и старалась не рыться в его душе.
Только, поступив на медицинский факультет, она пошла не совсем тем путем, которым рассчитывала следовать изначально. Ей хотелось не столько погружаться в сложный мир исследований и холодных расчетов, сколько помогать людям. Часы посещений в больнице, когда ее матери проводили процедуры, наложили незабываемый отпечаток на восприятие девушки. Она видела людей, к которым никто не приходил, как они тоскливо смотрели в окно, сидя под капельницей в креслах-каталках, или бродили по коридору. В их глазах стояла такая боль и тоска, от которых Илона попросту не смогла отвернуться.
– Альтруист или нет, но твоя помощь проекту неоценима. К сожалению, это так, – неодобрительно покачал головой Нестор.
Ему не хотелось подпускать ее к опасным преступникам, поначалу мужчина изо всех сил пытался убедить девушку, что работа в CygneBlanc–плохая идея. Здесь она не найдет никакой выгоды, только душевное расстройство, ведь ее жених и так находился в плачевном состоянии. Илона понимала, но ничего не могла с собой поделать – ей хотелось не просто заботиться о людях. Возможно, Нестор напоминал ей о матери, и она боялась терять эту связь.
– Этим людям нужна куда большая забота, чем остальным. – И прежде, чем выслушивать длинную тираду, медсестра добавила: – Я понимаю, о чем и о ком говорю. Они преступники, убийцы. Однако ваша программа… калечит их сильнее, ввергает в ступор, наносит вред, и чтобы то не было зря, необходимо сообщить им об этом. Показать, что нам не наплевать. Если мы будем говорить плохим людям, что они плохие, то вряд ли у них появится желание стать хорошими.
О проекте «Жнец» Илона практически ничего не знала, только могла видеть последствия, результаты, которые он приносил. Надо признать, печальное зрелище – пациенты страдали не только психически, в последнее время резонансная машина воздействовала и на физическую структуру. Она даже не знала, действительно ли риск оправдан. Пусть Уильям и стал вести себя сдержаннее, но лишь по отношению к ней – на остальных он продолжал смотреть голодным взглядом.
– В тебе борется мораль и ученый, – подметил мужчина, – меня всегда удивляло это качество, как люди могут даже в самом отвратительном и черном деле отыскать свет и ухватиться за него. Я ценю твое участие, Илона, но не хочу, чтобы ты была причастна к тому, что происходит на нижних уровнях.
– Я уже причастна, поскольку знаю, что пациенты возвращаются оттуда напуганными, покалеченными и…ну, уже не буйными.
– Программа работает, но это вовсе не магия, чтобы по щелчку пальцев все желания исполнялись. Требуется время.
– Если бы я знала больше, то смогла бы лучше воздействовать на пациентов, внушить им надежду или успокоить. Объяснить, что это необходимость и…
– Порой ничего не нужно объяснять, – прервал ее Нестор, заметив, что она пыталась залезть не в свое дело, от чего он всячески старался ее уберечь. – Ты добрая Илона, и это твой главный недостаток. Этим людям не следует ничего объяснять, поскольку они не заслуживают подобного.
– Никто не заслуживает то, что с ними делают.
– А что они делали со своими жертвами? – Резонно полюбопытствовал мужчина. – Взять, к примеру, того же Хоупа, который выслеживал женщин, похищал, насиловал, а затем резал живьем. Если бы ты увидела, что стало с несчастными, ты бы продолжала его жалеть?
У Илоны невольно пробежали мурашки по телу, она прекрасно понимала, с кем имела дело, к кому с доброй улыбкой каждый раз заходила в палату. Нестор определенно прав, указывая, что ее доброта порой затмевает здравый смысл. Она пыталась найти свет даже в той тьме, которая жила в душе Уильяма Хоупа.
– Я это к тому, – осознав, что запугал собеседницу, Нестор со знакомой мягкостью пояснил: – что ты должна держать ухо в остро и не обманываться. Я не запрещаю улыбаться им и быть доброй, можешь обманывать их, но не себя, Илона. У Хоупа отличные результаты, и мы хотим продолжать с ним работу, и даже участить процедуры.
– Участить? – С недоумением прошептала блондинка. – Но ведь после этих процедур пациенты получают увечья. Разве… безопасно применять такой подход?
– Да, это неприятно, но в пределах нормы. Я не безумец, Илона, а ученый и врач. Поверь мне, я знаю, что делаю. – Улыбнулся Нестор. – И, надеюсь, ты тоже осознаешь свои обязанности.
До добра это не доведет, чутье подсказывало Илоне, что Нестор ходил по тонкой грани над пропастью, упав в которую, уже не выбраться. Она ничего не могла поделать с беспокойством за Уильяма и других пациентов, но, если их настигнет смерть в ходе процедур, грусть недолго будет гостьей у нее на сердце. Куда сильнее ее охватывало волнение за доктора.
– Я осознаю, – кивнула Илона, улыбнувшись в ответ. – Просто не забывайте напоминать мне об этом.
7 мая. 15:23
Франция, лечебница «CygneBlanc».
– Безвкусица, – пренебрежительно фыркнул Стефано.
Признаться, Лиза едва скрыла растерянность, смотря на мужчину округленными глазами. Их по-прежнему разделяло несколько слоев решетки, которым девушка и радовалась, как защите, и в то же время раздражалась, когда не успевала проследить за мимикой собеседника.
Несмотря на дискомфорт из-за невозможности присесть, брюнетка не удержалась от попытки заговорить с новым знакомым. Их группу, наконец, завели в досуговый центр, но теперь Стефано держал в руке толстый блокнот и угольный мелок.
Либо здесь дефицит канцтоваров, либо персонал опасается, что карандаш станет для пациента грозным оружием… А, кисть, значит, разумно давать им?
Мужчина расположился под деревом, усевшись на выступающий из земли корень, как на табуретку. Какое-то время он игнорировал присутствие любопытной наблюдательности, сосредоточенно выводя линии на листе бумаги. Лизе становилось неловко от того, что ее игнорировали, хотя при первой встрече брюнет казался воспитанным и доброжелательным.
Стоило найти общую тему, начать разговор – о да, общение ее главный конек! Поэтому, предположив, что раз пациенту нравится рисовать, она задала первый пришедший на ум вопрос:
– Что ты думаешь насчет творчества Пикассо?
Каково же стало ее удивление, когда в ответ едва ли не молниеносно прилетело острое слово «безвкусица».
– Э-э… – только и смогла выдавить из себя Лиза, вцепившись в решетку, как любопытная обезьянка.
– Что? – Усмехнулся ее реакции Стефано. – Неужели ты видишь в кубизме что-то, достойное восхищения? Бессмысленная абстракция, не требующая глубокой мысли и мастерства.