— У меня есть прекрасное зелье, — послышался голос из кладовки. — Из… А впрочем, неважно, не то ты еще запомнишь рецепт и перестанешь ходить.
Иаков, неуверенно оглядывающийся по сторонам, решил встать у стены.
— Я хотел поблагодарить… за помощь Хильде и за то, что дала укрыться, — он умолк так же неожиданно, как и заговорил.
Раннейген бросила на него беглый взгляд.
— Ты… беспокоишься о ней, о Хильде? — вопрос звучал странно, но Иаков не сумел понять, что же скрывалось за этими словами. Голос ее был ровный и спокойный. Она вновь взглянула на него, и в глазах ее он увидел толику грусти.
— Я не знаю. Я благодарен ее семье за то, что они помогли мне в трудный час.
«Настолько, что готов сбежать?».
Он стыдливо отвел глаза в сторону. Ее взгляд продолжал испытывать его еще какое-то время. Когда она отвернулась, Иаков вновь обратил на нее свой взгляд, но теперь в его глазах были страх и изумление. Он пытался понять, чей голос он слышит.
Внезапно его охватило ощущение, что травница вовсе не так проста, как хочет казаться. Что есть в ней, что-то чарующее, никому непонятное. Она взглянула на него из-под длинных ресниц, и ему показалось, что она знает, о чем он думает. На губах ее играла легкая усмешка. Он замер от страха.
— Правда? — переспросила девушка.
Ответом послужило короткое “да”.
Раннейген вдруг поникла, и свет, идущий от нее, вдруг как-то погас. Девушка с минуту потопталась на месте, словно не зная, куда себя деть. Движения ее стали неловкими. Пару раз она чуть не выронила стеклянные флаконы из рук.
— Скажи, если бы ты мог, — девушка умолкла, сама неуверенная в том стоит ли ей говорить дальше, — ты бы остался с нею? Был бы счастлив?
Иаков опешил. Излишняя откровенность показалась ему странной. В любое другое время, он предпочел бы соврать, но не сейчас. Вопрос, поставленный ею, терзал его долго, и сейчас ему показалось, что сама судьба спрашивает у него долгожданный ответ, чтобы потом, быть может, его, ждал счастливый конец.
— Да, — признался он, — если бы я мог. Но у меня матерь и сестры. Я не могу вот так вот взять и бросить их. Я… я не знаю, — он потер затылок. Он не хотел быть излишне откровенным, но ему становилось намного легче, от того, что он может излить кому-то душу. — Все стало так сложно.
— А если бы ты узнал… узнал, что Хильда возможно влюблена в другого, ты бы поступил нечестно? Дал бы ей зелье, чтобы она полюбила тебя? — Иаков едва не рассмеялся от волнения, но увидев серьезные глаза девушки, сдержался. Пытается ли она намекнуть ему на что-то?
Наконец, он поднял на нее свои глаза:
— Нет, не стал бы, — честно ответил он, чувствуя, как грусть разливается у него в груди. — Пусть будет счастлива с тем кого любит по настоящему, а колдунство, то рано или поздно испариться, и что же тогда останется.
Иаков встретился с ней взглядом, и ему показалось, что она будто борется с чем-то внутри себя.
— Понимаю, — протянула она и подошла к нему. В руках у нее было два фиала: один зеленоватый, другой розовый. — М-м-м, погоди-ка, какой же из них я готовила? — она выглядела растерянно. На лице ее появилась странная печаль и сомнения.
Девушка заглянула в его глаза, пытаясь сыскать ответ, на вопрос, который только сама и знала.
— Скажи, ты правда ничего не помнишь? — она взглянула на него самым отчаянным взглядом, который он когда-либо видел. — Как спасся? Что было в ту ночь?
— Последнее, что я помню это падение в воду, — честно ответил он, хотя от взгляда травницы у него и вправду возникло такое ощущение, что он чего-то не помнит.
Надежда, которой так горели глаза девушки, окончательно потухла. Иакову показалось, что комнатку внезапно наполнил тяжелый удушающий воздух. Травница, вздохнула, лицо ее как будто покинула тяжелая гнетущая мысль. А в глазах появилась решительность и злость.
— Вот, возьми, — неожиданно протянула она фиал с розовой жидкостью. — Я вспомнила.
— Спасибо, — неуверенно ответил он, полностью сбитый с толку.
Раннейген метнулась к столу с травами. “Быть может, ты еще вспомнишь, только выпей это и ты поймешь”
— Выпей зелье сразу, оно подействует. Удачи.
Она вновь отвернулась. Иаков потоптался на месте. Ему было тяжело уезжать из-за Хильды, и ему не хотелось усложнять жизнь кому-то еще.
Перед тем, как ступить за порог услышал последние слова: «У тебя не выйдет, сюда идет смерть. Но остановит тебя месяц»
Он выбежал из хаты, хлопнув дверью. «Дождаться бы вечера и сбежать отсюдова поскорее», — думал он. Астрид уже была дома, когда он вернулся. Иаков молнией промчался мимо и рухнул на матрас в своей комнатушке. Солнце стояло в зените. День тянулся ужасно медленно. И он не нашел решения лучше чем лечь поспать. Скакать он будет всю ночь, ему пригодиться много сил. Так он и сделал. Проснувшись, он лихорадочно выглянул в окно. Смеркается. Мигом он сел, и похлопал себя по лицу, дав разуму прийти в себя.
Иаков засунул руку под подушку, и достал небольшую сумку. Проверив ее содержимое на наличие еды и карты, он радостно взял ее и направился к конюшне. Сердце его билось настолько сильно, что рисковало выпрыгнуть из груди.
Лошадь была на месте. Он дал ей зеленое яблочко, похлопав по холке. Алый диск медленно клонился к горизонту, окрашивая даль в алый цвет. “Каэр Трольде на северо-западе, — прикинул он».
Он выглянул, чтобы проверить, нет ли никого, кто бы его видел. Никого не было, но он медлил, что-то останавливало его против воли. Неожиданно он услышал стук копыт. Сначала ему показалось, что это лишь галлюцинации, но стук не прекращался, а к нему добавился скрип телеги и мужские голоса.
Некоторые начали выходить из хат. Иаков сжал кулаки. Он все упустил. На мгновенье в глазах выступили слезы, но интерес обуял его и он вышел из конюшни, осторожно словно вор.
Всадники уже прибыли, и рысью бежали через деревню. Впереди всех на коне сидел ведьмак, весь в крови. На бледном лице, было видно синие жилки. “Ну, и паскудная морда”, — подумал Иаков с жалостью.
Дальше на двух конях, что тащили телегу, едва сидели Торнвальд и Раемунд, а в телеге, мрачно над кем-то склонившись, находился раненный Вигге. Вильфред ехал в конце, а вместе с ним рядом Ульве, который, что-то яро шептал на ухо Вильфреду. Староста, проезжая мимо Иакова, бросил на него угрюмый и тяжелый взгляд.
Люди посыпались с хат, но Вильфред приказал не останавливаться. Кай отделился от процессии, и, спрыгнув с коня, направился к травнице. Остальные слезли с коней, как только достигли дома старосты. Тяжелораненых вытащили из телеги и занесли в дом.
Несколько женщин, взяли коней за поводья и стали вести в конюшни. Иаков стоял ошарашенный. О побеге нечего и мечтать. Он чувствовал, как что-то внутри него ломается. В носу защипало, и он выбежал из конюшни. Очнувшись от своих рыданий, он нашел себя в своей комнатушке.
Иаков вытер слезы с лица. “Нет, нет, соберись тряпка”, — кричал он себе в голове. Но ничего не выходило. Отчаяние настолько глубоко вонзилось в его душу и разум, что он уже был не в силах воспрянуть духом. Сумку он спрятал под подушку, так на всякий случай.
Неожиданно дверь заскрипела и в комнату вошла Хильда.
— Иаков, — тихо молвила она. Он посмотрел на нее, и к отчаянию добавился еще и стыд.
Островитяне не плачут, они с мечом в руке принимают поражение и смерть, а он ревел, как тряпка, и мало ли кто его слышал.
— Отец… — было начала она, но запнулась. — Не печалься так, быть может, все обойдется, — Иаков сначала не понял о чем она, он просто глянул в ее лицо. Бледное как луна и такое же печальное. Он встал, и неуверенно вышел из своей комнаты.
Дверь в спальню Астрид и Бьорна была настежь открыта. Он неуверенно заглянул туда, и то, что он увидел, едва ли не лишило его сознания. Бьорн лежал в постели, весь в поту, тяжело дышавший. На груди у него были окровавленные повязки. Астрид сидела рядом, любовно склонившись над ним, она держала его за руку, а другой гладила вспотевший лоб.
Хильда стояла молча, даже не силясь поднять глаза. Иаков опешил. Что произошло? Почему он ничего не помнит? Но одна мысль до него дошла. Никто не знает о его намерениях. Хильда восприняла его плач, как печаль из-за Бьорна. Пока все хорошо. Наконец, разум его стал проясняться, и события последних часов, вернулись в его память и сложились в весьма несладкую цепь событий.
— Вильфред сейчас разговаривает с ведьмаком, — неожиданно сказала Астрид. — Бестию нужно поймать и убить, — она зыркнула на него, на секунду.
Иаков хотел зайти, но решил, что сейчас лучше ему побыть одному. Он вышел на улицу. И побежал в сторону озера, чувствуя свежий прохладный ветер в легких. Вдруг он остановился и глянул на небо. Ночь была звездная, но темная. Новолуние. Дикий смех вырвался из его уст. Новолуние. Тьма непроглядная.
Он упал на землю и смеялся, словно безумный. Злая ли это шутка, насмешка над ним? Несколько часов назад, он рыдал, думая сколь жестоки боги, что решили наслать несчастье на охотников, и прервать его побег тем самым. Но теперь он смеялся. И чувствовал, как его распирает от счастья.
Как бы он разобрал дорогу? Как бы он скрылся от бандитов и монстров, что шастают и днем и ночью?
— Иаков, — услышал он позади себя обеспокоенный голос Хильды. — Что с тобой?
— Садись, Хильда, садись со мной. Посмотрим на звезды.
Девушка к его удивлению не ушла, а приняла его предложение, пусть немного неуверенно. Хильда села совсем близко, и возвела глаза к небу. Иаков глянул на нее искоса. Какой красивой она была в этот момент, или это просто счастливый хмель вдарил в голову.
Неожиданно он притянул ее к себе, и поцеловал, слегка клоня на землю. Хильда не отпрянула, неумело, она ответила. Они отвлеклись от поцелуя. Хильда легла на его плечо, а он приобнял ее. Они вместе смотрели на звезды.
========== Ведьмак ==========
Геральт стоял, облокотившись о стену, и наблюдал, как травница копошится возле раненых. Ему бы тоже не мешала помощь, но он ведьмак, выдержит то, от чего бы обычный человек уже умер. Они были в доме старосты.
Он ехал через лес, хотел добраться до какой-нибудь деревни, а попутно, быть может, и пришить насмерть какое-нибудь чудище. “Идти бесцельно, истребляя всякое зло на пути”, — вспомнил он слова Региса, и странная тоска обуяла его. Увидеть бы их всех хоть еще раз. Мильва, Регис, Ангулемма и Кагыр — нильфгаардец, который не нильфгардец.
День был не слишком ясный, солнце затмевала тонкое полотно серых туч. Плотва шла не спеша, но ведьмак и его лошадь были бодры. К обеду они с Плотвой достигли Палисада. Перешли через тонкие потоки воды, и оказались на другой стороне, а там он двинулся на север.
Но далеко он не дошел. Дорогу перекрывал лагерь, пустой. Геральт, осмотрев место, услышал звуки боя в лесу рядом с лагерем. Ведьмак долго не раздумывал. Он схватил меч, и побежал, ориентируясь на слух. Поначалу он думал, что то просто бандиты напали на лагерь купцов, услышав рык, подумал на животное иль чудище какое-то.
Там-то он и нашел их. Бьорн, лежал за деревом, придерживая руку на животе. Одного из стражей на входе в деревни огромное чудище схватило за ногу, и мотало из стороны в сторону. Человеческий крик прекратился. Ногу оторвало, а человек с истошным криком, отлетел в сторону.
Чудище скалилось, смотря на ведьмака, но не нападало. Геральт был удивлен. В первые секунды ему показалось, что это волколак иль еще какой-нибудь оборотень. Но рассмотрев чудище внимательней, он понял, что ошибся. Медальон его просто с ума сходил.
— Убежала, скотина, — сплюнул один воин, слезая с дерева. Геральт удивился, но ничего не сказал.
Геральт помог водрузить раненых на телегу, и вместе они отправились обратно.
Вильфред поднес ему кружку с пивом.
— Нужно поговорить, ведьмак, — Геральт кивнул, уходя он заметил взгляд того воина, что слез с дерева.
Они вышли на двор, и сели вокруг костра, сзади неподалеку от дома. Ночь была ясная, небо, усыпанное миллионами звезд, но все равно было темно. Новолуние. Геральта темнота не пугала, а вот Вильфред один раз, да взял и споткнулся.
— Не буду я, — начал Вильфред тяжело садясь на бревно, — ходить вокруг да около, да и тебе оно, ведьмак, видно тоже не интересно. Помощь нам твоя нужна.
Геральт отпил пива. Крепкое, но с приятным сладковатым привкусом.
— Я задаром не работаю, — сухо ответил он.
Вильфред задумчиво поболтал питье в кружке.
— Это-то я знаю, и не рассчитываю на дружескую услугу. Денег у нас немного, но я думаю, мы сможем договориться. Камни, золото — это можно выгодно обменять на деньги, и немалые.
Геральт задумчиво глядел на костер.
— Сколько?
— Мы дадим четыреста двадцать пять крон, плюс пять унций золота. Ну, так, что ведьмак? — Вильфред протянул ему руку.
Геральт поразмыслили немного.
— Рассказывайте все, что знаете про это чудище, — он пожал руку старосты, видя явное удовлетворение.
— Я-то знаю немного, — он сделал пару больших глотков и стер остатки пива с усов и бороды. — Я его впервые увидел-то именно на охоте этой, проклятой. С месяц назад мы заметили в лесу следы. Я тогда приказал Бьорну, Вигге и еще паре вояк, отправиться в лес и наставить ловушек. Потом, мы наняли тебя. Лесопилку нужно было освободить, да и травницу подрали. Мы-то думали, что ото чудище, что ты там убил, оно и было виновато. Не знаю, оборотень, какой-то иль еще какая-нить хрень, — он громко харкнул вбок. — Да не тут-то вышло. Сдается мне, прав был Ульве. Ну, больше ничего я не знаю ведьмак, однако, тебе стоит расспросить Ульве.
— Ульве — это тот, что с дерева слез? — спросил Геральт вставая.
— Да. Я могу дать тебе ночлег, бадью, еду и питье, только не затягивай. Отправляйся завтра же, — сказал Вильфред.
— Так и сделаю, — кивнул ведьмак.
Он не сразу пошел спать, или расспрашивать Ульве. Ему хотелось осмотреться. Ночь уже была глубокая. Он шел не спеша. Люди в основном сидели уже по хатам, но молодежь еще гуляла. На встречу Геральту шел паренек с девушкой. Геральт почувствовал запах сильного зелья. Вербена, мирт, еще травы и магия, магия чудища. Завидев его, парень подбежал к нему:
— О, ведьмак. Прошу извинить, но я бы очень хотел спросить, насчет отряда, то есть, — помотал он головой, старясь собрать мысли воедино, но не слишком уж это удалось. — Вы были с ними? Видели, что на них напало? — парень и девушка воззрились на Геральта круглыми глазами.
— Где здесь можно выпить? — спросил в ответ Геральт.
Юноша растерялся на миг:
— В чертоге, конечно же.
— Не желаете составить мне компанию? — спросил ведьмак. — Не много я знаю про здешние обычаи, боюсь показаться невежей за столом. А так заодно и расскажу, про чудище в лесу.
Парень и девушка переглянулись, а затем девушка сказала:
— Я бы с радостью составила вам компанию, но поздно уже, да и отец приехал с охоты и…
— Тогда давай мы проведем тебя до дому, у тебя ведь до сих пор нога болит. Хильда, ну? — парень выглядел чересчур взволнованным и взбудораженным, а вот девушка напротив, только поникла, когда ее спутник повстречал ведьмака.
Проведя девушку домой, они направились в чертог.
— Да я-то и сам не местный, — смущенно проговорил Иаков, сидя с кружкой в руках. — Я попал в кораблекрушение, а несколько человек из деревни выловили меня и спасли. Вот и вся история. Потом меня приютил Бьорн, отец Хильды, — тут он вдруг умолк, и взглянул на ведьмака горящими глазами.
Геральт глотнул темного пива с густой пеной. “Парниша ждет не дождется, когда ты расскажешь ему о чудище, — заметил мысленно Геральт. — Ну, пускай”. Этот Иаков, показался Геральту слишком взволнованным. Глаза горели туманным блеском, словно мыслями, парень был не здесь. Еще и запах. Какое-то зелье было у него, но он никак не мог понять.
— И в правду, интересная история, — заметил Геральт.
В чертоге было многовато людей, как для такого часу. Геральт с интересом разглядывал лица посетителей, попивая пиво.