Прежний морг разрушали дважды. Первый раз – какой-то ренегат из повелителей мертвых, вторично – голем, который, собственно, и создал Безымянную площадь, растоптав пять кварталов: рвался, гад, к власти.
Даже сейчас, шесть лет спустя, городской совет отказывался дать название пустырю, окружающему Капитолий, мотивируя решение тем, что пока, мол, у площади нет названия, сюда никто никого не сможет вызвать.
Последний морг строили по принципу «уж в третий раз точно повезет». Суперсовременное сооружение, эдакая помесь тюрьмы и крепости со средневековым налетом. Видимо, чтобы наверняка проняло. Местные шутили, что если на Капитолий опять нападут, членам легислатуры достаточно будет перебежать площадь и укрыться в морге.
Изучив здание, я решила, что это – чистая правда. Суровый и неприступный морг выделялся на фоне расфранченных фасадов корпоративных башен, словно Мрачный Жнец Смерти – на чаепитии деревенских кумушек. Торговцы вряд ли довольны подобным соседством, но поделать ничего не могли. Да и машины подъезжали к моргу куда чаще, чем к их штаб-квартирам. Очередное веяние времени.
Поднявшись по лестнице, обрамленной гранитными колоннами, я толкнула вращающуюся дверь и вошла в просторный вестибюль. В стрельчатые окна лился дневной свет, который не мог разогнать полумрак. Тот таился по углам, льнул к стенам, будто подстерегал неосторожного посетителя, чтобы цапнуть визитера за лодыжку. Пол оказался выложен серой гранитной плиткой. Передо мной расходились два коридора, освещенные синими колдолампами. Гранитные плитки на полу сменил желтоватый линолеум.
А в воздухе витала смерть. В ноздри ударил специфический аромат: не тошнотворная вонь разлагающейся плоти, а нечто иное, особый «коктейль» из хлорки, формальдегида и горьких лекарств. Он отчасти наводил на мысли о больнице, но никто бы эти запахи не спутал: в больнице пахло жизнью, а в морге – ее пронзительным отсутствием.
На стыке коридоров размещалась информационная стойка. Я представилась клерку, облаченному в зеленую форму. Мельком взглянув на мое удостоверение, он кивнул и сказал:
– Он в 7 С. Знаете, где это?
– Да. Я здесь раньше бывала.
– Отлично, мисс. Тогда я пришлю кого-нибудь открыть вам дверь.
Я свернула в правый коридор, спустилась в подвальный этаж, миновала секцию В и уперлась в металлические ворота.
Минут через пять по коридору разнеслось эхо торопливых шагов, а из-за угла показалась женщина в зеленой форме и в грязном фартуке. В одной руке она несла толстую папку-скоросшиватель, в другой позвякивала цепочка с ключами. Из-под стерильной сетки для волос выбились несколько светлых прядей. Под глазами у сотрудницы залегли темные круги, лицо было несколько «помятое».
– Прошу прощения за беспокойство, – произнесла я.
– Да нет, ничего, – ответила она, неловко выбирая нужный ключ. – Мне не мешало размять ноги.
Открыв ворота, женщина сразу направилась к бронированной двери. Я последовала за ней. Отперев два замка, моя спутница отступила на два шага и рявкнула:
– Я, Джулианна, приказываю тебе, ты же повинуйся. Откройся!
Едва прозвучало заклинание, по воздуху прошла магическая рябь. Джулианна распахнула тяжелую дверь. На привинченном к полу металлическом столе лежало обнаженное тело. Странная, бледно-розовая, словно отбеленная хлоркой кожа контрастировала с фоном нержавеющей стали. Грудь трупа перетягивала серебристая «шлейка», пристегнутая к кольцам в полу цепью в мое запястье толщиной.
– Обычно мы надеваем на них ошейник, но тут особый случай… – объяснила Джулианна.
– Ага, – я покосилась на обрубок шеи.
– Без головы он, конечно, не восстанет. Но… – она кивнула на синюю «тревожную» кнопку. – Вы вооружены?
Я обнажила «Погибель». Джулианна шарахнулась от мерцающего клинка:
– Ух ты! Такая штука, пожалуй, выручит.
– Вместе с кровососом должны были привезти второе тело. – Я спрятала саблю в ножны.
– Да. Такое не забывается.
– Не знаете, нашли какие-нибудь улики?
– Зря стараетесь. – Женщина усмехнулась. – Дело засекречено.
– Понятно. А что с результатами м-сканирования?
– Информация тоже под запретом.
Я вздохнула. Вспомнились идеальные черты лица Грега, его выразительные глаза. Теперь он, изуродованный, похожий на сломанную куклу, валялся в такой же уныло-стерильной прозекторской. Захотелось согнуться в три погибели, чтобы выдавить пустоту, поселившуюся в груди.
– Кем он вам приходился? – Джулианна тронула меня за локоть.
– Опекуном.
Вероятно, мои попытки казаться бесстрастной потерпели фиаско.
– Вы были близки?
– Когда-то. Давно.
– Что случилось потом?
– Я стала взрослой, забыв его об этом предупредить.
– У него были дети?
– Нет. Ни жены. Никого. Одна я.
– Неужели ордену не хватило такта назначить вести расследование кого-нибудь постороннего? – Женщина с отвращением покосилась на труп вампира.
– Я сама вызвалась.
– Ничего себе. – Она изумленно уставилась на меня. – Надеюсь, вы понимали, на что шли.
– Да. Значит, увидеть результаты м-сканирования я не смогу? Хоть одним глазком?
Она задумчиво пожевала губами, после чего спросила:
– Вы ничего не слышали?
Я помотала головой.
– По-моему, у ворот кто-то есть. Надо проверить. А папку я оставлю здесь. Вы ни в коем случае не должны к ней прикасаться, там – конфиденциальные данные. В частности, – воздержитесь от чтения отчетов за третье число сего месяца. И не смейте изымать их копии.
И она покинула прозекторскую.
Я торопливо пролистала бумаги. Третьего числа проводилось восемь вскрытий. Найти информацию по Грегу труда не составило.
Улика представляла собой четыре шерстинки. В колонке «Происхождение» карандашом нацарапали: «Неоп. Вер. сем. Felidae», что означало: «Неопознано. Вероятно, – семейство кошачьих». (Опять латынь!) Однако же и не оборотень. Тогда бы они написали «Homo sapiens с кошачьими генами» (попросту говоря, человек разумный, хотя и не совсем).
А вот и сложенный лист со сведениями м-сканирования. Дрожащей рукой я развернула график в добрых три фута длиной и посмотрела на ломаные цветные линии самописца: верный признак концентрации различных типов магии в одном месте. Даже самый снисходительный судья не примет такую магограмму в качестве доказательства. В углу стояла отметка: «Копия». Отлично.
Я нахмурилась, пытаясь разобраться в результатах. Тело Грега продолжало излучать магию и после смерти: снижающаяся серая линия, то чуть не в дюйм толщиной, то почти сходящая на нет. Ее перерезал пурпурный зигзаг, – магия вампира. Я присмотрелась к диаграмме. Имелась на ней и третья линия, вернее, – пунктир с неровными интервалами. Самый длинный отрезок оказался в четверть дюйма длиной. Какого же он цвета? Я приподняла лист. На просвет чернила выглядели желтыми. И что, черт побери, обозначается желтым?
Я оторвала график по линии перфорации и сунула в собственную папку. Вскоре вернулась Джулианна.
– Никого. Мне, пожалуй, пора.
Прихватив скоросшиватель, она вышла, оставив меня наедине с трупом кровососа. Я натянула медицинские перчатки и приблизилась к столу. Расположение тавра зависело от привычек конкретного повелителя мертвых. Филлиан лепит своим вампирам здоровенное око Гора прямо на лоб, Констанция метит их под левой мышкой. Поскольку у конкретного гада лба в принципе не было, он мог принадлежать и Филлиану. Теоретически.
Я принялась за поиски тавра.
Подмышки оказались чистыми. Так же как грудь, спина, ягодицы, внутренняя поверхность бедер и лодыжки. Теперь мошонка. Я раздвинула ноги кровососа. После смерти яички начинают иссыхать и уменьшаются на протяжении всей псевдожизни вампира. Существует исследование, посвященное определению возраста упыря по размеру его репродуктивных органов.
Точный возраст этой твари меня не интересовал, но навскидку я дала бы вампиру лет пятьдесят. И был он чистеньким. Ни клейма, ни отметины. Хотя с левой стороны мошонки белел шрам, похожий на хирургический шов.
Я огляделась в поисках скальпеля. Увы, увы! Пришлось вытянуть из ножен «Погибель». Лезвие задымилось, почуяв нежить, закудрявились сизоватые струйки тумана.
– Угомонись, – пробормотала я, поднеся кончик клинка к шраму.
Плоть неупокойника зашипела. Сделав аккуратный надрез в четверть дюйма, я отложила саблю и оттянула лоскуток сморщенной кожи. Внутри обнаружилась выжженная метка: стрелка с кружком вместо наконечника. Клеймо Гастека. Неудивительно.
– Вы в курсе, что надругательство над трупами преследуется по закону? – произнес мужской голос.
Я резко обернулась, вцепившись в рукоять сабли. В дверном проеме, прислонясь к косяку, стоял высокий тип в зеленой униформе. Значит, у него здесь больше прав, чем у меня.
– И поосторожнее с этой штуковиной.
– Извините, – я опустила «Погибель». – Просто не люблю, когда меня застают врасплох.
– Аналогично. Исключение составляют хорошенькие молодые женщины.
Ему было за тридцать. На плече – ярко-оранжевая полоска. Третий уровень допуска. Бейджик на груди не оставлял сомнений: я напоролась на завотделением. Моргнуть не успею, как вылечу из морга – и меня сюда уже никогда на порог не пустят.
Мужчина дождался, когда я закончу таращиться на его бейдж, и протянул левую руку:
– Доктор Крест.
– Кейт. – Не убирая «Погибель», я стянула перчатку и ответила на рукопожатие. – А не прилагается ли к вашей фамилии какое-нибудь имя?
– Прилагается, но мне оно не нравится.
Забавный парень. Вероятно, я уйду отсюда без фингала под глазом за растерзанный труп.
– Это вампир. Я искала тавро.
– Нашли?
– Да.
Док направился к столу и осмотрел дело моих рук. Я встала напротив.
Крест оказался весьма привлекателен: высок, рыжеволос и, судя по предплечьям, мускулист. Лицо приятное, открытое, искреннее, с крупными резкими чертами. Карие глаза. Полные, чувственные губы. Короче говоря, хорош собой. Не красавчик в общепринятом смысле, но…
Он поднял взгляд и улыбнулся, тотчас сделавшись самым что ни на есть красавчиком.
Я невольно расплылась в улыбке, пытаясь при этом выглядеть честной и порядочной особой.
Да-да, сэр, я буду с вами чрезвычайно мила, только не выкидывайте меня, пожалуйста, из морга.
– Любопытно, – произнес он. – Никогда не видел, чтобы кто-нибудь так прятал тавро.
– Я тоже.
– Во время работы вам ведь встречалось немало вампиров?
– К сожалению.
Я перехватила его излишне внимательный взгляд, но он мгновенно отвел глаза.
– Доктор Крест…
– Да, – он прищурился.
– Наверное, я должна сообщить Джулианне о клейме.
Надо же мне хоть чем-то ее отблагодарить.
– Ничего, если вы торопитесь, я сам ей передам.
В голове у меня зазвенел тревожный звоночек. А милый доктор как-то чересчур мил. Нужно убедиться, что Джулианна получит информацию.
– Хитроумное местечко для тавра. – Он хмуро уставился на упыря.
А Гастек и есть хитроумный лис.
– Бесспорно.
Повисла новая пауза.
– Позволите проводить вас к выходу?
Очаровательно. Боится, что я опять надругаюсь над трупом?
– Сделайте одолжение. – И я одарила его самой сногсшибательной из своих улыбок.
Вхолостую. Док крепко стоял на ногах. Черт, сегодня улыбка подвела меня во второй раз.
Мы бок о бок покинули прозекторскую. Я подождала, когда Крест захлопнет ворота.
– Чем именно вы тут занимаетесь, док?
– Думаю, лучше всего подойдет слово «благотворительность». – Он скривился.
– Благотворительность? – изумлено повторила я и хмыкнула.
– Да. Восстановительно-пластическая хирургия, – Крест глянул на меня, как будто испугался, что я потребую подправить нос. – В общем, делаю так, чтобы на трупы можно было смотреть без содрогания. Не каждый может себе позволить подобную роскошь, поэтому дважды в неделю я работаю здесь бесплатно.
Я кивнула.
– Преимущественно занимаюсь детьми. Изуродованными и обезображенными. Жуткое зрелище, тяжкая потеря.
Мы поднялись по лестнице. Крест подождал, пока я отмечусь у клерка, скучающего у стойки, и запишу номер Джулианны, после чего проводил меня до двери.
– Надеюсь, мы с вами когда-нибудь еще увидимся, Кейт?
– Главное, чтобы не на хирургическом столе, – ответила я.
Покинув морг, я направилась к «Кармелиону», спиной чувствуя на себе взгляд доброго дока.
К крылу моего пикапчика привалился мужик в серой рубашке, черных джинсах, заправленных в ботинки, и черном же плаще, смахивающем на мантию.
Пока я торчала в морге, из-за туч выглянуло солнышко, залив улицы яркими лучами. Вот только этот тип казался дырой, поглощавшей свет. Не человек, а прямо черный квадрат.
Людской поток огибал его, не задевая. Мужика никто в упор не видел, причем люди не замечали его до того целеустремленно, что вырони я сейчас двадцатку, они бы и ее не увидели.
Зато тип буравил меня взглядом. Я остановилась в нескольких футах и, в свою очередь, уставилась на него. Он сунул руку во внутренний карман плаща и швырнул в мою сторону нечто вроде длинной желтой ленты. Я поймала ее на лету. Скользкие холодные кольца обвились вокруг запястья, треугольная головка приподнялась, готовясь к атаке. Я схватила змею за шею, остановив ее в паре дюймов от моего лица. Раздвоенный язык затрепетал между чешуйчатых губ. По обеим сторонам головки, подобно крыльям гигантской бабочки, раскрылись кроваво-красные мембраны с пурпурным отливом.
Летучая змейка извивалась, пытаясь вырваться, но я крепко держала ее за шею.
– Извини, Джим.
Тот расставил руки на ширину добрых трех футов. Плащ распахнулся, под тонкой тканью рубашки бугрились мускулы.
– Гнездо было громадным, Кейт.
Бархатистый, почти мелодичный голос принадлежал словно другому мужчине, более красивому и менее опасному. Он совершенно не сочетался с бульдожьей мордой своего обладателя.
– Ты меня кинула, а ведь за тобой должок. Мне пришлось взяться за нашу халтурку в одиночку.
Змейка извернулась, намереваясь впиться в мою руку острыми треугольными клыками. Она была не ядовита, но места укусов всегда адски болели.
– Грег погиб.
Помолчав секунду, Джим спросил:
– Когда?
– Два дня тому назад. Убили его.
– И ты, значит, занялась расследованием?
– Ага.
Мы немного постояли в скорбном молчании. Наконец Джим отлепился от моего пикапа. Двигался он с невероятной, звериной грацией, доступной только оборотням.
– Если потребуется помощь, ты знаешь, где меня найти.
Я кивнула. Он начал подниматься по лестнице, ведущей в морг.
– Джим!
– А? – Он оглянулся через плечо.
– Зачем тебе туда?
– У Стаи возникли кое-какие вопросы.
В наши дни у любого найдутся дела в морге. Даже у Джима. Я действительно ему задолжала: зимой он вытянул вашу покорную слугу из ямы с подтаявшим грязным снегом: логово себе облюбовала хищная гидра.
Напарника ближе, чем Джим, у меня еще никогда не было. Иногда мы вместе работали на гильдию, и на сей раз я его подвела. Придется загладить вину, но сначала я обязана выяснить, кто убил Грега. А именно – разобраться, что нежить Гастека делала на месте преступления.
Я разжала пальцы и легонько подбросила змейку. Она канула вниз, однако тут же взлетела. Теперь она поднималась все выше и выше над городскими крышами, в самую синеву, пока окончательно не скрылась из виду.
Если тебя гложут сомнения и ты нуждаешься в дополнительной информации, найди стукача и прижми его, – один из немногих известных мне методов ведения расследования. И, конечно же, «прессуй замешанных, пока виновник не постарается тебя пришить». По-моему, – более чем достаточно. С дороги, Шерлок!
Итак, меня совершенно определенно мучили сомнения, и мне требовалась информация касательно дохлого вампира. Кроме того, я знала, кого следует прижать. Парня со стрижкой «канадка», одетого в черную кожу и звавшего себя Боно в честь давным-давно позабытого певца. Короче, – подмастерье Гастека.