И стартовало пиршество. Миссис Шо, дождавшись, чтобы голод гостей после долгой экскурсии был в первичном плане удовлетворен, потребовала продолжения гипотезы о продвинутых космических цивилизациях, об их квази-живых кибер-зондах — солнечных парусниках, и о перспективах человечества при таком раскладе. Юлиан Зайз кратко, но информативно изложил все это (тут пригодилась спонтанная репетиция на арго-лодке).
Несколько минут Фанни Шо размышляла над услышанным, а затем вынесла вердикт:
— Улитка-спрут — это хорошая идея. Пальмовые воры тоже хорошая идея. И межзвездная солнечно-парусная кибер-губка — опять-таки, хорошая идея. Но твои выводы не годятся вообще и категорически. Ты слишком увлекся тезисом последнего шанса. Якобы, если человечество не выскочит из этого треугольного беличьего колеса прогресс-стагнация-регресс, то все пропало. Поворот к регрессу станет последним в истории homo sapiens. Знаешь, что говорил жрец египетского Саиса эллинскому философу Солону? «У вас и прочих народов всякий раз, едва успеет выработаться письменность и все прочее, что необходимо для городской жизни, вновь с неба падают потоки, словно мор, оставляя в вашей среде лишь неграмотных и неученых. И вы опять начинаете все сначала, будто заново родились, не зная о бывшем времени в нашей стране или у вас самих. Взять те родословные, Солон, которые ты излагал. Они почти ничем не отличаются от детских сказок. Так, вы храните память лишь об одном потопе, но их было много до этого».
— Это у Платона, диалог «Тимей», — заметил Юлиан.
— О! Как мило, что ты читал Платона.
— Вообще-то, Фанни, я читал у Платона только это, и только потому, что участвовал в экспедиции-поиске затонувшей Атлантиды.
— О, это чертовски интересно! Расскажешь?
— Да, конечно, — согласился он, но тут встряла Жаки.
— Слушай, бабушка, вообще-то я во многом не согласна с Юлианом, но тут он прав. Во времена Платона на Земле жило 100 миллионов людей. Сейчас 8 миллиардов. Ресурсы планеты почти исчерпаны. Биосфера расползается, как ковер, побитый молью.
Миссис Шо радостно похлопала в ладоши.
— О! Крошка! Ты породила красивую поэтичную метафору! У тебя талант! Бросай эту унылую работу в полицейской спецслужбе, и пиши книги. У тебя отлично получится.
— Бабушка, я подумаю об этом, но давай не уходить от темы. Число шансов наверняка ограничено. Если цивилизация растет так, что не успевает подстроиться к ресурсным возможностям планеты, то наступает коллапс. Как у плодящихся леммингов в тундре.
— О! Крошка! Еще одна красивая метафора.
— Дело не в красотах, а в практике, — пробурчала Жаки. — Надо что-то делать, но дурные комиссии по глобальным проблемам занимаются лоббизмом и дележом бюджетов.
— Гм… — отозвалась Аслауг Хоген. — Для этого они и создаются, вообще-то.
— В смысле? — переспросила стажер-эксперт.
— В смысле: комиссии по глобальным проблемам создаются для лоббирования жутких налогов на мясо и на эмиссию парниковых газов, надувания бюджета и его сливания в ветряки, стимулирования исламских мигрантов, запрета дизеля, закрытия всех атомных проектов… Если моя мама поминает политэкономию, то говорит: поверь, детка, когда я решила родить тебя, то не ожидала, что вокруг сделается такое дерьмо.
— А я — случайность, — сообщила Жаки, — курортный роман моей мамы с одним парнем.
— С моим сыном, — уточнила миссис Шо. — Он очаровательный оболтус. Удачно, что ты, крошка, пошла в него внешностью, а не стилем поведения.
Стажер-эксперт взъерошила свою стрижку клочками в стиле субкультуры нео-эмо.
— Вообще-то, бабушка, кое-что я унаследовала от его стиля. Так говорит мама…
— Что ж, — миссис Шо улыбнулась, — твоей маме виднее.
— И, — продолжила Жаки, — давайте не уходить от темы. Мы говорили о коллапсе.
— Да, крошка, я помню. И если бы ты больше интересовалась общей историей, то легко заметила бы, что цивилизации имеют запас прочности не более, чем 300–400 лет. Это прослеживается от египетской Пятой династии 4500 лет назад. Так и запас прочности модернизма, начавшегося с британской Славной революции, подошел к пределу. Если смотреть в прошлое, то схема та же. Ренессанс. Имперское средневековье. Феодальная раздробленность. Имперский Рим. Античная республика…
— Подожди, бабушка! Ты забыла про исчерпание ресурсов!
— Крошка, это не ново. Вторжение Аттилы в V веке тоже казалось Концом света. Но в результате, после битвы на Каталунских полях, все постепенно уравновесилось.
— Гм… — снова подала голос Аслауг, — сегодняшняя цивилизация такова, что больше половины населения развитых стран — бытовые олигофрены, уверенные, что продукты материализуются из банковских кредитов прямо в супермаркете. Они настолько слабо понимают реальное происхождение пищи и бытовых вещей, что не смогут выжить без урбанистической теплицы. Первый мир не выдержит новых Каталунских полей.
Миссис Шо пожала плечами, и прожевала кусочек рыбы.
— Что ж, значит, человечество начнет следующую эпоху без Первого мира.
— Бабушка! Такой фатализм просто антинаучен! Будто от людей не зависит ничего!
— От людей зависит все, — ответила миссис Шо. — Но посмотри на нас. Три поколения. Среднее не представлено за столом, но ладно. Итак, три поколения, начиная с моего, выросшего при НТР. От нас зависело все, и когда я была в твоем возрасте, казалось, у человечества четкий ориентир вперед и вверх. С каждым годом — все больше свободы, благосостояния и практической креативности. Как будто указатель «1000 лет главная дорога». Мир катился по карте НФ-эпоса «Одиссея» Артура Кларка. И когда в 1997-м Артур Кларк дописал книгу «3001: Последняя Одиссея», мы вместе с нашими детьми, успевшими закончить университеты, возмущались, что программа освоения Луны так тормозит, хотя радовались началу работы первого марсохода «Sojourner» и отправке к Титану, спутнику Сатурна, первого сверхдальнего планетарного робота «Гюйгенс». Но внезапно, где-то накануне 2010-го, мы осознали, что мы в заднице. Как тут правильно заметила Аслауг, в конце 1990-х это было еще незаметно. В общем, мы прошляпили, а младшее поколение… Твое поколение, крошка… Смирилось с Концом света.
Жаки Рюэ возмущенно взмахнула руками:
— Ничего подобного! Никто не смирился! Но наш мир стал сложным, поэтому не очень понятно, что делать, чтобы вырулить из дерьмовой ситуации!
— Куда вырулить? — поинтересовалась миссис Шо.
— В смысле? — не поняла стажер-эксперт.
— Крошка, смысл спрашивать дорогу есть, только если знаешь, куда хочешь попасть.
— Нет, бабушка. Не только! Если мы в болоте, то надо сначала выехать из него! Надо выехать из рецессии. Рецессия — первое слово, которое я выучила в детском садике. Я понимала это так: в детском садике дерьмово потому, что рецессия. К счастью, мама достаточно быстро преодолела некоторые предрассудки и подбросила меня к тебе.
— Да, — миссис Шо улыбнулась, — это была превосходная идея. Пусть из моего сына не получился толковый папа, зато из меня получилась толковая бабушка.
— Лучшая на свете! — воскликнула Жаки, наклонилась и чмокнула ее в щеку.
— Как это мило, крошка! Ну, а теперь: как ты представляешь себе выезд из рецессии?
— Э-э… Вообще-то, я не экономист. Наверное, что-то вроде перемещения капитала из спекулятивного сектора в производственный, с перезапуском НТР. Что, я не права?
Аслауг Хоген снова произнесла «гм». Жаки повернулась к ней и повторила вопрос:
— Что, я не права?
— С одной стороны, ты права, — ответила голландка-физик, — действительно, выход из рецессии происходит так, а не иначе. С другой стороны, перезапуск НТР — фатальная катастрофа сложившейся политической системы. Роботопродукционный расстрел.
— Что-что? — удивилась франко-метиска.
— Крошка, это очень просто, — сказала миссис Шо, — помнишь, в детстве я читала тебе сказку братьев Гримм про волшебный горшочек?
— Э-э… Про горшочек, который сам варил кашу, эту что ли?
— Да, крошка, именно эту. Такова предполагаемая Пятая Индустриальная революция, называемая еще перекрестной роботизацией. Волшебный горшочек, который требует минимума трудозатрат и стремительно создает изобилие. Вспомни в той сказке итог одного дня варки одного волшебного горшочка.
— Я помню. Весь город месяц ел кашу, а по ночам ели даже звери из соседнего леса.
— Но, — добавил Юлиан, — у Пятой Индустриальной революций нет останавливающего заклинания. Если произойдет перезапуск НТР, то «горшочек не вари» — исключается. Короче: прочти Станислава Лема «Возвращение со звезд», 1961 год, кстати.
— Я читала. Но там же, вроде, коммунизм.
— Там неголод, — поправила Аслауг.
— Что-что? — переспросила Жаки.
В ответ голландка покрутила кусочек рыбы на вилке и повторила.
— Там неголод. Изобилие. Отсутствует необходимость трудиться для покупки пищи и обычных потребительских товаров, включая жилье и транспорт. Исключение — лишь раритетные несерийные вещи. При этих условиях вопрос Маркса, кому принадлежат средства производства — фабрики, фермы и прочее — теряет смысл.
— А если фабрика принадлежат монополисту, и он задерет цену? — возразила Жаки.
— Тогда, — ответила Аслауг, — любое робототехническое предприятие сделает другую фабрику, производящую тот же товар или даже лучший. И это случится раньше, чем общество успеет ощутить дефицит. Волшебный горшочек непобедим.
— О, черт! А зачем тогда люди будут работать?
— А зачем люди сейчас вяжут на спицах, лепят из пластилина и играют на гитаре?
— Мм-да… — задумчиво произнесла француженка.
— Как теперь ты видишь выезд из болота? — ласково поинтересовалась миссис Шо.
— Так и вижу, бабушка. Там в «Возвращении со звезд» есть много неприятного, но в роботизированном изобилии ничего плохого нет. А политическая система — если она мешает развиваться, то ее надо менять на другую, которая не мешает. Вроде бы, так делается исторически всегда в подобных случаях.
— Угу, — отозвался Юлиан. — Только на службе не ляпни такое, а то мигом вылетишь.
— Не тупая, понимаю, — проворчала Жаки.
13. О специфическом риске эксклюзивных вилл
Вечер 16 мая. Каринтия (Южная Австрия). Курортный клуб Шванзее
Не совсем понятно, какому клубу принадлежала эта белоснежная вилла с широкими террасами, пандусами и флигелями, расположенная на горном озере Шванзее, около километра над уровнем моря. Ходили слухи, что хозяин — Бильдербергский клуб, но сомнительно, что это так. Тем не менее, клуб-хозяин был явно политический и очень близкий к европейскому истеблишменту. Иначе вряд ли ему позволили бы огородить колючей проволокой пятьсот гектаров, включая подходы к озеру, и расставить везде вооруженную охрану из ЧВК. То, что на клубном мероприятии присутствовали трое руководителей европейских национальных спецслужб и руководитель одной общей наднациональной спецслужбы Евросоюза, тоже говорило о многом. Помимо них, в числе участников было несколько парламентариев из доминирующих партий. Хотя основную массу из примерно трех сотен участников этого мероприятия составляли представители крупного бизнеса, включая несколько президентов банков.
Солнце уже зашло, но вечер был теплый, безветренный, так что данное мероприятие проходило во внутреннем дворе виллы, устроенном в стиле оранжереи. Обсуждение вопросов экономики и политики велось в режиме фуршета, и (как позднее сообщали желтые СМИ) к столикам подавалось вино Шато-Мутон Ротшильд и среди закусок — тарталетки с виноградными улитками. Вино несущественно, а вот улитки — очень.
Около десяти вечера произошло нечто стремительное и малопонятное в тот момент: совершено бесшумно на внутренний двор спикировал маленький автомобиль, точнее кроссовый багги. Обычно багги не летают, но этот был снабжен парапланом, точнее парамотором. Впрочем, мотор на этой фазе полета был выключен — отсюда тишина. И кстати: в багги не было экипажа. Его место занимала 200-литровая стальная бочка. В момент касания грунта бочка почти мгновенно раскалилась до желтого свечения и лопнула. Из ее раскаленных недр полыхнуло ослепительное пламя. Люди в радиусе полусотни шагов — обуглились мгновенно. У людей, оказавшихся дальше, — загорелась одежда и волосы. Почему-то на вилле пропало электричество. Источниками света на территории стали лишь языки пламени и фонарики сотрудников безопасности. Эти сотрудники сработали скоординировано. Одни занялись эвакуацией VIP на поле для гольфа за пределами виллы. Другие начали тушить горящую мебель, двери и прочие детали интерьера (во дворе виллы горело все, что могло гореть). Старший дежурный внутренней безопасности с группой технической поддержки пытались восстановить аппаратуру связи — телефон, интернет, хоть что-нибудь. Но электроника молчала. И проблема касалась не только связи. Что-то случилось с электроникой транспорта: не включался двигатель ни у одного из авто-гибридов в гараже виллы.
Впрочем, факт исчезновения связи с курортом Шванзее стал причиной для Службы Эмерджентных Ситуаций направить спасательный вертолет — из ближайшего города Клагенфурт. Вертолет прибыл через полчаса, подлетел к вилле, опустился до полста метров, и тут… В кабине звонко запищал сигнал дозиметра. Стрелка уползла за край шкалы: 1500 рентген в час, это значит, тут можно получить острую лучевую болезнь менее чем за пять минут. Вертолет повернул назад, к базе Клагенфурт, и сообщил о ситуации. Так началась процедура по протоколу «радиоактивное заражение»…
Около полуночи с 16 на 17 мая. Карлсруэ. Квартира герра и фрау Штелленов.
Шеф RCR полковник Вальтер Штеллен узнал о ЧП через час от генерала Оденберга, заместителя начальника общеевропейской спецслужбы INTCEN (в структуру которой входила региональная рейнская RCR). Точнее так: Оденберг объявил, что Штеллен по экстренным причинам временно займет его место, поскольку сам Оденберг временно становится начальником INTCEN. Это вызвано гибелью начальника спецслужбы при крупном теракте на курорте Шванзее под Клагенфуртом. Соответственно, Штеллену следовало оставить своего заместителя в офисе RCR в Карлсруэ и немедленно лететь вместе с экспертом на место событий, клубный курорт Шванзее. Генерал Оденберг в порядке оперативного инструктажа сообщил полковнику Штеллену дополнительные вводные — каковые привели Штеллена в состояние плохо скрываемого бешенства. Это происходило во время семейного чаепития полковника с женой и дочкой, так что ему потребовалось скрывать бешенство не только от респондента, но и от домашних.
Тут необходимо расставить акценты. Грамотный и уравновешенный старший офицер спецслужбы выходит из себя лишь в запредельных случаях. Никакие обычные случаи (например: тотальная бездарность правительства, бытовой кретинизм прокураторы и полиции, поведенческая древовидность военных) не считаются запредельным, они не выводят из себя. Но то, что проделали прокуратуры Германии и Франции совместно с Интерполом — выходило за мыслимые пределы. Днем они привлекли военный флот и провели рейд в Атлантике. Цель: перехват арго-лодки в нейтральных водах с арестом экипажа и доставкой трех арестантов в тюрьму Интерпола во французском Лионе. Три арестанта: Веснушка (младшая сестра Руди Ландрада) и двое ее друзей, известных под прозвищами Страшила и Мичибичи. Это было не только демонстративное нарушение международного права. По сути, это было объявление войны Руди Ландраду (или тому фигуранту, который выдает себя за Руди). Как пояснил генерал Оденберг, такой арест рекомендован искусственным интеллектом, который установлен в центральном штабе Интерпола. По плану, это должно вывести Руди из равновесия, чтобы он в чем-нибудь ошибся и попался. Руди действительно вышел из равновесия (или кто-то сыграл Руди, вышедшего из равновесия). Это выразилось в беспрецедентном теракте на Шванзее с применением беспилотного параплана-камикадзе, снаряженного ядерным аппаратом неизвестного класса. Мишень: элитный саммит на клубной вилле — около 500 человек, включая VIP и обслугу. Последнее, что зафиксировали там видеокамеры наблюдения (качающие данные в облачный сервис): некий странно-медленный взрыв бочки — груза параплана. Затем радиация вывела из строя электронику, включая транспорт и связь. Судьба людей на вилле неизвестна. Кто-то, вероятно, погиб на месте. Кто-то жив, но фатально облучен. Из-за дисфункции транспорта они не могут доехать до города, а значит, имеют мало шансов выжить. Территория виллы заражена радионуклидами, и цивильные спасательные службы не готовы там работать. Властям Австрии придется объявить военное положение, чтобы подключить армейские подразделения РБХЗ, но развертывание мобильной группы РБХЗ возможно только утром. Слишком поздно для спасения. Между тем, Руди залил в интернет клип с видеозаписью атаки на Шванзее и ультиматумом: «Это был предупредительный удар. Если же за 24 часа Веснушка с ее друзьями не будут на свободе, то я начну бомбить ключевые точки Четвертого рейха».