Лето тоже мог ранить меня мечом, но не стал. Почему? Я поправила волосы бывшего скояʼтаэля, упавшие на лицо. Он тяжело дышал, но в сознание не пришел.
Этот эльф без колебаний, не задумываясь ни на секунду, встал на нашу защиту. Он может умереть, просто пытаясь помочь нам. Уловив мой обеспокоенный взгляд, Лютик сообщил:
— Жить будет, хотя и потерял много крови. Хорошо, что мы вовремя подоспели. Он до последнего был с тобой. Пытался перевязать твою голову, хотя сам истекал кровью. Сейчас я его кое-как усыпил с помощью эликсиров Геральта. Но он долго не унимался. Бормотал что-то про сбежавшего принца и что ты обязательно вернешься домой, если сама того пожелаешь. И еще что-то про какую-то Мирку, изнасилование, нож.
Я мотнула головой, показывая, что приняла к сведению, но сейчас это все не важно:
— И что нам теперь делать? — сознание стало пустым и ясным. Словно новый чистый лист в блокноте, требующий, что бы его заполнили.
— Мы пойдем за Трисс, — коротко ответил ведьмак. Я, не возражая, присела на край кровати, печально глядя на раненого эльфа.
Вечер прошел как в тумане. Меньше, чем через час, пришел врач, осмотрел Седрика. Потом меня. Перевязал многострадальную голову, дал компресс для носа. Затем пришел Сегерим с друзьями и забрал своего друга домой. Лютик тоже куда-то сгинул, мы остались с ведьмаком вдвоем. От нечего делать решили лечь спать. Я уже было засобиралась к себе, но Геральт возразил. Сказав, что вокруг не безопасно, предложил ночевать в одной комнате. Он вцепился в мою руку, как в спасательный якорь, сжимая ладонь, даже когда заснул.
Кто сказал, что даже самым большим и сильным не нужна дружеская поддержка? И тролль, и ведьмак, теряя нечто ценное, нуждаются в товарищеском внимании.
Я думала, что никогда не усну — слишком много событий, которые нужно было обдумать. Но едва голова достигла подушки — я провалилась в сон, словно была на самой скучной паре. Комментарий к Глава 7. Переломный чих. dh’oine – человек (как множественное, так и единственное число).
Vatt’gern – ведьмак.
Beanna – женщина
sell – краснолюд.
Bloede dh’oine – очень не хороший человек.
Vedrai! Enn’le – призывы в атаку.
amadan dh’oine – глупый человек.
Лао-цзы – древнекитайский философ, которому приписывается авторство классического даосского философского трактата «Дао Дэ Цзин». И да, правда, это его цитата.
====== Глава 8. О пользе синемордых психологов. ======
Из комнаты сегодня вышел,
Вокруг немного поглядел,
И быстренько зашел обратно
Да, Бродский нас не обманул.(с)
Я не хотела открывать глаза, честно. Казалось, чем дольше я буду валяться, тем больше вероятность, что произошедшее вчера окажется просто дурным сном. Мерзким, тягучим, как холодные макароны, но, всё же, сном. Трисс будет рядом, в крайнем случае – в соседней комнате, Седрик не потерял пару литров крови, а о существовании ведьмака по имени Лето мы вообще смутно догадывались. Однако, даже если я старалась не думать о вчерашних разборках, реальность никто не отменял, и все события, случившиеся накануне, становились вдвойне невыносимы. То, что вчера случилось, от встречи с Йорветом, их махача с Роше и до похищения Трисс включительно, виделись моему уставшему мозгу чем-то вроде плохого боевика, перенесенного на средневековье. От мыслей, что чародейка сейчас может быть мертва, непроизвольно побежали слезы. Я попыталась подавить их, но организм не слушался, литрами выталкивая соленую жидкость, сопровождая водоток аккомпанементом всхлипываний. Я приглушенно заныла в подушку, стараясь взять себя в руки, но никак не могла успокоиться.
- Ани, не плачь, – раздался тихий голос ведьмака. – Утро.
Хорошо, что не “доброе утро”. Потому что оно ни черта не “доброе”. Да и не утро уже.
За окном уже вовсю светит солнце. Время перевалило за обед, а я все еще в постели. Начало этих суток слишком вялое и апатичное. Даже матом ругаться не хочется – зарыться бы в самую глубокую нору и просидеть там до следующего пришествия. И чтобы никто меня не трогал, не призывал, и не воскрешал. Лишь бы туда провели интернет. Я села на постели, глотая соленые крупные слезы. Ведьмак подал воды и присел на край кровати, бесцельно смотря себе под ноги. Я знаю – он не спал всю ночь, я слышала, как он ворочается. Не в его привычках так демонстративно переживать за кого-то, друг старается держать себя в узде, но, похоже, судьба своей любимой спутницы заставляет действительно сильно волноваться и ведьмак не меньше меня нуждается хоть в каком-то заряде бодрости. Прости, Геральт, я слишком разбита для этого. Мой персональный позитив работает на Android, а зарядка забыта дома.
- Привет, – я, размазывая по лицу слезы, мрачно кивнула. – Какие планы на дальнейшее существование?
- Сейчас мы позавтракаем, потом ты – сидишь и ждешь, я – иду поговорить с Йорветом.
- М-м-м, – только и смогла выдавить из себя я.
В комнате всюду были вещи Трисс – баночки с кремами, ампулы, книги и одежда. От взгляда на любую из шмоток становилось дурно. Казалось, магичка и не терялась, вот-вот войдет к нам, потрясая своими рыжими волосами и угрожая нашему здоровью своей любовью... но мозг услужливо подбрасывал кадры вечерней драки с Лето. Губа, которой досталось больше остальных органов, тоже напоминала, что вчера кто-то вообразил себя чемпионом кикбоксинга, не рассчитав весовой категории противника. Ну, или я пыталась спорить с бронепоездом и мы столкнулись лоб в лоб. День не располагал к разговорам. А это было и не нужно. Мы с Геральтом уже почти два года неразлучны, поэтому прекрасно умели разгадывать желания друг друга с полу взгляда. Это не считая того, что, когда я попала в этот мир, то совершенно не знала местного языка и мне приходилось изъясняться жестами – тогда-то ведьмак научился играть в “шарады” в совершенстве. Но сейчас безо всяких пассов понятно: Несправедливо Обвиненного Убийцу Королей лучше не трогать – себе дороже, может и убить взглядом. Он тоже интуитивно чувствовал, что мое настроение было ниже ватерлинии, поэтому с расспросами не лез. Во время завтрака, когда в корчме было непривычно тихо, к нам подошла местная Мадам. Она протянула ведьмаку бумагу и попросила передать Йорвету. Мол, там список тех, кто убил кого-то из её тружениц интимного фронта. Было лень разбираться и вызнавать, как проститутки связаны с лидером скоя’таэлей (уж не любитель ли он навещать данное заведение, а может, председатель профсоюза шлюх?). Я даже не взглянула на женщину, не подняла взгляда от тарелки – вчерашние погромы и без этого доставили мне слишком большую кучку проблем.
Мир вокруг двигался слишком быстро, я же словно застряла в замедленной съемке.
После трапезы Геральт тихо, коротко попрощался и ушел. Единственным его указанием оказалось повеление быть дома не позднее шести вечера. Это было сказано категоричным тоном, а я и не думала ослушаться.
Так же, в качестве охраны (или балласта?), ко мне был приставлен Лютик. Этот вечный двигатель сидеть на месте упорно не желал. Сначала пиит предложил прогуляться по рынку – Геральт оставил немного денег, и Лютик, как грамотный стратег и просто человек, который прекрасно разбирается в женской психологии, предлагал прикупить мне каких-нибудь вещей.
Увидев, что это не возымело особенного результата, друг предложил просто пройтись до Седрика, и узнать, как поживает наш горе-защитник. Я кисло отказалась, понимая, что раненному провидцу не до приема гостей. Именно сейчас, со своей неуемной энергией, бард раздражал, и поэтому, назло поэту, я предложила сходить к троллю. Геральт как-то обмолвился, что был у синего монстра и принес тому голову жены, а так же, в качестве призового бонуса, рассказал, где можно найти трупы её убийц. Лютик явно струхнул, но решил выбрать из двух зол меньшее и согласился. Мы вышли из гостиницы на захламленную, душную улицу. Город еще носил на себе тень вчерашних беспорядков. Всюду были солдаты, внезапно – очень трезвые и потому злые. Они недобро оглядывали каждого прохожего, а самых, на их взгляд, подозрительных и вовсе заставляли выворачивать карманы.
Люди трусливо озирались по сторонам, все нелюди попрятались и не казали носу за пределы дома. Рабочие разбирали баррикады, сооруженные накануне и отмывали улицы от крови.
Картина угнетающая, поэтому мы поспешили быстрее покинуть это зловонное место. Попасть под раздачу горячих пирожков со вкусом жареных люлей было бы глупо – тут или меня солдаты гурьбой запинают, или я покусаю парочку, заразив бешенством в последней стадии.
Хотелось привести саму себя в равновесие, но главную точку опоры – Трисс – я потеряла, и сейчас везде чувствовала себя не в своей тарелке. Даже в лесу, где было невообразимо спокойно, умиротворение не приходило.
Деревья шелестели, пытаясь впитать огорчение и состояние потерянности, а я ощущала лишь раздражающий, прохладный ветер, приносящий с юга серые тучи, грозящие обрушить на Флотзам и вашу скромную рассказчицу много-много воды. Подтверждая метеорологическую теорию о том, что погода начинает портится птицы, летали совсем-совсем низко и тихо пели друг другу какие-то печальные песни. Лес готовился к осени. Дойдя до уже знакомой развилки, мы с поэтом отметили, что мост вовсю уже отстраивался заново. Работа кипела – тролль, бурча что-то незатейливое под нос, ремонтировал его, размахивая инструментом и угрожая разрушить ту часть, которая еще имела наглость остаться целой. Сначала я решила, что может и не стоит ему мешать, и уже повернула обратно, как:
- Эй, человека. Иди сюда, – раздался довольный голос тролля. Я подошла, стараясь глядеть под ноги синекожего красавчика. Монстр был в весьма хорошем расположении духа, в противовес мне. Видать, скорбь по жене прошла, кровная месть руками ведьмака принесла свои плоды. – Что с тобой, человека? Почему ты грустить?
Я присела на бортик моста и натянуто улыбнулась:
- Да вот, не хочу с тобой расставаться. Но, похоже, я скоро уезжаю.
- С возьмаком? – погрустнев, осведомился новый приятель.
- Да, с ведьмаком. А что?
- Он – хороший человека, как ты! – поучительно сообщил тролль, поднимая указательный палец, размером с приличную сардельку. – Он – друг тебя. Видно сразу, возьмак о тебе заботиться. Будь с возьмаком – и все будь хорошим.
- Спасибо, утешил, – я вздохнула. Вообще, вполне вероятно, что мы с Геральтом, как люди вечно попадающие в неприятности, вместе создаем гиперактивное поле, которое наваливает проблемы в двойном размере, причем, на каждого – отдельно, но скопом. Это минус на минус дают плюс. Плюс же на плюс дают один большой жирный крест.
Лютик, находясь на почтительном расстоянии от тролля, косо посматривал в нашу сторону, но ближе подходить не рискнул. Видимо, мой новый приятель с виду не казался надежной личностью – тролли всё-таки людоеды. Не думаю, что этот сильно отличается от своих собратьев, но его нелепая забота и попытки наставить меня на путь истинный заставляли чуток улыбнуться.
- Человека, как ты, бывает злая, – задумчиво сказала громадина. – А ты – добрая. Поэтому я решил сделать подарок.
- Подарок? – я удивилась. Чужая душа – потемки, тем более, если это душа представителя другого вида. Может он мне сейчас человечины кусок принесет или “красивый” валун, размером с самого себя.
- Человека обещала наказать убийцев и возьмак их убил. Обычно человеки не помогают троллям. Но ты – не такая. В твоем сердце тоже есть злоба, но мало. Таких человеков нада одаривать, чтобы злоба не разрасталась, – я все ещё обеспокоено смотрела на тролля. Он опустил какой-то камень и попытался очистить руки от пыли. – Жди здесь, не злая человека. Тролль сейчас придет.
Пока он спускался в берлогу, я заглянула в синеву воды внизу. Обычное, не примечательное лицо в квадратных очках. Длинные волосы, немного шоколадного оттенка с черными, как уголь, концами, собранные в высокий хвост, но все равно очень грязные и сальные. На голове, прямо по лбу, перевязь, скрывающая новые ранения. Под светло-голубыми глазами большие мешки. То ли от стресса, то ли от очередного сотрясения мозга, но они вылезли явно не для украшения. Даже губа, которую Лето вчера умудрился разбить, распухла, немного перекосив лицо, а нос сдвинут на бок. На шее свисает злосчастный медальон. Прям красавица, каких свет не видывал. Хоть сейчас на конкурс “Мисс Вселенная”. Займу все призовые места с конца. Почему из миллиардов людей во всех мирах именно я сейчас нахожусь? Сидела бы дома, с родителями, перед телевизором, потягивая из кружки какао, и знать бы не знала ни про троллей, ни ведьмаков, ни эльфов. Прежняя жизнь казалась раем, который с каждым днем становился все недоступнее.
В глубине души я надеялась, что вернусь домой, рано или поздно. Обниму маму, посижу с отцом за шахматами, но чем больше я обживалась в ведьмиленде, тем больше понимала – стоит вернуться на Землю и тут потянет обратно. А жить на два мира мне никто не позволит.
- Во-о-от, – тролль, возвращение которого я не заметила, разжал свою громадную лапищу, продемонстрировав… котенка. Светло-рыжий комочек жалобно мяукнул и зевнул, показав миру розовый язычок. Скорее всего, крошка спал, а мы его разбудили. – Человека добрая и котейка добрая. Киса будет веселить человека. Человека больше не будет грустить. Теперь котейка позаботиться о тебе вместе с возьмаком.
Ау, синеватый. Я даже за рыбкой не могу присмотреть — они у меня брюшком кверху на второй день всплывали. А тут — кот, живой, дышащий и, вполне возможно, голодный.
Я с сомнением покосилась на дарителя: тролль, явно гордившийся своим подарком, улыбался. Пришлось взять кота. Ну, не расстраивать же такую большую и милую громадину?
Маленькое, пушистое солнышко обнюхало руки, приняло их за теплую перину, сложилось комочком и, зевнув последний раз, отрубилось. Я провела руками по мягкой шерсти, размышляя, что теперь с ним делать. Возвращать презент как-то неудобно, но я почти всегда путешествую, а значит четырехлапое создание будет не самым лучшим спутником.
- Где ты его взял? — на всякий случай решила узнать я.
- Нашел в лесу. Других котей съел, этого тоже хотел. Но пожалел. Подумал, у человеки в сердце маленькая пустота, пусть заполнит кисей, – мои глаза поползли на лоб, я начала судорожно переваривать информацию. Тролль говорил об отломанной части души, это точно. Откуда он знал про нее? — Кусок сердца надобно приручить, а он голоден. Человека не сможет вернуться домой, когда голод слишком силен. А дома человеку ждет принц. Человеке не место в таком мире, но тролль не знает, в каком ее место… — заканчивая разговор, громадина отвернулась, принялась за работу и больше ни на какие вопросы не отвечала принципиально.
Возвращаясь к городу, я раздумывала над словами монстра. Тролль, вроде как создание примитивное, но он… смог посмотреть вглубь. Увидел, что душу разделили. Знал, что я с другого мира. Знал и про Локи, что удивительно... Возможно, тролли, как существа, появившиеся из-за Сопряжения Сфер, обладают даром предвидения, как Седрик? Как такое возможно, интересно?
С чем природа не шутит. Меня смог понять обыкновенный тролль. И сделал это лучше, чем я сама.
Котейка радостно попискивал – у Лютика в сумке завалялся кусок вяленого мяса. Порезав его походным ножом всё того же поэта на очень маленькие куски, я, прямо по дороге, кормила рыженький комочек. Думаю назвать кота Сэр Ланселап, в честь животинки одного из моих любимых персонажей игр*. Они были очень похожи между собой – тот пиксельный котик и этот, настоящий. Оба вмещали на шерсти пятьдесят оттенков рыжего-полосатого, страдали крайней усатостью и зашкаливали мимимишностью.
Лютик шел рядом, то восклицая о том, что теперь ведьмаку кормить еще один рот, пусть и не такой прожорливый, как чародейки и прочие дамы; то вздыхал о коте, который был у него в детстве и трагически погиб, пробравшись на кухню и обожравшись сметаны.
Слушая поэта и тихо тетешкаясь с новым питомцем, в голову все ещё лезли мысли о вечном – и тролль, и Седрик говорили о том, что секрет триумфального возвращения домой таится в той части души, что заключена под замок. Я и сама много размышляла об этом: Когда мою душу сломали, показалось, что какую-то очень важную часть меня удалили без права восстановления. Что это могло бы быть? В принципе, я чувствовала себя вполне полноценной – руки-ноги на месте, здоровье, если не считать извечных повреждений в боях, не хромает. С психикой, вроде, тоже все в норме, разве что часто психую и много нервничаю. Впрочем, ничего необычного, я всегда такой была.