– Очень любезно с твоей стороны, – сквозь зубы прошипела она и отвернулась.
С Геральтом Цирилла не разговаривала долго. Однако его это не сильно заботило, гораздо больше его волновало, чтобы она снова не сказала чего-нибудь лишнего. Ведьмак искренне полагал, что ей следует забыть о некоторых фактах своей биографии, пока она снова не накликала на себя несчастья.
Боромир сидел, тихо переговариваясь с Леголасом. Изматывающий ночной переход был ему, как и всем остальным, в тягость, однако вылезшее из-за горизонта солнце мешало ему уснуть. Остальные члены отряда спали. Дежурство Леголаса было щедро скрашено рассказами Боромира о Минас-Тирите. Тот, казалось, мог без устали расписывать красоту и величие своего родного города любому пожелавшему его выслушать, а Леголас слушал с неподдельным интересом.
– Мне радостно слышать, – сказал эльф, – что есть еще людские города, которые противятся наступающему со всех сторон злу. Сильные, гордые, не запятнавшие предательством свою многовековую историю. Пока в сердцах воинов живет любовь к родине и живо понятие чести – у людей есть надежда.
Эльф и человек с пониманием посмотрели друг на друга.
– Свободных земель становится все меньше, – с грустью сказал Боромир. – Страны, в которых торгашей уважают больше, чем воинов, обречены. Враг берет их если не силой, то хитростью и щедрыми обещаниями. Сначала он изнутри разъедает идеологию, а потом, когда доблесть и нравственность становятся пустыми словами, он просто вербует наемников, которые наравне с орками идут воевать против оставшихся независимыми государств.
Оба на какое-то время замолчали погруженные в свои невеселые думы.
– Если наша миссия удастся – все изменится. Враг лишится своей силы, и единственное, что потребуется людям, это осознать свои ошибки и не совершать их снова. Сейчас, когда появился такой шанс, нельзя отчаиваться, – нарушил тишину Леголас.
– Вот именно – шанс, – откликнулся гондорец.
«Нам выпал шанс использовать оружие врага против него самого, а мы собираемся этот шанс упустить. Как это глупо», – мысленно добавил он.
Боромир расправил плечи и потянулся.
– В нашей цепи столько слабых звеньев, что шансы на успех минимальны, – сказал он вслух. – Четыре слабых невысоклика, девица. Тут еще выяснилось, что Геральт – наемник. Я-то его сначала за порядочного человека принял.
– Что? – изумился Леголас.
– У нас с ним разговор зашел, я его спросил, кто он и чем он у себя на родине занимается, – Боромир понизил голос. – Он мне ответил, что на чудовищ охотится. А из дальнейших расспросов выяснилось, что не из добрых побуждений, а за деньги.
Боромир сплюнул и с презрением в голосе продолжил.
– Я, с одной стороны, уважаю его за то, что прямо ответил, не стал обманывать. С другой стороны, сиди и думай теперь, знал ли об этом ваш мудрый Элронд, когда нашу компанию собирал. И гадай, если знал, то достаточно ли ему заплатил? А если не знал, то какой у него тут вообще интерес?
– Не говори так, – покачал головой эльф. – Элронду Геральт жизнью обязан, он его практически с того света вытащил. Так что сомневаться в его преданности я не собираюсь. И про девчонку зря ты так. Я видел ее тренировку с Геральтом. Уверяю тебя, она свой меч не для красоты носит.
– Ну конечно! – фыркнул Боромир.
Он обернулся и обвел взглядом лежавших, тесно прижавшись друг к другу, Цири и Геральта. Подслушивавшая их разговор девушка едва успела прикрыть глаза.
– Спать так на глазах у всех – неприлично, – добавил он.
– Не вижу в этом ничего предосудительного, – возразил ему Леголас. – Это практично, теряется меньше тепла.
Боромир лишь покачал головой.
Гондорец шел позади увлеченно разговаривавших Фродо и Геральта. Вот уже несколько дней Боромира одолевали тревожные мысли. Он считал, что такой важный артефакт не должен нести беззащитный невысоклик. Постепенно появлялось настойчивое желание всегда быть рядом с ним, чтобы защитить в случае необходимости. В его сознание вгрызалась мысль о том, что пока еще не поздно изменить допущенную Советом ошибку.
– …есть и галлюциногенные зелья, – сказанная Геральтом фраза вывела воина из состояния задумчивости. – «Черная чайка», например.
Необычная тема привлекла внимание Боромира, и он с интересом вслушался в суть разговора.
– Вообще-то они ведьмакам нужны не для того, чтобы наслаждаться наркотическим опьянением. В случае, скажем, серьезного ранения они могут замедлить все процессы в организме, потерю крови и распространение яда в том числе, – продолжил Геральт.
– Так, может, никаких чудовищ и нет вовсе, а существуют они только в воспаленном зельями воображении? – подколол его Боромир. – А ведьмаки невежественных крестьян такими зельями, случайно, не угощают? Может, они несут вам свои деньги, чтобы бы их избавили от галлюцинаций?
Гондорец шутил, но в его фразе присутствовало не дававшее ему покоя ощущение несправедливости.
– Может, и так. Только ты все равно по кладбищам ночью не гуляй. А то когда нападет на тебя такая «галлюцинация» – чудовище, которое обычным мечом не убить, придется тебе от него своим острым чувством юмора отбиваться, потому что все твое оружие будет бесполезно, – пошутил в ответ ведьмак.
Цири, шедшая позади них, с трудом сдерживала нарастающее раздражение. Она еще не забыла подслушанный недавно разговор, и отнеслась к сказанному не так спокойно, как Геральт.
Она уже давно заметила, что с гондорцем творится что-то неладное. Он постоянно бормотал себе под нос нечто невнятное, грыз ногти и посматривал в сторону Геральта внимательным немигающим взором, слегка прищурив глаза. По правде сказать, такое пристальное внимание воина заслужил отнюдь не ведьмак, а все чаще находящийся рядом с ним Фродо. Цири, не знавшая об этом, толковала эти взгляды по-своему.
В итоге копившийся негатив выплеснулся в конкретные действия, и Боромир запнулся о неожиданно вылезший из земли древесный корень и растянулся лицом вниз на каменистой почве.
Цири сидела на свернутом одеяле, опираясь спиной о шершавый ствол дерева, и грызла яблоко. Погруженная в свои мысли, она скорее спиной почувствовала обжигающий взгляд Геральта, чем услышала его бесшумные шаги. Он встал у нее за спиной, скрестив руки на груди. Обернувшись, она встретила колючий взгляд желтых глаз: Геральт был очень зол.
– Не смей больше так делать, – заговорил он сердитым голосом. – Он тебе не мальчишка, и у нас не увеселительная прогулка.
Цири перестала жевать.
– Послушай… – начала она, но Геральт тут же ее перебил.
– Нет, это ты послушай. На нас большая ответственность – не только Кольцо, но и хоббиты, которых в случае нападения нужно будет защищать. Пусть они и сильны духом, но ростом не вышли, и в бою они будут лишь обузой. Так вот, каждый из нас все время должен быть начеку, должен быть готовым в любую секунду среагировать на грозящую опасность, а не сидеть, задрав голову, чтобы остановить кровотечение из разбитого носа, – он кивнул в сторону Боромира. – Мало того, что твоя глупая выходка опасна, она еще и аморальна. Мы все должны быть друг другу защитой и поддержкой.
Находившиеся неподалеку остальные члены отряда стали бросать в их сторону любопытные взгляды. Их речь они понять не могли, так как эти двое разговаривали на своем языке, но по интонации было ясно, что они о чем-то спорят.
– Вот именно! – вспылила Цири, повышая голос. – Мы должны проявлять взаимное уважение. Ты просто не слышал, с каким презрением он говорил о тебе. Ты не слышал, с каким ядом он выплевывает слово «наемник»!
Ее щеки покраснели, а зеленые глаза запылали праведным гневом. Геральт замолчал, подбирая правильные слова. Он, конечно, чувствовал пренебрежительное отношение Боромира, но не спешил обижаться. Всему свое время. Он надеялся, что Боромир еще изменит свое отношение, избавится от этой безосновательно возникшей неприязни, обусловленной лишь тем, что ремесло Геральта не соответствовало гондорским понятиям о чести и благородстве.
– Меня это не удивляет, – наконец сказал он. – Такова природа людей, Цири. Они цепляются за свои принципы, идеалы. Отстаивая их, незаметно для самих себя они могут пойти на преступление, могут даже погибнуть. Они не понимают, что эти идеалы не абсолютны. Ведьмак, убивающий чудовищ не по велению сердца, а за деньги не вписывается в его понимание добра, потому что добро для него – бескорыстное. Но нельзя ненавидеть Боромира за это. Жизнь учит, и взгляды со временем меняются. Он сильный, опытный воин, умный и верный союзник. Он достоин уважения, в частности, твоего. Поэтому пойди и исправь то, что ты сделала, помоги ему остановить кровь. И не думай, что никто ничего не понял. Чародей наверняка почувствовал выброс магии, и если он промолчал, то только из каких-то своих соображений. Я даже догадываюсь каких.
Цири поняла, что спорить с ним бесполезно, а потому молча поднялась и направилась к Боромиру.
Даже в подобном положении он казался грозным и источал уверенность в себе. Цири, виновато скользнула взглядом по мужественному лицу, покрытому многодневной щетиной, и по здоровенной руке, сжимавшей приложенную к носу пропитавшуюся кровью тряпку. Цири опустилась рядом с ним, отодвинула его руку в сторону. Поймав изумленный взгляд серых глаз, она объяснила:
– Я тебя вылечу.
Не дожидаясь его согласия, она положила прохладные ладони ему на лицо, пальцами касаясь носа. Он сразу же почувствовал, как кожа под ее руками нагревается. В носу появилось ощущение, как будто колются тысячи мелких иголочек, спустя некоторое время стало щекотно, и он дернулся.
– Пожалуй, хватит, – сказала Цири и слегка отстранилась, осматривая свою работу.
Кровь не текла, и на лице больше не было синяка от ушиба. Девушка полезла в карман и вытащила оттуда крохотное зеркальце.
– Вот, смотри.
Боромир взял зеркало из ее рук и недоверчиво глянул на свое отражение. Затем он удовлетворенно кивнул.
– Спасибо. Но мне показалось, ты не хотела мне помогать, и Геральт тебя заставил?
Она поняла, что их с Геральтом разговор на повышенных тонах привлек всеобщее внимание. Цири злилась на гондорца за несправедливое отношение к ведьмаку, а что он подумает о ней, девушку совершенно не волновало. Она не смогла сдержаться и съязвила:
– Да, так и есть. Только не пытайся ему за это заплатить, у него иногда случаются приступы необоснованной щедрости.
Цири забрала зеркальце, поднялась с колен и ушла, провожаемая хмурым взглядом Боромира.
====== Глава 6 ======
Ласточка летала кругами, опускаясь все ниже и ниже. Чья-то злая воля притягивала ее, приказывала повиноваться, опутывала быструю черно-белую птицу липкой паутиной страха. Пытаясь продолжить путь вперед, она каждый раз как будто натыкалась на невидимую стену, ударялась, словно о стекло и опускалась ниже. Жуткий, злобный смех заполнял все пространство, а маленький пернатый комочек силился вырваться из ловушки. Увы, тщетно: яростный поток ветра подхватил, закружил и с силой бросил ласточку к скале, казалось, что еще секунда – и она разобьется о темную гладь камня, но вместо этого она провалилась во тьму горной световой шахты. Ее буквально вдуло в узкое квадратное отверстие. Достигнув свободного пространства, вероятно, пещеры, птица вновь замахала крыльями. Совершенно дезориентированная, она выбирала направление чисто интуитивно. Она чувствовала что-то жуткое, невероятно сильное, беспощадное.
В отсветах пламени на узком мосту, аркой перекинувшемся через пропасть, стоял Гендальф, а за его спиной, возле основания моста, стояли остальные члены отряда.
Вспышка магии ослепила ее на миг, озарив свод огромной пещеры ярким светом, мост обломился, и все, что она успела увидеть, – летящий во мрак Гендальф.
– Нет!!! – этот крик вырвался уже из человеческого горла.
Сильные руки приподняли и встряхнули девушку.
– Цири, проснись! – взволнованный голос Геральта сначала доносился словно издалека. – Успокойся, все хорошо.
Геральт помнил, что в детстве Цири видела странные сны: иногда это были просто кошмары, а некоторые сновидения оказывались пророческими.
– Что ты видела?
– Гендальфа, ему грозит опасность. Не знаю, каким путем он поведет нас дальше, но я слышала его разговор с Арагорном, – взволнованно зашептала Цири. – Он предлагал пройти через копи Мории. Туда идти нельзя, там что-то ужасное!
Рукавом куртки Цири вытерла со лба холодный пот и попыталась выровнять дыхание.
– Расскажи ему, когда проснется. Кстати, Арагорн тоже не советовал ему выбирать эту дорогу, – прошептал в ответ ведьмак.
Снова заснуть Цири так и не смогла, слишком живо было в душе ощущение всепроникающего ужаса. Она сильнее прижалась к Геральту, сосредоточилась на мыслях о нем, наслаждаясь приятным теплом, исходящим от его тела, и попыталась прогнать тревожное чувство.
– Кому еще ты об этом успела рассказать? – нахмурился Гендальф.
– Геральту, а что? – не понимая, куда клонит маг, ответила Цири.
Гендальф ответил не сразу, некоторое время он сидел, глядел куда-то мимо нее и теребил в руках остроконечную шляпу. Затем он отложил головной убор и потянулся за трубкой.
– Не нужно говорить остальным. Раз у тебя и раньше бывали вещие видения, нужно принять этот сон во внимание, возможно, опасность действительно существует. Только я теперь предупрежден и буду наготове. А всему отряду сообщать вовсе не обязательно. Видишь ли… – Гендальф выдохнул густое облачко дыма и посмотрел ей в глаза. – Может статься, что эта дорога окажется единственной. Сейчас я принял решение идти через перевал, это будет трудный путь, но если он окажется непреодолимым, нам останется лишь поход через Морию. Я пока не знаю мнения остальных, но Арагорн точно против того, чтобы туда соваться. Уверен, что и Леголас будет не в восторге. Услышав же о таком предостережении, они будут тревожиться за меня, и вообще никто не решится на эту дорогу, а идти надо, понимаешь? Путь через Роханскую Щель слишком опасен, он пролегает рядом с владениями предателя Сарумана, да и неизвестно на чьей стороне теперь Рохан.
– Ты и правда считаешь что Саруман страшнее того, что затаилось в Мории? – спросила Цири.
По сравнению с тем ужасом, который был в ее сне, остальные опасности казались девушке несущественными.
– Это могущественный маг, в распоряжении которого целая армия. И он знает, что мы несем, знает, что искать. Еще неизвестно, что за опасность поджидает нас в подземельях, в глубине обитает много ужасных существ, но совсем необязательно, что все они служат врагу. Там может оказаться что-то опасное само по себе, не охотящееся за Кольцом. Поэтому пронести его через копи у нас будет больше шансов, – подвел итог своих размышлений Гендальф.
– Тебе виднее, – согласилась Цири.
Путники сидели, погруженные в невеселые мысли, и прислушивались к разговору стоявших чуть поодаль Гендальфа и Арагорна. Они только что спустились с не покорившейся им горы Карадрас, им не удалось пройти горными тропами из-за начавшегося бурана и камнепада. Нельзя с уверенностью сказать, была ли причиной непогоды злая воля врага или жестокость и своенравность Карадраса, но только отряду пришлось вернуться с намеченного пути, и теперь предстояло решить, куда двигаться дальше.
Наконец Гендальф и Арагорн вернулись к остальным.
– У нас есть только два пути: вперед в Морию или назад в Ривенделл, – сказал маг.
Сразу же начались споры. Все прекрасно понимали, что возвращаться нельзя, но лезть в Морийские копи никто не горел желанием, как и предсказывал Гендальф. Боромир предлагал дойти до Роханской Щели и держать путь через Рохан, маг объяснил ему, почему придется выбрать другую дорогу. Геральт в спор не вмешивался, сказав, что пойдет туда, куда решат остальные. В конце концов было решено идти через Морию.
Путники пересекли глубокую котловину и, следуя древней дорогой, приблизились к плоскогорью. Как оказалось, все плато было занято мрачным, не внушающим доверия озером. Черная гладь, подобно жирной кляксе, растянулась до самого подножия гор, но с северной стороны между водой и скалами оставался проход, и лишь в одном месте узкий рукав зловонной жижи, устланной черными водорослями, преграждал дорогу. Первыми это препятствие преодолели шедшие впереди Гимли и Геральт, благо воды оказалось по щиколотку. Боромир шел медленно, пытаясь не запутаться в густых водорослях. На полпути он обернулся и протянул руку шедшей за ним Цирилле. Девушка замешкалась, но приняла предложенную помощь. Ее поразила внутренняя доброта этого сурового воина. При всем своем негативном отношении она не могла не признать этого совершенно очевидного качества. После всех колкостей, которые она успела ему наговорить за непродолжительное время знакомства, казалось, он совсем не сердился. Цири подумала, что она бы на его месте вела себя не так обходительно.