– Да… Он снится мне каждую ночь. А с тех пор как я стал твоим учеником, он кажется еще правдоподобнее, еще настойчивее.
Он ждал, что Кенарий будет смеяться над ним, но вместо этого Владыка Леса лишь пристально посмотрел на него. Малфуриону казалось, что золотые глаза Кенария – даже более яркие, чем у его брата, – смотрят ему прямо в душу и видят его насквозь.
Наконец Кенарий отвел взгляд. Он задумчиво кивнул и серьезно сказал:
– Да, думаю, ты готов.
– К чему?
В ответ Кенарий лишь поднял руку. Красная птичка прыгнула к нему на ладонь и присоединилась к своему другу. Полубог почесал спинки обеих птиц, шепнул им что-то, а затем отпустил.
Кенарий посмотрел на ночного эльфа.
– Иллидану и Тиранде передадут, что ты пока останешься со мной и ждать тебя не стоит.
– Но почему?
Золотые глаза вспыхнули.
– Расскажи мне о своем сновидении.
Малфурион сделал глубокий вдох и принялся рассказывать. Сон всегда начинался одинаково, у Источника Вечности. На первых порах воды Источника были спокойны, но затем в его центре внезапно появлялась воронка, из глубин которой выползали разные существа – как безобидные, так и весьма злобные. Некоторых Малфурион даже не мог опознать, будто они явились из других миров, другого времени. Они разбегались кто куда и пропадали из виду.
Внезапно водоворот исчезал, и Малфурион оказывался в Калимдоре… но в каком-то другом, пустынном и безжизненном. Эти земли, видимо, опустошило ужасное зло: здесь не осталось ни одной травинки, ни одного, пусть самого крохотного, насекомого. Величественные города, густые, широкие леса… Ничто не избежало страшной участи.
А что еще хуже – весь Калимдор, куда ни посмотри, был усеян обугленными, сломанными костями и проломленными черепами ночных эльфов. В воздухе стоял запах разложения. Здесь погибли все, даже старики, калеки и дети.
Затем Малфурион начинал ощущать чудовищный жар. Он оборачивался и видел вдали гигантское пламя, вздымавшееся до небес. Огонь сжигал все на своем пути, даже сам ветер. Языки этого пламени уничтожали все, чего касались. И все же, какой бы пугающей ни была эта картина, Малфурион просыпался в холодном поту не из-за нее, а, скорее, из-за того, каким был этот огонь.
Он был живым. Он понимал, что несет зло, и радовался этому. Радовался… и мечтал о большем.
К тому времени как Малфурион закончил свою историю, на лице Кенария не было ни тени улыбки. Он бросил быстрый взгляд в сторону своего любимого леса и живущих в нем созданий.
– И этот кошмар повторяется каждую ночь?
– Каждую ночь, неукоснительно.
– Тогда, боюсь, это предзнаменование. Я в первую же нашу встречу понял, что у тебя есть дар предвидения – и это одна из причин, по которым я решил открыться тебе, – однако он даже сильнее, чем я предполагал.
– Но что это значит? – с мольбой в голосе спросил юный ночной эльф. – Если это предзнаменование, я хочу понять, в чем его суть.
– И мы попытаемся в этом разобраться. Я ведь не зря сказал, что ты готов.
– К чему же?
Кенарий сложил руки на груди и серьезно сказал:
– К тому, чтобы оказаться в Изумрудном Сне.
Прежде наставник никогда не упоминал об Изумрудном Сне, но по его тону Малфурион понял, что это важный шаг в его обучении.
– А что это?
– Изумрудный Сон – это целый мир, существующий за пределами нашего. Это мир духов, мир спящих. Это наш мир, каким он мог бы быть, если бы мы, разумные создания, не разрушили его. В Изумрудном Сне, после некоторой подготовки, можно увидеть все, что угодно, и побывать везде, где только можно. Твое тело войдет в состояние транса, а дух отправится туда, куда потребуется.
– Звучит…
– Опасно? Это и правда так, юный Малфурион. В Изумрудном Сне могут заплутать даже хорошо подготовленные и опытные храбрецы. Сон не зря называется Изумрудным – это цвет его повелительницы, Изеры, великого Аспекта. Изумрудный Сон – царство Изеры и ее зеленых драконов. Она хорошо его охраняет и позволяет проникнуть туда лишь немногим. Даже мои дриады и стражи нечасто там бывают.
– Я никогда не слышал об Изумрудном Сне, – признался Малфурион, покачав головой.
– Скорее всего, потому, что ни один ночной эльф, кроме тех, что находятся у меня в услужении, не бывал в Изумрудном Сне… И даже мои слуги оказывались там лишь после того, как переставали быть ночными эльфами. Ты будешь первым из своего народа, кто пойдет по этому пути… если пожелаешь.
Эта мысль и обеспокоила, и взбудоражила Малфуриона. Так он продолжит изучение друидизма и даже, возможно, поймет, почему ему снится повторяющийся кошмар. Но все же… Кенарий вполне ясно дал понять, что Изумрудный Сон смертельно опасен.
– А что… Что может случиться? Что может пойти не так?
– Даже те, у кого большой опыт, могут заблудиться там, если потеряют концентрацию, – ответил полубог. – Даже я. Ты должен все время помнить о своей цели. В противном случае… твое тело погрузится в вечный сон.
Ночной эльф подозревал, что Кенарий рассказал ему не все. Видимо, учитель хотел, чтобы Малфурион сам во всем разобрался, – если, конечно, он и правда задумает отправиться в Изумрудный Сон.
Малфурион решил, что другого выхода у него нет.
– И как же туда попасть?
Кенарий ласково прикоснулся ко лбу своего ученика.
– Ты уверен?
– Более чем.
– Тогда воспринимай это, как один из наших уроков. Сядь. – Когда Малфурион подчинился, Кенарий тоже опустил свое четырехногое тело на землю. – Поначалу я буду твоим проводником, но затем придется обходиться без моей помощи. Неотрывно гляди мне в глаза, ночной эльф.
Золотые глаза полубога пристально смотрели на Малфуриона. Даже если бы тому захотелось отвести взгляд, потребовались бы колоссальные усилия. Ночной эльф почувствовал, как его затягивает в разум Кенария, в мир, в котором возможно все.
Малфурион ощутил невероятную легкость.
«Ты слышишь песню камней, танец ветра, смех водного потока?»
Поначалу Малфурион ничего такого не чувствовал, но затем он услышал шум дробящегося камня, медленное, но верное движение земли. Чуть запоздало он осознал, что это и была песня камней и скал; так они общаются между собой, постепенно, в течение миллионов лет перемещаясь из одной части мира в другую.
Потом он услышал все остальное. У каждого явления природы имелся собственный неповторимый голос. Когда ветер был в хорошем настроении, поступь его казалась легкой и веселой, а будучи в гневе, он перемещался резкими порывами. Деревья трясли кронами, а бушующая вода в ближайшей реке радостно смеялась, пока рыбы метали икру.
Однако где-то вдали слышалась некая какофония. Малфурион попытался сосредоточиться на ней, но ничего не вышло.
«Ты еще не в Изумрудном Сне. Для начала тебе нужно избавиться от своей земной оболочки… – объяснял голос у него в голове. – После того как заснешь, ты снимешь собственное тело, будто плащ. Начни с души и сердца, ведь именно они крепче всего связывают тебя с бренным миром. Понимаешь? Сделай же это…»
Малфурион проник в свое сердце силой мысли, открыл его и выпустил оттуда собственный дух. Он проделал то же самое со своим разумом, хотя земная, рациональная его часть, присущая каждому живому существу, всеми силами противилась этому.
«Уступи своему подсознанию. Пусть оно станет твоим проводником. Оно хорошо изучило царство сна и всегда радо туда вернуться».
Малфурион повиновался, и так была преодолена последняя преграда. Ему показалось, что он сбросил кожу, подобно змее. Ночного эльфа наполнил восторг, и он едва не забыл о своей главной цели.
Но Кенарий предупреждал, что терять концентрацию нельзя, и Малфурион переборол себя.
«А теперь… встань».
Ночной эльф попытался подняться… но его тело, с еще сложенными ногами, осталось на месте, а вот дух, свободный ото всех оков, поднялся на несколько футов над землей. Если бы Малфурион захотел, он сумел бы долететь до звезд.
Однако ему нужно было отправляться в Изумрудный Сон.
«Снова обратись к своему подсознанию, – велел полубог. – Оно покажет тебе путь – ведь он пролегает внутри, а не вовне».
Как только ночной эльф выполнил то, о чем говорил Кенарий, мир перед ним изменился. Все вокруг окутало дымкой. Всюду было множество образов, которые накладывались один на другой, однако Малфурион, как оказалось, мог видеть каждый в отдельности. Он услышал шепот и понял, что это внутренние голоса спящих всего мира.
«Теперь же выбирай свой путь сам».
Малфурион почувствовал, что потерял связь с Кенарием. Чтобы ночной эльф оставался сосредоточенным, полубогу пришлось отступить. Однако Кенарий был рядом, готовый в любую минуту помочь своему ученику.
В то время как Малфурион двигался вперед, привычный ему мир обрел зеленый оттенок и засверкал, будто драгоценный камень. Окрестности еще сильнее затянуло туманом, а шепот стал более различимым. Сумрачный пейзаж манил Малфуриона к себе.
Он оказался в Изумрудном Сне.
Следуя интуиции, Малфурион поплыл вперед по меняющейся фантастической местности. Как и говорил Кенарий, мир вокруг выглядел так, как он мог бы выглядеть, если бы в нем не появилось ночных эльфов и других существ. Все в Изумрудном Сне было так спокойно и безмятежно, что здесь хотелось остаться навсегда, но Малфурион не поддался искушению. Он должен узнать правду о своем кошмаре.
Поначалу он не понимал, куда его ведет подсознание, но догадывался, что оно поможет ему найти ответы. Малфурион летел над этим пустынным райским местом и дивился всему, что видел.
Но в ходе своего удивительного путешествия он вновь почувствовал что-то неладное. Какофония, которую он слышал раньше, зазвучала громче. Малфурион старался не обращать на нее внимания, но она продолжала въедаться ему в голову, точно голодная крыса. Наконец он повернул туда, откуда раздавался шум.
Вдруг он заметил впереди огромное черное озеро. Малфурион нахмурился, осознав, что уже видел его прежде. О берег озера разбивались темные волны, а его центр излучал великую силу.
Источник Вечности.
Но если это Источник, где же лежащий рядом город? Малфурион оглядел окрестности, зная, что здесь должна быть столица, и пытаясь призвать ее образ. Он оказался здесь не просто так – и теперь думал, что его цель как-то связана с городом. Да, Источник Вечности являл собой поразительное зрелище, однако он лишь испускал магическую энергию. Какофония, которую услышал ночной эльф, исходила из другого места.
Он пристально смотрел на пустынный мир, требуя показать ему реальность.
Внезапно дух Малфуриона оказался над Зин-Азшари, столицей ночных эльфов. На древнем наречии название этого города означало «Слава Азшары». Народ так любил свою королеву, что после ее восшествия на престол потребовал тут же переименовать столицу в ее честь.
Думая о своей королеве, Малфурион вдруг увидел величественный дворец, окруженный высокой, хорошо охраняемой крепостной стеной. Он нахмурился, узнав роскошный чертог своей королевы. Несмотря на то что Малфурион порой порицал решения Азшары, на самом деле он восхищался ею. Она поистине много сделала для процветания своего народа, но Малфуриону казалось, что иногда она допускает промахи. Как и многие другие ночные эльфы, он подозревал, что ответственность за ошибки Азшары частично лежит на Высокорожденных, которые управляли королевством от ее имени.
Чем ближе Малфурион подплывал к дворцу, тем больше его беспокоило зловещее предчувствие. Глаза его расширились, когда он увидел причину своей тревоги. Вместе с образом дворца он также призвал из реальности видение Источника, более близкое к его нынешнему состоянию. Теперь из глубин черного озера поднимались разноцветные потоки мощной силы, которые тянулись к самой высокой башне дворца, – очевидно, там проводился сложнейший магический ритуал.
Темные воды у дворца бурлили так неистово, что Малфуриону представлялось, будто они кипят. Чем упорнее чародеи стремились получить энергию Источника, тем сильнее гневались силы стихий. Гремел гром, в черном от туч небе яростно сверкали молнии. Казалось, дома на берегу Источника вот-вот смоет волной.
«Что они делают? – думал Малфурион. – Почему проводят ритуал при свете дня?»
Впрочем, сейчас «свет дня» был лишь фигурой речи. Солнце, которое подавляло способности ночных эльфов, скрыли грозовые облака. Хотя вечер еще не наступил, над Зин-Азшари будто опустилась ночь – впрочем, обычные ночи не бывают такими темными. Происходящее противоестественно и явно небезопасно. С какими силами столь безрассудно играют чародеи в башне?
Малфурион полетел вдоль стен, мимо невозмутимых стражников, не подозревающих об его присутствии. Он подплыл к самому дворцу и попытался попасть внутрь, думая, что его бесплотный дух с легкостью пройдет сквозь стену, однако наткнулся на непреодолимое препятствие. Кто-то окружил дворец столь замысловатым и мощным защитным заклинанием, что проникнуть туда было невозможно. Но это лишь подстегнуло любопытство и решительность Малфуриона. Он обогнул здание и поднялся к высокой башне. Нужно найти способ попасть внутрь. Он должен увидеть, что за безумство там творится.
Он потянулся к защитным заклинаниям, пытаясь найти связывающий их узел, с помощью которого их также можно было и развязать…
Вдруг Малфуриона пронзила невыносимая боль, и он издал беззвучный крик. Видение дворца и Зин-Азшари исчезло. Ночной эльф оказался в изумрудной пустоте, прямо посреди вихря из чистой магии. Силы стихий готовы были разорвать его дух в клочья.
Но посреди этого жуткого хаоса он неожиданно услышал знакомый голос: «Малфурион… дитя мое… вернись ко мне… Малфурион… ты должен вернуться…»
Ночной эльф догадался, что это отчаянный зов Кенария. Малфурион ухватился за этот звук так же цепко, как тонущий человек хватается за ближайшую корягу. Он понял, что разум лесного божества пытается выйти с ним на связь и провести в нужном направлении.
Боль стала утихать, но Малфурион безмерно ослаб. Ему захотелось остаться здесь, вечно летать среди спящих и никогда не возвращаться в собственное тело. Однако он понимал, что это означает неминуемую гибель, и потому поборол свое желание.
И как только боль прошла, как только присутствие Кенария стало ощущаться сильнее, Малфурион почувствовал крепкую связь со своей смертной оболочкой. Он быстро полетел сквозь Изумрудный Сон в нужном направлении…
Ловя губами воздух, юный эльф пришел в себя. Не сумев вовремя остановиться, он упал в траву. Сильные, но нежные руки подняли его, вернули в сидячее положение и дали воды.
Он открыл глаза и увидел обеспокоенное лицо Кенария. Учитель держал в руках Малфурионову флягу.
– Ты сумел сделать то, что под силу единицам, – тихо сказал полубог. – Но при этом чуть не распрощался с жизнью. Что произошло, Малфурион? Ты вышел за пределы моего поля зрения…
– Я… Я почувствовал… что-то ужасное…
– Причину своих кошмаров?
Ночной эльф покачал головой:
– Нет… Не знаю… Я… Меня влек к себе Зин-Азшари…
Он попытался объяснить, что видел, но не находил нужных слов.
Кенарий, казалось, тревожился сильнее самого Малфуриона, что еще больше взволновало эльфа.
– Это не сулит ничего хорошего… Ты уверен, что видел дворец? Значит, ритуал проводили Азшара и Высокорожденные?
– Я не знаю, все ли они там были… но чувствую, что королева определенно причастна к обряду. У Азшары сильная воля. Даже Ксавий не имеет на нее влияния… как мне кажется.
Советник королевы был загадочной личностью. Народ настолько же не доверял ему, насколько любил Азшару.
– Хорошо подумай над своими словами, юный Малфурион. Ты заявляешь, будто повелительница ночных эльфов, которую воспевают во множестве песен, занимается таким колдовством, какое может оказаться губительным не только для твоего народа, но и для всего мира. Знаешь, что это означает?
Малфурион подумал о Зин-Азшари, затем об опустошенных землях в своем сне… и понял, что эти образы связаны – возможно, не напрямую, но нечто общее между ними явно было, хотя Малфурион еще и не разобрался, что именно.