Скорее из-за усталости, чем по общему взвешенному решению, они остались у ручья и мгновенно заснули. Однако Крас спал беспокойно: он снова переживал то, что произошло внутри аномалии.
Он вновь увидел, как Ноздорму борется со своей собственной природой. Он увидел, как перепуталось и перемешалось время, каким изменчивым и неустойчивым оно становится. Также Крас видел вдалеке слепящий свет – будто бы чьи-то голодные глаза, взиравшие на аномалию. Дракон-маг нахмурился во сне, пытаясь вспомнить, почему этот образ кажется ему таким знакомым…
Но тут Крас услышал звон металла, и его сон завершился, прежде чем он сумел понять, откуда взялись эти пылающие глаза.
Не успел он и пошевелиться, как Ронин закрыл ему рот ладонью. В былые годы дракон не стерпел бы такое оскорбление и преподал бы дерзкому смертному урок манер, но сейчас Крас не только стал более терпимым – он еще и научился доверять другим.
До их слуха снова донесся металлический звон – довольно тихий, но для хорошо обученных заклинателей он был все равно что гром.
Ронин жестом указал наверх. Крас кивнул. Оба осторожно поднялись и выглянули из-за пригорка. С тех пор как они легли спать, явно прошло несколько часов. В лесу было тихо, раздавался лишь стрекот насекомых. Если бы не эти короткие, неестественные металлические звуки, Крас не заметил бы ничего необычного.
Вдруг по ту сторону пригорка появились два огромных чудовищных силуэта. Сначала рассмотреть их было невозможно, но затем благодаря своему острому зрению Крас понял, что существ здесь не два, а четыре.
Он видел двоих всадников верхом на гигантских, мускулистых пантерах.
Высокие, худые седоки выглядели как воины: они были облачены в доспехи цвета ночи, а на головах носили шлемы с гребнем и защитной пластиной для носа. Крас еще не разглядел их лиц, но двигались они с плавностью, несвойственной большинству людей. Судя по тому, как легко они ехали по сумрачному лесу на черных холеных животных, темнота им была не помеха, поэтому Крас сразу прошептал своему спутнику:
– Они заметят тебя быстрее, чем ты их. Я пока не понял, что это за существа, однако они определенно не твои сородичи.
– Смотри, вон еще! – ответил Ронин.
Видел он не слишком ясно, но все же посмотрел в нужном направлении и заметил еще одну пару наездников.
Четверо солдат ехали в почти полнейшей тишине. Лишь негромкое дыхание зверей и слабый металлический звон выдавали их присутствие. Казалось, будто они напряженно охотятся…
Крас пришел к ужасающему заключению: воины ищут их с Ронином.
Всадник, который ехал впереди, натянул поводья и велел своему саблезубому зверю остановиться, а затем поднес руку к лицу. Пространство вокруг него тут же осветила небольшая вспышка голубого света. Затянутой в перчатку рукой наездник сжимал маленький кристалл. Он навел свой артефакт на темный пейзаж, а через пару мгновений прикрыл его другой рукой и погасил свет.
То, что всадник использовал магический кристалл, не так сильно взволновало Краса. Гораздо больше его обеспокоила фиолетовая кожа наездника.
– Ночные эльфы… – прошептал он.
Всадник тут же нацелил кристалл на Краса.
– Они нас заметили! – пробормотал Ронин.
Мысленно назвав себя глупцом, Крас потащил чародея за собой.
– Бежим глубже в чащу! Это наша единственная надежда!
В ночи раздался короткий крик… и весь лес наводнили всадники. Их грозные и ловкие ездовые животные грациозными скачками перемещались по лесу, бесшумно касаясь земли мягкими лапами. У них, как и у хозяев, были блестящие серебряные глаза, которые отлично видели дичь даже во тьме. Пантеры жадно рычали, готовые схватить добычу.
Ронин и Крас скатились с холма и угодили в какие-то заросли. Один всадник проскакал мимо них, но тут подоспел другой и продолжил преследование. Еще двенадцать всадников распределились по территории, намереваясь отрезать жертвам путь.
Друзья прибежали в более густую часть леса, но всадник, скакавший впереди остальных, не отставал. Развернувшись, Ронин выкрикнул какое-то слово.
Ослепляющий шар чистой энергии ударил эльфа в грудь. Тот вылетел из седла и с оглушительным треском ударился о ствол ближайшего дерева.
После столь мощного отпора остальные с еще большим рвением бросились за чародеем и драконом. Ехать сквозь чащобу было труднее, но всадники продолжали погонять своих скакунов. Крас мельком посмотрел на восток и увидел, что несколько наездников уже обогнули заросли и приближаются к ним.
Вслед за Ронином, он инстинктивно начал читать заклинание. Произнесенное на языке чистой магии, оно должно было создать вокруг них с его спутником огненную стену, которая держала бы их преследователей на расстоянии. Вместо этого вокруг появились лишь несколько маленьких костерков, почти бесполезных в плане защиты. Они всего-навсего отвлекли нескольких всадников, и то ненадолго. Большинство ночных эльфов даже не обратили на них внимания.
Что еще хуже, Крас согнулся из-за нового приступа боли и слабости.
Ронин вновь пришел ему на помощь. Он прочитал более слабую разновидность заклинания, которое хотел использовать дракон-маг. Но если Крас добился не самых блестящих результатов и вдобавок пострадал физически, то Ронин получил неожиданную награду. По всему лесу поднялись высокие, голодные языки пламени, и наездники в замешательстве отпрянули.
– Они… – Крас с трудом переводил дыхание. – Они скоро найдут обход! Судя по всему, они хорошо знают этот лес!
– Как ты их назвал?
– Это ночные эльфы, Ронин. Ты помнишь таких?
Во время войны с Пылающим Легионом и дракон-маг, и человек сражались в Даларане либо неподалеку от него, однако до них доходили слухи о том, что к их армии присоединились ночные эльфы – легендарная раса, от которой произошел род Верисы. Ночные эльфы появились, когда беда казалась неминуемой, и не было бы преувеличением заявить, что, не окажи они поддержку защитникам, исход войны мог бы оказаться совсем иным.
– Но ведь ночные эльфы – наши союзники…
– Ты забываешь о том, что мы, возможно, находимся не в своем временно́м периоде. Кроме того, пока они не объявились, даже драконы считали, что эта раса вымерла после… – Крас умолк, совсем не уверенный, что хочет довести свою мысль до логического завершения.
Рядом раздались крики. К ним приблизились три всадника с обнаженными изогнутыми мечами. Вел их наездник, владевший голубым кристаллом. Наколдованный Ронином огонь освещал его лицо, красивое, как и у всех эльфов, однако навеки изуродованное глубоким шрамом, который спускался по левой стороне лица от глаза до губ.
Крас хотел было прочитать еще одно заклинание, но от этой попытки у него лишь подкосились ноги. Ронин осторожно уложил его на землю, а затем повернулся к преследователям.
– Ритонус Зерак! – выкрикнул он.
Ветви ближайших деревьев внезапно зашевелились и сплелись в паутину. Один всадник запутался в них и слетел с пантеры. Другой велел своему упирающемуся скакуну остановиться прямо позади того, кто упал. Их предводитель же легко разрубал ветви – в воздухе лишь мелькали красные следы от его смертоносного лезвия.
– Ронин! – еле слышно произнес Крас. – Спасайся! Беги!
Но его бывший ученик вовсе не собирался выполнять такой приказ – сам дракон-маг, впрочем, на его месте поступил бы так же. Ронин потянулся к мешочку у себя на поясе и достал оттуда нечто, на первый взгляд напоминавшее ленту из мерцающей ртути. Ртуть быстро приняла форму сияющего меча – такой подарок сделал Ронину эльфийский военачальник в конце войны.
В свете клинка чародея стало заметно, что на надменном лице предводителя ночных эльфов появилось удивленное выражение. Тем не менее он ответил Ронину взмахом собственного меча.
Повсюду разлетелись алые и серебряные искры. Ронин содрогнулся всем телом. Ночной эльф едва не вылетел из седла. Пантера рычала, но из-за всадника не могла дотянуться до врага острыми, как бритва, когтями.
Они вновь обменялись ударами. Да, Ронин был чародеем, но за свою жизнь он успел узнать, что не менее важно уметь сражаться и врукопашную. Вериса так хорошо его обучила, что он не уступил бы даже весьма опытному воину… а с эльфийским клинком имел хорошие шансы на победу в схватке с любым противником.
Но не с несколькими сразу. Пока он отбивал атаки ночного эльфа и его пантеры, к ним подъехали еще трое всадников, причем двое держали сеть. Крас услышал шум позади и обернулся: оттуда приближались еще трое, тоже с огромной сетью в руках.
Как он ни старался, он не смог произнести ни одного магического слова. Он, дракон, был совершенно бессилен.
Ронин заметил сеть и сделал несколько шагов назад, продолжая держать меч наготове, на случай если ночные эльфы попытаются поймать его. Их предводитель дал пантере команду двигаться вперед, удерживая внимание Ронина.
– С-сзади! – воскликнул Крас, которого вновь одолела слабость. – Там еще одна…
Кто-то ударил обессилевшего мага ногой по голове. Крас не потерял сознание, но сосредоточиться ни на чем не мог. Затуманенным взором он смотрел, как темные силуэты ночных эльфов наступают на его спутника. Ронин отразил пару ударов мечом, спугнул одну гигантскую кошку… но потом на него опустилась большая сеть. Чародей сумел разрезать ее, однако затем на него набросили вторую, и та опутала его по рукам и ногам. Ронин открыл было рот, но тут подошел предводитель эльфов и со всей силы ударил его в челюсть затянутым в кожу кулаком.
Чародей обмяк.
Разъяренный Крас отчасти поборол оглушение, что-то пробормотал и махнул рукой в сторону эльфийского лидера.
На этот раз его заклинание подействовало, но Крас промахнулся. Золотистая молния поразила не предводителя эльфов, а дерево рядом с другим охотником. Вниз упали три крупные ветви, раздавившие всадника вместе с его пантерой.
Лидер отряда гневно взглянул на Краса. Дракон-маг безуспешно пытался защититься от ударов кулаков и ботинок, пока, наконец, не потерял сознание.
Он наблюдал за тем, как его подчиненные бьют странное существо, которое – скорее по воле случая, а не благодаря мастерству, – убило одного из его солдат. После того как жертва лишилась чувств, он еще позволял своим воинам изливать ярость на неподвижное тело. Пантеры шипели и выли, чуя кровь, однако ночные эльфы не давали им присоединиться к насилию.
Решив наконец, что продолжать избиение небезопасно, поскольку они уже рискуют жизнью пленника, он остановил своих солдат.
– Лорду Ксавию они оба нужны живыми, – рявкнул эльф со шрамом на лице. – Мы же не хотим его расстраивать, верно?
Остальные выпрямились, и в их глазах мелькнул ужас. «Есть чего бояться, – подумал он, – ведь лорд Ксавий имеет обыкновение наказывать за недобросовестность смертью… болезненной, мучительной смертью».
А палачом он часто назначал Варо’тена.
– Мы были осторожны, капитан Варо’тен, – заверил его один воин. – Они оба переживут дорогу…
Капитан кивнул. Его все еще изумляло, как советник королевы сумел обнаружить присутствие этих странных незнакомцев. Ксавий лишь сказал верному Варо’тену, что в лесу произошло некое загадочное событие, да велел капитану исследовать местность и взять в плен всех подозрительных лиц, если таковые встретятся. Наблюдательный Варо’тен заметил, что Ксавий чуть нахмурился, и только поэтому понял, что тот гораздо сильнее обеспокоен случившимся, чем показывает.
Варо’тен смотрел, как связанных пленников бесцеремонно взваливают на одну из пантер. Без сомнения, советник ожидает увидеть кого угодно, кроме столь необычной пары. Тот, что послабее, сумевший завершить последнее заклинание, немного напоминал ночного эльфа, но кожа у него слишком бледная, почти белая. Другой, молодой, оказался куда более одаренным чародеем… Варо’тен даже не знал, к какой расе он принадлежит. Он тоже в чем-то походил на ночного эльфа… но определенно им не являлся. Варо’тен был опытным солдатом, однако подобных существ никогда не видел.
– Неважно. Лорд Ксавий сам разберется, – пробормотал он себе под нос. – Даже если для этого придется оторвать этому созданию конечности или содрать с него кожу…
И какой бы путь ни выбрал советник, безропотный, верный капитан Варо’тен всегда протянет ему руку помощи.
6
С неспокойным сердцем вернулся Малфурион к себе домой. Он жил близ ревущего водопада недалеко от большого эльфийского поселения Сурамар. Здесь было спокойно, а природа поражала девственной красотой, потому он и решил выбрать это место. Он нигде больше не чувствовал такого умиротворения, если не считать тайной рощи Кенария.
Приземистое круглое жилище из дерева и глины существенно отличалось от домов, в каких обычно жили ночных эльфы. Соплеменники Малфуриона вечно стремились перещеголять друг друга даже в обустройстве жилья, а ему кричащая пестрота была не по душе. В его доме преобладали оттенки земли и самой жизни, зеленых листьев, плодородной почвы. Ночные эльфы пытались изменить окружающий мир под себя – Малфурион же сам подстраивался под среду.
И все же тем вечером ему было не по себе даже в этом уютном доме. Слишком сильны были в памяти образы, увиденные им в Изумрудном Сне. Они открыли в его воображении те двери, которые он и рад бы запереть, но сделать это было уже невозможно.
– Картины, которые ты видел в Изумрудном Сне, могут иметь самые разные значения, – уверял Кенарий, – и неважно, насколько убедительно они выглядели. Даже видение Зин-Азшари, возможно, не настоящее, ведь мир снов часто играет с нашим ограниченным сознанием…
Но Малфурион знал, что полубог лишь пытается его успокоить и что на самом деле он видел неоспоримую истину. Он понимал, что Кенарий в глубине души тоже обеспокоен ритуалом, столь безрассудно выполняемым во дворце Азшары.
Сила, которую призвали Высокорожденные… для чего она? Разве они не чувствуют, как напряжена ткань реальности около Источника? В голове не укладывалось, как королева могла допустить такое разрушительное легкомыслие… и все же Малфурион был уверен в том, что Азшара виновна не меньше своих подчиненных. Королева не была марионеткой, она действительно правила страной – и надменными Высокорожденными тоже.
Малфурион попытался вернуться к обычным делам, надеясь забыть о своем смятении. В доме молодого ночного эльфа было всего три комнаты – очередной пример того, как проста была его жизнь по сравнению с другими. В одной из комнат стояла кровать, стопка книг и свитков с записями о природе и друидизме. В глубине другой размещалась кладовая и простой маленький стол, за которым он готовил еду.
Молодой ночной эльф считал обе комнаты не более чем необходимостью. Третью же, гостиную, он по-настоящему любил. Здесь, где по ночам ярко сиял лунный свет и открывался вид на блестящий водопад, он часто медитировал. Здесь, попивая медово-нектарное вино, любимое его народом, он проглядывал свои записи и обдумывал то, что узнал на очередном уроке Кенария. Здесь, у низкого стола из слоновой кости, за которым можно было обедать, он принимал Тиранду и Иллидана.
Но сегодня вечером не будет встреч ни с Тирандой, ни с Иллиданом. Тиранда вернулась в храм Элуны, чтобы продолжить обучение, а брат Малфуриона предпочел шум Сурамара лесной безмятежности – и это было еще одним знаком того, как непохожи они становятся с годами.
Малфурион откинулся назад, и его лицо осветила луна. Он закрыл глаза, чтобы подумать, надеясь успокоить нервы…
Однако, едва он это сделал, что-то огромное закрыло собой лунный свет, на миг оставив Малфуриона в полной темноте.
Ночной эльф распахнул глаза как раз вовремя, чтобы успеть увидеть очертания гигантской зловещей фигуры. Малфурион мгновенно прыгнул к двери и отворил ее. Но, как ни удивительно, его напряженному взгляду открылись лишь стремительные потоки окрестных водопадов.
Он вышел из дома и осмотрелся. Конечно, ни одно громадное существо не может двигаться так быстро. Малфурион уже как-то встречал быкоподобных тауренов и похожих на медведей фурболгов, но, будучи такими же гигантами, быстротой обе расы не славились. Ветки качались на ветру, и где-то вдали пела ночная птица, но следов незваного гостя видно не было.
«Все дело в твоих переживаниях, – упрекнул он себя. – В твоих сомнениях».