— Я сказал что-то смешное? — первый вопрос, пришедший Армину на ум, был на самом деле вообще не в тему.
Леонхарт действительно улыбалась. Это не была улыбка до ушей, как после какой-нибудь шутки. Или глупая, как у обычных идиотов. У Энни точно было просто хорошее настроение.
— Да ничего, — ответила девушка. На ее лице снова застыло привычное безразличие и Арлерту захотелось зарыдать от этого. Улыбающаяся Энни была гораздо лучше.
— У меня сегодня День Рождения, — обыденно заявила она. Так, словно сообщала о начале ужина или построения.
— День Рождения?! — громко выпалил Армин, — Тебе четырнадцать?
— Ага.
Подумать только! Ей уже целых четырнадцать! И она сообщила об этом ему!
Ему! Ему!!!
Возможно, только ему одному. Прошло уже больше полугода с их знакомства, и Армин изучил хорошо характер Энни. Не нужно было много из него знать. Самой главной ее чертой была нелюдимость. Не любила вот она людей никак.
А ему тут взяла и сообщила о своем Дне Рождения! Может она тоже его любит?
— Поздравляю тебя от всей души! — радостно завопил Арлерт, прижимая, кажется, напуганную Леонхарт к себе. Он крепко сжимал ее в объятьях, быстро нашептывая всякого рода пожелания на ухо, — Желаю тебе больших-больших успехов в учебе! Чтобы после ты поступила в военную полицию и жила хорошо и спокойно за внутренними стенами! Чтобы оставалась такой же прекрасной и красивой! Чтобы была счастливой и еще раз с Днем Рождения тебе, Энни!
Где-то через пару-тройку секунд Арлерту хотелось приставить себе ружье ко лбу.
Твою же мать…
Простите за ругательства…
И что теперь делать? Продолжать вот так сидеть, сжимая бедную Леохарт? До каких пор? До темноты? До утра? А они еще книги так до конца и не расставили…
Но что же делать? Извиниться? Прикинуться больным?
Куда уж больше то!
— Спасибо, — тихо прошептала девушка в ответ. Все такой же ее спокойный голос прорезал тишину, и заставил Арлерта покрыться мурашками с ног до головы. Энни уткнулась лицом в его плечо, даже не думая выпутываться из объятий.
А в них было так тепло.
За окном уже темнело. Скоро должно быть вечернее построение, распределение дежурств, отбой… Привычный солдатский распорядок дня, который сейчас так хотелось нарушить…
Кажется, впервые за всю жизнь Арлерт сжимал в своих руках что-то другое, помимо книг. А они как-то резко стали не нужны.
Ей четырнадцать. А ему через пару месяцев тринадцать.
И до выпуска два года.
========== 2. ==========
Подъем, построение, завтрак, лекции, обед, тренировки, рукопашный бой, ужин, построение, дежурство…
Дни за днями проносились просто с невероятной скоростью.
Армин и прочие крутились, как белки в колясе. Нагрузки с сентября пошли огромные. Еще и куча курсантов отчислили.
Армин, однажды, чуть не сдох.
Но, не смотря на это, солдатская жизнь перестала казаться такой тяжелой. Рядом с Армином теперь крутилось много новых людей, которых он полноправно мог назвать своими друзьями.
Жан, Конни, Марко, Саша, Райнер, Берт. Он еще общался хорошо с малышкой Кристой и даже иногда пытался шутить вместе с Имир.
Но главное.
С Энни он стал гораздо ближе. Они начали более тесно общаться. Даже на лекции сидели вместе.
Несмотря на суровые солдатские будни жизнь была тихой и размеренной.
Теплая постель, горячая еда, друзья и любимая девушка, в мыслях которую ты называешь уже женой. Интересно, а когда детей можно представлять?
Все было как-то не по-Арлетовски хорошо. Так что не удивительно, что в одну секунду все стало плохо.
Если ад существует, то первым на очереди туда стоит человек, придумавший все эти тренировки рукопашки. Даже не из-за вечных пиздюлей (Армин перенял это слово у Жана и прости меня, пожалуйста, дед) и не из-за того, что он показывал одни из худших результатов. Нет.
Энни.
Армин действительно восхищался тем, как Энни здорово дерется. От чего он и получал постоянно по лицу, так от того, что все за ней наблюдал. Занаблюдался настолько, что мог в один день понять, как избежать ее ударов и не удариться головой об землю. Он сам до сих пор не понимает как так получилось.
Чтобы он, да против Энни, да с успехом? Мысли трудно было сформулировать до сих пор после всего произошедшего не только ему, но и остальным.
Их поставили впервые за столько времени в одну пару.
— Не буду я тебя бить, — ясно ответила ему Леонхарт, скрестив руки на груди. Она была неприступна и ни возмущение на лице Арлерта, ни смешок Конни за спиной не могли ее переубедить.
Конечно. Ни она же страдала в первую очередь, когда парни в казарме пускали шутки о мамочке Энни и ее личном малыше Армине, о котором она постоянно заботиться. Даже о Микасе и Эрене таких шуток никогда не ходило. Даже о них!
— Бей, — в тон ей ответил Армин, сжав кулаки. Не то чтобы он хотел казаться грозным. Просто впервые за все время, что он знает эту девчонку, Арлерт по настоящему на нее разозлился зол.
Может, сказывалось его взросление. Ему уже было тринадцать и теперь разница в возрасте с Энни не так сильно бросалась в глаза.
А еще он подрос и стал ее еще выше. Энни это точно не нравилось, но Армин был в восторге.
— Нет, Армин, — вздохнула тяжело она. Армин не умел читать ее мысли, но на сто один процент был уверен, что она не воспринимает его боевые навыки никак, — Если хочешь опять получить тумаков, иди к кому-нибудь другому.
Арлерт слабо помнит, что произошло потом. Вроде бы он вышел из себя не хуже Эрена, обозвал ее каким-то нехорошим словом и вызвал на бой. Глаза Энни зло сверкнули, а тело само приняло боевую позу. Шепнув недовольно «Вперед» она была готова.
Сцену они устроили, похоже, хорошую. Во всяком случае, собрался вокруг них, кажется, весь сто четвертый корпус. Армину об этом потом сказал Эрен. В тот момент он сам не видел никого и ничего, кроме Леонхарт.
Парень бросился на нее со всем рвением, на которое был способен. Энни резко отскочила в сторону.
Это был его, черт возьми, любимый прием.
По привычному сценарию Энни должна была пнуть его в спину, отчего бы он, проехавшись коленями по земле, с позором упал. Нет.
Никакого позора сегодня. В этот момент Арлерт хотел только этого. Поэтому, не думая, быстро развернулся. Как раз вовремя — Энни уже подняла ногу и хотела ударить, но Арлерт схватился за нее и потянул вперед. Девушка тут же упала на спину.
Это было не по правилам и совсем не по чести. Но даже подошедший недавно Шадис молчал.
Молчали все.
Энни в изумлении смотрела на него снизу вверх, не поднимаясь.
Как?.. Зачем?.. Почему?..
А это, между прочим, больно.
Энни вскочила так же быстро, как развернулся тогда Армин. Схватила его за грудки и, кажется, хотела ударить по лицу.
Это вдвойне не по правилам, втройне не по чести и в пять раз больней.
Армин зажмурился. Тут ему уже ничего не сделать — это не один из ее приемов, да и держит она крепко. Удар обещал быть в лучших традициях смачным и больным, но его не последовало.
Вместо этого Энни отпустила его и отошла на пару шагов назад. Армин приоткрыл один глаз как раз тогда, когда она бежала на него с приподнятой рукой.
В голове пронеслась сцена драки с Эреном, где она, перебросив одну руку ему через шею, а другой, обхватив его же руку, сцепила пальцы за его спиной в замочек и с грохотом повалила парня на землю.
Он позволил ей сделать первую часть желаемого, но, когда пальцы блондинки хотели сцепиться, Армин сжал сзади ее руки в свои.
Он не был самым быстрым из курсантов, но сейчас демонстрировал удивительную скорость. Энни, кажется, даже не поняла, как ее руки сжимаются уже за ее спиной, а сама она летит на землю от резкого удара ноги в живот.
Это он точно помнит. Потому что такое забыть невозможно.
Он же победил!
Леонхарт! Энни! Леонхарт!
— Эрен, блять, не смог! Но ты… Ты, весьма неоднозначный слабачок, свалил эту снежную королеву и ее корону. Не лучшая она теперь в рукопашке! — вечером хлопал его тогда по спине Жан. Ему тоже четырнадцать, но он иногда кажется Арлерту еще большим ребенком, чем он сам.
— Серьезно, мужик, как, как ты это сделал?! — не переставал спрашивать Конни. Уж отбой давно был, но в казарме никто не спал. Вокруг кровати Армина собрались все парни, а ему самому только не хватало импровизированного трона из подушек. Учитывая, с каким только восхищением они на него смотрели.
— Не знаю я… — все также не переставал отвечать Армин. Не хотелось говорить правду. Не хотелось уже обсуждать эту тему вообще.
Эрен, похоже, был того же мнения, веля ребятам прекратить докапываться до него. А делал он сам это только затем, чтобы потом в одиночку домогаться до Арлерта.
Лучше бы Армин этого не делал. Серьезно. Так паршиво он еще никогда себя не чувствовал.
Микаса по секрету за ужином шепнула ему, что Энни ходила в медпункт, наверно, от того, что он сильно пнул ее в живот.
И показала большой палец вверх.
Пиздец.
Простите дед, родители и все ребята, которых сейчас он все-таки послал. Армин забыл уже о том, что ему только тринадцать, потому что солдатская жизнь велит забыть и не такое.
Армин всегда был начитанным парнем и читал, в основном, умные книги — больше всего о биологии. Он знал достаточно много о человеском организме еще до лекций здесь, но сегодня из всех его познаний выбивалось только одно предложение из какого-то старого учебника о том, что женщин в живот бить нельзя.
У них там это… как это… ежемесячно льется кровь.
Вслух не произносят, откуда именно!
И детей они рожают. Живот у них растет…
Если коротко, живот — это важная часть женского организма.
И он ударил ее, блять, в живот!!!
А что если теперь Энни не сможет иметь из-за него детей? Или у нее перестанут появляться эти… выделения?
Птьфу ты, лучше не думать о всяких выделениях. Лучше думать просто о детях. Они же вылезают из живота, правильно?
На утро, когда проснется Жан, Армин обязательно спросит его, откуда именно. Жан самый посвященный во всех неприличных делах. Армин с ним и повзрослел на пару лет сразу.
На дворе была ночь. Дружный мужской храп изредка перебивался уханьем сов и размышлениями Армина вслух о том, какое оно ничтожество.
— Хорош, Армин, — донесся шепот откуда-то сверху, — Перестань уже корить себя.
— Ты не понимаешь, Эрен. Я же ударил ее прям в живот… Это не только было больно, но и просто с человеческой стороны мерзко. Видел бы ты, каким взглядом меня оградил Шадис… Лучше бы он просто прирезал меня, а не отправил набегать круги…
— Я не понимаю, Армин, — голова Эрена резко свесилась возле Армина. Он вздрогнул, — ты сейчас жалеешь себя, или ее?
— Я…
— На наших тренировках я тоже ее бил. Да и остальных девочек тоже постоянно бьют. Они не жалуются. Это их долг, — Йегер уже говорил серьезно. Так серьезно, будто познал весь смысл солдатской службы. От Райнера понабрался…
— Да, Эрен, — лишь вздохнул Арлерт, — но это не отменяет того факта, что я, все-таки, мужчина и мне неприятно от того, что я сделал.
Эрен ничего ему не ответил. Он же тоже, все-таки, не баба…
Армин так и не смог заснуть. Заснешь тут, мать твою…
Хотелось просто прогуляться. По темноте и в полной тишине. Это бы точно сопровождалось очередными неприятными размышлениями, но все равно было лучше тупым лежанием всю ночь и попыткой заснуть. Заснуть было невозможно.
Уже пару раз Армин видел, как Жан, Райнер и Бертольд передавали друг другу какие-то длинные трубочки. Он думал, что это, может быть, какие-то конфеты, но однажды Эрен его просветил. Да, ему и в голову не пришло бы, что это самодельные папиросы. Табак.
Ребята тут же поднялись еще больше в глазах Арлерта. Они уже курили и были такими взрослыми. Армин тоже захотел попробовать, но Эрен дал ему подзатыльник. Было больно.
Потом Армин подошел к Райнеру и попросил у него. Он тоже дал ему подзатыльник. Очень больно.
Конни сказал однажды, когда они свободно разговарились, что тоже пробовал.
И он пробовал!
— И как на вкус? — тут же оживленно спросил его Армин. Конни был ниже его по росту, но в глазах вырос ого-го как!
— Дерьмо, — скривился Спрингер, покачав отрицательно головой на все воодушевление блондина.
— Как это? — удивленно распахнул большие глаза парень, — А почему тогда люди курят?
— Хах, а ты думал, что это на вкус как яблоки или конфеты? — заржал Конни. Затем он вмиг успокоился и посмотрел на Арлерта с самым серьезным выражением лица, на которое только был способен, — Табак курят, чтобы подчеркнуть свой возраст, мужик. Свою крутость! И еще, я слышал, что он как-то привлекает девочек. Ну, — лысый поиграл бровями, — ты понимаешь, — и подмигнул.
Ох. Армин неоднократно подмечал, что чувствует себя таким взрослым во многом благодаря своим друзьям. Как тут оставатьсям мелким дурачком, когда такие крутые ребята делают и рассказывают о таких взрослых и крутых делах прямо перед твоим носом?
Когда Райнер однажды шутливо спросил его, какой у Энни размер груди, Армин чуть под землю не провалился.
— Да, конечно, понимаю, — бодро закивал головой Армин, стараясь не краснеть. Конни хохотнул.
Чертов Конни! Он сам всего лишь на три-четыре месяца старше его, а строит из себя уже пятнадцатилетнего Райнера!
— А табак… — вернулся к прежней теме Армин. Конни громко откусил кусок неизвестно откуда взявшегося яблока, — Как думаешь, где его можно достать?
— Хочешь попробовать? — спросил Конни. Армин кивнул, что там скрывать, — Даже не знаю, чувак. У Райнера просить не вариант, он же наш второй папаша, знаешь — еще и пинка вдогонку даст. Бертольд уже третий, но хоть бить, наверно, не будет. В общем, те еще пидоры.
Как-то тот же Жан объяснил Армину значение этого слова. Лучше бы не объяснял. По моему, хуже оскорбления для нормального парня и придумать нельзя. Но ребята находили это смешным без какого-либо скрытого подтекста.
Ну а, Армин, как всегда слишком подозрительный и воспринимает все близко к сердцу.
— А Жан?
— Жан то? Он то даст, — Спрингер откусил, кажется, пол яблока за раз, — вот только будешь ему за это что-то должен. А этот говнюк ничего простого взамен не попросит. Знаешь же ты его.
— Да… — обреченно вздохнул Арлерт, — Но курить-то хочется.
Конни ничего не ответил. Он сменил тему на разговор о Саше и на то, как она ему нравится, но Армин уже почти не слушал.
Армин вылез из-под одеяла, опускаясь босыми ногами на пол. Пока парень одевался, на соседней койке Бертольт что-то пробормотал во сне, принял очередную немыслимую позу и засопел.
Холодно будет. Лучше сразу куртку накинуть.
В казарме было очень темно и, пока Армин искал куртку кого-то из взрослой тройки, парень молил, чтобы никто не проснулся. Не хватало еще, чтобы его здесь поймали за воровством.
Но это было весьма безобидное воровство. Одна папироска никому никуда не упреться. Их вон, видно, только у одного Жана целая куча! Не пересчитывают же они еще их, в конце концов.
На улице действительно было прохладно. Армин кутался в куртку, позволяя себе мысленно ругаться на того человека, который придумал их делать без застежек. Руки дрожали от холода, и он чуть не раздавил папироску, сжав моментом ее слишком сильно.
Далеко ходить не надо было. Арлерт нарезал пару кругов вокруг казармы с многострадальческим выражением лица и упал в итоге на скамейку.
В одной руке — коробок спичек. В другой — пропуск во взрослую жизнь. А Энни, интересно, правда любит курящих мужчин?
Первая затяжка далась с трудом. Армин отозвался громким кашлем и заткнул нос от неприятного запаха. Очень неприятный запах.
Он сделал вторую. Он же солдат! Как он будет убивать титанов, если даже не способен нормально покурить?
Никто в его окружении никогда не курил. Ни родители, ни дедушка. Родители Эрена тоже не курили, во всяком случае, он не видел. Но раз Жан говорит, что все взрослые курят, значит они просто скрывались. Жан уже взрослый, и он точно знает.
Третья затяжка пошла неожиданно хорошо. Он уже не кашлял, лишь морщил нос от запах и щурил глаза от дыма. Неприятные дополнения, конечно. Но кто сказал, что быть взрослым легко?