========== Глава 1. Звезда и Демон ==========
Эта история произошла в далекие времена эпохи Хэйан, тысячу лет назад, в Японии. Ее передавали из уст уста старые, величественные и степенные духи деревьев, задорные и неудержимые боги ветра, восприимчивые и взволнованные духи воды… До того самого момента, как ее не услышал ваш покорный слуга — рассказчик.
Правда ли это все до последнего слова, а может быть, она обросла как снежный ком мифами — одному Королю Духов известно. Верить мне или поднять на смех — ваша воля. Моя — передать эту историю дальше. Передать, чтобы она жила еще долго, но уже в сердцах живых.
«Оживленно сегодня… Слишком оживленно», — подумал юноша, старательно обходя поток идущих навстречу крестьян. На вид ему было не больше семнадцати. Бедная, заношенная одежда висела лохмотьями и явно говорила о нищете своего хозяина. Босые ноги, уверенно ступавшие на разогретое солнцем полотно дороги, покалывали мелкие камушки, но парень к этому, похоже, привык. Загорелое плечо настойчиво сдавливал большой, набитый до отказа, узел, и юноша придерживал его рукой, чтобы ненароком не выронить все содержимое на землю. Его звали Асаха Доджи, но сейчас он всем известен совсем под другим именем.
Асаха всегда ненавидел большие скопления людей. Беспорядочный хор чужих мыслей без спроса влетал в его голову, словно надоедливо жужжащий рой мух, который невозможно выгнать. Услышанные внутренние монологи не отличались разнообразием, и чаще всего были пропитаны желчью, эгоизмом, животными инстинктами и подлостью, что все больше убеждало юношу в том, что люди отвратительны. «Какие они одинаковые, — с нескрываемым презрением думал он. — Лживые, самовлюбленные создания с примитивным мышлением».
Природа наградила Асаху поистине привлекательной внешностью. Статное тело, высокий рост. Темные, как уголь, волосы, свободными длинными прядями ниспадавшие на сильную спину и ключицы. Аккуратный прямой нос, острый подбородок. Глаза, обрамленные длинными ресницами, настолько темные и бездонные, что, казалось, в них отражается ночное небо. Бархатная, смуглая от многочисленных часов, проведенных под палящим солнцем, кожа. Юношей можно было бы залюбоваться, но мало кто осмеливался надолго задерживать на нем взгляд.
Для местных жителей не было секретом, кто он такой, они не любили и боялись его. Асаха чувствовал их неприязнь всеми фибрами тела, то и дело ловя на себе пренебрежительные, колючие, полные злобы взгляды. «Демон», — шипели они, морщась от отвращения, словно увидели прокаженного, изъеденного белыми водянистыми папулами и волдырями. О, они с удовольствием бы избавились от юноши, если бы не страх перед его потусторонней сущностью. А по сему, им приходилось ограничиваться лишь ядовитыми замечаниями. Ведь даже дети знают — с демонами лучше не связываться.
Юноша подпрыгнул, поправляя до рези стягивающий плечо узел. Он мечтал избавиться от него как можно скорее, устав таскаться с ношей с самого утра. Путь Асахи лежал в поместье бывшего феодала, убитого два месяца назад. Что не было удивительно, ведь о поместье давно ходила дурная слава среди деревенских: на его земле никто не умирал своей смертью. Тем не менее, оно никогда не пустовало — на смену мертвым всегда приходили живые. Вот и тогда в стенах роскошного дворца суетилась недавно прибывшая прислуга, дабы приготовить жилище для новых хозяев и устроить им торжественную встречу. Давно звонкие монеты не грели карман юноши, так что он намеревался продать собранные дикие яблоки к праздничному столу богачей.
Перед небольшим амбаром у развилки на пути Асахи с размеренным треском колес остановилась повозка, и с нее спрыгнули двое крепких мужчин, что-то оживленно обсуждая. Их лица блестели от прохладных капель пота, выступивших под настойчивым жаром полуденного солнца, но их это мало беспокоило — нужно было скорее избавиться от тюков сена и возвращаться в поле, к работе. Хватая с повозки по одной увесистой связке сухой травы, они ловкими движениями забрасывали их в амбар, не теряя при этом нить разговора. Обрывок диалога долетел до ушей юноши, когда он поравнялся с крестьянами, и заинтересовавшись он невольно приостановился. Речь шла, судя по всему, о новом феодале.
— Точно тебе говорю, сам император его прислал! — сказал один из работяг, вытирая ладонью широкий, округлый лоб и смахивая пот с раскрасневшихся щек.
— Кто бы мог подумать, что великий род Токугава направят управлять нашими землями? — не без гордости в голосе ответил его приятель со сморщенным, как печенное яблоко, лицом, на что услышал в ответ что-то похожее ни то на мычание, ни то на «да». «То-ку-гава… — мысленно проговорил юноша, словно пробуя слово на вкус. — Где я это уже слышал…?».
— Чего остановился, щенок?! Иди, куда шел! — фыркнул мужчина, случайно заметив Асаху, и искривился, словно прожевал что-то кислое, от чего стал похож на высохший фрукт. — У чертова демона никакого воспитания! — обратился он к своему собеседнику с нескрываемым омерзением. Тот удрученно замотал головой, подтверждая: да — никакого. Демонстративно отвернувшись, мужчины снова погрузились в работу, раздосадованные, что их беседа прервалась столь неприятным образом.
— Да лучше уж быть демоном, чем одним из вас, — нахмурившись, себе под нос произнес Асаха, но оказалось, что он произнес это громче, чем собирался, потому что крестьянин с сушенным лицом проворно вытащил из повозки опасно сверкнувшие вилы и с вызовом направил в его сторону:
— Что?! Что ты сказал?! А ну, не дерзи мне, щенок! — сквозь зубы проревел он, трясясь от захлестнувшей его злости. «Чтобы такой кусок дерьма передо мной носом крутил?! Не позволю!».
Прохожие стали останавливаться, с опаской наблюдая за назревающим конфликтом. Как тут перебороть любопытство, когда нашелся смельчак, решивший показать ненавистному юноше, где его место! «Слетелись падальщики», — про себя усмехнулся Асаха, окинув взглядом собирающихся зевак.
— Гони демона! — закричал кто-то из толпы, и крестьянин, почувствовав себя властелином ситуации, любимцем публики, зло оскалился и произвел выпад, едва не проткнув юношу, но он отскочил назад. Вошедший в азарт мужчина не расстроился и попытался достать Асаху еще раз, но его абсолютно безоружный оппонент снова увернулся от неуклюжей атаки.
Услышав приближающийся топот множества копыт, толпа поспешила расступиться, чтобы освободить скакунам путь. Когда Асаха также попытался отойти в сторону, он неожиданно получил сильный грубый толчок в грудь, от чего, даже не успев заметить виновника, вылетел на дорогу в тот момент, когда вереница из пяти длинногривых вороных коней с всадниками в тяжелых доспехах показалась из-за угла и понеслась прямо на него. У юноши перехватило дыхание от мысли, что его затопчут насмерть, и он умрет столь глупой и бессмысленной смертью, но удача улыбнулась ему: «Еще не время». Жеребцы под чутким руководством наездников громко заржали и остановились, встав на дыбы и перебирая массивными копытами воздух.
Окончательно встав на землю, боевые кони с могучими блестящими телами, от которых, казалось, вот-вот пойдет пар, грозно захрапели ноздрями и начали рыть грунт в недовольстве, что всадники прервали их неудержимый бег.
Крестьяне замерли в гробовом молчании, изучая прибывших чужаков. Им не был знакомы не один из них, но было очевидно, что они вовсе не были скромными рядовыми воинами — не иначе, как ближайшие подчинённые знати.
— Смотри, куда прешь, ты, грязи кусок! — гаркнул всадник в самых массивных доспехах и, подведя коня ближе, что есть силы полоснул по лицу Асахи плетью. Обжигающая боль пронзила висок и бровь, точно по ним провели раскалённым металлом, и красная густая жижа сразу же залила юноше глаз. Он схватился рукой за горящую зияющую рану, пытаясь хоть немного остановить кровь, но это мало помогало. Асахе показалось, что плеть снесла ему половину лица, не иначе, но он не издал ни звука, ни стона, исподлобья глядя на своего обидчика. Если бы взглядом можно было убить, то тот бы уже метался в предсмертной агонии.
— С дороги, — сквозь зубы холодно произнес воин.
Юноша медленно отошел в сторону, не сводя глаз с всадника. «Жестокий, привыкший командовать и убивать», — читал он его как открытую книгу, отчетливо ощущая кожей исходящую от незнакомца опасность. Воин тоже не прерывал визуального контакта, и в его глазах не читалась ничего, кроме досады, что он не забил бедняка до смерти. Наконец, он потерял к Асахе интерес и отогнал коня назад. Всматриваясь вдаль, он чего-то ждал с полминуты, а затем махнул рукой своим четверым подчиненным, призывая снова в путь.
Вереница вороных тронулась с места и уж было собралась размеренным шагом направиться в сторону дома феодала, однако в этот момент подоспело еще трое жеребцов. Наездниками на этот раз были не воины, а женщины в шелковых богатых одеждах — девушка-аристократка и двое ее служанок. Очевидно, их и сопровождали пять всадников.
— Что здесь произошло? — спросила девушка, растеряно рассматривая собравшуюся толпу крестьян. Всадники остановились: аристократку нельзя было игнорировать.
— Ничего особенного, моя госпожа, — спокойно ответил предводитель.
— Он ударил одного из нас! — протестующе выкрикнул кто-то из толпы, на что пострадавший Асаха лишь ядовито усмехнулся.
«Ох ну надо же, теперь я один из них!».
Аристократка довольно быстро заметила юношу с заплывшим кровью лицом. Он одарил ее таким обозленным и презрительным взглядом, что она едва не поежилась и поспешила отвернуться.
— Род Токугава только въехал в провинцию, а вы уже избиваете наших подданных, Рё-сан? — строго спросила девушка, обратившись все к тому же всаднику. — Что на это скажет отец, когда прибудет?
Рё недовольно поморщился. Его явно не устраивало, что «девчонка» публично его отчитывает.
— Простите, госпожа. Моя оплошность, — произнес он не своим голосом, который вдруг стал низким и хриплым от проглоченных им эмоций.
Когда девушка слезла с коня, крестьяне переглянулись и зашептались, заинтригованные развитием событий. «Так, спокойно» — мысленно подбодрила себя аристократка и медленно, нерешительно направилась к юноше, стараясь не обращать внимания на его волчий затравленный взгляд.
— Очень больно? — тихо спросила она. Асаха ничего не ответил и, снисходительно хмыкнув, отвернулся. Еще не хватало ему жалости от человека, который и одеться-то в свои наряды без посторонней помощи вряд ли сможет. «Избалованная богатенькая девочка».
Аристократка сделала вид, что не заметила, как юноша всем видом показывает свое к ней презрение, хотя и начала жалеть о своей затее. Однако отступать было поздно. Остановившись в паре шагов, девушка вытянула из-за пояса белый платок из мягкой ткани, расшитый золотой нитью, небрежно сложила его, не задумываясь протянула парню и дружелюбно улыбнулась. Асаха же в замешательстве замер и удивленно уставился на нее. Вся ненависть, что вскипала в нем, вдруг исчезла. Лопнула, как пузырь, и ее не стало.
— Возьми, — сказала она и ободряюще добавила: — Тебе нужно остановить кровь.
Толпа возмутилась от увиденного: «Да все, что есть у этого демона вместе с его никчемной жизнью не стоит и нитки из этого платка. Молодая госпожа просто отдаст его ему?!».
Юноша медленно протянул руку, чтобы принять подарок, хотя и сомневался: «А стоит ли?». Старик, стоявший рядом, вознегодовал и проговорил скрипучим голосом:
— Не делайте этого, моя госпожа. Этот человек — демон.
Девушка, как ни в чем ни бывало, вложила платок в руку Асахе и, взглянув ему в глаза, тепло улыбнулась:
— Да нет. Не похож…
Затем она легко, словно паря над землей, вернулась к лошади. Бросив в последний раз взгляд на юношу, она взобралась в седло и, взмахнув поводьями, отправилась с сопровождающими в свой новый дом. Асаха же так и остался стоять на месте с подарком в сжатой ладони, ошарашенно смотря вслед уезжающей процессии. Люди вокруг недовольно шептались, осуждали его неблагодарность и невоспитанность, но он их не слышал. Впервые за долгое время его собственные мысли были громче мыслей других.
«Три тысячи духов… Я душу продам, чтобы снова увидеть ее улыбку».
***
— Так как, говоришь, тебя зовут? — спросил старик, критически рассматривая незнакомца, прибывшего под его попечение. Он давно надеялся заполучить сильные молодые руки в свою конюшню, но позволить себе такую роскошь мог только теперь, когда господин Токугава, наконец, решил, что сам Чиё с работой в одиночку больше не справляется.
— Асаха, — без заминки ответил юноша, в свою очередь, так же не упуская возможности изучить конюха. Он ничем не отличался от любого другого работяги своего возраста: темная от загара кожа, худосочное, но все еще крепкое тело, посеребренные сединой волосы, собранные в пучок на затылке и узкие, хитро прищуренные глаза на изъеденном глубокими морщинами лице.
— Так значит, ты, Саха, хочешь быть моим помощником? — прокряхтел Чиё, сдвигая тяжелый засов с дверей своих владений. Конюшня была довольно красивой постройкой, темневшей посреди сада феодала своей двускатной темно-зеленой крышей.
— Да, — отозвался юноша, — но моё имя — А-саха.
Старик обернулся и еще раз внимательно рассмотрел парня, но с куда большим интересом. Решительный тон Асахи ему понравился, и он принял его за проявление мужского характера, что так редко встречался среди молодых людей.
— Что ж… — протянул конюх. — Проходи, А-саха, — в тон юноше выделив первый слог имени, он дружелюбно улыбнулся, раскрывая двери, и, приглашающе махнув рукой, прошмыгнул внутрь.
Асаха последовал за ним, и едва он переступил порог, в нос ему вдарили настойчивые запахи свежего сена и лошадиного духа. Однако парень быстро забыл о царивших ароматах, едва он кинул взгляд на обитателей конюшни: по меньшей мере двадцать прекрасных, сильных, жеребцов, мирно населявших стойла, громко зафыркали и замотали длинногривыми головами, заметив гостей.
— Тише-тише, мои хорошие. Я вам нового друга привел, — ласково проговорил старик Чиё, и его глаза засветились теплотой. Беспокойные лошади, заслышав знакомый голос, стихли, и конюх, удовлетворенный результатом, обратился к юноше, хитро прищурившись: — Ты хоть раз работал с лошадьми? — Асаха уж было раскрыл рот, чтобы сказать «нет», но не успел. — А в прочем, неважно. Молодой, сильный — справишься, — больше сам для себя заключил конюх, и парень не стал его переубеждать. — Так давай начнем! Бери навоз, и я покажу, куда его вывозить, — старик махнул в сторону старой полуразвалившейся небольшой телеги и направился к выходу.
Юноша пожал плечами, несколько обескураженный поспешностью событий, и подошел к указанной поклаже. Взявшись за рукояти деревянной конструкции, парень с удивлением обнаружил, что ей управлять сложнее, чем кажется на первый взгляд. Он не был хилым и слабым, однако телегу, балансирующую на одном колесе, в равновесии удерживал с трудом. Наконец, кое-как приноровившись, Асаха поспешил за стариком, терпеливо дожидавшегося его снаружи.
— Только смотри, не ходи по хозяйским дорожкам и не заговаривай с господами, если они к тебе сами не обращаются, — предостерег Асаху Чиё, как только тот показался. — В остальном просто выполняй мои поручения и не мозоль никому глаза своим присутствием. Этого здесь не любят.
Путь их лежал через великолепный сад сакуры с широкими дорожками, выложенными крупными камнями из бело-розового мрамора. Весна одарила природу буйством цветения японской вишни, и она розовым снегом осыпалась при каждом дуновении ветра. Самое сердце небольшого сада венчал круглый, как блюдце, рукотворный пруд, покрытый нежными лепестками, как ковром, и его гладь заметно трепетала каждый раз, когда его поверхности касались плавники золотисто-красных карпов. Вдалеке возвышался дворец феодала. Большой, величественный и поражавший своим богатством и изящными линиями архитектуры, он словно парил на облаке из тысяч маленьких цветков сакур.
Асаха невольно залюбовался чужим для него миром и остановился, как завороженный. Он никогда не бывал здесь раньше, не видел, что скрывается за дворцом, и теперь буйство красок будоражило его разум. Хоть все, что его окружало, было искусственным, несравнимым с дикой природой, юноша не мог не признать его нежной, почти невесомой красоты.