Что угодно. Но пророчества не ошибаются, и от этого становилось особенно тошно. Еще одна вещь в бесконечном списке «поговорить об этом с Катхаром». Там, где сам Арден обычно думал и не мог найти решение, близнец зачастую действовал — иногда это правда помогало.
Арден покосился на брата и заметил, что тот слишком уж бледный.
С тех пор, как оба близнеца оказались ближе друг к другу, слабость Ардена прошла без следа, он чувствовал себя бодрым. Да и Катхар признал, что момент после пиршества был единственным, больше он не ощущал себя умирающим.
Связь близнецов восстанавливалась. Токи их магии переплетались, будто хвосты, проникали друг в друга, восстанавливая естественный ход вещей.
Но сейчас с Катхаром явно что-то было не так. Пока отец и жрица обменивались приветствиями, Арден шепнул брату:
— Ты в порядке?
— Да, ничего страшного. Храм давит…
Катхар нахмурился и вскинул голову, когда услышал свое имя. Арден тоже посмотрел на жрицу. Ее лицо, верхнюю половину которого скрывала маска, повернулось в их сторону. Никаких прорезей там не было, но жрицы учились на слух и с помощью магии ориентироваться в пространстве. Так что даже во время церемоний, когда надевали маски, не промахивались мимо жертвенных чаш.
— Я хочу, чтобы ты благословила моих сыновей, — сказал король. — И дала каждому из них собственное пророчество.
Вот оно что. Отец хочет, чтобы каждый из сыновей закрылся в маленькой комнате со жрицами, смотрел, как они танцуют в дыму, а потом говорят слова, которых всё равно не понять. Но может, их личные пророчества помогут с последней частью общего. В этом был смысл.
— Их связь восстанавливается?
— Да, — кивнула Иладейл и повела головой в сторону. Ее пышные волосы встрепенулись. — Я чувствую, что их связь восстановлена, и в этом их жизням больше ничто не угрожает. Но сейчас… что-то не так.
Она не успела договорить, а Катхар качнулся и наверняка бы упал, если Арден его не подхватил.
— Мне надо… на воздух, — пробормотал Катхар.
Он сам явно не понимал, где выход, едва держался на ногах, и Арден, не обращая внимания на остальных, почти потащил брата прочь из Храма.
Где-то в стороне раздавалось мелодичное пение жрецов. А Катхар пару раз споткнулся и едва не упал, но Арден удержал его. Но идти куда-то тот уже не мог, так что выбравшись из-под сводов Храма, Арден усадил брата прямо на ступеньки.
Катхар тяжело дышал, волосы слиплись от пота. Не открывая глаз, он привалился к колонне.
— Не понимаю, что это, — пробормотал он пару мгновений спустя. — Но здесь нормально.
— Это магия.
Арден посмотрел на свои руки, как будто они могли дать ответ. Он еще чувствовал жжение, которое ожгло, когда он в Храме коснулся Катхара. Чужая магия. Какие-то заклинания, вплетенные в кожу Катхара и сработавшие сейчас.
— Магия? — отец стоял в темных дверях Храма и хмурился. — Маги постарались?
Арден кивнул. Сейчас он был твердо уверен в том, что ощутил. Катхар открыл глаза и встрепенулся. Он всё еще был бледным, но уже не терял сознание.
— Зачем это?
Отец пожал плечами:
— Чтобы ты не мог войти в Храм. Не получал пророчеств, не участвовал в церемониях. Если не повезет, люди даже сочтут тебя проклятым.
— Зачем?
— Потому что здесь ты вне власти магов. И у них давняя борьба за влияние со жрецами. Не смогли устоять, чтобы не вовлечь принца, даже против воли. Мне следовало это предвидеть.
Отец хмурился, а Катхар смотрел куда-то на сады. Негромко спросил:
— Я здесь, потому что иначе твой наследник погиб бы?
— Тебе было гораздо хуже, чем Ардену. Мы спешили из-за тебя.
Отец больше ничего не добавил и скрылся в Храме. Арден чувствовал себя не очень уютно, когда о нем говорили вот так, но отлично понимал почему. Катхар прав, это Арден остался принцем и наследником, которого воспитывали так, что он знал двор, знал, как руководить людьми.
Он был принцем. А его близнец — оружием.
Но прежде всего его братом.
— Ты можешь идти? — спросил Арден.
— Дай мне пару минут.
Что означало «нет», но Катхар никогда бы в этом не признался. Арден уселся рядом на ступеньки:
— Значит, подождем, сколько нужно.
Вернувшись во дворец, Катхар отправился к магам, чтобы они посмотрели, что там за заклинания.
Отец злился, Катхар злился, Арден мешался и тому, и другому, так что в итоге счел за лучшее оставить магам их работу — его самого обучили заклинаниям, но никакой сложной вязи. Насколько он успел понять, у Катхара знаний куда больше, но не хватало терпения разбирать сложные заклинания и узоры магии. А может, он и не мог.
Всё-таки принцев обучали ровно той магии, которая могла пригодиться им самим. И прежде всего, управлять той силой, что есть в них. Научились они отлично, но не более того. Пусть их называли магами, но им было далеко до тех, кто действительно проводил много лет в обучении у опытного мага-наставника.
Арден занялся деталями к приезду принцессы. Узнал, что она задерживается, и не смог сдержать облегчения: меньше всего ему хотелось завтра же встречать и развлекать гостью. А так у них с Катхаром будет хотя бы неделя-другая. Им есть, о чем поговорить.
Брат никак не возвращался, и Арден начинал беспокоиться, хотя прекрасно знал, что даже опытным магам требуется много времени, чтобы разобраться в чужих заклинаниях — особенно в тех, что впечатаны в кожу.
Селл Гондри предложил поужинать вместе и не замолкал ни на минуту. Рассказывал, с каким восторгом горожане отнеслись к возвращению принца Катхара.
— Для них это праздник, — смеялся Селл, лихо разделывая куриную ножку. — Оба хвостатых принца теперь во дворце!
Арден терпеть не мог, когда их так называли, но ставить Селла на место было бессмысленно: он пристыженно извинялся, а на следующий день продолжал. Абсолютно беззлобный, он просто забывал, что Ардену нравилось или нет, и пересказывал сплетни теми словами, которыми их и слышал.
Ужин Арден закончил быстро и скрылся в своей комнате. Хвост нервно хлестал по ногам — контролировать его никогда не получалось, что порядком раздражало.
Комната была небольшой. Она подходила ребенку и подростку, но уже не очень — взрослому принцу. И всё же Арден упрямо отказывался переезжать, родители не настаивали, а сенешаля, который начал говорить, что это «не по положению», Арден осадил и напомнил, что это он здесь принц, который решает.
Ему нравилось небольшое помещение. Огромная кровать с искусно вырезанными деревянными столбиками, столы да кресла. Гардеробная притаилась в небольшой смежной комнате, туда же Арден распорядился принести изящную деревянную бадью и наполнить ее горячей водой. Идти в дворцовую купальню не хотелось, боялся пропустить тот момент, когда вернется Катхар.
Вода стыла, но принц так и ходил по комнате из стороны в сторону, а хвост хлестал по ногам. Вместо ванной остановился у резного столика, открыл маленький запертый ящичек и достал флакон с зельем. Обычное успокаивающее, но лекари предупреждали, что оно сильное и слишком часто употреблять не стоит. Но он же нечасто?
Арден как раз открыл флакончик, когда в дверь оглушительно стукнули и, не дожидаясь разрешения, вошли. До этого Арден распорядился, что его брата можно пускать всегда и без предупреждений, хотя не думал, что Катхар будет появляться так шумно.
Он выглядел потрепанным, светлые волосы взъерошены. И он был зол, очень зол. Заметив в руках брата флакон, Катхар вскинул руку. В воздухе хлестанул его хвост.
Арден ощутил короткий всплеск силы, точно такой же, как была у него самого, и флакончик в руках разлетелся, проливая зелье на пол. Арден зашипел и бросил остатки стекла на столик.
— Совсем сдурел? — поинтересовался он.
— Нечего пить эту дрянь!
Катхар резко захлопнул за собой дверь
— Это правда заклинания, Ден. Не позволяют мне находиться в Храме или участвовать в обрядах. Вот какого?..
— Маги наверняка хотят использовать тебя против жрецов. Или будут настаивать на собственной важности, надо же снять заклятия.
— Ага, местные маги не могут. Ничего, я потом еще сам посмотрю. Вот же ублюдки! Я доверял магам Башни, а они решили меня использовать! Закляли!
Катхар пнул попавшийся на пути стул, прошел к кровати и плюхнулся на нее спиной, разведя руки в стороны. Его ноги так и остались на полу.
Арден нашел в другом ящике платок, вытер им сначала руки, потом так же неторопливо пятно от зелья на красивом южном ковре, пока не впиталось. Нахмурился, но понадеялся, что слуги сумеют справиться.
Он специально ждал, пока брат успокоится, и раз со стороны кровати больше не доносилось ни звука, значит, всё в порядке. Правда, когда Арден подошел, то продолжил хмуриться: Катхар лежал в той же позе и созерцал потолок. Теперь он не казался злым, скорее… потерянным. Хвост жался, обвивал одну его ногу.
— Отец отвел мне Янтарные покои, — отрывисто сказал Катхар. — Они огромные. Я не могу там спать.
Арден хорошо знал эти комнаты, достаточно близко от его собственных, но они и правда были очень красивыми и большими. Наверняка резко отличались от тех маленьких помещений, в которых Катхар жил в Башне. Неудивительно, что ему там неуютно.
— Можешь остаться, — Арден привалился к резному столбику кровати, смотря на близнеца. — А завтра посмотрим, куда тебя поселить. В замке полно покоев и не таких роскошных, как Янтарная комната.
Катхар не ответил, продолжая смотреть в потолок. Он даже позы не менял.
— Я был самым маленьким в Башне, — сказал Катхар. — Маги учатся у наставников, а в Башне собираются те из них, кто проводит исследования. Это было интересно… когда я стал старше. Тогда у меня даже появились друзья, хотя они всё равно были взрослее. Более юные только отряды ищеек, которые ищут разломы. Но они редко оставались в Башне.
Арден не стал спрашивать, но уже успел понять, что «украсть магию их империи» скорее всего тоже как-то связано с разломом. И, видимо, принцессой. И хотя ему было любопытно, он оставался не уверен, что готов сейчас слушать. Или Катхар — рассказывать.
— Это место было почти что домом, — тихо сказал Катхар. — Башня. У меня десять лет попросту не было иного. Я доверял магам. А они отнеслись ко мне как к вещи. Как к средству достижения цели.
Арден понимал, почему брата это настолько цепляет, хотя сам относился куда проще. Он жил при дворе и был прекрасно осведомлен о том, что все друг друга используют, это в порядке вещей. И он бы ни за что не признался в этом близнецу, но был честен с самим собой и прекрасно понимал: он и сам сделает то же самое, использует любого, если увидит такую возможность — и, если это пойдет на благо королевству.
Кроме брата. Ему единственному Арден верен и всегда будет. Не важно, десять лет прошло или пройдет еще двадцать. И он знал — чувствовал — что и близнец думает примерно то же самое.
Ардену по-прежнему хотелось сделать что-то для близнеца, чтобы ему просто было хорошо. Но в голову приходили только банальности.
— У меня там ванная стынет, — сказал Арден. — Это твой шанс смыть сегодняшний день.
— Да потом…
— Иди, иди! Тебе явно нужнее, чем мне.
Катхар не стал спорить, со вздохом поднялся и поплелся во вторую комнату. Его хвост развернулся, махнув напоследок брату.
Арден распорядился, чтобы слуги на следующий день оттерли ковер, послал парочку за вещами Катхара: нечего второй день таскать одежду, пусть свои камзолы носит. Вернувшись к кровати, Арден прислушался, но из-за закрытой двери во вторую комнату раздавалась только тишина, никакого плеска. Насторожившись, Арден потоптался на пороге, но потом всё-таки несмело приоткрыл дверь.
Катхар сидел в деревянной лохани, обняв колени и положив на них голову. Темная вода доходила ему до плеч, с высоты своего роста Арден видел маленькие рожки в спутанных волосах. Хвост безвольно висел на бортике.
Именно он заставил Ардена всё-таки войти внутрь. Опуститься около лохани, снять камзол и засучить рукава рубашки. Катхар наблюдал за ним, не поворачивая головы, но не возражал. Когда его острых плеч коснулась мочалка в руках брата, Катхар сказал:
— Я никому не нужен ни там, ни здесь. Может быть, только тебе.
Арден помолчал, старательно подбирая слова. Провел мочалкой по спине. Вода действительно стала прохладной, даже зачарованные горячие камни под ванной не справлялись.
— Однажды мне приснилось, что ты умер, — наконец, сказал Арден. — Это был обычный кошмар, но из тех реалистичных снов, после которых кажется, что именно они и были настоящими. Я проснулся с ощущением, что тебя нет. Тогда… я плохо помню тот день. Я был сам не свой, пошел на занятия, но ни на что особо не реагировал. Мне казалось, мой мир тоже умер. Наставники перепугались, сообщили родителям. Собрались лекари, а я всё твердил про свой сон. Отец даже послал магическую весть в Башню.
Арден вздохнул. С тех пор прошло года три-четыре, а всё равно воспоминания о том сне, о тех ощущениях, отзывались внутри болью. Катхар наклонился, так что Ардену стало удобнее мыть его спину.
— Тогда мне в первый раз дали сильную успокоительную настойку, — продолжил Арден. — Кажется, они боялись, что я с собой что-то сделаю. А потом пришел ответ из Башни, с тобой всё было в порядке. Просто дурной сон. Отец и тогда не дал связаться с тобой, но он никогда не врал, так что я поверил, что с тобой всё нормально. А на следующий день и правда ощутил, что ты живой. Я бы знал, если нет.
Выпрямившись, Катхар повернул руки, рассматривая изрезанные шрамами запястья.
— Наверняка это было в тот день, — глухо сказал он. — Извини. Я не хотел тебя волновать. Ты мой брат, Арден, и я верен только тебе. Не магам, не отцу, не… — он запнулся, но всё-таки продолжил, — даже не королевству. Тебе. Однажды унаследуешь корону, это то, что действительно твое. А я останусь верен, буду твоим оружием. Твоим хранителем.
Хвост Катхара взвился, и вместо ответа словами, Арден поднял собственный, позволяя им соприкоснуться, сплестись.
Арден пообещал сам себе, что сделает всё, что в его силах, чтобы на руках брата не появились новые шрамы.
========== 4. ==========
Катхар сел на постели, признавая очевидное: больше не уснет.
В окно светило мягкое весеннее солнышко, преломляясь через витражное стекло, ложилось на пол, укрытый пушистым южным ковром. Синее и красное пятно, и еще немного синее.
Катхар некоторое время стоял в этом пятне света, разглядывая, как оно ложится на босые ноги, утопающие в пушистом ворсе. Это было приятно. И красиво.
В Башне магов любили цветные стекла, там их ставили везде, где только могли, в любое окно, даже в дверях они были. Так что в солнечный день Башня сияла лучами разных цветов и выглядела нарядно и празднично. Плюс к этому цветные ленты, которые маги — преимущественно, женщины — повязывали на балясины, спинки стульев, во всех жилых помещениях.
Маги любили яркие цвета, считали красивыми. Только во дворце Катхар вспомнил, что обычные жители любят приговаривать «всему свое место»: ленты только по праздникам, витражи не в жилых комнатах.
Поэтому, когда Катхар занял собственную комнату, он быстро решил воспользоваться тем, что он всё-таки принц: витражное окно поставили уже к вечеру.
Это слуги шепотом рассказали, почему его не поселили в старой комнате: оказывается, вовсе не отец избавился от детской комнаты сына. Это был Арден.
— Он приходил туда, — рассказала служанка, раскладывающая зачарованные камни, чтобы согреть постель. — Много раз. Однажды… что-то пошло не так, или он просто разозлился. И разнес всё. Его величество распорядился не восстанавливать, а сделать из комнаты другую. Его высочество принц Арден сначала разозлился, но потом и сам перестал туда приходить. Когда комната стала другой.
Катхар быстро оделся и в очередной раз растерялся, где же взять воду для умывания — в Башне слуг не было, так что хочешь умыться — идешь к источнику или набираешь воду сам. В замке подобного не было, так что пришлось позвать слуг, а потом маяться, пока они не принесли. От камзола тоже пока отказался, ограничившись простой белой рубашкой и штанами.