— Акира-чан, где ты была? — спросила она, оправившись от шока.
— Зарядку делала, — ответила я, разуваясь как ни в чём не бывало и сохраняя невозмутимость. — Тут, вокруг дома.
— Ты выходила на улицу одна?
Чёрт, тональность заставляет насторожиться. Тело всё ещё маленькое, и Нана не отпускает детей одних на улицу.
— Ненадолго, чтобы было пространство для пробежки. Но я далеко от забора не отходила.
Сотня метров — это же совсем немного, правда?
— Ладно, я пошла в душ.
— Постой-ка! Почему ты ничего не сказала мне? — возмутилась Нана. — А если что-нибудь бы случилось?
— Ещё слишком рано, и на улице никого нет. К тому же я знаю, что с незнакомыми людьми нельзя разговаривать и ничего у них нельзя брать, — объяснила я, как маленькому ребёнку, что привело её в некоторый диссонанс. — В этом нет ничего особенного, все дети, что ходят со мной на дзюдо, так делают.
— А, ну тогда ладно.
Последнее всё же подействовало, и Нана, вопреки, скажем так, здравому смыслу, мне поверила, как свято верила в то, что отец работает шахтёром. Конечно, остальных детей я на этот счёт не расспрашивала.
Год оговоренных занятий дзюдо подходил к концу, когда приехал Емитсу. Услышав, что я занимаюсь спортом, он попенял Тсуне на этот факт в духе: «Ты же старший брат, это ты должен становиться сильнее и защищать сестренку», но быстро сдулся и принялся тискать обоих детей. На этом мои занятия свернули. Хотя, видя результаты тренировок, я хотела их продолжить, но никто мне права голоса не дал. Емитсу с Наной уведомили за обедом, что меня записали на гимнастику. За-ши-бись.
Хорошая растяжка — это, безусловно, полезно. За год занятий дзюдо мне её как раз поставили. Но благодаря большей физической нагрузке я всё ещё могла постоять за себя, когда меня начинали доставать другие дети. Причём теперь я знала, куда и как можно безопасно ударить. Кроме того, на утренних и вечерних соревнованиях с Рёхеем, так, собственно, и продолжавшихся иногда, я отмечала, что гораздо меньше уступаю мальчишке, который на два года старше. Скорей всего, я его так и не догоню, но и тот прогресс, что я вижу, уже хорош. А заведомо более сильный соперник только раззадоривает.
Ещё я не могла не отметить изменения другого характера…
В детском саду пошла новая волна «женитьб». Мне кажется, в ней виноваты взрослые, которые, словно свахи, примеряли детей друг к другу, особенно выделяя миленьких. Дети последовали их примеру и сами выбирали себе пару. Выбирали тоже самых красивых и хорошо одетых, и я не думала, что такое произойдет…
— Акира, давай поженимся!
Чёртов Масато, который всё ещё ошивался неподалёку. Видимо, он считал, что нас можно назвать близкими друзьями.
— Нет.
— Почему?
— Мне это не интересно.
— Но мы ведь вместе отжимаемся и приседаем!
Это он имел в виду мои эксперименты для сравнительного анализа. Я организовала подобное, так как мне нужен был подопытный. Масато был где-то моего возраста и не выделялся особыми физическими данными, хотя определенно был не самым слабым, так что я заставляла его делать упражнения. Я считала, сколько он выдержит, а затем сравнивала со своими показателями.
Дело в том, что Пламя за прошедшие годы как-то подросло, что ли. Попытки повлиять на него не совсем прошли даром, и оно куда лучше слушалось. Когда я поняла, что оно стало гуще и сильнее, то заподозрила влияние на тело. Это бы объясняло то, почему я могу выдержать долгую пробежку с Рёхеем.
Масато долго ещё не успокаивался, пока не переключился на другую девочку.
После того, как Нана забрала меня из детского сада, я переоделась и отправилась на прогулку. Слава всем богам, Нана видела своими глазами, что некоторых моих одногодок отправляют на детскую площадку в одиночку. Но на детскую площадку я приходила редко, для поддержания легенды, а то вдруг Нана с кем-то из мам переговорит.
Мне же там не нравилось, поэтому я отправлялась гулять по округе.
Иногда Нана подвязывала мне в пару Тсуну, который сам боялся идти, но, к счастью, не сегодня.
У меня скопилась мелочь, которую Нана давала на сладкое. Я хоть и люблю сладкое, но его можно поесть и дома, а эти деньги я копила на русско-японский и японско-русский словарь. Это должно существенно ускорить и облегчить изучение такого непростого языка.
Намимори вроде бы не совсем большой город, но и не совсем захолустье. Здесь есть и несколько мелких заводов, и несколько школ, даже есть речка, протекающая прямо через город. Летом сюда сбегаются детишки. Тут и пологий склон есть, где можно обсохнуть. Всё для людей.
Чтобы добраться до книжного магазина, где я уже присмотрела небольшой словарь по нормальной цене, мне как раз надо было пройти вдоль этой речки.
Слух уловил какие-то звуки. Похоже, кто-то затеял драку, и при этом ещё кто-то завывал тоненьким голосом. Вскоре я заметила людей на пологом склоне. Прищурилась. Нет, детей.
Картинка мне совсем не понравилась.
Теперь я поняла, что визг издавала плачущая Киоко. Её держал за руку незнакомый мальчик лет девяти-десяти, и двое, видимо, его друзей в такой же форме били ногами кого-то на траве.
— Эй! А ну стоять! Я взрослых позову! — крикнула я, подбегая ближе, чтобы меня заметили.
— Ты ещё кто такой? — самый крупный из мальчишек повернул ко мне набычившееся лицо. — Беги отсюда, мелочь!
— Эй! Тут драка! Помогите! — закричала я ещё громче вместо ответа.
— Чёрт! — выругался он и обратился к другу, который избивал кого-то ногами. — Рюске, поймай его!
Названный Рюске быстро побежал в мою сторону. Убегать было бессмысленно — у него ноги и длиннее, и сильнее. К тому же, если я права, то тот, кого избивают, всё-таки мой знакомый.
Я скользнула в сторону, когда ничего не подозревающий Рюске протянул свои ручонки, и подставила подножку. Мальчишка упал, проехавшись по зелёной траве. Я же отошла от него, разрывая дистанцию. Боль в ноге прошла довольно быстро.
Убегать я не собиралась, даже была твёрдо уверена в большой вероятности своей победы, несмотря на превосходство противника. Эта уверенность строилась не только на посещённых занятиях дзюдо, но и ещё кое на чём…
Поднявшийся на ноги Рюске попытался снова наброситься на меня. На этот раз он наклонился и расставил руки. Пламя внутри действовало послушно и четко, как часы. Правая нога опустилась на затылок нападавшего, и он быстро упал лицом вниз. Слабо застонав, он свернулся калачиком, обхватив пальцами нос, из которого текла кровь.
На всякий случай я вновь отошла подальше, чтобы он не смог сразу же дотянуться, и оценивающе окинула взглядом отдавшего приказ. Тот недоуменно смотрел на друга, видимо, не веря, что такое возможно.
— Ты прикалываешься, что ли, Рюске?! — наконец, выродил он.
— Не думаю, — ответила я, видя, что мальчик продолжает лелеять свое лицо. — Возможно, я сломала ему нос.
— Кира-чан! —воскликнула Киоко, узнав меня. — Ни-сан! Ни-сан!
— Прости, но эти двое мои знакомые, и я не могу уйти просто так, — сказала я здоровяку.
— Я не хочу избивать мелочь, но ты напрашиваешься. Не уйдёшь — тебе достанется!
Вместо ответа я приняла стойку. Пламя послушно сконцентрировалось в руках и ногах, сформировав небольшие подставные центры. Центр в правой щиколотке за время разговора успел почти восстановиться, удар можно будет повторить, хотя он и не будет столь же сильным.
— Оцуро, держи ту девчонку, — сказал он своему целому другу. — Я с этим быстро разберусь.
Отрешившись от очередных выкриков своего имени Киоко, я сконцентрировалась на противнике. Большой и сильный, но неловкий. Я прекрасно вижу его движения. Несётся прямо, словно боров. Вот он протянул правую руку вперёд, хочет толкнуть в плечо. Для моего тела это всё равно что удар. Небольшой шаг влево, чтобы погасить инерцию, хватаюсь обеими руками за его правую руку и использую его же скорость и массу — дёргаю руку вперед. От падения даже пыль из-под травы поднялась. На этот раз я не собираюсь терять время, я потратила и так слишком много сил. Бью левой ногой ему в плечо, и этот удар почти заставил его перевернуться на бок. Он схватился за плечо, вскрикнув от боли. Может, вывих, а если перелом — мне без разницы. Рёхей вообще не шевелится.
— Чё-ё-ёрт! — провыл лежащий громила.
Теперь я вновь разорвала дистанцию и заговорила:
— Нападёшь ещё раз — сломаю руку.
Блефовала, конечно, что поделать. Если он прямо сейчас нападёт, у меня не будет достаточно сил, чтобы провести хоть какую-то атаку.
— Ты ещё кто? — закричал он и встал на одно колено, придерживая рукой пострадавшее плечо. — Откуда ты взялся?!
— Я тебя тоже не знаю, и что с того? — пожала плечами. — Повторю, это мои знакомые, а мне не нравится, когда моих знакомых бьют.
— Тебя ведь Кира зовут? Сколько тебе лет? — продолжал он спрашивать на мою удачу.
— Сколько лет? Пожалуй, я пожалею твою гордость и не скажу. Может, сам представишься?
— Фуюки. Ямада Фуюки. Слушай, мелочь, они тебе друзья?
— Да, наверное, так можно сказать, – покосилась я в ту сторону. — Так что мне не очень нравится, что твой друг держит Киоко.
— Зачем тебе такие друзья? — усмехнулся он. — Мне почти одиннадцать. Мы гораздо сильнее этого Рёхея, с нами выгодней дружить.
— Видишь ли, в чём дело, Фуюки, — протянула я, будто бы задумчиво, а на деле подбирая слова. — Вы, конечно, парни постарше и гораздо сильней, но вы держите Киоко, которая не может постоять за себя, в качестве заложника, так ведь? Это характеризует вас не с лучшей стороны, но лучше бы это было так, потому что иначе вы ещё и девочку младшего возраста хотели избить, а то и что похуже, — зловеще закончила я. — А это уже серьёзное нарушение. Теперь, если с Киоко что-нибудь случится, моей обязанностью будет сообщить в полицию о тебе и твоих друзьях. Киоко всё подтвердит.
— Чтоб тебя, — сквозь зубы выругался Фуюки. — Кира-чан, а ты ведь сейчас не пойдёшь в полицию?
— Не, — помотала отрицательно головой. — Если вы сейчас сбежите, то полицейские не успеют вас поймать на месте.
— Рюске, Оцуро! Идёмте, мы уже всё равно сделали, что хотели! Этот Рёхей слишком наглый малец. Я показал ему, кто тут есть кто, Кира-чан. Думаю, мы ещё увидимся.
Посчитав себя победителем, он ушёл с ухмылкой, а я, проследив за их спинами, пока они не пропали из виду, подошла к Киоко, сидящей на коленях возле брата. Она его тормошила, но тот в ответ лишь что-то мычал. Теперь, вблизи, я увидела, что у лежащего на животе Рёхея на голове кровь. Чёрт, а ведь он на два года младше их.
— Киоко, — отвлекла я плачущую девочку, — всё будет хорошо.
Она посмотрела на меня, и её глаза расширились.
— К-кира-чан, у тебя г-глаза… — пролепетала она.
Я отвернулась, вздохнула несколько раз и вновь посмотрела ей в лицо.
Судя по реакции, теперь всё в порядке.
— Киоко, послушай внимательно. У меня нет телефона, поэтому тебе надо найти ближайшего взрослого и попросить позвонить в больницу. Сможешь?
Девочка закивала.
— Иди, только далеко не уходи. Я подожду здесь.
Ей семь, и пусть она не в самом хорошем нервном состоянии, но лучше пусть займется чем-то и отвлечётся. Она же тут в исступлении тормошила брата, которого, может, и шевелить нельзя вовсе.
Когда заливающаяся слезами Киоко убежала, оказалось, что Рёхей открыл глаза.
— Спасибо, Кира. Я не смог её защитить… — едва слышно проговорил он. — Но я… Я больше никогда…
Что он хотел сказать, осталось неясно, так как теперь он точно потерял сознание.
====== Глава 5 ======
Происшествие закончилось хорошо. Киоко оказалась невредима. Разве что психическая травма: её держали как заложницу и давили ею на брата. Но не мне с этим разбираться. Рёхея положили в больницу с легким сотрясением, но рану вдоль его виска пришлось зашивать, отчего остался шрам. Полиция спрашивала о случившемся как раз из-за серьёзной травмы. Рёхею пришлось признаться, что его побили старшие ребята, так как плачущая Киоко уже сказала об этом. Но имён он не назвал, объяснив это мальчишескими правилами и гордостью. Я же в свою очередь тоже скрыла степень своего участия. В отчётах полиции я стала громко звать на помощь и меня не смогли догнать.
Что-то мне подсказывало… Возможно, просто паранойя. Но даже так, пусть лучше я буду оставаться обычной девочкой, не прославившейся на всю округу.
Так как мы с Рёхеем были знакомы ещё до этого, то по всем правилам приличия я могла зайти его проведать в больнице. Несмотря на случившееся, он всё так же пылал энергией и энтузиазмом. Притушить её могло лишь чувство вины перед сестрой, но и то ненадолго.
— В следующий раз, запомни, — наставительно подняла я указательный палец. — Если бьют ногами, то главное защищать голову и внутренние органы.
— Я больше никогда не проиграю! — возмущённо вскричал Рёхей, попытавшись вскочить.
Пришлось надавить ему на плечо, чтобы он этого не сделал и плюхнулся обратно на подушки. Тем не менее, поджимать обидчиво губы и упрямо хмурить брови он не перестал.
— Я не сомневаюсь в твоих силах. В конце концов, я сама видела, на что ты способен. Но всё же, Рёхей, противников может оказаться слишком много, и сбежать не всегда возможно.
— Как ты их смогла победить? — наконец спросил он. — Их больше, и они сильнее. Ты могла просто сбежать.
— Сбежать можно тогда, когда некого или нечего оставлять. Вас я оставить не могла, кто знает, что они бы могли ещё сделать? А победила… Ну, — смущённо почесала щёку, — я ходила на дзюдо.
— Я понял! — воскликнул Рёхей привычно громогласно и расцвёл лицом. — Я тоже запишусь куда-нибудь на занятия! Я пообещал Киоко не драться, но ведь это не будет считаться дракой?
На это заявление невозможно было не улыбнуться.
Дома я проверила перед зеркалом наличие внешних признаков использования силы. На руках и ногах при высвобождении силы появлялось едва заметное свечение, будто пламя взметалось и тут же гасло. Но я теперь точно знала, насколько же увеличивается сила удара. Самое неприятное — радужка становилась ещё ярче и вроде даже подсвечивалась внутренним светом. Получался насыщенно-оранжевый цвет с жёлтыми вкраплениями. Назвать этот цвет естественным даже у Наны язык бы не повернулся. Зато, кажется, с изменением цвета глаз улучшилась реакция.
Переход в начальную школу прошел даже как-то обыденно. Какого-то пиетета перед ней, как остальные, я не чувствовала. Скорее, это было… разочарование. Объём и содержание преподносимого материала откровенно удручали. Уже сейчас я знала практически все кандзи младшей школы — иероглифы китайского происхождения — и обе слоговые азбуки: хирагану и катакану. Мой словарный запас оказался куда выше, чем у первоклашек, а уж когда я услышала их технику и скорость чтения!.. Хотелось рвать и метать, лишь бы заставить их немного ускориться. Да, я сильно поспешила обогнать одногодок, но иначе никак. Меня совершенно не устраивало неведение.
Про остальные аспекты обучения я и вовсе промолчу. Достаточно сказать, что на математике всё ещё считали яблоки. На пальцах, Карл!
Так что неожиданно я оказалась вновь окутана скукой. Несколько разбавляли этот эффект только тренировки с Рёхеем. Ну, как тренировки… Рёхей записался в клуб бокса и теперь подошёл к ним ещё жестче.
— Сотню отжиманий! Начали! Кира!
— Две сотни приседаний!
— Пробежим пятьдесят кругов!
… В общем, у него совсем отказали тормоза на этой почве. Он уж слишком упорно тренировался, пока тело не переставало слушаться. Поневоле мне приходилось присоединяться, но я даже ему благодарна. Я получала и развитие тела, и разбавление скуки. В компании с Рёхеем в принципе невозможно заскучать.
— Я смогу! У меня получится! — повторял себе Рёхей, когда мы пересекали гору, покрытую лесом, в окрестностях Намимори.
— Рёхей, надо сделать перерыв.
Как тут его бросишь? Если не я, то кто же его останавливать будет? Он же совсем загнётся от своей «Силы Юности».
— Нет, ещё слишком рано! Я ещё могу! Кха.
Он и так едва стоял, а когда я повисла на нём сзади, то вообще упал.
— Хватит! Надо сделать перерыв, иначе ты совсем себя измучаешь!
— Тогда я буду отжиматься!
Он поднялся на руках и на самом деле начал выполнять упражнение… со мною на спине. Он неисправим.