— Улавливаю. Мои мысли примерно той же тропой петляют, — Жо осторожно коснулся черной воды веслом. — Кэт, если наши мысли в одном направлении движутся, то.... Ты насчет дальнейшего как думаешь?
— Насчет моря и шансов "Квадро"? — Катрин принялась выбирать перемет. — Я насчет этого думать не могу. Опыта не хватает. Тут уж вы с одноглазым думайте. Присматривайтесь к кораблику. У вас и опыт, и знания. Я человек, мягко говоря, прибрежный. Да и думать о море еще рано. Пусть нам боги позволят до устья без приключений проскочить. Всё, хватит болтать. Давай к берегу. Здесь совсем не клюет. Вот, черт бы меня взял, понятия не имею, какую здесь рыбу следует ловить. Попробуем вдоль тростников...
Челнок медленно скользил вдоль густой стены тростника. Заросли были высокими, — намного выше человеческого роста. Катрин привставала на ноги, смотрела вперед и назад. Тихо прошептала:
— Должна здесь рыба быть. Чувствую...
Жо кивнул. На темной воде мерцали тысячи звезд—отражений. Печально шуршал тростник. Там, в зарослях, что-то булькало и вздыхало. Повинуясь жесту Катрин, мальчик отложил весло. Лодка почти замерла. Только шелест стеблей и листьев и плавные движения молодой женщины, работающей снастью. Жо запрокинул голову, — небо сияло как далекий гигантский Лас-Вегас. Боги там вертели рулетку и неутомимо дергали рычаги игровых автоматов.
— Жо, — прошептала Катрин. — Ты сильно не вздрагивай. Мы к обитаемым местам приближаемся.
— А?
— Спокойнее, кадет.
Утопленник застрял ногами в камышах. Лунный свет играл на оскаленных зубах. Лицо мертвеца, размокшее и объеденное рыбами, уже давно утеряло человеческие черты. Остатки распухших пальцев мягко проскребли по борту челнока.
— Там еще один, — прошептала Катрин, веслом отпихивая труп ближе к тростнику.
Второй труп, слава богам, покачивался лицом вниз. Колыхались обрывки одежды, между лоскутьями мелькала рыбья мелюзга.
— Ты, когда насчет рыбы говорила, этих микроанчоусов имела в виду? — спросил Жо, с трудом сглатывая. — И, правда, рыбное место.
Катрин чуть заметно улыбнулась:
— Ну, полагаю, мы еще не так оголодали, чтобы на такую наживку ловить. Давай-ка, повернем...
Подгоняя челнок легкими движениями весла, Жо старался смотреть в воду без дрожи. Ну, привычно развлеклись боги своей рулеткой. Где-то с неделю назад. Кто-то выиграл, кто-то проиграл. Обычное дело. В конце концов, воды реки не такое уж плохое место для последнего успокоения. Дрейфуй себе мирно под звездами в рыбьей компании.
— Стой! — шикнула Катрин. Резким движением подсекла — через секунду на дне челнока затрепыхалась узкая рыбка в две ладони длиной.
— О! — сказал Жо. — Таких бы десятка два.
Катрин почти тут же выдернула еще одну рыбу. Жо поспешно опустил в воду свою снасть и тут же почувствовал резкий рывок. Осталось только потянуть. В воздухе рыба с крючка сама соскочила, шлепнув мальчика хвостом по колену, запрыгала по днищу лодки.
— Пошло дело, — обрадовался Жо.
— Только попробуй сглазить, — зашипела Катрин.
Мешок из суеверных соображений предводительницы с собой не взяли, и когда с десяток рыб оказалось в лодке, Жо пришлось их отпихивать босыми пятками. Мальчик трясущимися пальцами насадил на крючок кусочек лягушки, опустил снасть в воду. Неизменный рывок, толстую лесу повело куда-то под лодку.
— Кажется, все, — разочарованно прошептала со своей стороны Катрин. После минуты неистового клева ее снасть неожиданно свободно повисла в воде.
Жо хотел сказать, что с его борта клюет по-прежнему, но охнул, прикусив язык, — лесу из рук рвануло с такой силой, что мальчик чуть не выпустил снасть. Выругаться Жо не успел, рывок повторился, да с такой силой, что юного рыболова ударило плечом о борт челнока. "Аванк" — ошеломленно подумал мальчик. Лодка встревожено закачалась на волне. Леса медленно скользила сквозь пальцы, ладонь начало жечь, Жо машинально потянул на себя, намотал витую из конского волоса лесу на кулак. Рвануло так, что мальчик чуть не вылетел из лодки.
— Отпусти! Дай ей погулять, — скомандовала Катрин.
— Леса короткая, — промычал Жо. Руке было по-настоящему больно.
— Ну-ка, — Катрин ухватилась за снасть. Потянули вместе. Леса вроде бы поддалась, потом ушла в воду с такой силой, что челнок потащило кормой вперед.
— Ни хера себе! — кряхтя, заметила Катрин. — Неужели аванк? Придется отпускать.
Жо хотел ответить полным согласием, но челнок снова рвануло. Рыболовы попадали друг на друга. Мальчик взвыл, чувствуя, что запястье сейчас сломается. В двух метрах от лодки вспух водный пузырь. Высунулось кабанье рыло. Нет, все-таки не совсем кабанье, — рот-труба, диаметром с ведро, были определенно рыбьими, да и глаза полные изумленного негодования, оказались слишком круглыми и большими для парнокопытных.
— Вот это тюлька! — пробормотала Катрин.
Оскорбленная "тюлька" рванулась вглубь. Челнок, едва не черпнувший бортом, поволокло. Жо застонал.
— Бросаем, не вытянуть, — скомандовала Катрин.
— Не могу! — взвыл Жо.
— Вот ты баран, — распознала печальное положение мальчика наставница. — Тогда или режем, или подтягиваем ближе...
"Тюлька" подходить ближе не желала. Увлекаемый туго натянутой лесой, челнок то двигался вдоль тростника, то удалялся от берега. Жо рычал и ругался, упираясь ногами в борта. Под изысканные словосочетания, часть из которых была не очень понятна самому юному трибуну-мученику, Катрин выхватила нож. Перерезать снасть было делом мгновенным, но Жо неожиданно возопил:
— Нет! Поддается! Не режь, вытянем.
Катрин вновь замысловато выругавшись, сунула нож в ножны, ухватилась за леску. Теперь челнок опасно кружился на одном месте. От нового рывка Жо окунулся в воду локтем. Рыча от натуги, рыболовы в четыре руки подтянули рыбину чуть ближе. Свиновидная "тюлька" теперь не ныряла. Темные широкие очертания ее туши скользили у самой поверхностью воды. Временами Жо встречался взглядом со злобным взглядом рыбищи. На миг показалась округлая спина — челнок подбросила волной.
— Сейчас устанет, — заорал Жо.
— Мы устанем быстрее, — Катрин плюнула в сторону водоворота. — Нужно бить.
Жо с ужасом смотрел на мелькающее под водой тело. Больше всего упрямый улов был похож на короткую разжиревшую торпеду — рыбина немногим не дотягивала до размеров челнока.
— Ближе! — зарычала Катрин. Жо почувствовал, как напрягается ее тело, потянул изо всех сил сам. Леса неохотно поддалась. Рыбье рыло едва не ткнулось в борт челнока.
— Только бы под лодку не ушла, — заскрипела зубами Катрин. — Удержи ее хоть на секунду, — рука молодой женщины нашарила древко гарпуна.
Выдохнув особенно крепкое ругательство, Жо напрягся. Катрин взметнулась над лодкой, одной рукой ухватила мальчишку за шиворот, одновременно и опираясь, и придерживая парня в лодке. Мгновенная пауза, показалась Жо часом. Свистнул зазубренный наконечник гарпуна. Хищная сталь с хрустом пробила загривок рыбины.
Жо с ног до головы окатило водой. Мальчик думал, что челнок перевернулся — нет, полегчавшая лодка осталась раскачиваться на воде, зато в воде бились два водоворота. Катрин, вылетевшая из лодки, то ли притягивала к себе, то ли отпихивала подальше бьющуюся на гарпуне рыбину. Конвульсии добычи поднимали фонтаны воды. Под дождем брызг Жо суетливо схватил весло, двинул челнок к молодой женщине.
— Да подожди ты, — заорала Катрин. — Пусть околеет, акула проклятая.
Через минуту Жо ухватил легкое древко гарпуна, подтянул добычу к лодке. Древко еще вздрагивало, рыба слабо дергала узким сомьим хвостом. Жо помог взобраться в челнок Катрин.
— Хорошие у нас гарпуны, — пробормотала Катрин, — да дуракам достались.
Жо втянул голову в плечи, получив заслуженный подзатыльник.
— Тебя кто учил снасть на руку наматывать? — поинтересовалась наставница. — Моряк хренов.
— Очень кушать хотелось, — виновато сказал Жо. — Я осознал.
— Весло второе лови. Уплывет в темноте, — Катрин принялась мокрой косынкой вытирать лицо и руки, густо покрытые благоухающей рыбьей слизью.
Лодка двигалась медленно — тяжелую рыбу с трудом буксировали за кормой.
— Идиотские у нас в последнее время трудности, — проворчала Катрин. — Сами себе вредим, сами с собой боремся. Сами себе простить не можем.
— Больше не повторится, — мрачно пообещал Жо.
— Да я не про твою руку. Хотя и про нее тоже.
— А про что?
— Так, вообще. Сразу про все. Философские раздумья под луной о несовершенной природе мирозданья, — Катрин с омерзением потрогала слипшиеся волосы. — Например, о роли модных причесок в человеческом обществе.
— Это бобур, — сообщил с видом знатока Хенк. — Рыба вкусная, известная. Этот хвост еще не из самых крупных.
Катрин фыркнула, выкручивая мокрую рубашку. На корме "Квадро" столпился весь экипаж, включая смуглого приговоренного. На этот раз даже элитный самец на обнаженный бюст мучительницы не косился — внимание всех было приковано к потенциальному ужину. Вернее, уже завтраку. Катрин глянула на одноглазого — нет, бдительности не утерял, стоит позади всех, контролирует.
— Мы слышали, как вы радовались, — сообщил Квазимодо. — Крику было на всю реку.
— Ну, мы от восторга даже купаться полезли, — согласилась Катрин и звонко вытянула мокрой рубашкой ненавистного пленника по гладкой спине. Бывший Цензор догадливо юркнул под стол на свое место. — Ты, гамадрил, вообще на диете, — напомнила вслед пленнику молодая женщина.
— Магическая вещь, — с уважением сказал Эрго, закладывая в морозильную камеру еще один кусок рыбы.
— Точно, — согласилась Катрин, — только дверь этого сундука плотнее закрывай, а то магия улетучится, и харчи завоняются.
Эрго с трепетом нажал на дверцу из нержавеющей стали. Морозильная камера холодильника оказалась забита до отказа. Стояла глубокая ночь. Катрин с помощью бывшего охранника уже не первый час разделывала добычу. Пол камбуза был скользок от рыбьей крови. Чтобы затащить тушу бобура в узкую кухню, пришлось разрубать рыбину на части еще на палубе. Сейчас дело шло к концу. Катрин с ненавистью глянула на газовую плиту — работала единственная горелка, и на ее слабом пламени пережарить груду рыбы оказалось занятием нелегким. Имелась еще и крошечная, с палец толщиной, электроплитка, но Катрин и так с большим трудом осваивала корабельное оборудование. Одни специальные держатели для кастрюль и сковородок чего стоили. С ума тут сойдешь. Теперь даже на кастрюли, доверху набитые аппетитно пахнущими ломтями жареной рыбы, смотреть не хотелось.
— Воды принеси, столы и пол вымоем, и спать, — сказала Катрин.
Эрго в замешательстве глянул на кран над мойкой.
— Иди, иди, шланг гофрированный, — пробурчала Катрин. — В трубе магическая вода, и она уже на исходе.
Помощник покорно закосолапил на палубу. Катрин, наконец, выключила проклятую плиту. Газа там осталось — хватит только чай вскипятить. Эх, магия, магия.
Катрин возила тряпкой под раковиной. Вот грязища. В иллюминатор камбуза заглянул несший стражу на палубе Хенк:
— Нельзя ли рыбки попробовать? Уж очень ароматно пахнет.
Катрин погрозила ему тряпкой:
— Ты на посту или в таверне? Может, еще пива поднести?
Закончив с мытьем, молодая женщина сунула ведро Эрго:
— Вылить. Прополоскать.
Когда бывший стражник вернулся, Катрин сунула ему миску с двумя толстыми ломтями рыбы:
— Это Хенку. Только скажи, чтобы, чавкая, не забывал по сторонам поглядывать. Сам возвращайся, пожрем, наконец.
Бобур оказался очень даже ничего. В меру жирный, по вкусу действительно напоминающий давно знакомого Катрин сома. Видимо, родственники.
— Эх, хлеба бы, — вздохнул энергично жующий Эрго.
— В Каннуте купим, — пообещала молодая женщина.
Стражник помолчал, потом неуверенно спросил:
— Леди, а вы почему меня на кухню взяли?
— Недоволен, что ли? — удивилась Катрин.
— Доволен, давно так плотно не завтракал. Только Эррата вам бы лучше помогла. Да и Дикси, он парень шустрый. А вы меня покормить изволили.
Катрин, отрывая поджаристую корочку, неохотно сказала:
— Эррата мне в порцию живо гвоздей напихает. Не подвернутся гвозди, так просто наплюет. Малоприятно. Дикси шустрый, тут ты прав. Только я предпочту, чтобы медленно рыбу резали, а не очень шустро меня саму шинковали. Мы же здесь вроде куховарили, а не отношения выясняли. Ты спокойно делом занимаешься, мне это и требуется.
— Понятно, — стражник глубокомысленно глотнул из кружки жиденького травяного чая.
— Слушай, — Катрин захрустела корочкой, — мне вот любопытно: вы имена не хотите поменять? Эти, нынешние, по-моему, не очень благозвучные. Я просто так спрашиваю, ни настаивать, ни приказывать не собираюсь.
Эрго посмотрел на нее в замешательстве:
— Эррата точно не захочет. Она гордится, что у нее имя такое красивое. Тем более самим господином даденное. Дикси, пожалуй, поменяет. Ему прежнее имя нравилось. Если насчет меня.... У меня прозвище было. Как вы изволили сказать — неблагозвучное. Уж лучше я Эрго останусь.
— Твое дело, — Катрин улыбнулась. — Винни Пух тоже красиво звучит. Мне с детства нравилось. Ну, ладно, Эрго, я вот что хочу сказать: вы бы лучше не начинали.
— Что начинали?
— То самое. Плохо получится. Без толку. Голожопый остаток жизни на цепи просидит. Ему иного пути нет. Слаб он. И как колдун, и как мужчина. Разве что как бык-производитель на что-то еще годен. Вы не суетитесь. Добра не выйдет.
— Что-то я вас, леди, не пойму, — пробормотал Эрго. — Уж извините.
— Сейчас-то я тебя извиню. Потом... сам понимаешь. Я тебя "стучать" не подбиваю. Просто передай товарищу и девчонке: я сказала — лучше не начинать.
— Я не понял, но передам.
— Вот и отлично. Доедай и спать пошли. Уже светать начинает.
Эрго быстро доел, добросовестно вытер пальцы о штаны:
— Спасибо, леди Катрин. Еще один вопрос можно?
— Валяй, — благодушно сказала сытая женщина, накрывая кастрюлю.
— Вы сами из пиратов будете?
— Нет. Я в армии служила.
— А одноглазый и остальные?
— Одноглазым называть достойного человека невоспитанно, — строго сказала Катрин. — Наш Квазимодо глаз еще в детстве потерял, невинным ребенком. Ну, теперь-то он не очень-то невинный, успел и на флоте послужить, и прочими интересными делами позаниматься. Пиратов среди нас нет. Мы люди приличные, и брать вашего бывшего хозяина за жабры исключительно подпершая нужда заставила. Кстати, сам можешь у этой твари спросить — я его честно просила помощь оказать. Ну, Цензоры люди гордые — в жопу он меня послал. Зря, я бы ему за один добрый жест все его бычье хамство простила. Ну, теперь Цензора нет — только обезьяна плохо дрессированная.
Катрин, не открывая глаз, слушала, как постукивает брашпиль. За иллюминатором только начало светлеть. Ква свое дело знает — якорь поднимают на рассвете. Хорошо. Плохо, что заснуть так и не удалось. И так каждый день. Короткое забытье на нормальный сон ничуть не походило. Или провалы, похожие на обморок, или оцепенение, когда тело отдыхает, а мозг щелкает, как тот брашпиль, отстукивая минуты жизни. Заснуть нужно, очень нужно. Может, удастся дотянуться, разглядеть...
Жо выбрался на палубу, энергично помахал руками.
— Что за мельница? — жизнерадостно поинтересовался Квазимодо. — Спал бы и спал. Твоя вахта нескоро. Ветерок-то удачно меняется — полетим стрелой.
— Это хорошо, — Жо зевнул. — А как насчет завтрака? Очень хочется.
— Полагаю, будет дадена отдельная команда.
— Будет, будет, — из люка показалась голова Катрин. — Рожи умойте для начала. Потом завтрак. Потом у меня к Жо маленькая личная просьба имеется.