Рататоск ухватилась за шею северянки. Пахло от девчонки дождем, пирожками и плохо замытой блевотиной. Тьфу, не могли переодеть соплячку.
-Ты лазишь лучше меня. Почему? — прошептала девчонка.
-Подол правильно подворачиваю. Ты тоже в следующий раз так попробуй. Или штаны надень. Только подрасти малость сначала.
Внизу уже было слышно оханье Клоринды.
-Когда я стану хозяйкой, я тоже тебе помогу, — пробурчала Рататоск. — Не бойся.
-Вот спасибо. Теперь я за свое будущее спокойна.
Девчонку подхватили в четыре руки, сняли с камня. Клоринда так усиленно причитала, что малолетняя хозяйка снова рассопливилась. Ее увели. Катрин принялась оправлять платье. М-да, — парча. Была. Еще и нога саднит, клюнутая злобным шипуном. Хорошо, заразы типа птичьего гриппа здесь не бывает.
Милорд вернулся уже в темноте. Вошел преувеличенно ровно, споткнулся, ухватился за плечо Тима — обоих повело в сторону, и мужчины сели на камень. Оруженосец жизнерадостно захихикал. Амбре чудовищного местного джина вокруг мужчин стояло такое, что хоть ингаляции принимай.
Клоринда посмотрела неодобрительно:
-Все сегодня наперекосяк. Пойдемте, бабы.
Хозяина взяли под руки. Эллилон шла со светильником впереди, Тим плелся сзади, цепляясь за все, что казалось парню надежным. На лестнице лорд Пайл вдруг сконцентрировал суровый взгляд на лице Катрин и попытался потрогать ее за ухо с серебром. Северянка предупреждающе оскалилась.
-Врр-р? — надменно вопросил первый лорд Редро.
-Несомненно, — пробурчала Катрин. — Полное "вр-р"...
Лорда свалили на постель. Мужчина сделал пару движений ногами, демонстрируя желание еще прогуляться, и мирно засопел. Катрин взяла хозяина за пояс, взвалила на ложе целиком. Вытерла ладонь о подол, — местами милорд пропитался джинно-пивною смесью насквозь. Клоринда посмотрела на северянку укоризненно и принялась стаскивать с хозяина сапоги.
Сексуальных притязаний со стороны милорда в эту ночь ждать, пожалуй, не приходилось. Катрин вышла в коридор, где маялся бессмысленно улыбающийся Тим. Эллилон уже тащила кувшины с пивом и водой, — благородному лорду на утро. Катрин посторонилась и немедленно почувствовала руки мальчишки на своих бедрах.
-Он мне тебя отдаст, — пробормотал Тим. — Обещал. Весной после свадьбы.
-Чудная идея, — восхитилась Катрин. — Ты к тому времени как раз подрастешь и с горшка слезешь.
Эллилон осмелилась тихонько хихикнуть. Тим удивился боли в вывернутом запястье, — Катрин отконвоировала его в комнату, запихнула за дверь. Слышно было, как парень сел на пол, потом сразу лег. Утомил мальчугана алкогольный шторм.
Катрин услышала легкий шорох из коморки Рататоск. Не спит соплячка, подслушивает. Ну, пусть привыкает. Ей с этими забулдыгами жизнь жить.
Утро выдалось солнечным, с моря налетал порывистый свежий ветер. Над бухтой парили черные силуэты птиц. Оголодавший подарок Рататоск, бродил по галерее, злобно шипел и хлопал крыльями. Катрин на всякий случай обошла птицу стороной. Серый шипун к роду истинных бакланов относился сугубо условно, — крылья другие, да и по твердой земле передвигался вполне уверенно. Жесткое оперение, нос с острым крючком на конце. Легкие разводы на более светлом брюшке придавали птице нарядный вид. Клоринда уверяла что "бакланов-шипунов" обучают ловить рыбу и таскать улов людям. Ну, одни боги знают, как можно такую злобную птицу выдрессировать.
Катрин оперлась о парапет. Вид на бухту открывался чудесный. Два драккара уже выходили в узкое горло, — "Овечий хвост" и "Серебро" — корабли лорда Пайла отправились в поход. Самая боеспособная группировка островов Редро. У остальных лордов-капитанов имелось по одному кораблю — жалкие слабаки. На единственном стапеле города достраивается еще один "змей". Уже обшивать борта заканчивают. И этот новый драккар тоже под вымпел рода Пайла встанет. Велик и могуч милорд. И ретроград страшный, — ведь стоит в бухте крепкий трофейный когг, а с него, вместо того чтобы ввести в состав флота, лишь доски сдирают. На основании того заблуждения, что драккары Редро завсегда любые чужие корабли топили. Угу, попробовали бы пираты хоть один корабль Флота новой постройки атаковать. Отсталый здесь народец, и милорд-предводитель мудростью стратегической не блещет. Нарвется когда-нибудь.
Ныне милорд был необъяснимо мрачен. Выпил кружку пива, и отбыл, не позавтракавши. Только дал указания Клоринде и Старому, да северянку за грудь ухватил.
-Почему не вся в серебре?
-Орех отказал. Говорит, еще обряд провести нужно. Морских духов отвадить, — пожаловалась Катрин, стараясь не морщиться от боли.
-Денег старый козел больше не получит. Я с лихвой заплатил. Пусть отработает. А ты чтобы красивой была к моему возвращению.
Катрин заверила, что непременно будет. Милорд дня через четыре обещал вернуться. Значит, дня три можно спокойно жить. А там посмотрим. Потакать местному увлечению пирсингом решительно не хотелось. В драке побрякушки в неуместных местах жутко мешают. Вот если бы милорду Мышка попалась. Бывшая микробиолог в свою шкурку цацек готова продеть, сколько ей позволят. Или пока на ногах устоять сможет.
День Катрин провела в спокойных и необременительных хозяйственных заботах. Немного повозилась в саду, а когда добытчики вернулись с рынка, помогла чистить рыбу — Зеро приволок целую корзину сардин. Клоринда принялась их споро жарить, и кухня наполнилась дымом и чадом. Катрин открыла дверь во двор. Груда рыбы на блюде быстро росла. На кухню уже несколько раз нерешительно заглядывал Зеро.
-Что он там топчется? — рассердилась Клоринда. — Жрать хочет, что ли? Я его завтраком хорошим накормила.
-Сейчас я ему пинка дам, — пообещала Катрин. У нее возникло подозрение, что голозадый зачем-то вознамерился срочно повидаться с бывшей хозяйкой.
Зеро торчал у сарая.
-Ты чего без дела шляешься?
Раб воровато оглянулся и сунул молодой женщине крошечный кусочек коры.
-Это что за презент? — удивилась Катрин.
-Донесение, — шепотом пояснил Зеро. — От Одноглазого.
Катрин с трудом разобрала наколотую острием иглы строчку: "Как автобус. Близко".
Ухмылку Катрин сдержать не удалось, — когда одноглазый в клинике обитал, окно его палаты на автобусную остановку выходило. Парень все удивлялся, как точно автобус приходит. Не важно, с пассажирами или без, — по рейсам автобуса в Нью-Бридже можно было часы проверять. Квазимодо тогда, кстати, в первый раз механические и электронные часы увидел.
"Как автобус" — значит, все по плану. "Близко" — значит, недолго осталось маяться и наложницу с неопределенными планами на будущее, изображать.
Катрин едва сдержала порыв одобрительно похлопать раба по плечу.
-Госпожа, меня не оставьте. Умоляю, — торопливо зашептал Зеро.
С сзади послышались шаркающие шаги и Старый грозно рыкнул:
-Вы что здесь торчите?
Катрин мигом растерла в пальцах кору, повернулась:
-Мне мотыжка в сад нужна. Я ему объяснить пытаюсь, а он не понимает.
Старый свирепо ткнул раба между лопаток:
-Пошел работать, червь!
Зеро поспешно затрусил прочь.
Старый повернулся к Катрин:
-Милорд приказал приглядывать за вами. За обоими. Чтобы не сговорились блудить.
-Блудить?! — Катрин обиделась. — Мне мотыжка...
-Рот закрой, женщина, — Старый махнул огромным кулаком в сторону удравшего раба. — С ним застану, я тебя сам запорю. Мягок хозяин с вами, с тварями блудливыми. А я шкуру спущу не задумываясь. Поняла, утопленница?
-Поняла. Как насчет мотыжки?
Старый засопел:
-Страха не помнишь, северянка. Смотри, кожу гладкую опалишь.
-Что ты сердишься? — Катрин улыбнулась. — Мне всего-то мотыжка нужна.
-Это что такое? Сроду не слыхал.
-Железка такая, на палочке. Землю рыхлить.
Инвалид в сердцах сплюнул:
-Истинные черви. В земле копаться? Бараньи мозги нужно иметь. Ты, овца белобрысая, запомни, что я сказал. Я все замечаю, — Старый, придерживая тяжелый меч, заковылял к нижнему дому.
Катрин пожала плечами. Гордый какой морской волк. Сад, между прочим, кто-то сажал, растил. А теперь — "черви". Деградируете, господа пираты.
Сидели в спальне. Шить при слабом свете светильника надоело, и женщины развлекались, перебирая дареные побрякушки. Катрин рассказывала:
-Это лазурит. Он еще бывает фиолетово-синим, зеленым, и голубым. При родах помогает. Бессонницу гонит. Зрение острое дает. А это — сапфир. Укрепляет человека, долгую жизнь дает, потливость уменьшает.
-То-то, смотрю, я потеть перестала, — вздохнула Клоринда, которой принадлежал браслет. — Не с кем мне потеть-то. Новых развлечений у милорда хватает. Если так дальше пойдет, придется мне Старого к стенке прижимать. Хотя уж очень он попорченный, бедолага.
-Ладно тебе жаловаться. Наскучим мы хозяину, так он тебе должок сполна вернет.
-Уж ты-то надоешь, — Клоринда покачала головой. — Молодая, волосы светлые, умеешь всё, что в за морем в постелях попридумывали. Да и не только в постелях. Вон, — даже о камнях все знаешь. От тебя мужик не отлипнет.
-Это только до весны, — прошептала Эллилон. — После свадьбы милорд молодой женой займется.
-Слушайте, а что милорд так на девчонку запал? Я понимаю, кровь у мормышки хорошая, целый остров за ней в приданом числится. Так подождать можно. Что же младенца-то мучить? У нее ни рожи, ни кожи.
-Нет, она ему приглянулась, — возразила Клоринда. — Рата чуть-чуть подрастет, ничего личиком будет. А пока милорд с ней очень осторожен. До свадьбы, конечно. Ты с севера, ничего не понимаешь. Милорду наследники нужны. Настоящей крови, чтобы никто слова не сказал. Так что рожать Ратке, не перерожать.
-Да чему там рожать? Она сама еще мышь.
Клоринда пожала округлыми плечами:
-Как сможет, так родит. Будет каждое полнолуние слезами умываться, а куда деваться? За сытную жизнь платить нужно.
-Нет, милорд ее не только для родов взял, — возразила Эллилон. — Он жену и хозяйку из нее делает. Поэтому Ратка и в спальню хозяйскую всегда вхожа. Чтобы училась. Он сам ей говорил. Я уж привыкла при ней. Северянку-то Ратка боится, с тех пор как подушкой по лбу получила. Но хозяин ее позовет. Будешь, утопленница, учить хозяйку молодую.
-Да пошел он, Песталоцци гребаный! — не выдержала Катрин.
-Не ругайся, — зашипела Клоринда. — Ратка подслушает, — хозяину передаст. И вообще, засиделись, спать пора.
Катрин заставила себя прикусить язык, хотя сказать хотелось многое.
-Да, спать пора. Клоринда, как тесто ставить, покажешь? Пироги у тебя просто сказочные получаются.
-Покажу. Может, у вас там, на севере, в постели всё и умеют, но до моих пирогов, вам, дикарям, далеко.
Перед сном Катрин вышла на галерею, глянуть на бухту. У парапета стояла Эллилон, тоненькая, закутавшаяся в просторную мужскую рубаху. В свете звезд — волшебная эльфийская принцесса. Катрин уже смотрела, — нет, ушки у девушки лишены малейших признаков остроконечности. Нормальные ушки, только маленькие и груз серебра только подчеркивал ту их полупрозрачность. Хрупкая девочка, совсем чуждая этим скалам и волнам, этому жалкому городишке, пропахшему дымом, рыбой и куриным пометом. И как ее сюда занесло?
-Что стоишь? — прошептала Эллилон. — Подходи, вместе посмотрим. Тихо сегодня, тепло, ветер совсем стих.
Катрин оперлась о каменный парапет рядом. На фоне тысяч звезд профиль девушки, казалось, вот-вот растает, — такой тонкий, призрачный. И как такая красота груз грубого мужского тела выдерживает? Хотя ей нравится. По настоящему нравится. Горячая она, эльфийка неэльфиская.
-Спокойно сегодня, — прошептала девушка. — Море спит. Страшно по морю плыть?
-Как когда, — пробормотала Катрин, — бывает страшно.
Хотелось провести рукой по гладким темным волосам. Они мягче шелка, — такое чувствуешь не касаясь. Флоранс бы эта девочка понравилась. Фло всегда нравились истинно красивые люди. Попробовать бы это чудо. Прижаться осторожно, приласкать, так чтобы поняла, — сладко бывает, не только когда ноги к ушам до хруста загибают.
Эллилон смотрела на звезды, уже ничего не видя. Замерла, маленький ротик чуть приоткрылся. Длиннющие ресницы мелко-мелко вздрагивали. Задик под длинным подолом рубашки чуть выпятился. Ждет. Тронешь, — ахнет, обмякнет. Или это только кажется?
Нет. Не будет ничего. Была бы рядом Фло, закрутили бы, обняли, нашептали, показали бы путь в чудную неправильную страну. Если бы только захотело нежное эльфийское чудо тот путь узнать. Сейчас нехорошо получится. Шпионство, оплата телом, пироги утром, — лядство вечером. Чудо не устроишь. Да и нужны ли те чудеса извращенные? Это ведь когда на всю жизнь Фло рядом — счастье. А когда кабан хозяином? Сильный, крепкий, способный мимоходом удовольствие доставить, но ведь кабан кабаном. У девочки жизнь хрупкая. Не нужно её сомнительными радостями искушать.
Катрин заставила себя оторвать взгляд от чистой лакомой шейки на ночь освобожденной от серебряного ярма. Глянула на бухту, — действительно, тихо-то как. Единственный огонек светится, темные силуэты драккаров мирно спят среди мягкого блеска воды.
-Пожалуй, пойду спать.
У дверей настиг едва слышный шепот:
-Спасибо.
Катрин хмыкнула:
-За что?
Кажется, на ресницах Эллилон блеснули слезы:
-Что не тронула. Боюсь я. Попробовать боюсь.
Катрин хотела достоверно изобразить удивление, но почему-то пробормотала:
-Ладно. Попробуешь когда-нибудь. А благодарить меня не за что.
-За то, что смотрела так. И за то, что не тронула.
Катрин хмыкнула:
-Забудь. Сложная ты. Тебе бы хозяина поменять.
Эллилон смотрела из-под ресниц:
-Как? Он и из дома не выпускает.
-Придумаешь. Я здесь чужая, а тебе, почему и не придумать как да что?
Катрин легла спать. Перед глазами еще поплавали-померцали звезды и прелестная хрупкая шейка, потом явились родные вишневые глаза Фло. Катрин крепче обхватила тяжелую подушку и уснула.
Пироги удались, хотя Катрин внесла солидный вклад в процесс. Не испортила. Неожиданный результат, приятный. Пироги печь, это вам не из автомата палить или ногами размахивать. Дегустируя щедро набитый сардинным фаршем тестовый экземпляр, Катрин выглянула во двор. Нет, в отсутствие великого конунга жизнь определенно казалась проще. Эллилон развешивала проветриться одеяла, Рататоск возилась со своим морским сокровищем (крылатый подлец почему-то девчонку упорно не клевал). Даже Зеро нынче казался персонажем не очень раздражающим, — трудолюбиво перекладывал камни под стеной сарая. Прохромал Старый с топором подмышкой. Погрозил северянке пальцем. Катрин ухмыльнулась, — дожилась воительница, пальчиком тебе грозят, а не топором.
День тянулся спокойный, вялый. Дел, в общем-то, хватало, но напрягаться никто из женщин не собирался. Вокруг Катрин нерешительно походила Рататоск, потом насуплено обратилась с просьбой. Проволочное кольцо, надетое на горло баклана, требовалось отрегулировать, дабы птица могла нормально питаться. Собственно, кольцо предназначалось именно для того, чтобы поймав рыбу, баклан летел к хозяину. Владелец несчастной птицы забирал добычу, и выделял охотнику от человечьих щедрот кусочек рыбешки. По заверениям Клоринды, использовать бакланов было страсть как выгодно. Катрин хотела спросить у девчонки, зачем ей рыба, если в доме и так съестного хватает, но передумала. Пусть соплячка развлекается, пока детей рожать не нужно. Кольцо разжать труда не составило, и Рататоск ускакала, держа под мышкой свою живую удочку.