========== 1. Дело о белых мотыльках: Пролог ==========
«Каждый может родиться Измененным, но не каждый может им стать»
Книга об Измененных. Запретная техника.
В мире, в котором небо посерело от пороха, в мире, который знал одни лишь войны, наступило утро. Ничем не примечательное. Новое утро всегда пахнет по-особенному. Сонным дыханием, спешкой, приготовлением пищи, осадком в курильнице для благовоний.
На взлетной полосе взорвался дирижабль. Никто не пострадал. Но Вэй Усянь проснулся с колотящимся, готовым выпрыгнуть сердцем.
Ему снился дирижабль и волны огня. Он сам был этим дирижаблем и он же был тем, кто его поджег.
Вэй Усянь поднял ладонь перед лицом, развел пальцы, свел. Под пальцами снова затесались крупицы пепла.
Когда-то, еще в детстве, ему сказали, что он родился под двойной проклятой звездой, и вторая половина его звезды найдет его. Его найдет его двойник. А может, этот загадочный «двойник» жив в нем и сейчас, всегда жил, только тихо спит.
Кто-то тихо, но настойчиво постучал в комнату.
— Открыто, — лениво проговорил Вэй Усянь, — Я знаю, что это ты. Так что, входи.
Дверь распахнулась, и внутрь зашел Лань Ванцзи, уже полностью одетый, свежий и чистенький — белым бело, до оторопи. Волосок к волоску на высокой прическе.
Лань Ванцзи сделал шаг вперед и кинул что-то Вэй Усяню на кровать. Вэй Усянь приподнялся на локтях: аккуратная стопка одежды мягко приземлилась ему в ноги.
Вэй Усянь со стоном выкарабкался из-под одеяла. Взял со стопки лежащую сверху куртку ципао и развернул ее перед собой, задумчиво подергал за рукава.
Лань Ванцзи все также стоял у входа, сложив руки. Вэй Усянь поднял на него взгляд и улыбнулся:
— Все также будешь стоять и смотреть?
Лань Ванцзи шмыгнул за дверь и захлопнул ее за собой. Вэй Усянь вздохнул. Сон не шел у него из головы. Небо провоняло порохом, небо провоняло пеплом.
Вэй Усянь смял недавно выглаженную куртку в комок и отбросил в угол. Вэй Усянь откинулся на спину и снова поднял перед собой ладонь. Рукав белой нижней рубашки задрался и явил чернильные пятна, похожие на старые шрамы, опоясывающие запястье, и идущие ниже, вплоть до плеча. На другой руке была та же самая метка, несмываемая.
Прошло много лет с того дня. Прошло много лет, но пожары не оставляют Вэй Усяня ни днем, ни во снах.
Он запятнан.
И он скован.
Вэй Усянь с остервенением укусил себя за запястье, сжал зубы до того, что осталась вереница красноватых отметин, отпустил. Опустил руку на грудь и накрыл ее другой рукой.
Когда ты не придумываешь себе лишнего, то и не больно. Когда ты смиряешься с тем, что случилось, то и можешь вести обычную жизнь изо дня в день.
Лань Ванцзи ходит с похожей меткой, но никогда ничего не говорит. По его взгляду нельзя ничего понять: ни капли осуждения. Ему тоже больно, но… Он более стойкий. А Вэй Усянь смотрит на пострадавших из-за него людей каждый день.
И он все еще не понимает, как у него хватает сил переходить из утра в ночь, из ночи в утро. Огонь внутри него временно потух, но не ушел до конца.
Иногда Вэй Усянь боится. Боится, что его сны были правдой. Что предсказание о двойной звезде сбудется. Она спустится в мир и уничтожит все, к чему прикоснется.
Иногда Вэй Усянь не понимает, почему он вообще еще жив, почему его держат, и не дают умереть.
— Дирижабль с кофе взорвался, — сказал Цзян Чэн, кидая листы бумаги перед Вэй Усянем.
Лань Сичэнь сидел рядом и что-то печатал на телексе, отправляя короткие сообщения.
Бордовые шторы были раздвинуты, и холодное, мрачное помещение, заставленное столами, книгами и свертками на них, аппаратами, шкафами, грязными пиалами с окурками и бесчисленными расписными чайниками, лишь слегка осветилось. Лань Ванцзи прошел мимо, оставив за собой неуловимую ноту сандала в воздухе, и зажег несколько ламп.
— Не помогло, — сказал Вэй Усянь, задумчиво глядя на Лань Ванцзи.
— Нечего сидеть в темноте, — проговорил тот.
Цзян Чэн постучал костяшками пальцев по столу, напоминая о себе.
Вэй Усянь перевел на него не особо заинтересованный взгляд.
— Кофе, — проговорил он, — жалко.
Цзян Чэн поднял брови.
Вэй Усянь вздохнул.
— Ладно. Давай сюда свои бумажки.
Он, заграбастав ворох бумажных листов, откинулся на спинку резного стула и закинул ногу на ногу. Читать ему быстро надоело, и он оглядел всех.
— А вы чем займетесь? — спросил он.
Цзян Чэн повел плечами: мол, отвяжись. Увидел что-то в своем документе, схватил блокнот и ринулся за дверь.
— Мне какой-то дирижабль, да? А у вас что-то интересное…
Лань Сичэнь выказал небольшую улыбку:
— Ты же любишь кофе. А это урон для города — потерять такую партию кофе.
— Всего лишь при посадке лопнул и что? — Вэй Усянь лег грудью на стол. — Какое это отношение имеет к нам?
Лань Сичэнь снова улыбнулся:
— Белые мотыльки. Разберись с дирижаблем, и если найдешь мертвых белых мотыльков, то встречаемся в центре. — Лань Сичэнь поправил манжеты. — Сдается мне, это дело связано с тем, что ведем сейчас мы.
— Пилот видел перед собой белых мотыльков, когда снижался, — проговорил доселе молчавший Лань Ванцзи. Он задумчиво поднял пиалу и с небольшим отвращением перевернул ее. На пол посыпались окурки и пепел. Вэй Усянь вытаращил глаза.
— Ты сегодня не с той ноги встал?
— Там был жучок, — сказал Лань Ванцзи просто. Он взял палочку от благовоний и поковырялся в пепле, выудил кого-то крошечного, большими шагами подошел к окну, с грохотом открыл его и стряхнул на гомонящую улицу букашку.
Вэй Усянь все также сидел, вытаращив глаза.
— Он должен жить, — проговорил Лань Ванцзи.
Лань Сичэнь тихо засмеялся.
========== 2. Дело о белых мотыльках: Часть первая ==========
Вэй Усянь засмотрелся на полосатое небо за потолочными балками. Ветер гулял где ему вздумается по огромному ангару, вмещающему сразу несколько дирижаблей. Дирижабли перевозили с помощью упряжек лошадей. Люди тоже в основном передвигались на лошадях или на рикшах — конечно, для господ. Вэй Усянь не был достаточно богат (хотя и был достаточно ленив): Лань Цижень денег лишних в общую копилку на расследования не выделял, все по минимуму.
Вэй Усянь с тоской посмотрел на далекий, как рай, конец ангара. Вытащил кошелек из сумки, пересчитал деньги, выругался. Но все же махнул рукой и подозвал рикшу.
Забравшись внутрь, первые секунды Вэй Усянь выглядел мрачно-сосредоточенным, но чем дальше он ехал, тем все шире стал улыбаться.
Бывают такие дни — ощущение легкости от них заразительно. Вот и это утро было таким: с легким солнцем, нежным, непромозглым ветром. Извозчик, правда, передвигался медленно. Вэй Усянь терпел — денег у него было не настолько много, чтоб отсыпать для скорости.
Цзян Чэн закатит истерику. Деньги были Цзян Чэна, сказал тратить исключительно на необходимые вещи! Не на выпивку, не на сладости, не на то, без чего спокойно можно обойтись… Да.
Но утро хорошее, все равно.
Через полчаса доковыляли до конца ангара и стартовой площадки. Тут уже ветер рвал и метал. Вэй Усянь поднял воротник куртки, выбираясь из повозки. Извозчик молча протянул ладонь. Вэй Усянь кинул горсть монет и пошел вперед. Картина перед ним предстала с одной стороны обычная — когда что-то случается, то всегда переполох, с другой — немного странная. Довольно большая, в пару-тройку ли по периметру, площадка, выложенная специальной брусчаткой была кое-как огорожена веревками, которые безжалостно рвал ветер. Ветер же задирал одежду на людях, разносил вокруг какие-то листы бумаги, и чертов потрескивающий кофе под ногами, который пылил в лицо, от чего хотелось кашлять.
Площадка насквозь была черной то ли от пепла, то ли от рассыпавшегося кофе.
— Кто такой? — кто-то грубо тронул Вэй Усяня за плечо.
Вэй Усянь с улыбкой обернулся и вытянул из нагрудного кармана жетон.
Мужчина перед ним тупо посмотрел на жетон.
— Префекты у нас уже были, — мрачно заявил мужчина.
— А ты посмотри внимательно, — сладко проговорил Вэй Усянь, а про себя вздохнул.
Мужчина подумал, почесал голову и сложил руки перед собой.
— Вот ты мне скажи, на кой черт, я буду тебя пускать на закрытую территорию? А?
Вэй Усяню хотелось сказать «Бэ-э-э» и показать язык. Но он мужественно сдержался.
— Тут написано: «Специальный отдел префектории», — устало проговорил он, сразу догадавшись, что мужчина, скорее всего, просто не умел читать, а увидел только эмблему — Расследуем ваше происшествие. И я ненадолго, — он отступил на шаг и оглянулся за спину, — только немного осмотрю место несчастного случая… Потом можете хоть официальный запрос отправлять: кто я и зачем тут взялся.
Мужчина с сомнением посмотрел на него, подумал пару секунд и махнул рукой.
Вэй Усянь про себя возрадовался и пошел оглядывать территорию. Кофе и пепел. Шум вокруг.
Мимо пробежал паренек, Вэй Усянь сцапал его за локоть.
— Подожди-ка секунду. — и ткнул в лицо жетон.
Паренек также тупо, как несколько минут мужчина, уставился на жетон.
— Пре-фек-то-рия, — прочитал паренек.
— Молодец, — Вэй Усянь кивнул. — Ты здесь давно работаешь?
— Да с полгода будет.
— Про дирижабль что знаешь?
— Упал, — невыразительно проговорил паренек.
Вэй Усянь, покопавшись, нашел в кармане монетку и дал пареньку. Обнял его за плечи и отвел чуть в сторонку. Паренек ошалело смотрел на монетку.
«Цзян Чэн, прости», — подумал Вэй Усянь.
Паренек поднял голову и посмотрел на Вэй Усяня.
— Вам Фэй Циня надо спросить, — проговорил паренек.
— А где мне его найти?
— А вон, впереди! — паренек указал на человека с лопатой впереди.
Вэй Усянь кивнул.
— А он кто?
— Это его смена была, — паренек пожал плечами.
— Понятно. Спасибо. Еще… Знаешь, как зовут пилота этого дирижабля?
— Дирижабль зовут «Ласточка», — сказал паренек.
«Да зачем мне имя дирижабля, болван?», — подумал Вэй Усянь и усмехнулся: «Еще и ласточка… круглая пузатая махина из железок, обтянутых промасленной парусиной — ласточка…»
— Чжу Синсянь, — продолжил паренек, — Пилот. Сейчас в больнице.
— Любишь дирижабли? — спросил Вэй Усянь.
Паренек помялся.
— Ну?
— Люблю, — буркнул паренек.
— А чего так хмуро?
Паренек затравленно оглянулся.
— Чжу Синсянь обещал прокатить меня на «Ласточке», но обманул и не взял с собой.
— Он же шел на посадку после рейса из Африки? Ты что же, в Африку вознамерился сбежать?
— Нет, — паренек снова оглянулся. — Он хотел «Ласточку» угнать и покатать меня ночью.
— Та-а-а-ак, — протянул Вэй Усянь и слегка откинулся назад, — И что же?
— И не взял! — паренек аж подпрыгнул от возмущения.
— За угон дирижабля могли наказать вас обоих. А так — не наказали никого, — покачал головой Вэй Усянь.
— Я знаю, — сообщил паренек и снова понурился.
— Но что? — допытывался Вэй Усянь.
— Я его проклял, — проговорил паренек, — Чжу Синсяня. «Чтоб ты разбился» — сказал. И заклинания прочитал. Особые.
Вэй Усянь поднял брови.
— Что за заклинания такие?
— Вечером приходите на Третью Восточную, дом четыре, отдам книгу, — Паренек снова оглянулся, увидел кого-то и отошел на шаг назад, — Мне пора.
Вэй Усянь поглядел ему вслед и ухмыльнулся.
Вэй Усянь почесал шею, поправил куртку и пошел к виднеющемуся впереди Фэй Циню. Фэй Циню было около сорока, его чисто выбритый лоб блестел от пота, а тонкая хлопковая рубашка почернела от пепла и от пота.
Вэй Усянь старался неслышно подойти к Фэй Циню, но все равно мужчина услышал его шаги и вздрогнул.
— Кто..? — рявкнул Фэй Цинь.
Вэй Усянь в который раз за утро ткнул значок в лицо человеку. У Фэй Циня слегка задергался глаз, но сказал он только:
— А.
Вэй Усянь ждал.
— Пойдем. — Фэй Цинь махнул рукой.
Вэй Усянь последовал за мужчиной.
Через несколько шагов они оказались перед ямой. Внутри нее что-то поблескивало.
— Что это? — спросил Вэй Усянь.
— Что вы знаете о строении дирижаблей?
Вэй Усянь смущенно помялся.
— Ну… Они из парусины.
Фэй Цинь кивнул.
— И не только.
Вэй Усянь выжидающе молчал.
— Золото, — проговорил Фэй Цинь и указал на дно ямы.
Вэй Усянь удивленно наклонился над ямой.
— Большинство деталей, если коротко, изготовлены из золота. Золото — тяжелый метал, но с нашим топливом хорошо работает в сочетании.
Вэй Усянь ждал продолжения.
— Пропало несколько деталей. Вероятно, их украли.
— Ясно.
Фэй Циня кто-то окликнул, и он оставил Вэй Усяня осматриваться. Он покрутился по сторонам, прошел на десяток шагов вперед, затем в сторону, в другую. Позади случился какой-то переполох: крики, шум. Вэй Усянь обернулся и увидел, что безымянного паренька, которого он расспрашивал с полчаса назад, уводят со скованными за спиной руками. Паренек верещал, чуть ли не плакал. Вэй Усянь покачал головой и присел на корточки, дотронулся до земли. Из-под пальцев повалил легкий дымок, пепел и кофе взметнулись вверх. Земля пошла трещинами, как будто ее распирало изнутри. Кто-то грубо дернул Вэй Усяня за плечо и заставил подняться.
— Что ты делаешь? — прошипел знакомый голос.
Вэй Усянь встал и отряхнул руки. Он повернулся вправо, и взгляд приметил что-то странное на краю площадки.
— Цзян Чэн, — проговорил Вэй Усянь и двинулся в сторону. Но Цзян Чэн все еще его удерживал.
— Я тебя спрашиваю: что ты делаешь?
Вэй Усянь повел плечами в раздражении.
— Уже ничего. Принеси мне воды.
Цзян Чэн отпустил его.
— Что?
— Принеси воды, говорю.
— Я тебе, что на побегушках?..
— Пожалуйста? — Вэй Усянь обернулся к нему с улыбкой.
Цзян Чэн вздохнул.
— Что ты собирался сделать?
— Ничего.
— Врешь.
Вэй Усянь почесал голову.
— Паренька, возможного свидетеля, увели в наручниках. А он может быть полезен нам.
— Что он тебе сказал?
— Прийти сегодня вечером по адресу. Отдаст какую-то книгу с заклинаниями.
— Ну вот и придешь. Если его не будет на месте, то начнем его искать.
Вэй Усянь понурился.
— Ладно.
Цзян Чэн пошел вперед на поиски воды, а Вэй Усянь принялся сторожить находку. Через несколько минут Цзян Чэн вернулся с небольшим котелком, полным воды.
— Зачем тебе вода?
Вэй Усянь выудил из-за пазухи лист бумаги, опустил его в воду, вытащил, стряхнул лишнее и накрыл находку, слегка прижав. Он поднял лист, на котором отпечатался след от ноги.
— След, — сказал он с улыбкой.
Цзян Чэн в сомнении посмотрел на отпечаток.
— Всего лишь след.
— Не «всего лишь», а отдельно отстоящий на краю площадки, где нет ни пепла, ни грязи, ни кофе, ничего.
— Ага, странное одноногое существо, — с ехидцей отметил Цзян Чэн. — Ты нашел мотыльков?
— Нет.
— Зато я нашел. Пойдем.
По возвращении в штаб Лань Сичень уже развернул доску, на которой писал мелком все, что было известно на данный момент.
1) Несчастные случаи в разных районах города, некоторые со смертельными исходами
2) Золото
3) Белые мотыльки
4) След
Вэй Усянь взял другой мелок и написал пятым пунктом «Неизвестное проклятие».
— Сомнительно, — проговорил Цзян Чэн.
Лань Сичень покачал головой, взял одного мотылька в руки, подул на него, мотылек затрепетал крылышками и нехотя поднялся вверх, начал кружить по комнате.
Лань Ванцзи взял другого, из обнаруженных Цзян Чэном, провел над ним ладонью.
— Такие же, — проговорил он, — Не живые и не мертвые.
Цзян Чэн усмехнулся:
— Ну понятно, что они неживые.
— Они… словно зеркальные. Не из этого мира. Ничего прочитать не могу. Не та суть.
Вэй Усянь подтолкнул к нему лист с отпечатком. Лань Ванцзи провел над ним ладонью и покачал головой.
— Бессмысленно.
— Вэй Ин прав. Проклятие может быть как-то связано. Кто-то ворует золото, используя проклятие. Мотыльки — побочный эффект. Это одна из версий, — проговорил Лань Сичень.