В Айяделле ситуация тоже, в целом, нормализовалась. Жители города кремировали мёртвых, искали раненных и переносили их в лечебницы. Работали несколько созданных пунктов по распределению пленных.
Вадим в составе боевого отряда маринейцев помогал подавить один из последних очагов сопротивления на подступах к Айяделле. Здесь его нашёл Том, который сообщил, что отряд ардестинианцев в главе с Уорреном сумел проникнуть на территорию центрального холма, перебил охрану и захватил здание Совета мудрецов. Уоррен взял в заложники Аргоса Тора и Элаю и теперь требует к себе его, Вадима. Иначе грозится убить их.
Вадим, не раздумывая, отправился туда. Командир отряда, в котором он сражался, предложил отправить вместе с парнем часть своих людей, но тот отказался, так как штурм всё равно был бесполезен, и он не хотел подвергать жизни заложников лишней опасности.
Томми тоже хотел пойти с ним, но Вадим категорически запретил ему это делать. Впрочем, парень был упрям, и через некоторое время всё же отправился вслед за Соболевым.
Вокруг холма с разных сторон начали собираться жители города. Среди людей царили волнение и страх. Далеко не все ещё поняли, что же на самом деле произошло и что делать дальше. Когда Вадим пробирался сквозь толпу к подножию горы, его стали останавливать и пытаться разузнать, что к чему.
Вадим стал подниматься по лестнице, ведущей на вершину. Что творилось там, он не мог знать, опасаясь только худшего. Поднявшись наверх, Вадим увидел картину бойни, произошедшей здесь совсем недавно. Вокруг лежали тела нескольких членов Совета мудрецов, а отряд отборных солдат ардестинианцев охранял периметр.
У парня тут же отобрали всё, что можно было использовать в качестве оружия, после чего командир отряда объявил, что его ждут внутри.
Войдя в здание, Вадим сначала никого не увидел. Большой парадный зал казался мирным и спокойным. Он сделал несколько шагов вперёд ― никто не вышел навстречу.
― Уоррен, я пришёл! Один и без оружия, как ты и хотел! Где же ты сам? Выходи, давай поговорим, решим наши проблемы! ― громко произнёс Вадим и стал ждать ответа.
Из-за одной из колонн вышел Уоррен. Он ехидно улыбался. Видно было, что он знает, что делает и контролирует ситуацию.
― Ну, давай поговорим, ― спокойно сказал американец. ― Ты доставил мне немало неприятностей, Вадим. С того самого момента, как ты увёл Пауэлла прямо у меня из-под носа. Я был в ярости, но всё же сумел оценить твой профессионализм. Всё это время я хотел, наконец, помериться с тобой силами.
Вадим слушал внимательно, в тоже время глядя по сторонам, прикидывая, где Уоррен мог держать Аргоса Тора и Элаю.
― Тогда отпусти заложников, Уоррен! Давай разберёмся по-мужски!
― Нет, они нужны мне как прикрытие, пока я не покину это место, ― ухмыляясь, продолжил американец.
― А как ты собираешься покинуть Маринею? Ведь все пути отсюда перекрыты. Думаешь, твои новые «друзья» тебе помогут? Армия ардестинианцев сейчас разбита, и им просто не до тебя! Всё кончено!
― Ты не всё знаешь, ― хитро произнёс американец. ― Я это продумал.
― А я тебе не верю. Может, ты уже убил заложников?! Где доказательства, что они живы? ― спросил Вадим, сам внутри содрогнувшись своему предположению.
― Приведите сюда старика и девчонку! ― крикнул Уоррен, и в ту же секунду откуда-то из глубины зала показались люди.
Аргоса Тора и Элаю под руки держали двое крепких ардестинианских солдат. Ещё двое шли позади с автоматами наготове.
Вадим лихорадочно соображал, что делать дальше. Как освободить девушку и её отца? Со всеми пятью противниками ему не справиться. Нужно что-то придумать, потянуть время.
Заложников подвели достаточно близко, и Вадим хорошо мог рассмотреть их лица: в них читались, одновременно, и готовность достойно принять смерть, и не тающая несмотря ни на что надежда на спасение. Вадим за время, проведённое на Маринее, сумел хорошо понять её жителей, даже полюбить их. Особенно это касалось Аргоса Тора и его дочери. Молодой человек не хотел думать о худшем.
― Повторяю, отпусти их! Это наше с тобой дело! ― обратился он снова к Уоррену.
― Я что идиот?! Кем я тогда буду прикрываться?! Тобой?
― А твоё самолюбие не страдает оттого, что ты прикрываешься женщиной? Отпусти хотя бы её! ― Вадим продолжал тянуть время, надеясь на помощь остальных маринейцев.
― Да брось! Мы же в реальном мире, а не каком-нибудь романе! Здесь все эти штуки про благородство не проходят! Мне начинает это уже надоедать!
― Что же мы будем делать?
― Я убью тебя, ― сказал Уоррен и направил пистолет на Вадима.
Тут Элае удалось вырваться из чуть ослабшей хватки держащего её солдата. Уоррен на мгновение отвлёкся, а Вадим попытался выхватить у Уоррена пистолет и взять его самого в заложники. Но тот оказался проворнее, и парень получил сильный удар в живот, от которого буквально согнулся пополам. Он припал к земле, опираясь об неё локтями и коленями.
Элая попыталась остановить Уоррена, но силы были явно не равны. Он наотмашь ударил девушку по лицу. Она упала на землю недалеко от Вадима. Он видел, как покраснела и распухла щека Элаи, а на глаза невольно навернулись слезы.
Не обращая внимания на мольбы девушки и призывы Аргоса Тора прекратить всё это, Уоррен со всей силы ударил Вадима ногой, вложив в этот удар всю ненависть к нему. Послышался хруст рёбер. Соболев почувствовал во рту солоноватый вкус крови. Превозмогая боль, он попытался подняться, но противник нанёс ему сильный удар кулаком в лицо. Вадим снова упал на землю.
Аргос Тор, не имея возможности освободиться, всё же постарался заступиться за дочь и Вадима. Его слова ещё больше разозлили и так взбешённого Уоррена, что тот выхватил пистолет и два раза выстрелил в старика. Элая вскрикнула, Аргос Тор застонал и осел на землю, не поддерживаемый больше мощными руками державшего его солдата.
Видя эту картину, Вадим как будто преобразился. Он нашёл в себе силы вскочить и с ходу нанести несколько сильных ударов Уоррену в лицо и туловище. Тот пытался блокировать удары, но Вадим теперь контролировал положение.
Подручные Уоррена ничем не смогли ему помочь: на звуки выстрелов сбежались снизу маринейцы. Опасаясь худшего и решив, что уже нечего терять, они сумели быстро справиться с адрестинианцами, охранявшими подходы к зданию.
Завязалась перестрелка между оставшимися четырьмя ардестинианскими солдатами и толпой маринейцев, но силы были явно не равны, и вскоре все до последнего захватчики были убиты или ранены.
В возникшей неразберихе люди не сразу поняли, что произошло и что Аргос Тор серьёзно ранен. Когда разобрались, несколько пар рук бережно подхватили его и понесли в больницу. Элая, утирая слезы, шла рядом. Позади вели побитого Вадимом Уоррена.
Соболев тоже шёл, прихрамывая, среди остальных. В больнице все, в основном, были заняты спасением Аргоса Тора, но и Вадима не оставили без внимания. Осмотр, впрочем, показал, что он в норме, кости не были сломаны.
От Элаи Вадим узнал, что жизнь её отца теперь тоже вне опасности. Помощь пришла быстро, да и медицина у маринейцев была на высоте. И всё-таки Аргосу Тору предстояло достаточно длительное лечение.
Вадим решил как можно скорее отправиться в Москву и обо всём доложить своему шефу. Нужно покончить со всем этим делом и с чистой совестью вернуться сюда, чтобы начать новую жизнь.
― Разве тебе обязательно ехать? ― грустно спросила Элая.
― Думаю, будет лучше, честнее, если я это сделаю.
― И когда ты вернёшься?
― Через несколько дней, не больше.
― Обязательно возвращайся! Я буду ждать тебя! ― Элая с большой неохотой отпустила молодого человека. Она едва не потеряла отца и не хотела теперь потерять ещё одного человека, который был ей дорог.
― И береги себя, слышишь! ― почти закричала она, стараясь пересилить шум заработавшего двигателя «Сессны». Вадим помахал в ответ через лобовое стекло.
Самолёт стал набирать скорость, и берега Маринеи стали постепенно удаляться, превращаясь во что-то не вполне реальное. Предстояло вернуться в наш мир, почти уже забытый за тот год, что Вадим провёл на Маринее. И пускай это нужно было сделать лишь на несколько дней, задача казалась трудней, чем была на самом деле. Как только он пересёк границу двух миров и оказался в Майами, он отправил секретное сообщение своему руководству. Теперь предстоял долгий полёт домой.
В Москве были немало удивлены. Руководство Вадима считало его пропавшим без вести, возможно, погибшим. Было известно, что американцы также ищут своего человека, к тому же исчез этот самый пресловутый Пауэлл. И вот внезапно агент, пропадавший неизвестно где почти полгода, снова вышел на связь!
В аэропорту Вадима уже встречал Илья. Видя, как он напряжён, парень не стал ни о чем спрашивать, а просто протянул руку. Тот быстро пожал её, и оба направились к выходу. Илья повернул ключ, и мотор «Волги» мгновенно откликнулся негромким урчанием.
― Может, хочешь сначала домой заехать? ― решился нарушить молчание Илья.
― Нет, давай прямо к шефу. Хочу побыстрее закончить с этим делом, ― с едва заметным раздражением ответил Вадим.
И через несколько мгновений добавил:
― Как же я устал! Это было самое трудное моё задание… самое трудное, ― и Вадим закрыл глаза, откинувшись в кресле.
Илья с любопытством посмотрел на него, но ничего не сказал и продолжил вести машину.
Обычно спокойный Игорь Константинович на этот раз заметно нервничал. Он расхаживал по кабинету, держа в руках стакан с виски.
― Садись! ― тут же приказал он вошедшему Вадиму.
Потом опомнился, сказал:
― Извини, просто нервы ни к черту. Не спал уже почти двое суток.
― Я всё понимаю, Игорь Константинович, ― спокойно ответил тот.
― Хорошо. Ну, рассказывай, что случилось. Во всех подробностях, пожалуйста.
Вадим пересказал всё, что случилось с ним за время, проведённое в Маринее, особенно подробно остановившись на последних событиях. Молодой человек рассказал и то, что Уоррен успел разоблачить его. Единственное, о чём умолчал Соболев, это о своих чувствах к Элае. Он не собирался ни с кем делиться этим, даже с Игорем Константиновичем.
Пока Вадим рассказывал, полковник допил весь свой виски, продолжая, однако, вертеть в руке пустой стакан.
― Это всё? ― спросил он, когда Вадим замолчал.
― Нет, не совсем.
― Я слушаю.
― Я хочу уйти со службы. Навсегда.
― То есть, как это уйти?! Ты что, спятил?! После всего, что ты узнал, что видел, вот просто так взять и скрыться! Бывших агентов не бывает, запомни это! От нас уходят только ногами вперёд! ― под конец Игорь Константинович уже кричал. Голос выдавал, что он пьян. Усталость, напряжение последних дней и выпитое сделали своё дело.
― И всё же я уйду, Игорь Константинович, ― всё также спокойно продолжал отвечать Вадим.
Его спокойствие ещё больше распалило начальника:
― Уйдёшь?! Черта с два, Вадим, ты уйдёшь! Нам придётся убрать тебя, как тогда твоих родителей…
― Что?! ― Вадим резко поднялся из кресла, в котором сидел. Его усталость как рукой сняло. Он ожидал услышать что угодно, только не это: ― Что вы сказали?!
― Да, да, мой мальчик. Ведь они погибли в автокатастрофе. А виновника уже нельзя было привлечь к ответственности, он тоже скончался. Это мы так устроили! Мне очень нужен был кто-то на эту работу. Ты был мне нужен! Но тебя держала семья. Это была помеха. Её нужно было убрать. Чтобы не было никаких привязанностей. Вот так! ― слова лились у Игоря Константиновича нескончаемым потоком. Он уже не мог себя контролировать, разглашая эти совершенно секретные сведения.
Вадим был шокирован. Мысли его путались, он не понимал, что делать дальше.
― А сестра? ― спросил он, когда смог совладать с собой.
― Она тоже должна была погибнуть. Но выжила. Её тяжёлое состояние сыграло нам на руку. Теперь у тебя был стимул для работы: нужны были деньги на лечение. Но умерла она своей смертью. Мы к этому непричастны.
― Ошибаетесь. Вы к этому имеете самое непосредственное отношение, ― Вадим стал угрожающе надвигаться на своего начальника. При этом внешне он сохранял полное спокойствие.
Игорь Константинович попятился к своему столу.
― Что это ты делаешь? ― он пытался сохранить властный тон голоса, но это получалось плохо. Игорь Константинович не на шутку испугался за свою жизнь.
Вадим ничего не ответил. Он подошёл к висевшему на стене богато украшенному клинку и аккуратно снял его с крепления.
― Не трогай! Это очень дорогая вещь! Подарок министра…
― Да? А я и не знал, ― произнёс парень, рассматривая оружие. ― Сколько раз видел, а всё не решался спросить, откуда он.
― Посмотрел? Хорошо! Теперь ступай домой, выспись! А завтра поговорим! ― дрожащим голосом, срываясь на визг, сказал Игорь Константинович, даже не понимая, как абсурдно звучат его слова в данной ситуации.
― Нет, Игорь Константинович, ― всё также хладнокровно ответил Вадим. ― Мы не будем говорить ни завтра, ни послезавтра, ни, я надеюсь, когда-либо ещё.
Он снова стал медленно приближаться к шефу, вертя в руках клинок.
― Выполняй приказ! ― не выдержав напряжения, закричал Игорь Константинович.
Вадим стремительно кинулся к нему, повалив на стол. Сжал левой рукой горло, а правой держал клинок, готовый обрушиться на голову начальника.
Глаза Игоря Константиновича лихорадочно бегали из стороны в сторону, ища пути спасения. Он безуспешно пытался разжать душившую его руку Соболева, при этом беспомощно болтая ногами.
― Моё задание выполнено! ― тоном, не терпящим возражения, сказал Вадим и вонзил клинок в поверхность стола всего в паре сантиметров от головы шефа: ― Больше я на вас не работаю!
Вадим разжал хватку и быстро направился к выходу.
― Мою трудовую книжку можете оставить себе, ― иронично произнёс он, закрывая за собой дверь.
Пришедший в себя, разъярённый полковник Коваль схватил первый попавшийся под руки предмет ― мраморный бюстик какого-то древнегреческого мыслителя ― и швырнул его что было силы в дверь, едва не пробив её насквозь.
Затем он позвонил вниз на проходную и велел задержать Вадима. Положив трубку, направился к бару, чтобы налить себе ещё виски.
Спустившись на лифте на первый этаж, Вадим лицом к лицу столкнулся с Ильёй.
― Дай пройти! ― твёрдым голосом сказал ему Соболев.
― Мне очень жаль, Вадим, не могу! ― ответил Илья. Он встал, преградив тому дорогу: ― Приказано тебя не выпускать. Я имею право применить оружие, ― рука его потянулась к кобуре. ― Повторяю, мне очень жаль!
― И мне, Илья, ― ответил Вадим и несколькими стремительными движениями, так, что Илья даже не успел ничего понять, расчистил себе дорогу, оставив бывшего коллегу лежать на полу без сознания.
Но Илья был не один. В холле Вадима ждали ещё десять человек. Как только он подошёл ближе, все они направили на него оружие. У Вадима в руках был пистолет Ильи. Ситуация складывалась очень щекотливая.
Некоторое время никто не произнёс ни слова, затем Соболев сказал:
― Послушайте, ребята, ведь все вы знаете меня. Я совершенно один в этом мире. Мне нечего терять. Я успею застрелить двоих из вас прежде, чем вы убьёте меня. А у всех у вас есть семьи, я знаю. Кто-нибудь хочет этим рискнуть?
― Это служба, ― негромко произнёс один из парней.
― Но стоит ли она того, чтобы так глупо погибнуть, стреляя в человека, который ещё вчера был твоим товарищем? ― задал ещё один вопрос Вадим и тут же сам на него ответил. ― Умереть в схватке с противником, умереть как герой, ― вот это стоит того. А так ― нет!
― Хорошо, Вадим, уходи, ― вдруг произнёс человек, стоявший ближе всех к выходу.
Остальные обернулись к нему. Их лица выражали недоумение.
― Как старший в группе я принимаю такое решение и беру на себя ответственность за него. Ты слышал, что я сказал, Вадим! Уходи! Быстро! Пока я не передумал!
Повторять дважды не было необходимости, и парень через мгновение оказался у дверей. Он уже толкнул одну из них, чтобы выйти на улицу, как вдруг его остановил тот же человек, положив руку ему на плечо.
― Вадим!
Тот обернулся.
― Пистолет, ― и протянул руку.
Вадим передал ему оружие.
― Спасибо. И прощайте!
Мужчина кивнул.
― Прощайте! ― обратился Вадим к остальным и, не дождавшись ответа, быстро вышел, закрыв за собой дверь.