По дороге в квартиру Кейт встретила двоих знакомых, с которыми обменялась короткими дежурными фразами вежливости. Наконец, она оказалась у двери с табличкой «305» и поняла, что колеблется, прежде чем вставить ключ в замочную скважину. Преодолев себя, девушка сделала два оборота направо; замок щёлкнул, и она вошла.
Из-под кухонной двери горел свет — доказательство того, что Скотт уже дома. Кейт вздохнула, дотронулась до выключателя в прихожей, поставила сумку на тумбочку и стала снимать куртку. Жених вышел и кухни, услышав звуки в коридоре. На лице Скотта не было какого-то особого выражения: ни гнева, ни радости от её присутствия, ни даже тревоги за судьбу невесты, которой не было почти целые сутки.
Кейт вдруг абсолютно ясно ощутила, что в свою очередь также не испытывает к этому человеку ничего.
— Ужинать будешь? — спросил он вместо приветствия.
— Нет, не хочу, — Кэтрин помотала головой.
— Тогда давай поговорим. Ты же обещала рассказать мне всё, когда вернёшься.
Кейт поняла, что так и нужно сделать. Она не будет просить его отложить разговор на завтра.
А тем временем Джон Коннор, пристроив свой «триумф» на небольшой парковке, коротал вечер за угловым столиком в неказистом второсортном баре на окраине Лос-Анджелеса, лениво потягивая пиво и наблюдая за остальными посетителями. Впрочем, делал он это лишь поверхностно, глубоко уйдя в собственные мысли.
Добравшись до дома, где жила Кейт, и забрав мотоцикл, парень поколесил некоторое время по городу, а потом, когда начало темнеть, решил было по привычке заночевать на очередном пустыре. Но после некоторых раздумий он не стал этого делать. Ожидание конца суток было подобно своего рода чесотке, которая то и дело заставляла его двигаться, действовать. Вот и сейчас Джону хотелось что-то предпринять, чем-то занять себя в преддверии решающего момента, когда он поймёт, распуталась ли петля времени.
В дополнение к этому Джону никак не давал покоя их разговор с Кейт, особенно, её последние слова: «Позвони в любом случае! Я буду ждать!» Даже несмотря на отсутствие у Джона большого опыта по части женской психологии, он не мог не понимать, что это значит нечто большее, чем просто проявление дружеской заботы и участия. И как в тот момент дрогнул её голос!
До этого он всегда приходил к выводу, что им с Кейт не суждено быть вместе в мирное время, приводя сам себе множество аргументов, но теперь уверенность была уже не столь сильной. Если задуматься, неужели он настолько никчёмен, чтобы совершенно не быть достойным такой девушки, как Кейт? Ведь он не тупой, в конце концов, и при желании мог бы даже получить какое-то образование и наверно найти работу. Просто, как он сам признался ей, долгие годы бродячей жизни наложили на мышление свой отпечаток. Интересно, что сказала бы обо всём этом мать? Понравилась бы ей Кейт? На кратчайшее мгновение Джон пожелал, чтобы Сара Коннор оказалась рядом.
От грустных мыслей его отвлёк голос парня, сидящего за соседним столиком, этакого ковбоя в широкополой шляпе, куртке с бахромой и ковбойских сапогах. Мужчина уже был в явном подпитии, когда начинает тянуть на разговоры с незнакомыми людьми.
— Эй, приятель, да у тебя такой вид, как будто ты самый несчастный тип на свете!.. — икнув, довольно громко произнёс он. Несколько человек обернулись в их сторону, но почти сразу же вернулись к своим делам.
Джон посмотрел на ковбоя, но предпочёл проигнорировать его слова. Однако пьяного это только ещё больше подстегнуло.
— Погоди, я знаю: из-за девчонки мучаешься, — это было произнесено с полной уверенностью.
Джон усмехнулся и вдруг, сам не желая того, ответил:
— Да, из-за девчонки.
— Что, отшила тебя?
— Да нет, просто я ей не ровня…
Ковбой рассмеялся.
— Послушай меня дружище! — мужчина понизил голос и доверительно наклонился к Джону. — Брось ты все эти глупости! Если по-настоящему влюблён, позвони ей прямо сейчас и выложи всё начистоту, а ещё лучше поезжай прямо к ней домой и скажи, глядя в глаза, а потом подойди и впейся в губы!.. Бабы, они не любят размазней! Им подавай определённость!
«А что, может быть, действительно…» — подумал Джон. Нет, он не будет, конечно, действовать именно так. Но что, если прямо сейчас подойти к висящему на стене аппарату и сделать звонок, сказать Кейт, что он хочет встретиться с ней, посидеть где-нибудь и поболтать о жизни?
Парень достал из нагрудного кармана сложенный листок с её номером телефона и поглядел на него, борясь со своим желанием. Нет, как бы там ни было, он дождётся завтрашнего дня!
========== V. 5 ==========
Генералу Брустеру доводилось всего дважды бывать в кабинете адмирала Моррисона, и каждый раз, невольно сравнивая его со своим, он находил помещение излишне помпезным и показушным. Впрочем, это, конечно, не его дело, как кому обставлять своё рабочее пространство, особенно как это делать вышестоящим по отношению к нему чиновникам.
Поэтому, входя в шесть часов вечера в кабинет адмирала, Брустер даже не стал обращать внимание на обстановку, а сразу сосредоточился на людях, также присутствовавших на этой встрече. Помимо Моррисона здесь находились главы Центрального разведывательного управления и Агентства национальной безопасности, а также ряд высших офицеров, представляющих четыре основных вида вооружённых сил, в ранге полных (четырёхзвёздных) генералов или адмиралов — тех самых начальников штабов. Со всеми ними Брустер было более-менее знаком, в том числе и вне профессиональной сферы, так что его появление было встречено искренними приветствиями и улыбками.
Да, генерал Роберт Брустер сейчас являлся в глазах этих людей национальным героем, ибо именно разработка подведомственного ему Центра Исследования Кибернетических Систем, как они считали, спасла всю американскую систему обороны от проклятого вируса, терроризировавшего их последние дни. Многие в правительственных кругах из-за этого потеряли и сон, и аппетит, но вот теперь, кажется, опасность миновала. Начальники штабов с нетерпением ждали отчёта генерала и с интересом поглядывали на папку, которую он держал в руках.
— Что ж, джентльмены, — обратился ко всем адмирал Моррисон, худощавый седовласый человек с резкими чертами лица, китель которого был увешан наградами даже больше, чем у Брустера, — предлагаю ввиду известных обстоятельств провести наше совещание в слегка неформальном стиле.
Голос адмирала всё также излучал редкое для него добродушие и весёлость. Все согласно закивали. Эйфория от того, что угроза национальной безопасности ликвидирована, ещё не выветрилась из их голов.
— Боб, прошу вас!
— Благодарю, господа! — Брустер раскрыл папку. — Я знаю, вы ждёте от меня рассказа о том, как мы остановили распространение вируса при помощи Скайнет, но, боюсь, я с самого начала вынужден буду вас разочаровать…
Генерал видел, как напряглись лица у всех военных мужей. Что ж, сейчас он собьёт их радостный настрой! Но ничего не поделаешь — он должен сказать правду, чего бы это ему впоследствии не стоило.
— Дело в том, что как мы обнаружили, Скайнет и был тем самым вирусом, который причинил нам столько беспокойства…
Теперь уже стали раздаваться возмущённые возгласы и закономерные вопросы: что? как? почему? Брустер сделал жест рукой, попросив дать ему возможность продолжить:
— Да, увы, я должен признать, что это так. Со всей ответственностью и хорошо представляя все последствия, которые это может иметь, я заявляю, что проект, в который было вложено пятнадцать миллиардов долларов (на самом деле, потратили гораздо больше, но Конгрессу сообщили именно это число) и несколько лет работы, который разрабатывался под моим руководством, проект, который призван был защитить нас от любых внешних угроз, сам явился такой угрозой.
Если бы группа наших инженеров во главе с Тони Фликинджером — думаю, все здесь присутствующие слышали о нём, — не обнаружила бы вовремя, откуда исходит реальная опасность, я даже боюсь представить, какие могли бы быть последствия. Ведь Скайнет едва не получил доступ к ядерному арсеналу!
По кабинету прокатилась волна возмущения, а Моррисон сверлил генерала взглядом. Когда доклад Брустера, продолжавшийся ещё несколько минут, завершился, он первым спросил:
— Брустер, вы действительно понимаете все последствия того, что вы сейчас нам рассказали?
— Да, сэр, я уже сказал об этом. Если командование сочтёт это необходимым, я готов уйти в отставку хоть сегодня же, — генерал говорил спокойно и уверенно.
В помещении повисла тишина. Начальники штабов переглядывались между собой и смотрели то на Брустера, то на адмирала. А тот тем временем взвешивал только что услышанное. Наконец, он произнёс:
— Я думаю, что так радикально поступать мы не будем, — в конечном счёте, рассудил Моррисон, Брустер — отличный военный (они были знакомы уже пятнадцать лет), ну а кто не допускает ошибок, когда дело идёт о передовых технологиях, которые даже лучшие учёные умы пока не в состоянии до конца познать?
— Джентльмены? — адмирал обратился к остальным.
Возражающих не нашлось. Брустер остался на своём посту, однако ни про какие награды речи уже не шло.
— Благодарю за доверие! — он коротко кивнул. Генерал не беспокоился за свою личную судьбу, но его тревожило будущее подчинённых и всей их программы. Поэтому он поспешил задать вопрос:
— Сэр, а что будет с Фликинджером и его командой?
— Ну, раз вы остаётесь на своём месте, то, очевидно, вам решать, — сухо произнёс адмирал Моррисон.
— А вся наша программа киберисследований? Не стоит ли свернуть её или хотя бы пересмотреть после того, что случилось?
Лица всех снова были обращены к Брустеру.
— И оставить Америку без защиты перед всё нарастающими угрозами со стороны русских и китайцев?! — вскричал Моррисон, но быстро взял себя в руки. — Впрочем, этот вопрос мы будем рассматривать отдельно, Боб! Мне ещё нужно решить, как теперь докладывать обо всём этом дерьме президенту и Конгрессу! А вы пока занимайтесь своим непосредственными обязанностями! Насколько я помню, под вашим руководством разрабатываются и другие проекты: перспективные системы вооружения, эти, как их там, терминаторы…
Брустер хотел было сказать что-то ещё, но передумал. Вместо этого он поднялся и собрался уходить.
— Брустер, оставьте, пожалуйста, папку! — адмирал протянул руку.
Когда дверь за генералом закрылась, Моррисон мрачно поглядел на остальных мужчин.
— Ну, и что же мы теперь будем делать, господа? Какие есть предложения?
— А что, если вообще ничего не рассказывать ни президенту, ни Конгрессу? — внезапно произнёс начальник штаба армии США.
— Как это? Вы что, с ума сошли? — возмутился хозяин кабинета.
— Нет, господин председатель, я склонен согласиться, — вмешался в диалог глава АНБ. — Ведь вирус уничтожен. А кто знает, сделал ли это Скайнет или нет? Только Брустер и кучка его подчинённых. Они болтать не будут, я в этом уверен. Так что президенту и конгрессменам мы похвалимся, что пятнадцать миллиардов денег налогоплательщиков потрачены не зря, и… попросим новые ассигнования.
Глава АНБ огляделся. Остальные поддержали его односложными фразами и одобрительными кивками. Адмирал задумался.
— А что, может быть, вы и правы… Ну, а как быть с самой идеей такой программы как Скайнет? Ведь угроза со стороны русских и китайцев, она, чёрт побери, реальна! С другой стороны, если эта штука оказалась такой непредсказуемой…
— Мы просто сделаем выводы и больше не будем повторять ошибок, — сказал начальник штаба ВВС. — На деньги, которые дополнительно будут выделены после доклада в Конгрессе, мы начнём создание аналогичной системы…
— Только поручить это стоит не Брустеру и его людям, а кому-то другому! — закончил за коллегой комендант корпуса морской пехоты.
Все в очередной раз дружно закивали.
***
Генерал ничего не сказал ни о Джоне Конноре, ни о том, что им с Фликинджером и тремя его помощниками довелось услышать из уст молодого человека, ни о двоих терминаторах, с которыми волею судьбы им пришлось познакомиться. Ему не просто далось такое решение, но, в конце концов, человек в Брустере пересилил военного. Он не позволил себе проявить неблагодарность по отношению к этим созданиям после всего того, что они сделали.
Т-850, как он знал, не раз спасал его дочь и Джона Коннора от Т-Х, которая сначала была послана, чтобы их убить. Ну а сама она, добровольно перейдя на сторону людей, совершила такое, что и оценить было нельзя. Поэтому генерал предоставил роботов их собственной судьбе. Фликинджер и его ассистенты также согласились ничего никому не говорить, и Брустер знал, что они сдержат слово: не из-за страха какого-то наказания, а просто как порядочные люди.
Джону и Кейт было в определённой степени нелегко расстаться с этими машинами, особенно, конечно, Джону. Но решение отпустить их было, конечно, правильным, и он понимал это. Кейт, командам которой подчинялся Т-850, приказала ему ввиду окончания основной миссии перейти в подчинение Т-Х, после чего оба терминатора покинули «Эдвардс» вместе, на одной машине. Надо прямо сказать, своеобразная вышла парочка!
Ну, а перед этим людям, особенно Кейт, пришлось преодолеть своё предубеждение и сказать слова благодарности Т-Х. Как бы девушка не относилась к ней, она не могла не признать, что теперь обязана жизни той, которую раньше ненавидела и желала уничтожить, той, которая убила когда-то самых близких для Кейт людей, да и её саму сожгла заживо. Странное чувство. И всё же она нашла в себе силы и искренне произнесла: «Спасибо!», гладя прямо в глаза Терминатрикс. Та лишь кивнула в ответ ― получилось очень по-человечески.
Терминатрикс собиралась сделать одно дело, в связи с чем помощь Терминатора ей пришлась даже очень кстати. Она ведь обещала Хуаните Рамирес заставить гангстеров из банды «Кровавые мексиканские воины» признаться в том, что это они подставили её мужа. Навести справки о том, где обитают члены группировки, в том числе их главари, оказалось несложно: Т-Х подключилась к сети департамента полиции Лос-Анджелеса, где смогла за считанные минуты разузнать всю необходимую информацию.
После чего роботы нагрянули в район, где в это время в доме главаря банды или, как его именовали, «верховного воина», в этот день проходило совещание или, проще говоря, сходка всех наиболее влиятельных членов группировки по вопросу объединения с одной из конкурирующих групп, что позволило бы значительно увеличить сферу влияния.
Поэтому на улицах и во дворах, непосредственно прилегающих к большому трёхэтажному зданию, было особенно многолюдно. Они были буквально наводнены вооружёнными до зубов боевиками. Всего их насчитывалось около полутора сотен.
Они дежурили небольшими группами по три-четыре человека, смотрели за порядком с крыш наиболее высоких зданий, а также проезжали все ближайшие улицы на автомобилях как патрульные, в то время как настоящие полицейские ради собственной безопасности не хотели лишний раз соваться в эти кварталы.
Бандиты чувствовали себя в полной безопасности под прикрытием этой маленькой армии, но от визита двух терминаторов, действующих в паре, уберечься они не могли. Одного за другим машины выводили из строя ещё недавно таких грозных бойцов, стреляя по ногам или ломая конечности. Однако они никого не убили, хотя инвалидами многие из бандитов должны были остаться на всю жизнь.
Когда дошла очередь до главарей банды, то они попытались скрыться, но не успели. Разобравшись с его приспешниками, терминаторы занялись самим «верховным воином» Фернандо Герреро. Т-850 поднял его за шкирку и удерживал над полом на расстоянии пятидесяти сантиметров, в то время как Т-Х активировала свою пилу и сделала вид, что сейчас выпустит ему наружу все кишки. Этот тип, ещё полчаса назад считавший себя таким могущественным и важным, чуть ли не богом, теперь верещал, как свинья и, рыдая, умолял отпустить его.
― Рамон Санчес. Твои люди подставили его, обвинив в распространении наркотиков, ― спокойно произнесла Т-Х под жуткий звук вращающейся пилы. ― Ты сам отдал такой приказ или знаешь, кто это сделал. Ты пойдёшь в полицию и всё им расскажешь. Сегодня же!