Повисло молчание.
Анна была в отчаянии. Похоже, она угодила в ловушку. Никто не хотел ее слушать, и никто не собирался ей помогать. Значит, ее отец…
Заскрипел диван. Профессор сел, поставил ноги на пол. Удивленным взглядом обвел кабинет, словно оказался здесь впервые. Потом встал и, неловко ступая, пошел к письменному столу.
Все, замерев, наблюдали за ним.
Профессор сел за стол, любовно огладил столешницу, приосанился и стал похож на памятник самому себе.
– Эту клинику, – сказала Ольга, – основал Сергей Николаевич. И он – собрал всех нас.
Денис подошел к Анне.
– Вы уверены, что в обычной больнице ему смогут помочь?
Анна нахмурилась.
– Вы о чем?
Денис кивком показал на руки отца. Анна пригляделась.
Поначалу она не заметила. Руки, как руки. Разве что одна – забинтована. Но потом – рассмотрела.
Это было настолько странно, что Анна едва не задохнулась. Она никогда ничего подобного раньше не видела. Собственно говоря, почему «раньше»? Такого вообще не могло быть!
Анна закрыла глаза и для верности помотала головой. Она понимала, что выглядит глупо, но надеялась, что это наваждение рассеется само собой. Сейчас. Она откроет глаза, и…
Ничего не изменилось. Руки отца лежали на столе. И обе кисти были левые.
13
Анна не выдержала и выбежала в коридор. Она уперлась лбом в стену и трижды ударила ее кулаком, но это не помогло.
Анна вспомнила, что видела в холле кулер, и отправилась туда. Надо было привести мысли в порядок. И глоток воды уж точно бы не помешал.
Позади послышались шаги. Анна обернулась. Денис подошел к ней.
– Убедились?
– Две левые руки? – Анна пожала плечами. – Но это же…
– Так бывает, – мягко сказал Денис. – Вы сами видели.
Анна кивнула.
– И что с этим делать?
– Лечить. Необычные болезни лечат необычными методами.
Анна в задумчивости прошлась по холлу: туда и обратно.
– Хорошо! Я согласна. Начинайте!
Денис покачал головой.
– Мы не можем.
– Почему?
– Каждый из нас – специалист в своей области. Мы не видим картину в целом. Этим занимался Сергей Николаевич. Он руководил.
Денис пристально посмотрел на Анну: настолько, что ей стало не по себе.
– Почему вы на меня так смотрите?
– Нужен человек, который смог бы его заменить.
– Я? – Анна усмехнулась. – Но я не знаю всех этих ваших… Шарлатанских штучек.
– Неважно, – успокоил Андрей. – Тут главное – клинический подход. Как в традиционной медицине. Опрос, осмотр, дополнительные методы исследования. Постановка диагноза и – лечение.
Анна замотала головой. Нет!
Денис, напротив, кивнул. Да.
– Вы справитесь, – сказал он.
В этом Анна сильно сомневалась.
Из кабинета отца, друг за другом, вышли и стали перед Анной трое новых знакомых: Ольга, Эя и Рафаэль. Они ждали ответа.
– Я попробую, – сказала Анна.
14
Нужно было с чего-то начать.
Прежде всего – надо успокоиться, – подумала Анна и принялась дышать: глубоко, ритмично, медленно вдыхая через нос и шумно выдыхая через рот.
Результат не заставил себя ждать. Насыщенная кислородом кровь достигла мозга. Окислительные процессы потекли быстрее. Застойные очаги возбуждения исчезли. Анна успокоилась и расслабилась. Она была готова.
– Сначала я хочу с ним поговорить. Наедине.
Никто из ее новых коллег не возражал.
Анна вошла в кабинет. Отец восседал за письменным столом.
Первым делом Анна посмотрела на его кисти рук. Все было нормально: одна – правая, другая – левая, как и положено. Обе – на своих местах.
Был велик соблазн сказать себе: ну и дура же ты, Крылова! Чего только со страху не померещится! И – забыть. Но Анна решила не торопиться.
Она окинула взглядом помещение и улыбнулась.
– Хороший кабинет. Мне очень нравится.
Отец сдержанно кивнул. Но ничего не сказал.
– Почему ты мне раньше не рассказывал? Боялся, что я не поверю?
Отец молча пожал плечами.
– Ты прав. Я и сейчас не верю, – продолжала Анна. – Ладно. Ерунда. Все равно нам надо как-то выбираться из всего этого.
Отец пристально посмотрел на Анну. Глаза в глаза. И опять – ни слова.
– Анамнез можешь не рассказывать. И так знаю. Пятьдесят пять лет. Отличная физическая форма. Прекрасное здоровье. Из детских болезней – только корь.
Отец склонил голову набок.
– Ах, да! Прости! Еще – краснуха. Из операций – аппендэктомия. Восемнадцать лет назад. Я тогда была в пятом классе.
Отец кивнул.
Анна подошла к столу, села напротив.
– Скажи! Как это началось? То, что сейчас происходит? Ты помнишь какой-то момент? Толчок? Причину?
Отец с недобрым прищуром смотрел на Анну.
– Ты можешь говорить? Ты вообще – меня понимаешь?
Отец поджал губы.
– Понимаешь, – отметила Анна. – Не хочешь отвечать?
Отец язвительно улыбнулся.
– Папа! – взмолилась Анна. – Пожалуйста! Если тебе есть что сказать, – скажи! Я не знаю, что делать. Да и кто бы знал на моем месте?
Отец развел руками.
– Ты, – согласилась Анна. – Конечно. Ты бы знал. Но я – не ты. Мне нужна твоя помощь.
Отец покачал головой. Нет.
Марина стиснула зубы.
– Я не злюсь. Я понимаю. Ты болен. Но предупреждаю. Я вытрясу из тебя все. Ради твоего же блага. Так же, как ты сломал пациенту грудину. Я вылечу тебя.
Отец оскалился. Он наклонился к Анне и хрипло прошептал.
– Шинемзи ен ежу огенич! Ондзоп! Анна!
Анна отпрянула.
Отец с размаху ударил кулаками по столу.
Анна встала и вышла из кабинета. В коридоре ее ждали Денис, Ольга, Эя и Рафаэль. Денис вопросительно посмотрел на Анну.
Анна вздохнула.
– Он не говорит. Точнее, сказал. Что-то непонятное.
Анна задумалась. Потом – повернулась к Ольге.
– Вы умеете читать мысли? Верно?
15
В кабинете было темно.
Чиркнула спичка. Ольга зажгла свечу. Ее дрожащее пламя осветило два лица: нервное, настороженное – Ольги и спокойное, непроницаемое – профессора.
Ольга погасила спичку и положила ее в пепельницу. Попыталась поймать взгляд профессора, но тщетно. Он смотрел куда-то в сторону.
Ольга встала и переместилась: так, чтобы его глаза были устремлены на нее. Он – снова отвернулся.
– Сережа!
Ольга с укоризной покачала головой. Она обогнула круглый стол и подошла к профессору. Стала за его спиной и положила руки на плечи.
Профессор вздрогнул.
Ольга мягкими, неторопливыми движениями начала массировать ему воротниковую зону. Легкие поглаживания кожи чередовались с глубоким разминанием мышц.
Профессор сопротивлялся недолго. Он расслабился, лицо приобрело умиротворенное выражение, веки опустились на глаза. Казалось, он заснул.
Ольга этого и добивалась. Она подняла руки, округлила ладони и, держа их на расстоянии десяти-пятнадцати сантиметров от головы профессора, стала совершать легкие движения, словно ощупывала невидимую сферу.
Сначала ее руки скользили свободно. Потом – замедлились, будто натыкались на незримые шероховатости. Затем – что-то произошло, и Ольге приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы преодолеть непонятно откуда возникшее сопротивление.
Профессор вдруг открыл глаза. Он смотрел прямо перед собой. Взгляд был злым.
Ольга почувствовала горячий толчок. Она вскрикнула и в ужасе отшатнулась. Руки отяжелели и повисли. Ладони нестерпимо жгло.
Ольга растерялась. Она не понимала, что делать. С ней такое случилось впервые. Когда первый шок прошел, Ольга почувствовала страх. Но она думала, что все еще можно исправить.
Ольга подошла спереди, заглянула профессору в лицо. Он ухмыльнулся.
Ольга встала перед ним на колени, положила руки на плечи, притянула к себе и поцеловала в губы – долгим и нежным поцелуем. Губы профессора оставались жесткими и холодными.
Ольга положила пальцы на его виски, сжала голову и заглянула в глаза.
Послышался звенящий шум. Он быстро нарастал. Ольга что-то увидела в его глазах и испугалась. Она хотела убежать, но было поздно.
Раздался хлопок. Ольгу швырнуло через всю комнату и ударило об стену. Свеча погасла.
Стало темно.
16
Эя, Рафаэль и Денис расположились на красных диванчиках. Анна в нетерпении расхаживала по холлу.
Появилась Ольга. Все повернулись к ней.
– Ну, что? Удалось? – спросила Анна.
Ольга покачала головой.
– Нет. Он не дает. Закрывается. Отражает все мои попытки. Словно… Зеркало.
– То есть?
– Я зажгла свечу, – пояснила Ольга. – Пламя свечи защищает от негативного воздействия пациента и делает его более восприимчивым.
Анна поморщилась.
– Ну, допустим.
– Но я не могла поймать его взгляд. Он, – она задумалась, подбирая подходящее слово, – все время соскальзывал. Тогда я решила просканировать его ауру.
– Что, простите? – перебила Анна. – Ауру?
– Провести ревизию биополя.
– Это как?
Ольга сделала несколько движений, словно поглаживала шар, и продолжала.
– Сначала все было хорошо. А потом – возникло сильное противодействие. Мои руки наталкивались на мощную преграду.
Анна усмехнулась.
– Воздух сгустился?
Ольга была серьезной.
– Я понимаю, вам это кажется странным…
– Вовсе нет! Вы просто неадекватны.
Ольга кивнула.
– Тогда как вы объясните это? Самовнушением?
Она подняла руки и показала ладони. Они были красными, кожа покрылась волдырями.
– Ожог второй степени, – негромко сказал Денис.
– Я понимаю, что вам трудно поверить, – сказала Ольга. – Но вы попробуйте. Сделайте это один раз. И дальше – будет легче.
– Простите, что перебила вас, – после паузы сказала Анна. – Продолжайте! Пожалуйста.
– В самом конце он позволил заглянуть в себя. Всего лишь на секунду.
Анна напряглась.
– И что вы увидели?
Ольга поежилась.
– Тьму. Но в ней – кроется нечто. Нечто настолько древнее и ужасное, что этому нет названия. И оно приближается.
В холле воцарилась тишина. Все замолчали.
Внезапно – раздался ужасный крик. Кричал профессор Крылов.
17
С ним творилось что-то неладное. Профессор выскочил в коридор и согнулся пополам, схватившись за живот. Он вопил и метался, натыкаясь на стены, словно не видел ничего вокруг. Вспыхнувшая боль причиняла ему невыносимые страдания.
Анна пыталась понять, что происходит. Что могло вызвать такой сильный болевой синдром, да еще – так быстро? Причина, безусловно, была где-то в брюшной полости. Но где именно?
Почечную колику Анна отмела сразу. Больной при этом заболевании тоже мечется, не находя себе места. Но он не складывается пополам, а будто бы пляшет «вприсядку». Перитонит? Но он не начинается «среди полного здоровья», обязательно должны быть предвестники. Аппендицит? Исключено. Аппендикс удалили восемнадцать лет назад. Панкреатит? Но отец не злоупотреблял алкоголем и всегда придерживался диеты. Тогда что?
Между тем – приступ нарастал. Отец кричал все громче и без остановки. Он упал и, скрючившись, катался по полу.
Быстрее всех сориентировалась Эя. Она пригнала каталку. Анна, Денис и Рафаэль положили на нее профессора.
– В операционную! – скомандовал Денис.
Эя помчалась вперед открывать двери. Денис держал руки и голову профессора, Анна – ноги, Рафаэль – толкал каталку.
Они проехали мимо Ольги. Ольга стояла, вжавшись в стену. Глаза ее были расширены от ужаса. Без сомнения, она что-то видела, пусть даже и нечетко.
Что-то, что сильно ее пугало.
18
Рафаэль закатил каталку в операционную. Вместе с Эей они прижали каталку вплотную к столу, а Денис и Анна одним рывком переложили профессора.
– Фиксируем!
Денис подтянул цепи и попробовал надеть наручники, но все было тщетно. Профессор отбивался изо всех сил.
– Помогите мне!
Анна, Денис, Рафаэль и Эя вчетвером навалились на профессора. С огромным трудом им удалось пристегнуть его руки и ноги к столу.
Но это не решило проблему полностью. Профессор рычал, метался, дергал руками и ногами, насколько это позволяли цепи, и даже – пытался укусить.
– Он не даст себя осмотреть, – сказал Денис.
Анна кивнула.
– Нужен седатив и миорелаксант. Выключить ненадолго поперечно-полосатую мускулатуру.
– Там, в шкафчике, – Денис мотнул головой. – Кто лучше вас сможет подобрать дозировку?
Анна отпустила руку отца и подошла к шкафчику. Из четырех пузырьков два – прекрасно подходили для того, что она собиралась сделать. А, может, здесь не так все глупо устроено? – подумала Анна. Она набрала два препарата в один шприц и вернулась к столу.
Денис положил руки на голову профессора и прижал, поворачивая ее набок. Отчетливо проступило переднее брюшко грудино-ключично-сосцевидной мышцы. На шее профессора пульсировала вздувшаяся наружная яремная вена. Анна сжала шприц.
Не бойтесь сделать пациенту больно, если это ему на пользу, – любил повторять отец. Но одно дело – соглашаться с его словами и совсем другое…
– Быстрее! Я долго не удержу, – прохрипел Денис.
Анна замахнулась и вонзила иглу в шею отца: глубоко, по самую канюлю. Профессор застонал. Анна надавила на поршень – до конца – и вытащила иглу. Из прокола выскочила капелька крови и скатилась по коже. Анна помассировала место инъекции, чтобы препараты побыстрее попали из подлежащих тканей в кровоток. Денис отошел.
Профессор повернул голову и со злостью посмотрел в глаза дочери. Казалось, в его зрачках клокотала густая черная жижа. И она готовилась выпрыгнуть. Анна попятилась.
Отец глубоко вздохнул. Задергал нижней челюстью, словно чем-то подавился, и замер.
– Работаем! – деловито сказал Денис. Повернулся к Рафаэлю и Эе. – Спасибо за помощь!
Они вышли.
– Если что – мы рядом, – сказала Эя и закрыла за собой дверь.
Денис расстегнул на отце рубашку, приспустил брюки и плавки, обнажая грудь и живот. На первый взгляд – ничего необычного. Но…
– Что это? – Денис показал на косой белый шрам в левой подвздошной области. – Очень похоже на доступ по Мак-Бурнею при неосложненном аппендиците, но…
Анна поняла, что он имеет в виду. Отцу действительно удаляли аппендикс. Диагноз профессор поставил сам, и уже через два часа операция была закончена. Но червеобразный отросток отходит от купола слепой кишки и находится справа. Всегда.
Анна взглянула на правую подвздошную область. Там шрама не было. Анна не верила своим глазам: ровная гладкая кожа. Как такое может быть?
Денис тем временем пальпировал органы брюшной полости. Он глубоко погружал руки в живот профессора, что-то там нащупывал и хмурился.
– Что? – спросила Анна.
– Возьмите фонендоскоп!
Анна взяла из шкафчика фонендоскоп, приложила мембрану к месту, которое указал Денис.
– Слышите?
– Да.
Урчащие звуки были хорошо различимы.
Денис несколько раз передвинул мембрану фонендоскопа, прикладывая ее к разным частям брюшной стенки.
Конец ознакомительного фрагмента.