- Сюда! - Викки выкрикивает из-за маленького круглого стола.
Столы сделаны из «катушек», которые я встречала в заброшенном городе. До войны на них закатывали железные провода, толщиной с кисть. Табуреты сделаны из брусьев, которые лежат на камнях. Самодельная скамейка.
Сажусь рядом с ней. Она толкает ко мне тарелку с каким-то супом.
А с супом ли?
- Я тебе сегодня взяла сама. Это суп. Картошка да консервы, ничего страшного. Не отравим.
- Я могу к вам присоединиться? - к нам подходит Волк, с тарелкой в руках.
Я киваю головой в знак согласия, хотя не думаю, что это бы что-то решило. Пока он нес сюда суп, вижу, что он немного пролил на свою футболку. На темно синей ткани появились жирные следы. Он замечает мой взгляд и говорит:
- Ты попробуй одной ногой донести себя и суп, не пролив его, - они с Викки начинают смеяться. Он хлопает себя по колену в такт смеха.
На удивление его голос и смех довольно приятные. Ровный, громкий тембр.
- Ты поешь? - вырывается у меня.
- Я не знал, что в Бесстрашии учат прорицанию, - Вытягивает мне ладонь. Замечаю коричневые линии на светлой коже руки. - Как догадалась?
- Мама пела, - сразу же отвечаю я.
- Что ж, могу продемонстрировать те-бе свой чудесны-ы-й вока-ал, - хрипло пропел он.
Я знаю что это за стиль пения. Я слышала это, только не могу вспомнить где.
- Это джаз. Ты когда-нибудь слышала настоящий Джаз? - я растягиваю улыбку и соглашаюсь. - Отлично, мой дед говорил, что мой пра-пра дедушка пел в одном из лучших клубов в Чикаго.
Я не знаю почему, но сердце падает вниз. Щемит от восторга услышать такую РЕДКУЮ новость.
- Начинается, - говорит Викки, подкладывает кулак под голову и смотрит на Волка.
- Расскажи, - прошу его. - Пожалуйста.
Он ждал, что я попрошу, я заметила его довольную ухмылку.
- Моего пра-пра деда звали Абрахам Квилл, он был очень популярен в то время, даже не смотря на то, что весь джаз и блюз вытесняли молодёжные тенденции. Но когда он пел, он собирал целый зал. Потому что он пел от души, Жасмина, - я слушаю и напрочь забываю про суп, стоящий передо мной. - Он пел везде. В церкви, на работе, дома, в душе, даже когда косил траву на своем участке. Представляешь? Косил траву на участке! - нет, я не могу представить эту роскошь, Волк, также как и ты. Он грустно улыбается, будто прочитав мои мысли. - Вот так война забрала деда. Его сбережений хватило только на его беременную жену. Только ей и их будущему сыну хватило места под куполом Чикаго…
- Это невероятно и безумно трагически, - схмурив брови говорю я.
- Что бы было, если бы не война? - Викки присоединяется к разговору. - Мы бы сидели за столом перед сценой на которой стоял Волк и пел нам. Он бы стоял на обеих ногах, - она берет его за руку. - Мина, война не окончена, пока фракции живы. Пока у власти стоят тираны, которые выгоняют тех, кто уже не нужен…
Я встаю из-за стола. Ее слова задели меня. Потому что я абсолютно поддерживаю систему фракций. Если бы не она, были бы убийства и разногласия, конфликты и неравноправие. Фракции помогают людям найти свое место в жизни. Помогают определится тестом на причастность.
- Простите, я не голодна, - выхожу из этой стеклянной коробки. Несусь вверх в комнату, в которой я гостья.
Гостья в заточении.
Дверь за мной захлопывается и я падаю на койку. Даже не включив свет. Может оно и к лучшему, смогу быстрее заснуть.
Но на протяжении получаса я кручусь в постели. Тяжелая голова, забитая мыслями не дает мне покоя. Кусаю губы в кровь, лишь бы не думать и не рассуждать над словами Викки и Волка.
Не хочу.
Не верю!
Переворачиваюсь на бок, устремляя свой взгляд на окно из которого виднеется черное небо. Решаю выйти на улицу и подышать. Свежий воздух убьет все плохие мысли.
Шагаю из комнаты в розовых носках, хочу почувствовать прохладный бетон под ногами. Облокачиваюсь на перила и мне открывается вид, от которого мне плохо.
Плохо потому что он красивый…
Во всем стадионе освещение только внизу от костра, который расположился около теплицы. От сюда сверху видно людей, которые сидят около него. Прижавшись друг к другу. Слышу мелодию гитары. Решаю спуститься на два ряда и сесть в пластиковое кресло на трибуне.
Аккуратно ступая, держусь за тонкий материал воздуха, болтая руками перед собой, чтобы хоть как-то ориентироваться в этой кромешной темноте. Кресло холодное, поджимаю под себя ноги и смотрю вниз на костер, на людей. Это невероятные ощущения открытого неба и огромного стадиона и трибун, которые окружают тебя.
Как же здесь было здорово. В те времена…
- Не спится?
Я вздрагиваю, совершенно не ожидав услышать голос в паре метров от себя.
Как я его не увидела?
Ну да..
Его тень едва ли можно увидеть. Он сидит, поставив ноги на нижние сиденья трибуны. Желтый горящий огонек вспыхивает сильнее, когда он подносит его к губам, а после выдыхает дым, который темная ночь уносит прочь.
-Жасмина значит…
Комментарий к 4.
Вижуал:
http://images6.fanpop.com/image/photos/40200000/Jai-Courtney-GQ-Australia-Photoshoot-2017-jai-courtney-40289361-399-500.jpg
https://3.bp.blogspot.com/-8WaV-TjnV40/WMa2oqLWJoI/AAAAAAADSCo/XrfJiJbF3xklhrrSkQJmmnsaHW14mTQIwCEw/s1600/jai%2Bcourtney%2Bgq%2B8.png
https://static.espreso.tv/uploads/article/232266/images/im578x383-55037.jpg
========== 5. ==========
POV Эрик.
«Какая же она неуклюжая, в темноте совершенно не умеет ориентироваться»
Мои глаза давно привыкли к ночи, которая накрыла весь стадион, сразу замечаю, что девка моего брата в одних носках. Их светлый цвет режет темень. Подгибает ноги под себя. Наблюдаю за ней, как зверь на охоте. Мне даже это нравится. Еще немного и можно наброситься на нее, свернуть шею, почувствовать хруст позвонков под руками.
- Не спится? - решаю нарушить тишину.
Дергается. Мне приятно от мысли, что я могу ее напугать.
Только дым и треск моей сигареты служит мне ответом. Смотрит, косится, ерзает на холодном кресле.
Улыбаюсь. Такая картина мне нравится.
- Значит Жасмина? - задаю вопрос.
Крутит головой, нервничает, не знает за что зацепить взгляд.
- А ты ли не знаешь, от своего брата? - рявкает.
Да, Тобиас тоже подвел меня. Я уже наказал его за это. Он скоро узнает…
В нашей миссии мы привыкли доверять друг другу и стоять стеной за каждого в этом стадионе, но он впервые проебался. Он не рассказал мне, что трахает дочь главного Лидера.
На ее вопрос я лишь делаю очередную затяжку и выпускаю густой дым в черное небо.
- Неужели он и тебя предал? - это был скорее не вопрос, а утверждение, издевка с ее стороны.
Это бесит.
- Я уже наказал его за это, - смотрю на нее, вижу как она меняется в лице, даже через темноту ее лицо выглядит испугано. Значит, еще чувствует к нему что-то? - Не переживай, я не убью своего брата.
- Я не переживаю! - резко отвечает Мина.
Ми-на…
Это имя слишком не ее.
- Зачем ты устроил этот спектакль? - интересно. - Зачем ты всем сказал быть милыми со мной? К чему это псевдо дружелюбие?
Ах, она об этом…
- Мне это не к чему. Ты и сама скоро поменяешь мнение. Ты примешь нашу сторону, - я жду момент, когда раскрою все карты на стол.
Хочу увидеть ее блядские глаза, когда она узнает правду обо всем. Ожидание для меня лишь приятная пытка.
- Вы убили мою команду. Викки убила мою подчиненную. Вы убиваете всех, кто против вас и хотите равенства? Я лучше сдохну, чем быть с вами.
Ты сдохнешь…
Совсем скоро.
Голос Волка разносится по всему стадиону, с верхних трибун его едва ли слышно.
Она смотрит в сторону поля, где у костра собрались ночные жители. У них есть свои кошмары, видеть которых они не хотят в своих снах. Напиваясь алкоголем и забивая мысли песнями и табаком, они оттягивают момент, когда их голова коснется подушки, погружая в кошмары. Когда ты пьян, они не навещают тебя. Когда ты пьян, тебе ничего не снится.
Признаюсь, у Волка хороший голос. Его сказки про деда, который пел до войны полная чушь, в которую верят только дети.
И она…
По ее глазам и по тому, как она с интересом смотрела и слушала Волка за ужином говорили о многом. Она поверила. Пожалуй, это только на руку.
Вот только Викки перестаралась.
Бледное испачканное кровью тело. Стройные ноги, обтянутые черными трусиками. Дрожащие губы. Розовые соски. И копна волос обрамляющая ее лицо. Я все запомнил. Очень интересно, почему она не отстранилась от рук Викки?
Или наша дочка Лидера пустилась во все тяжкие?
Думаю, можно это будет проверить..
- Зачем вы охотитесь за Лидерами? - поворачиваю голову и встречаюсь с блестящими глазами. Плачет?
- Потому что иначе никак. Все должны понести наказание, - встаю, не желаю больше разговаривать с ней. Переступаю свое кресло на ряд выше, двигаюсь в сторону лестницы.
- Вы ничем не отличаетесь, если хотите такой мести! - оборачивается, хватает меня за руку.
Маленькая ладонь холодит кожу на моем запястье. Мне не нравится такое вторжение в мое пространство. Так нахально и безрассудно. Я могу убить за это.
Резко вырываю руку, беру ее за горло, вытягивая с кресла и бросаю на пол между рядами. Глухой хрип вырывается из ее рта. Нависаю сверху, наши лица в паре сантиметров от друг друга. Шипит, вырывается.
- Все.Лидеры.Должны.Сдохнуть, - рычу ей в рот, почти касаясь губами. - Даже твой папаша, - вторгаюсь в ее рот своим языком. Стонет, пытается выбраться, сжимает рот, но я надавливаю на жевательные зубы и открываю его снова.
Мои пальцы становятся влажными от ее слез. Она шипит и кусает меня за язык.
- Сука! - отстраняюсь.
Она хватает ртом воздух.
- Какая же ты шлюха. Спишь с Тобиасом и одновременно не прочь, чтобы в тебе побывал язык Викки? - хватаю ее за пах, через ткань сдавливаю ее промежность. - Завали в следущий раз свое ебало!
Распрямляюсь и перешагиваю ее дрожащее тело. В полном удовлетворении от своих действий удаляюсь к себе.
Ненавижу тварь…
****
Открываю у себя бутылку виски из закромов Бесстрашия. Горький ореховый вкус застревает в глотке, першит горло. Делаю еще глоток. Янтарная жидкость убывает, а мысли в голове все такие же трезвые.
Блять!
Кресло, в котором сижу, скрипит с каждым моим нервным движением. Оно старое. Кожа местами протерлась, потрескалась, как и я сам. Потресканый и избитый жизнью. Смотрю прямо перед собой на фотографию, наклеенную над столом.
Кейт.
Сэм.
Тобиас.
Я…
В детстве все казалось проще. Когда взрослые делали все, а тебе лишь оставалось учиться и впитывать все знания, быть беззаботным.
Свою родную мать я не помнил. Она слишком рано умерла. Нас с Тобиасом воспитывала Кейт. Он стал мне братом. В ее глазах всегда горел огонь. Она была полна энергии. Кейт и Сэм часто пропадали на вылазках, оставляя нас здесь, учиться. Изгои из Эрудиции были преподавателями, обучали детей живущих на стадионе всему тому, что было в школе по ту сторону стены. Бесстрашные тренировали нас, Искренние учили лгать, как ни странно, Дружелюбные нагружали работой по всему стадиону, чтобы тренировать выдержку и ответственность.
У нас было счастливое детство. Я не могу сравнить его с другим. И не захотел бы.
Когда убили моего отца, Кейт ни на секунду не расслаблялась. Она работала над миссией вдвое больше, забывая про сон, отдых и нас. Уже в четырнадцать мы были в строю и выполняли ее поручения. Для нашего еще детского ума это было соревнованиями между двумя братьями. Мы всегда спорили, кто лучше, сильнее, умнее.
До сих пор…
Только поменялось лишь то, что мы делаем это в негласно. Молча.
Когда Тобиас ушел в Бесстрашие, я злился. Злился, что это был не я. Из нас двоих только я подходил к любому заданию с холодной головой. Он слишком думает о других. Не наших.
О ней.
Девка вывела его из строя. Пустила корни в его голову. Что он хотел делать?
Может он сошелся с ней ради дела? Я буду очень рад, если это так и окажется. Дочь главного Лидера может быть очень полезной в информации.
Мы поклялись, что никто не встанет на нашем пути. Дело превыше всего.
Когда все кончится, она умрет.
Скоро.
========== 6. ==========
POV Мина.
В зеркале все плохо…
Алые отметины пальцев скоро потемнеют в синий. Я даже наверное жду этого. Синяки появляются только у живых…
Когда же меня доломают?
Когда же я узнаю сколько во мне было жизней?
Отец мне всегда говорит, что все в мире случается не случайно. Он верит в Бога. Он утверждает, что все испытания брошенные нам в жизни, мы сможем преодолеть. Иначе нам бы не посылали их.
Я в Бога не верю…
Я верю в судьбу. Мы сами вершим свою жизнь. Сами натравливаем беды.
Вот и я, смотря в маленькое зеркальце приколоченное над столом в «моей» комнате, вижу последствие своих действий.
Виновата ли?
Сколько я сижу на этом стуле ломая голову ища выходы? Как мне убежать? Как предупредить своих?
Металлическая пуговка на моем плече поблескивает в свете луны, напоминая о себе, даже в зеркале.
Как ее убрать?
За своими мыслями слышу чей-то крик, больше похожий на вой. Срываюсь с места, вышибая дверь. Несусь на звук. Он где-то на этом уровне трибун. В одной из комнат.
Кто-то так сильно кричит.
Немного впереди вижу открывающуюся дверь, из нее выбегает босая Викки, открывает соседнюю и забегает в нее.
Я бегу следом, расстояние между мной и дверью сокращается - крики прекращаются.
Стою в пороге, вижу, как Викки гладит по голове
Волка?
- Ш-ш-ш, - успокаивает она его, замечает меня на входе. - Ш-ш-ш.
Стою, как вкопанная, не знаю что делать. Спертый воздух вырывается из комнаты. Душно, не чем дышать. Через пару минут она робко встает, проверяет уснул ли Волк. На его лице испарина.
Викки выпихивает меня на улицу, тихонько прикрывая дверь.
- Идем, - заходит к себе в комнату.
Мне режет глаза от резко включенного света. Он непривычно белый. В глазах собирается влага. Протираю. Первое, что я вижу это Викки, которая садится на свою кровать и прикуривает сигарету.
Решаю дать ей время заговорить со мной первой, пока осматриваю ее жилище.
В ней все в точности, как и в моей. Кровать, стол, стул, комод. Только вот комната выглядит обжитой. Черное скомканное постельное белье, заваленный стол бумагами, разбросанная одежда и полная пепельница перед прикроватной тумбой. Даже запах в комнате говорит, что у нее есть хозяйка.
Едкий дым врывается в нос, щекочет, Викки бьет ладонью рядом с собой по черному одеялу, приглашая меня сесть.
- Здесь всем снятся кошмары из прошлого, - она шумно затягивается сигаретой. - Он так кричит каждую ночь, вспоминая все в своих снах.
«Тогда все сходится!»
- Поэтому он Волк? - до меня доходит значение его прозвища.
- Да. Потому что воет на луну, - она смотрит перед собой. Сигарета дрожит в ее руке. - Он всю жизнь отдал службе в Бесстрашии и как только он потерял ногу, его сразу выкинули! Скоты!
Не могу ответить ей. Ведь он сам знал, на что шел. В Бесстрашии не держат недееспособных. Это знают все, кто хочет вступить в фракцию. Это риск.
- Ох, я знаю о чем ты думаешь! - наши взгляды встречаются. Ее зеленые глаза на мокром месте. - Кодекс Бесстрашия? Вот что я тебе скажу: это все полная хуйня! Блядские законы, в блядских фракциях! Так быть не должно!! - она старается говорить шепотом, но ее голос больше похож на рык. - Ты пашешь всю жизнь на фракцию, забывая о личной жизни, зная, что ты можешь умереть каждый день, защищая фракции от тех, к кому ты уйдешь в итоге, когда придет время. Это чертова несправедливость! Знаешь, как Волк потерял ногу?
Не хочу…
Замолчи…
- Он был в команде со своим сыном, который только только прошел инициацию, их команду направили на разведку. Под командованием был мудак, он послал группу на новую территорию. Они знали, что заходя в зону «минное поле» рискуют своими жизнями. Ради чего? Как только мина щелкнула под ногой сына Волка, замерли все. Командир приказал двигаться дальше.