Твои ноздри раздуваются, как у дикого зверя. Твоя ярость могла бы снести врагов не хуже любого оружия. Ты похож на отца куда больше, чем думаешь.
Я не знаю, кем была твоя мать, но, если бы не уверенность, что она из иного рода, могла решить, что даже матери у нас одинаковы. Потому что в твоих глазах мне чудится отблеск безумия. И жажды крови, которую вряд ли сможет что-то удовлетворить.
— Некого будет допросить, — говорю я.
В твоих глазах отражается что-то вроде сожаления. О нет, не о том, что ты уничтожил их. Только о том, что не узнаешь, кто послал похитителей.
Меч в руках опускается, но ты не торопишься подойти. Вместо этого, смотришь на труп, лежащий у моих ног.
— Ты убила его.
— Его убил мой Дар.
Вскинув глаза, ты смотришь на меня с недоумением. И я знаю, хочешь задать тысячу вопросов, но, к сожалению, у меня нет ответа ни на один из них.
— Я… я не знаю, как это вышло, — шепчу я. — Услышала, как мы остановились, крики. Те, кто был со мной в карете, вылезли, остался один. Я видела, как он последним выскочил, видела, как подходил к тебе со спины, пока ты расправлялся с остальными. Я… испугалась. Захотела, чтобы он умер. Чтобы его сердце остановилось, лопнуло!..
Опустив глаза, я вижу дикий, отчаянный и навсегда застывший взгляд трупа. И его развороченную грудную клетку, раскрывшуюся, будто цветок. Мне кажется, это нереально. И только смотря на куски ребер, я начинаю осознавать, что это сделала я.
Говорят, подобная магия была доступна королям-колдунам. Но эти знания и силы ушли вместе с ними. И никто не слышал о подобном сотни лет.
Невольно делаю шаг назад. Чужая кровь неправдоподобно темная ночью. А меня начинает охватывать паника.
— Я не знаю, как это вышло… я хотела, но не думала… он же… я…
Подняв глаза, я смотрю на тебя. Вижу, как шагаешь ко мне, как сдергиваешь с плеч плащ и накидываешь мне на плечи. Твои платиновые волосы, такие же светлые, как у меня, в лунном свете кажутся совсем белыми.
— Тише, — говоришь, прижимая меня к себе. — Всё в порядке.
Я верю. Знаю, что всегда могу верить тебе.
Но не знаю, видишь ли и ты повторяющийся сон-воспоминание о той ночи похищения?
Придворный этикет строг и полон условностей. Беседующие могут не сказать друг другу ни слова, но их положение, их намерения будут читаться ясно. Я всегда страдал от скуки на уроках этикета, но отец заявил, что если я хочу жить при дворе, то обязан знать правила.
Да и как будто я мог противиться указу короля.
Я встретил Элерис у ее покоев как часть ее свиты. Но сестра тут же взяла меня под руку и решительно двинулась по замковым коридорам, пока ее фрейлины и охрана шагали позади. Я ощущал беспокойство Элерис, но не мог понять, это из-за встречи с Домом Вейнов или из-за ночных снов.
Конечно же, сестра, я знал, тебе снова приснилась ночь похищения. Но не успел поговорить об этом. Ты слишком быстро ускользнула в свои покои, чтобы подготовиться ко встрече.
Платье Элерис выбрала темно-красное — цвета королевской власти, цвета силы, которую она не боится демонстрировать. Многочисленные металлические цепочки позвякивали в такт ее шагам, а волосы, увитые в сложную косу, змеившуюся по спине, венчала тиара. Простое украшение, напоминающее о том, кому принадлежит настоящая корона.
Представители Дома Вейнов ждали в Янтарной комнате. Дорогая деревянная мебель светлых оттенков, ковры и гобелены. Комната для переговоров с важными персонами. Камин, конечно же, натопили заранее, а вино охладили.
Остановившись на миг перед дверью, Элерис сжала мою руку, а потом вошла в комнату. Ей навстречу поднялся сидевший в кресле человек, начиная долгую церемонию приветствия и вежливого расшаркивания, прежде чем они смогут перейти к важному. Я сделал шаг назад, а потом отошел к столу, чтобы разлить по бокалам вино.
Алавар Вейн. Похоже, дело серьезное, если старик Треус Вейн послал своего младшего сына.
Элерис уселась в резное кресло с бокалом вина. Ярко горящий слева от нее камин бросал теплые отсветы на ее фигуру. Гость устроился напротив, а я встал позади кресла королевы.
В простом темном мундире, я мог бы сойти за телохранителя, но Алавар отлично знал, кто я. Он бросил на меня цепкий взгляд, но тут же снова посмотрел на королеву.
Младший сын Треуса Вейна. На несколько лет старше меня, жестокий, самоуверенный. С поблескивающим синевой перстнем на среднем пальце правой руки — символом его принадлежности к Ордену магов.
Сейчас, при дневном свете из окна, можно хорошо рассмотреть россыпь драгоценных камней на его камзоле. Медный отблеск темных волос Алавара и внимательный взгляд его прищуренных, слегка раскосых глаз. Казалось, он постоянно насмехается над миром, смотря на всех снисходительно и пряча в уголках губ улыбку.
Алавар Вейн не сильно изменился с последнего раза, когда я его видел.
— Примите мои соболезнования, ваше величество, — тем временем рассыпался в вежливых речах Алавар. — Кончина короля стала неожиданностью для всех нас.
— Я надеюсь.
Гость нахмурился от пары небрежно брошенных слов, а я невольно положил руки на спинку кресла Элерис, жалея, что не могу на ее плечо, чтобы остановить от слишком резких слов. Я понимал, что она подозревает Вейнов в причастности к смерти отца, но не стоит бросаться обвинениями.
Но Элерис и не собиралась.
— Прошу простить меня, милорд, — вздохнула она, — вы правы, эта смерть стала большой неожиданностью. Никто в замке до сих пор не пришел в себя.
— Надеюсь, убийцу найдут и накажут.
Алавар бросил быстрый взгляд на меня, как будто показывал: я знаю о слухах. Конечно, он знал. Он бы не приехал, не собрав все возможные сплетни.
— Не сомневайтесь, — голос Элерис не скрывал металла и звенел, как цепочки, увивающие ее платье.
— Я пришел заверить вас в верности Дома Вейнов.
— Не рано? Дома принесут мне Клятву на официальной церемонии.
— Конечно. Если не против, будем считать, что я прибыл на нее чуть раньше.
Через неделю. Накануне в церемониальном зале собрались представители только нашего Дома, мелкие дворяне и аристократия. Через неделю же пышная церемония, на которую съедутся представители других Домов и принесут клятвы королеве. И вот уж где придется быть во всеоружии.
Элерис кивнула:
— Будьте моим гостем, лорд Алавар. Ваши родственники прибудут к церемонии?
— Да, дела позволяют отлучиться отцу и брату только на день.
Как бы не так! Я почти не знал старшего брата Алавара, но говорили, он точная копия отца. А Треус Вейн — ворчливый, но очень умный старик, в свое время не посягнувший на трон только из-за того, что он был начисто лишен магического Дара, так ценимого среди Вейнов.
Именно поэтому пусть его старший сын — наследник Дома Вейнов, всем прекрасно известно, что Алавар имеет не меньший вес. Как единственный из этих троих, кто стал полноправным магом.
— Я рада лояльности Дома Вейн, — сказала Элерис. — Но знаю, что прежде всего вы заботитесь о своих интересах. Так что привело вас в Тарн за неделю до официальной церемонии, лорд Вейн?
После витиеватого этикета Дома вели дела по-разному. Кто-то, подобно торговому Дому Руарисов, увлекался долгими беседами, в которых легко можно запутаться, о чем на самом деле идет речь. Но Элерис Крандор, подобно отцу и другим Крандорам прошлого, предпочитала говорить напрямую.
Алавар ничуть не изменился в лице, продолжая мило улыбаться. Он даже не отреагировал на титул, который ему не полагался: лордом Вейном могли именовать лишь его отца — иногда старшего брата в знак того, что именно он наследник.
Но Элерис знала, каким уважением пользуется Алавар и подчеркнула это.
— Хотите начистоту? — Он пожал плечами. — Хорошо. Вы взошли на престол неожиданно и в весьма юном возрасте. Но достаточном, чтобы править. И вы — законная королева Менладриса. Но рано или поздно вам будет нужен супруг. Как думаете, в сколько светлых голов в Домах придет эта мысль? А сколько у них неженатых благородных представителей? Церемония Клятвы превратится в смотрины.
— Я не собираюсь выходить замуж.
— Пока. До тех пор, пока на вас не насядут жрецы, ваше величество. А вам придется с ними считаться, осмелюсь напомнить, власть Дома Крандор всегда основывалась на поддержке жречества. И самом большом войске, чего уж там.
Я почти ощущал, как Элерис хочется обернуться и посмотреть на меня. Она поняла, к чему клонит Алавар, но не была готова к подобному разговору. Она всего лишь вчера приняла вассальную клятву своего Дома. И три дня назад мы смотрели, как тело отца запечатывают в склепе. Под песнопения тех самых жрецов, под удушливый аромат лилий и благовонных смол.
Когда Алавар произносил следующие слова, он не смотрел на меня.
— Все знают о слухах про личную жизнь, ваше величество. Но всем плевать. Имеет значение только то, на чью голову вы водрузите корону.
— Но мой муж даже не будет обладать полнотой власти. Я — наследная королева. И после моей смерти он не останется на троне.
— Но муж королевы — король.
У Крандоров всегда были наследники мужского пола, и проблемы не возникало. Но отец умудрился сделать единственного сына бастардом, не имеющим, по сути, власти и титула — и уж тем более каких-либо притязаний. А безумная Азалин родила только дочь.
Полноправную королеву Менладриса. Принявшую корону в тот момент вчера, когда зазвучали первые клятвы. Тот, кто станет ее супругом, не будет полноправным владыкой… но Алавар прав, муж королевы — король.
— И Дом Вейнов не хочет быть последним при этом, ваше величество.
Его брат давно женат, у него несколько детей, в том числе и мальчики. Но сам Алавар не женат. Пока. И сейчас, сидя в кресле, в свете дня с одной стороны и камина с другой, Алавар бессовестно улыбался и предлагал себя.
— Я не собираюсь замуж, — холодно сказала Элерис. — И это будет моим решением.
— Конечно. Но на него повлияют обстоятельства. Возможно, Дому Крандоров понадобится мощная поддержка.
— Вы что-то знаете, лорд Алавар?
— Увы, нет. Но верность — штука шаткая, и пока все Дома не принесли Клятву, существует вероятность, что-то пойдет не так. И… раз уж начистоту. Кто-то из этих Домов уже убил короля.
— Если один из Домов не принесет клятву, я его уничтожу.
Что-то такое прозвучало в голосе Элерис, что заставило Алавара посмотреть на нее с удивлением. Перезвон металлических цепочек, когда королева подалась вперед, холод ее голоса с ноткой ярости — а может, и безумия.
— Вы думаете, у меня не хватит войска, лорд Алавар? Или я побоюсь использовать силу? О нет. Если кто-то пойдет против меня, он будет уничтожен. Я разрушу до основания его родной замок, вымажу руины кровью, а главу Дома и его детей распотрошу и вывешу там же, чтобы все в их землях видели гниющие внутренности и знали, что ждет мятежников.
Алавар Вейн смотрел на королеву ошарашенно, а потом кивнул и залпом допил вино. Вместо того чтобы что-то сказать, он только поднял правую руку, и я увидел, как синий камень на кольце Ордена магов начал тускло мерцать, когда Алавар начертил в воздухе замысловатый знак. Тот вспыхнул ярким красным светом и погас.
Печать, которая могла показать, есть ли в сидящем перед тобой магия. В Элерис это был яркий, дикий и необузданный Дар.
— Вы удовлетворены, лорд Алавар?
— Вполне. Подумайте над моими словами, ваше величество.
— А вы — над моими.
Ее Величество Элерис Крандор поднялась и прошествовала к двери. Только там она остановилась, как будто ждала, последую ли я за ней. Но я не пошел.
Когда сестра скрылась, Алавар буквально подскочил со своего места и направился к столу, чтобы налить еще вина.
— Ну ничего себе! — Только и выдохнул он. А потом протянул мне один из кубков. — Похоже, твоя маленькая сестричка выросла.
Я взял вино из его рук.
— Она теперь королева.
Большинство Домов полагает, что их отпрыскам следует общаться друг с другом, поэтому частенько посылает детей в другие Дома на год или два. Для укрепления связей — и как залог верности. Когда благородные Дома поддерживали Крандоров в том, чтобы корона стала именно их, Вейны сопротивлялись дольше всего. Поэтому не удивительно, что старик Треус Вейн отправлял младшего сына в столицу.
Алавар провел у нас год, позже еще несколько. Потом его взял в обучение Орден магов, и с тех пор я его не видел — до сегодняшнего дня.
— На самом деле, правда жаль короля. Он мне нравился.
Алавар присел прямо на стол, теперь ему не нужно было соблюдать церемонии — и он показывал, что не считает мое положение ниже. Но я не стал садиться. Не стоит дразнить лорда из Дома Вейнов, как будто я считаю нас равными.
Когда-то мы с Алаваром были друзьями, но с тех пор прошло много лет.
— Короля убили, — сказал я.
— Знаю. Все в курсе. Есть даже живучий слух, что это сделал ты.
— И этому верят?
— Не очень, но слух красивый: бастард убил короля, чтобы на престол… то ли взошел он сам, то ли его любимая сестрица. Пусть и есть куча свидетелей, что при смерти короля ты был в другом месте. Хотя правда не выглядит лучше.
— Да?
— В тот момент, когда король умирал, ты был далеко и спасал принцессу — тогда еще принцессу — от таинственных похитителей.
Мне хотелось сказать, что это не звучит так уж плохо, но я молчал. Знал, к чему клонит Алавар, и что имеет в виду.
— Ты их убил, Киран. Ты их всех положил на той улице. Сколько их было, десять, двадцать? Вряд ли ты считал. Всем известно, что такое возможно с помощью Дара. Когда кровавый туман застилает глаза, а тебя защищает не только обычная броня, но и невидимая защита.
Алавар посмотрел на вино в бокале, поболтал, но пить не торопился.
— Ты знаешь, что о вас говорят? То есть о вас ты наверняка в курсе слухов. Я имею в виду, как называют тебя. Какой считают Элерис.
— Догадываюсь.
— Не уверен, Киран. — Алавар поднял голову, мутный дневной свет играл на драгоценных камнях и золотых нитях его камзола. — Говорят, Элерис безумна, как и ее мать. Говорят, у королевы сильный Дар. Моя печать это только подтвердила.
Магия всегда была частью Менладриса. Четкая, упорядоченная магия, пронизывающая весь мир. Энергия. Если ты рождался хотя бы с минимальными магическими способностями, то Орден мог обучить тебя чувствовать эти нити и управлять ими. Магов не так много, но они сильны. К счастью, Орден остается вне политики и не поддерживает ни один из Домов.
Но древние короли-колдуны обладали иной силой. Они не находили магию в окружающем мире, они сами были магией. И та сила, что бурлила у них внутри, получила название Дара.
Им сложнее управлять, но он всегда с тобой. И короли-колдуны были настолько могущественны, что маги с энергией нитей казались пылью рядом с ними.
Так было, пока в один прекрасный момент короли-колдуны не исчезли. Оставив после себя только артефакты, невнятные манускрипты и память. И Дар.
Он передается по наследству. Но может и не проявляться. Чаще всего искры Дара возникают то у тех, то у иных представителей благородных Домов — ведь они, как гласят легенды, прямые потомки королей-колдунов.
Мать Элерис обладала Даром. Многие полагали, он и свел ее с ума. Ведь в отличие от магии, нельзя научиться управлять Даром — это искусство сгинуло вместе с королями-колдунами. Поэтому искры Дара ценились, но их обладатели, скорее, получали хорошую интуицию, иногда еще кое-что, но редко могли пользоваться по своему усмотрению. Никто в Менладрисе давно не умел направлять магию Дара.
Но в Элерис тлела не искра, а настоящий огонь. Я знал это. Знал еще до того, как она убила с помощью Дара. Я видел тот момент — она просто подняла руку, и воин перед ней рухнул на мостовую, а его грудная клетка взорвалась, роняя ошметки плоти.
— В Элерис есть Дар, — не стал возражать я. — Это всем известно и давно.
— Но только она знает, насколько он силен. И, возможно, ты. — Алавар склонил голову набок, как будто рассматривая меня. — Ты знаешь, что тебя называют темным рыцарем?
— Их не было со времен королей-колдунов. Да и если были тогда… это всего лишь легенды.