— Но было бы здорово в реальности, да? Темные рыцари, наделенные Даром, не знающие усталости, защищенные магией… могучие воины, которые умеют предсказывать следующий выпад врага. Поэтому в бою они почти неуязвимы. Вот только незадача, потеряй они контроль, тьма Дара заполнит их целиком. Выжжет сознание, оставив пустую оболочку тела.
— Это легенды.
— Ну, я читал некоторые манускрипты Ордена. Они утверждают, что каждый из королей-жрецов был темным рыцарем. Их Дар был силен. А твой?
Вопрос был задан небрежно, как будто между делом, но я видел, что Алавар ждет ответа. Он едва уловимо застыл, задержал на мне взгляд чуть дольше, чем следовало. Он прожил в королевском замке достаточно, чтобы знать, что во мне тоже есть искра Дара — она проявлялась в связи с Элерис.
Я не отвечал, тогда Алавар медленно поднял руку. Но едва он начал чертить в воздухе печать, а камень на его пальце засветился, я перехватил его запястье.
— Не стоит.
Алавар поджал губы, но кивнул. Ему очень хотелось знать, но негласные правила магов говорили, что нельзя проверять печатью человека, который категорически против. Значит, Орден хорошенько вбил свой кодекс в Алавара — насколько я помнил, правила он никогда не любил.
Я отпустил его руку и сделал шаг назад.
— Прости, Алавар.
— Жаль. Мне было бы интересно, твой Дар так же силен, как у Элерис?
— Ты лучше меня знаешь, что магия и Дар редко проявляются у нескольких родственников сразу.
— Я и не думал, что у тебя может быть Дар от Крандоров. Он у Элерис. Но твоя мать…
Он явно пытался навести таинственности. И у Алавара вышло.
Я нахмурился:
— Что тебе известно о моей матери?
— О, отец многое рассказал. Но я оставлю эту тайну при себе. Пока что.
Лицо Алавара стало серьезным.
— Я не знаю, могу ли тебе верить, Киран. Как и другим Домам. Они наводнят замок через неделю, и я искренне молюсь всем богам, чтобы Клятвы прошли спокойно. Менладрису сейчас не нужны потрясения. Но кто-то из них убил короля, и мне тоже интересно, кто и зачем. А мне… мне бы не помешал друг. Но я не знаю, могу ли тебе верить. Да и ты с чего поверишь мне?
Он весело подмигнул и поставил кубок на стол.
— Хотя вдруг я скоро стану твоим родственником?
Оставив бокал с так и не тронутым вином на столе, Алавар тоже последовал к дверям. Как представитель рода Вейнов, он мог даже не прощаться со мной. Но в дверях остановился и обернулся, так что я мог видеть улыбку на его губах.
— До завтра, Киран. Ты же будешь на этой дурацкой жреческой церемонии? Надеюсь, боги-то не против воцарения на троне Элерис.
========== 3. ==========
Комментарий к 3.
Да, я прям быстро с новой главой. Но пока есть время, решила дописать и выложить.
К вечеру началась гроза.
В это время года дожди не редкость в Тарне и окрестностях. Мне самому нравилось смотреть на стихию, ощущать на лице долетавшие из раскрытых окон капли. Как и Элерис — поэтому я не удивился, когда нашел сестру в Восточной галерее.
Ее силуэт застыл напротив огромного окна, под которым натекла лужа. И сполохи молний освещали воду на каменном полу и очерчивали силуэт Элерис.
Она услышала шаги за шелестом дождя и далекими раскатами грома. Она знала, что это я, но не обернулась. А я поймал себя на мысли: думает ли Элерис, что из подобного окна когда-то шагнула ее мать?
Будто ответ, я уловил мысли сестры — ее воспоминания, но не о матери. Образ мрачного склепа. Мы стояли перед ним, так близко, что наши плечи соприкасались. Позади толпилась свита, но нам казалось, что мы вдвоем — и останки отца, скрытые массивным резным камнем. Медленно гниющие останки.
Элерис качнула головой, и образ рассыпался, а я ощущал только собственные мысли. Я остановился чуть в стороне, не уверенный, не против ли сестра моей компании или хочет побыть одна.
Но она никогда не бывала против.
Обхватив себя руками, Элерис повернулась ко мне. В том же красном платье, в мутном свете из окна, казавшемся совсем темным. Цвета запекшейся крови. Только волосы успела распустить, так что они мягкими светлыми волнами ниспадали по спине.
— Наши предки верили, что могут их вызывать, — неожиданно сказала Элерис.
— Что?
— Грозы. Короли-колдуны умели управлять погодой.
— Вряд ли остался кто-то, кто мог бы помнить.
Она фыркнула. Совсем не по-королевски.
— О, Киран, твое чувство юмора иногда!..
— Зато я милый.
— Ну, я бы подобрала немного иное определение.
Улыбаясь, Элерис приблизилась. Она явно замерзла, я хотел обнять, но сестра внезапно отстранилась. Я знал это серьезное выражение лица, чуть нахмуренные брови и тонкую морщинку на лбу, сейчас невидимую.
— Киран, я хочу, чтобы ты был не только моим личным Клинком.
— Что ты имеешь в виду? — осторожно спросил я.
— Ты должен стать Клинком всего Дома. Я хочу, чтобы ты возглавил гвардию замка.
Я знал, что это нечто большее, чем просто руководить стражей. Именно Клинок Дома считался главнокомандующим в войсках. Верховный генерал, если король не хотел брать на себя эти заботы. И конечно, если понадобится.
— Эли, ты уверена…
Она нетерпеливо тряхнула головой. Элерис явно решила.
— Конечно, Киран! Я доверяю только тебе.
— Семьи аристократов будут недовольны.
— Пусть! Через неделю в замке соберутся представители всех Домов. И среди них и виновники смерти нашего отца. Я не хочу, чтобы что-то случилось. Кто как не ты сможет организовать стражу? И… я не верю остальным.
Об этом частенько говорил отец. Я никогда не был с ним близок — всего лишь бастард, оставленный на воспитание в замке и благодарный за это. Только теперь я начал осознавать, что отец относился ко мне настолько тепло, насколько позволяло его положение.
И он любил говорить, что среди аристократов и уж тем более Домов не стоит доверять никому. Каждый преследует только свои цели — и цели семьи. Всё остальное идет после.
На самом деле, мы с Элерис такие же.
— Я подписала указ, — сказала сестра.
— Даже не спросив меня?
— О, Киран, прости, но… но я правда не хочу, чтобы это место занял кто-то другой.
— Хорошо.
Она снова состроила гримаску, не очень-то приличествующую королеве Менладриса.
— А если кто будет не согласен, то парочка показательных казней исправят дело.
— Иногда ты меня пугаешь.
— А ты — меня.
Очередной отсвет молнии очертил серьезное лицо Элерис, а раскат грома дал ей несколько мгновений. Она сказала негромко:
— Я убила того человека своим Даром. Не знаю, смогу ли когда повторить. Тогда я слишком за тебя испугалась. А ты… я видела тебя, Киран. Я знаю легенды о темных рыцарях. И готова поклясться всеми богами, тогда ты был ведом Даром. Ты был темным рыцарем.
Я хотел ответить, но Элерис приложила к моим губам палец.
— Ты готов меня спасать. Но не бойся, — ее тонкие пальцы убрали прядь волос от моего лица, — не бойся, я тоже тебя спасу, если будет нужно. От тьмы Дара и от тебя самого, если потребуется.
Она прижалась ко мне, и я обнял Элерис, вдыхая аромат ее волос, подернутых влагой. Она пахла туманом и мхом.
Моя принцесса.
— Но я боюсь, Киран, так боюсь…
— Это нормально.
— Не оставляй меня одну сегодня ночью. Я знаю, ты скажешь, я королева, теперь всё иначе… но не оставляй меня.
— Об этом будет судачить не только замок. Все Дома.
— Да плевать! Я не выдержу одна.
Она помолчала, прижимаясь ко мне, а я гладил ее по волосам, пока за окном бушевала гроза.
— Ты знаешь, что короли-колдуны практиковали кровосмесительные браки? — спросила Элерис.
— У нас был один учитель истории, помнишь?
— Короли-колдуны считали, так увеличивается их сила. Может, поэтому теперь Дома категорично против хоть чего-то подобного. Ведь даже это не позволит им приблизиться к величию предков. Или они не хотят. Короли-колдуны исчезли безвозвратно, надо смотреть в будущее…
Элерис говорила всё тише, но я легко различал ее шепот. Возможно, потому что он звучал не только у меня в ушах, но и в сознании. Но последние слова сестра сказала четко, подняв голову и заглядывая в глаза:
— Не оставляй меня сегодня, Киран.
И ее губы едва коснулись моих.
Я не очень-то верил в милость богов, но любил Храм и жреческие церемонии. Мальчишкой, меня поражали украшенные колонны и всегда живые цветы, струящийся сквозь резные окна солнечный свет, ощущение простора и чистого, незамутненного восторга.
Став старше, я не растерял запала. Хотя теперь знал, что Храм — не просто место, где можно любоваться на изгибы каменных статуй. Понимал и что жрецы — это не только люди, исполняющие волю богов, как они сами утверждали.
Алавар прав: власть Дома Крандоров основывалась на хорошо тренированных воинах и жрецах. То, что Главный Храм стоит именно в Тарне, а Верховный Жрец поддерживает Крандоров, сыграло немалую роль в том, кто стал королем Менладриса.
Сейчас Храм возглавляла женщина. Полноватая седая Илана Вальтор. Я не общался с ней лично, но у меня сложилось впечатление, что она далеко не глупа и очень проницательна.
Главное, она продолжала поддерживать корону — и Элерис. Сестра уже успела поговорить с Верховной Жрицей после смерти короля.
Теперь же мы все стояли на одной из очередных бесконечных церемоний. Но мне было плевать, чему она посвящена. Я просто полной грудью вдыхал благоухание цветов и рассматривал белый зал.
Больше любого замкового, он мог вместить всех горожан, кто захотел приобщиться к милости богов. Жители Тарна стояли тут же, некоторые сидели на полу. Взрослые, дети, старики. Солнечный свет щедро плескался на белоснежные стены и колонны, проникал сквозь огромные резные окна.
Королевской свите выделили отдельное место, в стороне от обычных горожан и ближе к Верховной Жрице, которая руководила обрядом, ловко воскуривая фимиамы и управляя хором юных жриц, возносивших молитвы.
Если боги существуют, им определенно должна понравиться подобная церемония.
Я вдохнул полной грудью, ощущая сладковатый запах лилий. Многие его не любили, но мне нравилось, что Храм всегда утопает в цветах. Колонны увивала ползучая зелень, сейчас сухая, а вот срезанные цветы были всегда. Я знал, их выращивают в специальных оранжереях при Храме. Конечно, цветы использовались не на каждую церемонию, но сегодняшняя была особенной.
Я видел прямую спину Элерис в белом платье. Сестра заколола волосы наверху, и теперь отдельные пряди падали на белоснежную ткань. По знаку Верховной Жрицы, Элерис прошла к ней и преклонила колени. В светлых волосах сверкнула на солнце королевская корона.
Но боги тоже должны благословить новую королеву.
Я поймал себя на том, что едва заметно улыбаюсь, смотря на залитую светом Элерис, на Верховную Жрицу, распевающую молитвы, прежде чем положить на голову королевы цветочный венок, знак благословения богов.
Всё портила только головная боль, несильная, но навязчивая, зародившаяся где-то за висками.
Нечто похожее было в ту ночь, когда я преследовал похитителей Элерис. Я старался не вспоминать об этом. Не хотел. Но сестра сделала это за меня. И она права: это был Дар. Жестокий, бескомпромиссный. И я ловил себя на мысли, что ни о чем не жалел. Я хотел уничтожить похитителей. Жаждал их убить.
Тогда боль тоже на несколько мгновений стянула голову… а потом я отпустил ее.
Сейчас иначе. Скосив глаза, я с удивлением посмотрел на кольцо на пальце Алавара, стоявшего рядом. Он ощутил взгляд, с недоумением взглянул на меня, а потом проследил, на что я смотрю. Брови Алавара взлетели вверх. Насколько я помнил, кольцо не только обозначало принадлежность к Ордену магов, но и являлось слабеньким артефактом.
Камень пульсировал, как и боль в моей голове.
— Во имя Восьми солнечных и Девятого, скрытого в тенях, во имя королей-колдунов и силы, что пронизывает наш мир… боги благословляют тебя, королева Элерис Крандор.
Благоухающий венок белоснежных цветов лег на волосы, и Элерис поднялась на ноги, под радостный гомон горожан и вознесшуюся песню жриц. Королева улыбалась, а церемония подходила к завершению. Дальше следовала раздача сладостей собравшимся, но официальная часть окончена.
Мне хотелось как можно быстрее оказаться в замке, зайти к лекарям, у них должно что-то найтись от головной боли. Но Верховная Жрица повела за собой Элерис, и мы с Алаваром потянулись следом. Как мне показалось, на лице Алавара отразилась досада: он вертел перед глазами пульсирующее кольцо, явно не понимая, что с ним, и совсем не собирался куда-то идти за Жрицей. Но его высокое положение как одного из членов Домов обязывало присутствовать и на окончании церемонии, скрытом от чужих глаз.
Мы прошли узкими коридорами, светлыми только благодаря белому камню. И оказались в маленькой церемониальной комнате.
Боль тут же усилилась. Если до этого она оставалась пульсирующей, то сейчас будто наполняла всю голову, до отчаяния, до тошноты. Я с трудом мог сфокусировать взгляд, наблюдая, как Верховная Жрица мажет какой-то пахучей жидкостью лоб Элерис, произносит еще какие-то молитвы.
— Киран, ты в порядке?
Я услышал шепот Алавара и почувствовал, как он подхватил меня под руку. Но я не успел ответить — потому что в следующий миг боль сменилась протяжным звуком на одной ноте. Он резанул по барабанным перепонкам, заполнил внутренности болью, стирая границу между жизнью и смертью. Я упал на колени, слыша, как кто-то рядом кричит — но этот звук почти не проникал сквозь протяжную ноту.
Мне казалось, внутренности плавятся, разъедаются, превращаясь в непонятную массу, и едва таким же станет сердце, как я просто умру.
Я судорожно попытался нащупать хоть какую-то опору, не ощущая под ладонями пола, но догадываясь, что опираюсь на него. Сосредоточиться на сознании Элерис я не мог, поэтому пошарил руками — пока правая не наткнулась на эфес меча. Того самого королевского клинка, который вручила мне Элерис.
Наверное, он и вправду древний артефакт. Потому что стоило руке сомкнуться на истертом эфесе, как звук исчез. А вместе с ним сразу же ушла и боль. Я поморгал несколько раз, восстанавливая зрение.
И понял, что если я больше не слышу звук, то все вокруг его слышат.
Элерис тоже стояла на коленях, ее руки упирались в пол, голова была склонена, и волосы из растрепавшейся прически скрывали лицо. Я преодолел расстояние между нами и свободной рукой взял ее за запястье, кидая свое сознание в ее голову.
Боль стихает, звук исчезает. Что это было? Я слышала о такой магии, но… вскинув голову, я оглядываюсь в поисках Кирана, но он здесь, рядом. Он все еще соединен со мной, и я знаю, что меч отца вытащил брата из этого жуткого магического марева. Я ощущаю твердую суховатую ладонь на своем запястье.
— Ты в порядке?
Он кивает, шаря взглядом вокруг. Ругается.
Я смотрю в ту же сторону и вижу Верховную Жрицу. Она лежит, широко распахнув глаза и уставившись ими в беленый потолок. Из ее рта, носа и ушей стекает кровь. Если она еще не мертва, то умрет через пару мгновений.
Алавар сидит на коленях. Он сжимает руками уши, кольцо на пальце отчаянно сияет. Похоже, все в комнате слышали звук, но быстрее всех умерла та, которую не защитил ни Дар, ни магия.
Киран встает, рывком поднимая и меня. Он не отпускает мое запястье, но его вторая рука без раздумий соскальзывает с эфеса меча и тянется к Алавару. Хватает того за руку и тащит за собой. Прочь из комнаты. Алавар явно не понимает, что происходит, из его носа тоже хлещет кровь, но он идет за нами.
Белые коридоры как насмешка над запятнанной чистотой Храма.
Здесь же должна была быть магическая защита? Это мощное заклинание. Кто мог подобное сделать? Я не знаю. Я только понимаю, что кто-то хотел нас убить. И если бы не артефакт отца, если бы не мой брат, мы все лежали в той комнате бездыханными.