========== Часть I. 1. ==========
Осень в Лондоне пахла влагой и почему-то кострами.
Но сейчас, в отдельно взятом дворе всё перебивал свежий запах краски. Маленькую спортивную площадку с баскетбольными кольцами с трех сторон огораживал забор. Такой же старый и хлипкий, как всё тут. А вот с четвертой громоздилось здание из облупившихся кирпичей.
Оно служило полем для активной деятельности уличных художников. Сейчас всю стену украшали разномастные граффити, хотя больше всего внимание привлекал портрет Гомера Симпсона с выражением величайшего скепсиса на желтом лице.
На резиновом покрытии площадки лежали вещи и расселись зрители — две девушки. Тут же пристроилась маленькая переносная колонка с подсоединенным мобильником — она слегка вибрировала от приглушенных ритмичных звуков индастриала.
Пританцовывая под них, юноша заканчивал контур анатомического сердца. Короткие, резкие движения, и краска из баллончика ложилась на неровные кирпичи стены.
Нижнюю часть лица юноши закрывал респиратор, над темными глазами в брови поблескивала капелька пирсинга, множество серег украшали одно ухо. Темные волосы небрежно растрепаны, густые, ниспадающие на выбритый затылок.
Джинсы уже испачканы в краске, фланелевая рубашка поверх футболки.
Марта, конечно же, беззастенчиво пялилась. Только из-за него она тут и задержалась: Артемида уже ушла, а парень хотел закончить рисунок. И он не так часто к ним присоединялся, чтобы Марта упускала шанс.
Он называл себя Анубисом, и она уже прочитала в Википедии всё, что нашла о египетской мифологии, слегка удивившись такому выбору имени, но оно было звучным и пафосным. Марта знала, что Анубис, как и Артемида, не из Лондона, они приехали сюда не так давно. Но Арти обожала граффити, так они и познакомились с Мартой — она делала неплохие скетчи и частенько тусовалась с художниками.
По правде говоря, Марте тоже пора домой: уже смеркалось, а ей добираться в другую часть города. Но Анубис хотел дорисовать сердце, и Марта тоже задержалась, надеясь, вдруг им всё-таки удастся поговорить.
Увы, он слишком увлекся рисованием и не обращал внимания на сидящих девушек.
Марта покосилась на Эбби: та устроилась рядом, прямо на зеленом резиновом покрытии. Скрестив ноги и двигая головой в такт музыке, явно наслаждалась происходящим. Даже в закатном свете было видно, что кончики ее светлых волос выкрашены в розовый.
Марте казалось, что и в промозглом осеннем воздухе рядом с Эбби неизменный запах фруктовой жвачки. Или сладковатых цветов, что распускаются только ночью.
На Эбби был свитер горчичного цвета, слишком большой, как будто не ее. А поверх она накинула кожаную куртку Анубиса, когда стало холодно. Смотря на это, Марта ничего не могла с собой поделать: она отчаянно завидовала. А ведь эта кожа наверняка пахнет его сигаретами, может, даже в карманах завалялись забытые бумажки, которые он теребил пальцами.
— А ты его девушка? — не выдержав, спросила Марта. Она просто должна знать! Тем более, не видела Эбби раньше.
Та, кажется, удивилась. Но как будто не вопросу, а тому, как он звучал. Нахмурилась и совершенно раздражающе надула пузырь из жвачки.
— Нет, — наконец, выдала Эбби, и за такое Марта всё простила. — Если я правильно понимаю, что ты спрашиваешь, то нет. Наверное, я девушка его друга.
Тогда понятно, почему они сегодня вместе, это вообще многое объясняло. Марта тихонько, с удовлетворением, улыбнулась и снова покосилась на Анубиса: он стоял достаточно далеко, чтобы не слышать разговора. Еще и музыка.
— Он уехал, — поделилась Эбби, явно имея в виду этого друга. — Пару недель назад сказал, что у него важные дела. Я знаю, он попросил присматривать за мной. А сам даже не писал…
Меньше всего Марту интересовал какой-то парень, о котором она ничего не знала — хотя это явно занимало мысли Эбби. Она достала из рюкзака термос и открутила крышку, налила чай.
Марта решила всё-таки выяснить интересующие ее вопросы:
— А есть? Девушка. У Анубиса.
Нахмурившись, Эбби выпила чаю и передала термос Марте. Снова пожала плечами:
— Наверное, это то, что вы называете «всё сложно».
Чай на вкус оказался кисловатым, с едва уловимым оттенком сушеных яблок. Марта перекатывала его во рту, прикидывая, что «всё сложно» — это куда лучше однозначного «да».
Анубис двигался быстро и резко, то ли пытаясь успеть закончить рисунок, то ли всегда такой. Сейчас, в сгущающихся сумерках, его жесты иногда будто смазывались, он сам словно перетекал из одной точки в другую.
Тьма за его спиной в некоторые мгновения ощущалась почти что живой. Разворачивающейся крыльями, от которых веяло чем-то замогильным.
— Впечатляет, — пробормотала Марта.
Эбби рассмеялась:
— Он же бог.
— Ну да. Это и правда многое объясняет.
Марта решила продолжить игру и посмотрела на Эбби:
— А ты?
— О нет. Я вообще-то древнее чудовище Апоп. Но можешь называть меня Эбби.
В это время Анубис как раз закончил. Сделав пару шагов назад, он нахмурился и склонил голову, рассматривая получившийся рисунок. Развернувшись, подошел к сидевшим и кинул баллончик в раскрытый рюкзак. Стянул вниз респиратор, так что стал виден пирсинг в носу и губе.
— На сегодня хватит.
Он плюхнулся рядом с Мартой, перехватил термос, но не стал аккуратно наливать чай в крышку, а сделал несколько глотков прямо так. Небрежно убрал термос обратно.
— Я на мотоцикле, но не смогу вас обеих подвезти.
В этот момент Марта ненавидела Эбби. А какой мог быть шанс! Но Эбби поднялась, разминая ноги:
— Ой, я лучше пройдусь до дома. Там всё равно скучно, никого нет.
— Хорошо. Подвезти?
Марте потребовалась вся ее выдержка, чтобы не завопить от восторга, а просто кивнуть сдержанно. Только когда она убедилась, что Эбби точно не сможет помешать этому путешествию, сочла нужным поинтересоваться:
— Она тут рядом живет? Не страшно ей в темноте?
Анубис глянул так, будто Марта спросила что-то ужасно странное. А потом рассмеялся, легко, непринужденно, как будто и правда — вечно юный проводник мертвецов.
— Нет, — наконец, сказал Анубис. — Ей нормально в темноте. Эбби может о себе позаботиться.
Марта прикусила язык, чтобы не сказать: ну, конечно, если она и правда древний змей Апоп, который спит во мраке, чтобы поглотить солнце, чего ей бояться?
Персефона в подмоге не нуждалась. И всё-таки нервно барабанила пальцами по барной стойке, ожидая подругу. Затягивать с их делом не хотелось.
В клубе Сета, как и всегда вечером, было многолюдно. У стойки не протолкнуться, столики заняты, кто-то уже зажигал на танцполе. Лучи света и неоновые росчерки дергались нервно, как будто пытались успеть за электронной музыкой.
Над плейлистом явно давно Анубис не работал.
Персефона ощущала, что в клубе помимо людей полно богов из разных пантеонов. Их сила, даже сдерживаемая, разливалась в воздухе, будто масло. Тягучее, вязкое ощущение. Сама Персефона сдерживалась, так что ничем не отличалась от простых людей.
Никто бы не сказал, что еще пару часов назад она была в Подземном мире и ее голову венчала корона из костей и цветов. Богиня весны и королева мертвецов.
По крайней мере, именно так она себе напоминала и храбрилась перед грядущим делом. Но когда наконец-то явилась подруга, Персефона уже так заждалась со своим гранатовым соком, что ощущала только раздражение, а не беспокойство.
Нефтида явилась в облаке восточных благовоний, которые постоянно пропитывали каждый ее шаг. Высокие каблуки и короткое платье сплошь из золотистых блесток. Многочисленные браслеты, густо подведенные глаза и темные волосы.
Бармен приветственно кивнул ей: он отлично знал, что Нефтида — жена Сета, который владеет этим местом.
— Очаровательный, хоть и человек, — сказала Нефтида, имея в виду бармена. — Но справляется. Идем?
— Я заждалась.
— Ой, да ладно! Я тебя всю неделю ждала.
Персефона не нашлась что возразить. В последнее время они с Гадесом и правда почти всё время проводили в Подземном мире, устроив себе очередной «медовый месяц». Персефоне даже было стыдно — чуточку.
Подвинув стакан подруги, Нефтида понюхала и скривилась:
— Гранатовый сок? Ты неисправима, Сеф.
— Просто люблю его.
— Ага, еще скажи, он не напоминает тебе Подземный мир.
Персефона сочла за лучшее промолчать. Она перехватила стакан и допила сок. Кивнула на платье Нефтиды:
— А ты снова в золотом.
— Мы все созданы из золота и тьмы.
Персефона спрыгнула с высокого барного стула:
— Пошли уже!
Скользящие лучи света отражались от блесток на платье Нефтиды, когда она первой зашагала к вип-зоне. Смотря на нее, Персефона ощущала себя вечной школьницей, в клетчатой юбке, простой водолазке и туфлях на плоской подошве.
Ну хоть ленты в волосы не повязала — хотя Персефона почти физически ощущала, как сквозь ее рыжие локоны проходят токи, ведущие к Подземному миру и одновременно к росткам в земле.
Над украшением клуба наверняка поработала сама Нефтида, Сет был далек от подобных вещей. Но по перилам лестницы вилась искусственная веточка с желтыми листьями, в углах уже примостились рыжие тыквы, а у барной стойки стояла плетеная корзина с яблоками — для всех желающих.
Музыка била по ушам, впивалась в кожу, и Персефона торопилась за Нефтидой, которая ориентировалась тут гораздо лучше. Так что сразу и без труда увидела один из столиков у стены, где их ожидали.
Персефона и Нефтида уселись рядом, обе напротив их собеседника. Он не прятался в тени, не пытался казаться загадочным — хотя и на местного не тянул при всем воображении. Смуглый, темноволосый, закутанный в какие-то невообразимые цветастые шарфы. Он явно мерз в местном климате и не пытался этого скрыть.
— Долго, — с раздражением сказал мужчина.
Он обхватил стоявший перед ним стакан с успевшим остыть глинтвейном. Персефона ощутила вязкую силу, такую непривычную, непохожую на то, что обычно ее окружало. Кончики пальцев закололо, как будто рядом огонь — или она запустила руку в еще теплую золу.
И могла поспорить на что угодно, глинтвейн под рукой незнакомца снова стал горячим.
Он не представлялся, но Персефона знала, что перед ними один из ракшасов — не совсем бог, но и не человек, существо с востока, обладающее небольшой силой.
А еще они всегда отличались первоклассной способностью отыскивать информацию.
— Не тяни, — резко сказала Нефтида.
В вип-зоне музыка звучала приглушенно, так что не услышать Неф было невозможно. И пусть ракшас пытался не показывать своих опасений, но Персефона видела, как тот едва уловимо сжался, напрягся, не сводя темного взгляда с Нефтиды.
Она никогда не была сильной богиней, но повелевала тайнами и темными сторонами, жена Сета и мать Анубиса — как минимум, ее опасались.
— Не тяни, — повторила Нефтида, ее массивные серьги звякнули. — Ты утверждал, у тебя есть информация. Мы слушаем.
Ракшас глянул на Персефону и торопливо кивнул:
— Хорошо. Я вам верю. И расскажу, о чем шепчутся там, где даже боги не слышат.
Он наклонился ниже, навис над столом, обеими руками сжимая стакан с глинтвейном. Почти придвинул его к девушкам, так что Персефона ощущала запах корицы.
— Говорят, Геката смогла освободить Кроноса. И когда он вернулся в мир, то общий порядок… нарушился. Многое начало разрушаться. И после смерти Кроноса не вернулось на свои места.
Персефона испугалась, что на ее лице могут отразиться эмоции, поэтому торопливо опустила глаза и обрадовалась, что Нефтида спокойно сказала:
— Об этом все боги знают. Мы победили его. Что еще? Ты позвал, чтобы рассказывать известные факты?
Боги, конечно же, охраняли свои тайны, даже в одном пантеоне не желали признавать друг другу, что именно идет не так, что разрушается, а кто медленно умирает.
Персефона не хотела, чтобы ракшас понял, что ее лично это тоже заботит. Чтобы узнал, что Подземный мир медленно разваливается. Будто крошится по краям, и это заставляет Стикс течь не так плавно, засыхать деревья в лесу, блекнуть фиолетовые искры на полях асфоделей.
— Говорят еще кое о чем, — протянул ракшас. — Будто бы скандинавы задержались здесь именно из-за этого. И Локи ведет долгие беседы с Зевсом.
— Или они просто пьют, — не выдержала Нефтида. — Это политика. Решил просто языком почесать?
Персефона поймала быстрый, едва уловимый взгляд Нефтиды. Та угрожать не умела и просила об этом подругу. Персефона тоже не очень-то понимала, что делать, но тихонько выпустила силу. Не ту, что досталась от матери, не светлую весну, а холодную, гулкую, что пришла к ней с мужем, когда Персефона села на трон Подземного мира.
Ракшас отпрянул, зябко поправил огромный шарф.
— Говорят, Геката смогла захватить часть силы Кроноса. Поэтому его так легко победили. А она продолжает скрываться в тенях, и именно ее стоит опасаться.
— Это всё?
— Найдите Гекату, — ракшас перевел взгляд на Персефону. — Твоя темная сестра продолжает разрушать мир.
Он подхватил глинтвейн и, неловко путаясь в обширных одеждах, вышел из-за столика. Нефтида постучала ногтями по блестящей столешнице:
— Думаешь, Геката продолжает что-то делать?
— Может быть. Надо попытаться ее найти.
Хотя Персефона лучше многих знала, что ее сестра и правда может сливаться с тенями, исчезать в них и растворяться на перекрестках — так что никто и никогда не найдет ее, пока сама не пожелает.
Нефтида вздохнула:
— Надеюсь, наши мужчины проводят время так же продуктивно.
Сет и Гадес стояли спиной к спине, отражая удары многочисленных противников. Оставалось только гадать, откуда они вообще взялись — но об этом можно подумать позже.
Они стояли в каком-то переулке, не очень понимая, как простая прогулка «до ближайшего бара» обернулась схваткой.
Их зажали меж старинных каменных стен, и противники, похожие на каких-то белесых призраков, нападали с двух сторон.
Сету мешал его деловой костюм, он не успел переодеться — но сила отзывалась. Яростная пустыня, песок и война — он управлял хаосом и следами тысяч скорпионов.
А еще у него всегда имелся с собой нож. Если прибавить божественную силу, вполне неплохо справлялся с рассечением этих странных существ.
Сет не мог видеть Гадеса позади себя, но ощущал его темную силу, разгонявшую противников перестуком костей и стылым ощущением самой смерти.
Короткий выпад, быстрое движение вверх, и белесый силуэт с шипением будто рассыпался. Они вообще издавали странные звуки, как будто коготками проходили по асфальту и стенам, игнорируя законы физики, которым вынуждены подчиняться даже боги.
Под ногами крутились появившиеся псы Сета, ему казалось, он слышал Цербера где-то за спиной, но не был уверен. Когда последняя тень наконец-то рассыпалась, Сет перевел дыхание и обернулся к Гадесу.
Тот присел на корточки, аккуратно касаясь пальцами асфальта, на котором будто образовался белый налет от убитых тварей. В мире людей Цербер выглядел как огромный доберман, тоже принюхивающийся к земле.
Псы Сета сновали под ногами юркими тенями, но по его команде исчезли, слились с тенями вокруг.
— Что вот это за хренотень была?
Гадес невозмутимо пожал плечами:
— Твой словарный запас, Сет, неизменно меня восхищает.
— Лучше расскажи, что это было.
— Понятия не имею.
Поднявшись на ноги, Гадес отряхнул колени. В переулок залетел порыв прохладного ветерка, тут же заставив Сета пожалеть, что он не оделся теплее.
— Я думал, какие-то твои друзья из Подземного мира, — сказал Сет.
— А похожи? Нет, не знаю, кто это. Думаю, мы просто попались на их пути, они хотели полакомиться божественной силой. Или кровью. Откуда мне знать?
Гадес помолчал, и Сет был с ним давно и хорошо знаком: тысячи лет научили его понимать друга.