— Думаешь, они здесь из-за того, что мир продолжает рассыпаться?
— Скорее всего. Вылезли из какого-то темного угла.
С этим стоило разобраться, но Сет не видел возможности прямо сейчас. А если так, то нет смысла пытаться с ходу решить проблему. Тем более, с нападавшими-то они справились.
Аккуратно сложив нож, Сет убрал его в карман. В конце концов, он давненько не сидел с Гадесом. Поэтому сказал:
— Пойдем всё-таки напьемся.
========== 2. ==========
За стенами шум захватчиков и покоренного города. Но здесь, в усыпальнице, полумрак и вязкая тишина. Она проникает сквозь кожу тяжелым запахом мирры, нагретых на солнце смол и древних таинств, которые всегда оставались рядом с жителями Кемета.
Они всегда верили в богов. Знали, что те шагают рука об руку с ними — и даже не подозревали, насколько правы.
Последняя великая царица этой земли лежит среди цветастых тканей, ожидая смерти. Яд уже забрал двух служанок, и теперь струится по ее венам, чтобы наконец-то забрать с собой и ее. Остановить сердце, чтобы его обладательница никогда не стала живым трофеем.
Гор — бог не только ясного неба, но и царской власти. Фараоны считаются его воплощением на земле.
Считались, поправляет он себя. Время этой земли уходит с последними вздохами ее царицы.
Гор не сожалеет. Он всегда искренне считает, что стоит двигаться дальше, а не замирать на месте. Он хорошо приспосабливается к меняющемуся миру людей. Но сейчас ему… сложно.
— Я могу это сделать.
Гор поднимает голову на стоящего за царицей Анубиса. Они не так часто пересекаются с братом, но сейчас не могли не прийти оба.
— Нет, — отвечает Гор. — Ты знаешь, это мое дело.
Он ненавидит убивать. Вот так, торжественно и ритуально, ему это претит. Но именно он, покровитель царской власти, должен забрать последний вздох царицы. Поэтому Гор склоняет колено и касается ее руки. Веки вздрагивают, и когда она смотрит в разные глаза бога, голубой и зеленый, то понимает, кто перед ней.
Наклонившись, Гор целует ее, касается кончиками пальцев места над левой грудью женщины и легонько выпускает силу, поторапливает яд. Ударив в последний раз, сердце царицы останавливается, а ее последний вздох замирает на губах бога.
Гор отстраняется, хотя не поднимается на ноги. Он смотрит, как Анубис мягко улыбается белесому призрачному силуэту. Его колкий старший брат всегда будто преображается, когда надо провожать мертвецов. Он уводит царицу на ту сторону.
Единственный раз, когда они сделали это вместе.
— Я вернусь, — пообещал Анубис. — Скоро.
Тогда Гор проворчал, что уже пару тысяч лет не маленький и способен подождать. Теперь же старательно отгонял беспокойство и уверял себя, что это попросту глупо.
Он снимал небольшую квартирку в тихой части Хаммерсмита. Платить приходилось втридорога, зато недалеко от апартаментов Сета, где зачастую все собирались. К тому же, Гора устраивало небольшое жилище — его сдавала милая женщина средних лет, строго сказавшая если и водить девиц, то хотя бы не устраивать бурных оргий.
Как и все люди, она не могла определить чисто внешне, сколько же лет Гору — у всех богов возраст слишком неопределенный. А он не очень-то стремился врать или утолять чье-то любопытство. Поэтому просто внес плату за несколько месяцев, как полагается, и забрал ключи.
Всё равно большую часть времени Гор проводил либо в клубе Сета, либо занимаясь делами — оказалось, что и в Лондоне можно неплохо продолжить яхт-бизнес. Хотя Сет, конечно, ехидно предлагал пойти барменом к нему в клуб и сменять Анубиса.
Братья были разными. И дело вовсе не в том, что это Гор казался старше, будучи и ростом повыше, и в плечах пошире.
Анубис родился в Дуате, египетском царстве мертвецов, диковатый, не особо умеющий общаться или сдерживать свою силу. Когда он впервые увидел мир людей, то искренне им восхитился — и полюбил. И постоянно ругался с отцом — Осирис хотел, чтобы принц мертвых проводил большую часть времени именно в Дуате.
Гор не мог там долго находиться, тот мир буквально выпивал его силы. Всегда слишком живой, воплощение чистого неба и пульсирующей жизни. Он легко находил общий язык и с людьми, и с богами.
Они с братом могли не общаться сотни лет, но в последнее время неплохо ладили. По крайней мере, Гору хотелось в это верить.
Он слонялся по квартире, ожидая возвращения Анубиса. Не то чтобы у него было много пространства: одна небольшая комната со старым продавленным диваном, для которого Нефтида передала парочку цветастых пледов. Смежная с ней спальня да крохотная кухня.
Гор подошел к батарее и выкрутил ручку, чтобы еще немного прогреть комнату. Многие боги с юга мерзли, не привычные к местному климату. Анубис мерз, когда его уж слишком одолевали мертвецы. Гор же просто замерзал. Поэтому натягивал на рубашки еще свитера и готовился оплачивать баснословные счета за электричество.
Но осень в Лондоне ему нравилась.
За окном густилась тьма, капли равномерно барабанили по стеклу, и Гор пошел в спальню. Зажег маленькую лампу и гирлянду, вившуюся в изголовье кровати — ее принес Анубис, заявив, что с ней куда уютнее.
Не торопясь, Гор перестелил постель, стараясь не смотреть на часы и не прикидывать, сколько уже нет Анубиса. Тем более, в глубоких слоях Дуата, мира мертвецов, время может течь совершенно иначе.
Гор понятия не имел, почему брат захотел, чтобы именно он знал, куда тот направился — и почему хотел вернуться сюда. Если бы он делал это с Сетом, тот смог бы его вытащить, стать верным маяком. Гор подобного не умел, а к изнанке Дуата у него доступа и вовсе не было.
Он подозревал, Анубис просто не хотел, чтобы Сет знал.
Застелив кровать, Гор вскинул голову, заметив что-то в окне. Вместе с дождем к стеклу прилип призрак, отдаленно похожий на человека. Он таращил темные глаза, а его нижняя челюсть уплывала — как будто он забыл, как ее стоит держать. Ладонь прислонялась к стеклу.
Один из разноцветных глаз Гора всегда видел мертвецов.
И они часто раздражали, так что он только махнул рукой, прогоняя настойчивого призрака. Слегка выпустил свою силу, яркую, энергичную, бьющую и пульсирующую. Призрак тут же отпрянул.
Во второй комнате послышался шум, и Гор почувствовал, что Анубис переместился из мира мертвецов — шагнул, как он всегда делал. Через мгновение тот появился на пороге комнаты, его заметно шатало, но Гор успел подхватить и усадить на кровать.
— Столько сил занимает, — хрипло пробормотал Анубис, темные волосы падали ему на лицо.
Так бывало каждый раз. Изнанка мира мертвых даже из него изрядно выпивала силы.
Оставив Анубиса, Гор пошел в другую комнату. Достал из комода одеяло и вернулся в спальню: брат уже свернулся калачиком и крепко спал. Так тоже бывало всегда, он отключался почти мгновенно и требовался обычный сон.
Молча Гор накрыл Анубиса одеялом и выключил свет. Дождь продолжал шелестеть, но призраков в нем больше не мерцало.
В темноте Гор вернулся в комнату, где уже стало гораздо теплее, и поправил постель на стареньком диване: теперь и он сам может поспать.
К утру дождь прекратился, хотя еще напоминал о себе каплями на стекле. После душа Гор заглянул к еще спавшему брату: одеяло сползло до пояса, Анубис лежал едва ли не поперек кровати, уткнувшись лицом в сгиб локтя.
Конечно, Гор не удержался и сдёрнул одеяло:
— Подъем!
Анубис зашевелился и отчетливо пробормотал ругательства, но Гор слушать не стал. Кинув одеяло, он поторопился на кухню. Окно здесь было единственным и небольшим — но в него видно небо, а это Гора вполне устраивало.
Он всегда ощущал за спиной золотистые крылья, сиятельный сокол, воплощение жизни египетского пантеона.
Перед тем, как «исчезнуть по делам», Амон притащил кофе, пачка которого обещала «изысканный, насыщенный аромат с подтоном сладковатых фруктов и рома». Сет утверждал, что лучше всего варить кофе в турке, но Гор не стал слушать и купил кофемашину.
Это была его единственная покупка в квартиру. И блестящие бока новенького аппарата резко контрастировали с обшарпанной мебелью кухни.
Скатерть. Еще Гор, конечно же, убрал старенькую скатерть со стола, потому что терпеть ее не мог. Сейчас там стояла небольшая вазочка с орешками, туда же Гор поставил две готовые чашки с кофе — как раз к тому моменту, когда на пороге наконец-то появился отчаянно зевающий Анубис.
— Доброе утро, воробушек, — улыбнулся Гор.
Сейчас Анубис действительно походил на встрепанного, нахохлившегося воробья. Густые волосы падали на выбритые виски и затылок — когда Гор увидел их в первый раз, то поразился. Анубис заявил, что он зануда.
— Ты меня точно ненавидишь, — сказал он сейчас.
— Сам просил разбудить.
— Я думал о чем-то вроде будильника.
— Сам бы его и ставил.
Анубис явно хотел что-то ответить, но вместо этого подошел к холодильнику и сунул туда голову. Гор спокойно пил кофе, пока Анубис не развернулся к нему, держа что-то в руке:
— Где вся еда? Только не говори, что у тебя на обед это дерьмо!
— Это йогурт.
Анубис закатил глаза, но закрыл холодильник и уселся на стул, не выпуская йогурта. Подвинул к себе чашку кофе:
— Спасибо.
Он с интересом попробовал орешки, и миндаль ему явно понравился. Гор незаметно подвинул к нему вазочку. Он сам не знал, зачем купил — может, потому что Нефтида всех уговаривала, что орехи — это очень по-осеннему.
— Нет, ты правда не ешь, что ли? — прищурился Анубис, открывая йогурт.
— Не дома.
Хотя в последнее время особо не хотелось и вне дома.
— Зато тебе завидуют, — усмехнулся Гор. — Я видел в божественном чатике. Там дамы вздыхали, что хотят есть, как ты, и оставаться такими же тощими.
— У меня быстрый обмен веществ, — заявил Анубис, беря еще орешек. — И я не тощий, Хару!
— Как скажешь, Инпу.
Они всегда называли друг друга древними именами, которые звучали во времена, когда пирамиды еще были юными. Неважно, что сейчас за мутным окном двадцать первый век.
— Тебя в чатике вообще называют осенним мальчиком, — ухмыльнулся Анубис.
Даже Гор не знал, кто первым это высказал, но наверняка неугомонный Амон. Солнечный бог успевал влезть во всё, и только он мог назвать Гора осенним — из-за каштановых волос.
Анубис съел еще орешек и достал сигареты. Хмуро глянул на Гора:
— Надеюсь, курить у тебя еще можно?
Гор пожал плечами: проветрит.
— У меня от этого голова меньше болит, — сказал Анубис. — Переход был сложным, а человеческие таблетки нам не особо помогают.
— Очень больно? Может, стоит еще поспать?..
— Ой, отвали.
Анубис с раздражением стряхнул пепел с сигареты в пустую баночку из-под йогурта. Он не позволял никому заботиться о себе. Только Сету.
А может, Гор действительно припозднился с этой заботой: стоило проявлять ее, когда он проводил всё время среди людей, а Анубис был вынужден почти постоянно торчать в Дуате — так желал Осирис. И Гор тогда не то чтобы часто навещал брата.
Теперь Осирис мёртв, и царство полностью на Анубисе. Хотя все продолжают звать его принцем мертвых — все, кроме Гора, конечно же.
— Узнал что-нибудь, воробушек?
— Ничего полезного, — Анубис пожал плечами. — Но мне кажется, с тех пор, как всё вокруг разваливается, попасть на изнанку стало сложнее. Я там совсем теряюсь во времени… и в мертвецах.
Гор никогда не бывал на изнанке. Но прекрасно знал, то, что происходит в мире, влияет и на Анубиса — он научился неплохо управлять своей силой и Дуатом, но временами мертвецы становились слишком громкими и утягивали его за собой. Может, куда-то глубже, чем изнанка.
— Я пойду снова, — заявил Анубис, выпуская горький дым и смотря в маленькое окошко. — Уверен, что смогу отыскать там что-то полезное.
— Не думаю, что там что-то есть, а риск не оправдан…
— Да? — резко спросил Анубис, в упор посмотрев на брата. — И что ты предлагаешь? Просто ждать, когда ты умрешь?
Гор не ответил и тоже взял орешек, но не ел его, а просто крутил меж пальцев. Он отлично чувствовал, как именно на него влияют эти изменения в мире, которые начал Кронос и которые не исчезли с его смертью: как будто кто-то раскрыл клапан внутри самого Гора, и из него медленно утекала жизнь.
Гор умирал.
И он бы хотел быть рядом с братом, прежде чем навсегда исчезнуть. Потому что боги, в отличие от людей, не отправляются в загробные миры. Они просто исчезают — воспоминаниями, пеплом и дождем.
— У меня выходной, — сменил тему Анубис, имея в виду то ли дороги мертвецов, то ли бар. — Мотоцикл внизу. Предлагаю поехать куда-нибудь и нормально поесть.
— Только если я поведу.
Гор не хотел говорить, что Анубис еще не до конца отошел от визита на изнанку Дуата, а их тела хоть и не могут умереть, и восстанавливаются быстро, но попадать в аварию не хотелось бы.
Но Анубис такой заботы не принял бы, поэтому Гор улыбнулся:
— Ты все мои орешки сожрал. Так что должен мне, воробушек.
Проворчав что-то неразборчивое, Анубис вытащил из кармана ключи и кинул на стол. Затушил сигарету и демонстративно подхватил последний орешек из вазочки.
Когда Гор лишился глаза, тело не смогло его восстановить — зато магия оказалась на это способна. Он долго не рассказывал, что видит тем, другим глазом, но Анубис теперь знал, что призраков.
Поэтому и сейчас Гор увидел взметнувшихся мертвецов за мгновение до того, как они облепили Анубиса. Плотно, вязко, белесым коконом, который жаждал утянуть не его тело, а именно божественную сущность.
Пальцы Анубиса вцепились в столешницу, голова склонилась, а плечи напряглись. Пока за его спиной не развернулись темные крылья, сотканные из тех же мертвецов — крылья, которые простирались между мирами, до самого Дуата.
Кокон вплелся в них и исчез, Анубис перевел дыхание.
— Проклятые мертвецы!
Гор убрал пустые чашки и сполоснул их в мойке, давая Анубису окончательно прийти в себя. И обернулся, вытирая руки, как раз в тот момент, когда брат хмурился, читая что-то на телефоне. Повернул его, чтобы и Гор мог увидеть экран.
Сообщение от Сета: «Приезжайте срочно. Оба».
Анубис и Гор переглянулись, и последний успел подхватить ключи, отправляясь к выходу. Ему в спину ударился вопрос:
— Эй, у тебя вообще-то права есть?
— Водить я точно умею.
Сет и Нефтида жили недалеко, в пафосном районе, название которого Гор, конечно же, не помнил. Сет точно не писал бы такого сообщения, если бы это правда не было срочно, но Гор всё равно не торопился.
Ему нравился мощный мотоцикл Анубиса, хотя Гор и получил ощутимый тычок под ребра от брата, когда с трудом вписался в поворот, скользнув по луже.
Дороги опасно поблескивали влагой, у тротуаров собирались кучи пожухлых листьев, и даже в куртке поверх свитера было уже зябко.
Гор мог ощутить, как Анубис позади него распускает темные крылья, невидимые обычным людям. Его сила как бога и проводника мертвецов. Усмехнувшись, пусть этого не видно под шлемом, Гор выпустил свои собственные: золотистые, будто покрытые дымкой.
Люди не могли этого видеть, но наверняка чувствовали. Замечали что-то краем глаза. Непонятное ощущение на границе узнавания. Покалывание в кончиках пальцев.
Но управлять мотоциклом на мокрой дороге так гораздо удобнее, так что Гор прибавил газу, и вскоре они поднимались на лифте к апартаментам Сета. С зажатых в руках шлемов капли воды падали на алый ковёр, и Гор невольно задумался, как они выглядели с точки зрения того человека, что сидел внизу и вроде бы следил за порядком.
— Что случилось? — спросил Анубис, едва Сет открыл дверь.
Терпением он никогда не отличался. Сет хмурился, пропуская их внутрь:
— Амон вернулся.
— С блинчиками и фееричными историями?
— Не совсем.
Гостиная была огромной. С многочисленными диванами, устойчивым запахом благовоний и панорамными окнами от пола до потолка. Квартира в принципе была большой, и в ней удивительным образом сочеталась любовь Сета ко всевозможным современным штукам и страсть Нефтиды к старинному восточному.