Лин сидел рядом, не касаясь брата, съежившийся от холода, какой-то потерянный, растерявший все иголки. Нейтан был близок с Брендоном, пока не уехал. Но когда тот и Лин остались вдвоем, наверняка они тоже сблизились. Может, сейчас Лин тоже пытается осознать мысль, что Брендона больше нет.
— Пойдем к реке, — предложил Нейтан. Ему хотелось расшевелить брата.
Тот глянул с искренним изумлением:
— Сейчас?
— Да тут пять минут. А мать говорила, выезжаем в девять. Есть время.
Нейтан сделал хороший глоток кофе, довольный своим внезапным озарением. Речку любили все дети Эшмор-хауса: летом купались, зимой просто гуляли. Она никогда не замерзала, даже в мороз.
— На речку, где вы мне прыгать не давали? — хмыкнул Лин.
Там были деревья, которые клонились к воде. К ним прицепили веревку, если ухватиться за нее и хорошенько разбежаться, то можно провести пару волшебных мгновений, буквально паря в воздухе. Главное, потом вовремя отпустить привязанную к веревке дощечку и взметнуть побольше брызг, рухнув в реку. Пару раз Нейтан больно бился о воду, но это никогда не останавливало.
— Ты ходил за нами с Брендоном хвостиком, — поддразнил Нейтан. — Когда был совсем маленьким. И плакал, если мы не брали тебя в свои игры.
— Я так хотел с этой веревкой прыгать! А вы вечно считали меня маленьким.
— Да нельзя тебе было.
Нейтан сказал это почти с досадой, и Лин, до того явно веселившийся, посмотрел с удивлением:
— В смысле?
— Ну… из-за сердца…
Нейтан не понимал, что он сказал не так, но видел, как изменилось лицо Лина. Вмиг он из веселого подростка превратился в замкнутого и закрытого. Нейтан почти услышал хлопок, с которым брат закрыл внутреннюю дверцу.
— Тоже хотел запереть меня в доме, сунуть под стекло, как мертвого мотылька? — холодно осведомился Лин. — Ты не так уж отличаешься от матери. Или от отца, которому всегда проще промолчать.
Нейтан на миг разозлился, но ярость быстро потухла. Он пробормотал что-то вроде «извини» и уткнулся в чашку с не допитым кофе. Меньше всего на свете Нейтан хотел быть похожим на родителей. Но куда больше его сейчас угнетали воспоминания, после которых он стал считать Лина хрупким. После которых действительно не пускал его к их активным играм с Брендоном.
Лин вряд ли помнит, ему тогда было лет пять. А вот Нейтану исполнилось двенадцать. Он пришел после школы и знал, что Брендона задержали за очередную беготню по школьным коридорам, а вот Лин уже дома, так что они могут пойти на речку. Брендон догонит.
Нейтан искал брата по дому, представляя, как они устроятся на травке, уже по-весеннему теплой. Но брата не было. Как и родителей. Тогда еще не было мобильников, так что Нейтан просто ждал. Потом пришел Брендон, но он тоже ничего не знал.
Родители вернулись к ночи, когда Нейтан и Брендон уже не первый час сидели в гостиной, испуганные и взволнованные. Тогда они уже не сомневались, что-то случилось.
Родители вернулись, но Лина с ними не было. Отец пояснил, что тот в больнице, где подлечат его сердце. Увидеть нельзя, но он вернется, как только врачи закончат.
— Если вернется, — резко сказала мать.
Эти слова врезались в сознание Нейтана. Он знал, что отец не ходит из-за сердца. Он боялся, что теперь и с Лином случится что-то плохое — или он вообще умрет. Нейтан был достаточно взрослым, чтобы понимать, что такое смерть. Но она казалась далекой и нереальной. Не тем, что приходит внезапно и может забрать брата из соседней кровати.
Нейтан всю ночь проплакал в подушку, тихо, боясь, что Брендон в соседней комнате услышит. Но тот и сам на следующее утро выглядел подавленным.
Лин вернулся домой через пару недель. Худой, бледный, но с порога заявивший Нейтану, чтобы тот не смел трогать его новый паровозик, который подарили родители.
С тех пор Лин больше не попадал в больницы так стремительно и внезапно, но тогда Нейтан стал пристальнее следить за братом. Тот уставал быстрее других, часто предпочитал оставаться дома, иногда тер грудь, но в целом, был обычным ребенком.
Нейтан не умел быть старшим братом, не понимал ни в детстве, ни сейчас, как вести себя с колким и решительным Лином. Но очень бы хотел. Он утопил в чашке с кофе свое беспокойство и воспоминания о той мрачной ночи, когда думал, что брат может умереть.
— Лин…
— Что еще?
— Я неплохо устроился в Лондоне, если у тебя возникнут проблемы… ну, ты можешь ко мне обратиться.
— Какие еще проблемы?
— Если тебе нужны деньги…
— Я могу о себе позаботиться!
Фраза была резкой, злой, как будто Лин говорил ее не в первый раз или пытался убедить в этом самого себя.
— Нянчиться со мной не нужно. Обходился же без тебя.
— И мне жаль.
— Иди к черту, Нейт!
Вздохнув, Нейтан пробормотал:
— Лучше всё-таки пройдусь до реки.
Голова снова болела, таблетка не особо помогала, и Нейтан совершенно терялся, как разговаривать с Лином. Кажется, любая фраза звучала совсем не так, как Нейтан задумывал. А Лин не хотел слушать: может, в этом он точно был эгоистичным или избалованным.
Поставив пустую чашку на крыльцо, Нейтан решил забрать ее на обратном пути. Сунул руки в карманы и зашагал по мокрой от росы траве к деревьям. Он так задумался, что не обращал внимания на туман, да и голове при ходьбе стало лучше.
— Нейт!..
Он остановился и с удивлением обернулся. Лин стоял около крыльца, на его рыжеватых волосах оседала морось. Он смотрел куда-то за Нейтана, на лес и деревья. Расширившимися глазами, как будто видел там что-то странное. Или ужасное.
— Нейт, — голос Лина дрогнул, хотя смотрел он на деревья. Его губы казались бескровными. — Не ходи туда. Пожалуйста.
Нейтан обернулся на деревья, но не увидел ничего странного. Обычный лес, сейчас туманный. Дорогу Нейтан помнил прекрасно, совсем недалеко.
— Пожалуйста…
Рассеянно кивнув, Нейтан развернулся и зашагал к крыльцу. Лин его не ждал, нырнул обратно в дом. Нейтан только подобрал чашку и пустую миску из-под каши.
========== 4. ==========
К девяти утра все собрались в гостиной под безликим взглядом сотен мотыльков по стенам. Эстер Эшмор внимательно оглядывала сыновей и со сдержанным одобрением кивнула на строгое черное платье Тейлор. Отец сидел рядом в инвалидном кресле, собранный, гладко выбритый. В черном костюме, который напоминал гробовщика.
Лин был напуган. Нейтан не знал, что он увидел у кромки леса, но это совершенно точно напугало младшего брата. Так что он стоял в гостиной таким, каким бывал в детстве. Немного потерянный, с расширившимися глазами, которые казались чёрными из-за сейчас огромного зрачка. Он украдкой тёр грудь напротив сердца и чуть не забыл захватить с собой что-то теплое, о чем напомнила мать.
Эшмор-хаус — это кружево и увядшие розы. Запах болот, что просачивается сквозь оконные рамы при восточном ветре.
Нейтан стоял в сумрачной гостиной, среди родственников в чёрном, и ему казалось, даже включенный пасмурным утром электрический свет не может прогнать тени. Они не снаружи. Они — просто отражение их внутренних демонов.
Тейлор уверенно взяла Нейтана под руку, отец рассказал, как они поедут, и вся семья Эшморов наконец-то окунулась в мутный осенний туман.
За ними уже приехала изящная черная машина из ритуального агентства. Нейтан помог отцу в нее загрузиться, кивнул севшей с ним матери, но предпочел ехать на своей машине. Эстер поджала губы, но не стала ничего говорить. Только уточнила, чтобы держались прямо за ними.
Нейтан кивнул, захлопнул дверцу машины и выпрямился. Он успел накинуть строгое пальто, хотя застегивать не стал, и на черной шерстяной ткани оседала морось, царящая в воздухе.
Машина стояла там же, где Нейтан оставил ее накануне. Не роскошная, чуть запыленная, но надежная и своя, неброского темного цвета. Тейлор ежилась от холода рядом: у нее было красивое пальто, но собранное из цветастых кусочков, так что она не стала его брать и накинула темную кофту, в которую мерзляво куталась. Лин натянул темный шерстяной свитер, который был ему великоват и скрывал руки почти до кончиков пальцев.
Нейтан кивнул ему:
— Сядь рядом.
Лин приподнял брови, но не стал спрашивать, нырнув на место рядом с водителем. Тейлор устраивалась позади. Черная машина с родителями уже выруливала, так что Нейтану стоило поторопиться.
В детстве Лин серьёзно просил защитить его от призраков, если они за ним всё-таки придут. Нейтану льстило быть старшим братом, в которого верят. А ещё он правда считал, что сможет. Если призраки придут за маленьким братом, он ни за что его не отдаст! Может быть… украдкой Нейтан думал, что не отдаст его и смерти, если ей вздумает явиться.
Он не знал, каких призраков видел Лин у леса. И правда ли хоть что-то видел. Тот не расскажет, пока сам не захочет, а Лин мог быть чертовски упрямым. Но Нейтан надеялся, что и сейчас сможет его защитить, если вдруг понадобится. Даже если сам Лин совсем в это не верит.
— Здесь красиво! — искренне сказала Тейлор, сунувшись между передними сидениями. — В другое время я бы с удовольствием погуляла.
Туман стоял густой, но не настолько, чтобы совершенно скрывать окрестности. Он укутывал притихшие поля с поседевшей травой, скошенной и высохшей. Изредка из тумана выплывали деревья, уже по-осеннему лишившиеся листы, тянущие веточки-пальцы.
Может, как туман, за них цепляются и чьи-то души.
Дома попадались редко: аккуратно выбеленные, с невысокими оградами, в россыпи сараев и гаражей. Раньше здесь жили фермеры, на полях до сих пор что-то выращивали, но Нейтан не был уверен. Хотя помнил, как в детстве они с Брендоном пробирались к старику Смиту, одному из соседей, и воровали у него яблоки, казавшиеся самыми вкусными.
Наверное, сейчас Смит тоже мертв. Может быть, похоронен под любимой яблоней, Нейтан слышал, некоторые англичане начали так делать.
Как сказала мать по телефону, завещания у Брендона не было, а значит, похороны пройдут так, как сочтет нужным Эстер. Что ж, Брендону наверняка было бы плевать. Что удивило Нейтана, так это то, что Брендон оплатил похороны заранее.
Ничего из ряда вон выходящего в этом не было, такое практиковалось. В любой момент жизни можно было предоплатить похороны, тогда это не ложилось на родственников. Эшморы могли себе позволить потратить немного денег, как говорил Нейтану отец, на их счетах еще лежали солидные накопления.
Удивительно, что Брендон подумал об этом. Подготовился. И не только что, а еще очень давно.
— Ты же учишься, Лин? — спросила Тейлор. — Что за специальность?
— Искусство.
— О, как интересно!
Тейлор тут же начала расспрашивать о последних лондонских выставках, и Лин поначалу неохотно, но всё-таки втянулся в обсуждение. У Тейлор была подруга, которая любила такие мероприятия и всегда звала Тейлор с собой, так что она оказалась в курсе.
— Ты тоже занимаешься искусством? — в голосе Лина слышался искренний интерес.
Тейлор покачала головой:
— Нет, работаю в одном благотворительном фонде. Звучит интереснее, чем есть на самом деле, мы больше бумагами занимаемся. Зато здорово, когда действительно кому-то помогаем.
— А с Нейтом вы где познакомились?
— Не поверишь, — улыбнулась Тейлор. — Это был центр для наркоманов, я там волонтером работала. Мы встретились у плохо работающего кофейного автомата и разговорились, пока пытались добиться пары эспрессо.
Лин ухмыльнулся и посмотрел на Нейтана:
— А ты ходил туда, потому что обдалбывался?
— Нет, — сухо ответил Нейтан. Он не отрывал взгляда от дороги и маячившей впереди черной машины. — Я не был пациентом.
Он не хотел вдаваться в подробности, это был не лучший период его жизни. К тому же, к наркотикам он правда отношения не имел.
Внезапно рассказала Тейлор:
— Нейт заходил на консультацию. Из-за отказа от антидепрессантов.
Нейтан заметил краем глаза, как вытянулось лицо Лина, но дальше сосредоточил всё внимание на дороге и машине, вцепившись в оплетку руля. Нейтан не знал, почему Тейлор решила всё рассказать, наверняка подумала, что сам он ничего не станет объяснять, а братьям полезно знать друг о друге такие детали.
Иногда желание Тейлор помочь изрядно раздражало! Хотя Нейтан понимал, что вовсе не был зол на Тейлор. Он злился на себя, за то, что до сих пор считал это стыдным: как и то, что пошел к терапевту, едва начал зарабатывать, и то, что непродолжительное время пил антидепрессанты. И то, что с ними возникли проблемы, поэтому терапевт и направила на консультацию в центр.
По итогам Нейтан перестал что-либо принимать, а в его жизни появилась Тейлор.
Всю оставшуюся дорогу Лин молчал, смотря в окно, Тейлор тоже откинулась на заднем сидении. Поэтому Нейтан не пропустил момент, когда машина перед ним затормозила и свернула на не асфальтированную дорогу. Точно перед старинным вычурным фонарем, закованным в металлическую решетку. Нейтан помнил, что он обозначает съезд к церкви.
Они аккуратно проехали к приземистому каменному строению, у которого уже стояло несколько черных машин, по распоряжению ритуальной службы они свозили всех собравшихся.
Лин громко вздохнул, как пловец перед глубоким нырком, открыл дверцу и отправился к собравшимся. Нейтан непозволительно долго возился с машиной, но, когда отступать больше было некуда, тоже вышел к родственникам, которых едва знал. Тейлор тут же ухватила его за локоть.
Как и ожидал Нейтан, троюродных тетушек он видел впервые в жизни, а зачем пришла школьная подруга Элис, матери Брендона, понятия не имел. Словно слетевшееся на падаль воронье, которое за неторопливым обгладыванием костей и глазных яблок, обсудит последние сплетни, кто женился, а кто умер.
Единственные, с кем Нейтан поздоровался искренне — это местные парни. По крайней мере, когда-то они были местными, как и он. Все они хорошо знали Брендона, многие дружили с ним и с Нейтаном.
Еще больше дружили с Лином. Он даже казался расслабленным, когда беседовал с ними, старые друзья, которых Лин знал со школы, с которыми сбивал колени, разъезжая по окрестностям на велосипеде.
Но они ничего не знали о сумрачных стенах и мертвых бабочках. О призраках и неясных силуэтах, что обретали плоть близ Эшмор-хауса.
Элис, матери Брендона, конечно же, не было, она оставалась в клинике. А вот отца, Джозефа, в итоге все и ждали.
Он явился последним, от него уже разило алкоголем, но хотя бы держался на ногах, а одежда на нем была опрятная и новая. Отец Нейтана сказал что-то неодобрительное, но Джозеф только отмахнулся.
— Нейт! — Джозеф фамильярно похлопал его по плечу и прошептал почти заговорщицки. — Пойдем покурим, а? Не смогу я дальше, пока хоть одну сигаретку не выкурю.
Глянув на мать и собравшихся, Нейтан прикинул, что минут пять у них точно есть. Поэтому извинился перед Тейлор и отвел Джозефа в сторону. За кустами расположилась простая деревянная лавка. Вид с нее открывался так себе, на часть кладбища, но Джозефа это ничуть не смутило.
После женитьбы на Элис, Джозеф взял фамилию жены и тоже официально стал Эшмором. Насколько знал Нейтан, это было требованием деда: муж его дочери должен был войти в семью. Вряд ли Джозеф хоть сколько-то возражал. Простой работяга, чем-то сумевший очаровать Элис.
Крупный, широкоплечий, с могучими руками, которыми он легко колол дрова, строгал, таскал вещи и детей. Сейчас они едва заметно дрожали, когда Джозеф доставал сигареты. Лысины у него не было, но на голове красовались какие-то проплешины среди не поседевших волос. Щеки покрывала щетина после нескольких дней, одежда казалась помятой.
Нейтан не любил Джозефа. За то, что тот слишком часто пил, пугал в детстве и вызывал неприязнь сейчас. Но сына он действительно любил — как умел.
Нейтан уселся рядом, аккуратно поправив пальто и боязливо опасаясь, как бы лавка не развалилась. Сигарета оказалась дешевой и противной на вкус, но Нейтан всё равно наслаждался затяжками.
Кладбище перед ними было старым, но ухоженным. Хотя пара крестов покосились или упали, в остальном надгробия выглядели старыми, но аккуратными. На одной могиле стояли корзинки, видимо, с чем-то значимым для усопшего. Сейчас они просто топорщились сухой травой.