— Можно крепче, — прокомментировал Делмар.
Натаниэль кивнул: он боялся сделать больно, слишком непривычный к человеческой плоти, такой хрупкой и податливой по сравнению с металлом и деревом.
— Я был сегодня на заводе, — сказал он. — До визита во дворец.
— И как там?
— Неспокойно. Может, это и простые работяги, но им рассказали, что акции Верленов упали.
— Насколько всё серьезно? — нахмурился Делмар.
— До разорения далеко, но я бы предпочел, чтобы обходилось без забастовок. Они не понимают, что этим только замедляют производство и получение прибыли.
— Ты всё еще не веришь, что это чей-то план?
Натаниэль пожал плечами.
Делмар ощутимо вздрогнул, и Натаниэль торопливо ослабил повязку:
— Извини.
— За что? Я благодарен, что вчера ты не выгнал меня.
— С чего бы? — искренне удивился Натаниэль. — Истекать кровью на улице? Ты бы не добрался до дома.
— Добрался, но тогда вряд ли сегодня встал с постели.
— Ты еще не рассказал подробностей.
Натаниэль понимал, почему Делмар не захотел говорить о деталях, пока рядом была Джессамина. Он и сам не знал, насколько сейчас доверял сестре. У них всегда были теплые отношения, Натаниэль никогда бы не дал кому-то обидеть сестру… но ее побег был будто удар под дых.
И он не был уверен, что сейчас уже восстановил дыхание.
Делмар молчал так долго, что Натаниэль думал, он не ответит. Убрал ящик и наблюдал за другом, неторопливо надевающим рубашку.
— Я не знаю, Нейт, — честно сказал Делмар. Он застегивал пуговицы и не поднимал голову, так что волосы падали на лицо, скрывая его. — Если честно, мне бы пригодилась помощь. Но я не хочу втягивать. Особенно сейчас, когда у тебя хватает проблем.
Их действительно было немало. С компанией, с заводом, с бесконечным расследованием, с возвращением Джесс… но именно поэтому Натаниэль хотел отвлечься.
— Я с тобой.
Делмар посмотрел на него, удивленный то ли словами, то ли их резкостью. Но явно не был убежденным:
— Мне нужно кое-что рядом с зараженными районами. Но я все-таки не уверен…
— Либо пошли туда вместе, либо высади меня у курильни.
Лицо Делмара стало жестким, он сжал в руках сюртук.
— Хорошо, Нейт. Но учти, я-то штопать людей не умею.
— Только расскажи детали. Лезть в чумной район просто так я не намерен.
Только когда Натаниэль произнес это, он понял, что полез бы. Если это хоть на секунду, на краткий миг вернет ему ощущение полной жизни, свободного дыхания вместо чувства стиснутой грудной клетки.
В последнее время даже механизмы не помогали отвлечься. Вернуться к чему-то твердому и незыблемому, что не пыталось ускользнуть сквозь пальцы летучим газом.
Делмар посмотрел на него внимательно, так проницательно, что иногда Натаниэлю казалось, тот может читать мысли.
— Хорошо, Нейт, — повторил Делмар. — Я думаю, чума появилась не просто так, и к этому приложила руку моя дрожайшая мачеха.
— Зачем это леди Флорин?
— Потому что она мерзкая паучиха. И ненавидит меня.
Это не было новостью. Натаниэль отлично знал, что любезная и учтивая на публике леди Флорин на самом деле достаточно жестока. Ее первый муж умер при весьма странных обстоятельствах, зато оставил ей в наследство несколько военных заводов, что сделало леди Флорин не только самой влиятельной, но и одной из самых богатых женщин империи.
Как родная тётя императрицы, она и той нашептывала «правильные» мысли. Пока был жив крон-принц, он был достаточно разумен, императрица слушала его, но сейчас… леди Флорин вполне могла устроить тот взрыв, чтобы убрать и принца, и выкупить компанию Верленов за бесценок.
Не то чтобы Натаниэль не думал об этом. Но ему казалось странным, зачем этой женщине столько власти.
Когда она повторно вышла замуж, многие удивились, что ее выбор пал на Малкольма Кардена. Древний род, но далеко не самый богатый и уж точно не влиятельный. Даром что им принадлежали городские лечебницы.
Делмар всегда мешал леди Флорин. Старший сын Малкольма, он был его наследником, а по законам империи, мог бы наследовать и военные заводы леди Флорин, если Малкольм написал об этом в завещании.
В обход Калассы, дочери леди Флорин от первого брака.
— При чем здесь чума? — всё еще не понимал Натаниэль.
— Возможно, ее изучали в одной из наших лечебниц. В лаборатории, точнее.
Натаниэль плохо разбирался в медицине и тонкостях исследований, но сопоставить картину мог.
— Ты считаешь, кто-то выпустил вашу чуму? Чтобы подставить?
— Возможно. Мне нужно осмотреть дома рядом с зараженными кварталами. Тогда я смогу сказать точно. Без этого идти к отцу нет смысла, он обожает Флорин.
— Зачем ей подставлять вас?
— Потому что это было мое исследование.
Вот теперь картина виделась Натаниэлю куда четче. Делмар никогда не интересовался наукой, но всегда искренне считал, что, если изучать болезни, можно будет их предотвращать. Он всегда ругался по этому поводу с отцом, который не одобрял его действий. Лорд Малкольм Карден полагал, лаборатории вообще не нужны, и уж точно не пристало наследнику самому лезть в подобные дела.
Но если выяснится, что чума действительно была разработана там, это вызовет не только гнев лорда Кардена. Это отдаст Делмара под суд.
А заодно устранит любые препятствия для Калассы, дочери Флорин.
— Почему раньше не сказал? — разозлился Натаниэль. — И полез один.
— Ты был слишком занят в борделе.
— Это курильня.
Делмар только хмыкнул, но промолчал. Он был отлично осведомлен, что это, и Натаниэль смутно припоминал, что пару дней назад действительно приходили какие-то письма от Делмара с просьбой встретиться по делу. Кажется, Натаниэль отправил ответ, чтобы тот заехал в поместье. Или только подумал об этом?
— Извини, — вздохнул Натаниэль. — У меня действительно в последнее время голова кругом. Что конкретно ты предлагаешь?
С наступлением темноты столица не замирала. На подернутом смогом небе почти не было видно звезд, а улицы хоть и освещались газовыми фонарями, но так слабо, что их огонь утопал в тумане.
К излому ночи жизнь скапливалась на отдельных улицах, которые никогда не спали. Да отбрасывала электрические разряды высокая тесла-башня на окраине города. Закрытые кварталы погружались во тьму, густую, непролазную. Там не зажигали фонарей, не слышалось смеха и наверняка они на многих оказывали бы угнетающее впечатление, если б хоть кому из горожан позволили приблизиться.
Имперские воины надежно охраняли границы, и Натаниэль поразился, что не рядовые солдаты, а гвардия, судя по форме. Да еще с боевыми механизмами: они вышагивали вслед за патрульными, неловко перебирая металлическими ногами. Натаниэль не мог толком рассмотреть, но не сомневался, что орудия у них в полной готовности.
Он бросил быстрый взгляд на Делмара рядом. Но тот был сосредоточен на улице. Большую часть лица скрывал респиратор, брови были нахмурены.
Он жестами показал, куда двигаться, и Натаниэль подчинился. Влезать в зараженный квартал Делмар и правда не предлагал, ему нужен был один из домов рядом, сейчас пустующий. Натаниэль понятия не имел, что там можно отыскать, но другу доверял.
Вряд ли они сейчас походили на изящные тени и двигались так уж бесшумно, но Делмар двинулся сильно кругом, чтобы не попасться на глаза патрулям. Но когда он указал на окно, Натаниэль только округлил глаза: серьезно? Через окно?
Делмар уже лихо забирался по какому-то наваленному мусору, и Натаниэлю ничего не оставалось кроме как последовать за ним. Дышать в респираторе было трудно, лезть — неудобно, и мысленно Натаниэль проклинал всё на свете, начиная от чумы, заканчивая тусклым светом фонарей.
Но понял, что всё это было ерундой, когда услышал окрик, а вслед за ним шипение автоматона.
Пальцы уже ухватились за оконный косяк, когда Натаниэль увидел мелькнувшего Делмара: тот схватил друга и почти втащил внутрь. Они оба свалились на пол, когда за спиной прозвучал высокий звук, который обычно предшествовал выстрелам, и раздался треск дерева.
Надо было уходить и как можно быстрее.
Делмар ориентировался куда лучше. Схватив Натаниэля, он потащил его вперед. Ободранные руки саднили, но шипение с улицы подстегивало, и они устремились вперед сквозь темные коридоры, где пахло пылью.
Глаза от нее слезились, дышать стало еще сложнее, респиратор мешал, но снять его Натаниэль не решался. Он вообще не понимал уже, где они находятся, в том же доме или следующем… когда внезапно пол ушел из-под ног, и вместе с Делмаром они провалились куда-то в темноту.
Натаниэль больно ударился спиной и локтем, дыхание перехватило, но он быстро сориентировался. От пыли отчаянно захотелось чихать и, наплевав на всё, Натаниэль поднял респиратор, пытаясь откашляться. Он протер глаза рукавом рубашки и огляделся. В темноте невозможно было толком что-то разглядеть, только сквозь окна пробивался мутный свет, позволявший разглядеть смутные очертания комнаты.
Делмар лежал рядом и не шевелился. Верхняя половина его лица, не скрытая респиратором, бледным пятном выделялась на полу.
— Черт, — пробормотал Натаниэль и стянул респиратор с лица друга. — Дел? Дел, давай же!
Закашлявшись, Делмар наконец-то открыл глаза и сел, выругавшись, когда по привычке оперся на раненую руку.
Огляделся и негромко сказал:
— Кажется, мы в соседнем доме.
— Уже в зараженном квартале?
— Нет, туда так просто не попасть. И я бы ни за что не потащил тебя в чумной дом.
— Тогда самое время рассказать, что ты хочешь найти среди этой рухляди. И зачем тебе я.
— Чтобы вовремя меня вытащить.
— Откуда?
— Из магии.
Натаниэль нахмурился. Он не очень-то верил в россказни о магии, которой обладают те, в ком течет частица Древней крови. Предпочитал то, что можно увидеть и потрогать, да и с Делмаром был знаком с детства, но что-то не замечал у того особых способностей.
— Я редко показываю, — смутился Делмар. — Ты знаешь, магия не одобряется. Но я могу… не знаю, это что-то вроде того, как посмотреть окрестности. Я знаю ощущение от той болезни, что была в лаборатории. Если здесь она, я пойму. Но как увидишь, что я погружаюсь слишком глубоко, вытащи меня.
Натаниэль кивнул, хотя не очень понимал, о чем говорит Делмар. Тот поднялся на ноги и сделал несколько глубоких вдохов, прикрыв глаза. Респиратор он не торопился на место возвращать. И медленно развел руки в стороны.
Ничего не происходило, и Натаниэль уселся, привалившись спиной к стене. Бегло осмотрел ладони: если на правой просто была содрана кожа, то левая оказалась повреждена больше, она отчаянно саднила и кровила.
Натаниэль повернул руку, рассматривая сильно содранную кожу и думая, чем бы перевязать в этой грязи, когда внезапно понял, что в комнате стало светлее. Он вскинул голову и с удивлением увидел, что руки Делмара как будто тихонько сияют.
Поднявшись, Натаниэль пригляделся: это не обман зрения, действительно мягкий свет. Приблизив собственные пальцы, Натаниэль не стал касаться друга, но свет не грел, вообще не давал никаких ощущений, кроме легкого покалывания.
Делмар стоял молча, с закрытыми глазами, но вот Натаниэль заметил, что его подбородок опустился, почти упал на грудь. Прислушавшись, Натаниэль уловил дыхание, глубокое. Положил руку на грудь Делмара и почувствовал сердцебиение — слишком медленное.
— Давай-ка обратно, — пробормотал Натаниэль и потряс друга за плечи.
Тот не реагировал, и Натаниэль попробовал сильнее, пока Делмар не открыл глаза. Он выдохнул, вцепившись в Натаниэля, посмотрел на него:
— Это она, та чума.
— Плохо.
— Сейчас опасно возвращаться, туда посты наверняка согнали.
— Подождем пару часов или до утра, — Натаниэль уселся в кучу мусора. — Успокоятся, тогда и выберемся.
Ему хотелось показать ту уверенность, которой он вовсе не ощущал. Но по крайней мере, сейчас он действительно чувствовал себя до безумия живым.
Только рука болела всё сильнее, и кровь никак не останавливалась.
========== 3. ==========
Джессамина Верлен не любила экипажи. На ее взгляд, брусчатка столицы не очень подходила для подобных путешествий — хотя однажды Натаниэль рассмеялся и сказал, что раньше, без рессор, было еще хуже. Джессамина понятия не имела, что такое рессоры, и брат пустился в долгие объяснения, так что к концу дороги уже рассказывал об устройстве вагончиков, что двигались по путям.
Сейчас Джессамина предпочла бы их и компанию Натаниэля, а не одинокий сумрак отчаянно трясшегося экипажа. Но до поместья Холдеров так добраться проще и быстрее всего.
Одну из занавесок Джессамина оставила открытой, чтобы наблюдать за городом и хоть чем-то себя занять. Эту ночь Натаниэль не ночевал дома, и это волновало, хотя, конечно, старший брат вправе проводить время так, как он считает нужным. И там, где сочтет правильным.
Интересно, а как чувствовал себя он, когда Джессамина просто уехала? Ее не было несколько месяцев, а Натаниэля всего одну ночь, и она уже ощущала беспокойство.
А может, это был эгоизм, с усмешкой подумала Джессамина. Брат всегда оставался рядом, маячил впереди, не важно, ввязывался во что-то с Делмаром или шепотом рассказывал о новой механической игрушке, подаренной отцом.
Он исчез только однажды, когда заболел ветряной оспой, и его изолировали. Джессамина тогда была совсем маленькой и плохо понимала, что происходит, но испугалась. Потом Натаниэль сказал, что всегда будет к ней возвращаться. И сдерживал обещание.
Это она его подвела. И брата, и компанию, и память о родителях, которые наверняка были бы разочарованы подобной безответственностью дочери.
Вздохнув, Джессамина приоткрыла занавеску больше, чтобы понять, где находится. Улица полнилась торопящимися по делам людьми, мелькнула яркая афиша нового шоу известного фокусника, имя которого девушка прочитать не успела. В небе мелькнул дирижабль, но тут же скрылся из виду. Торговка рассыпала корзину с яблоками и громко костерила какого-то мальчишку, который попался ей под руку. Пара человек шла в респираторах, конечно, не таких дорогих, как был у Делмара.
С ним стоило поговорить, но этого Джессамина боялась больше, чем бесед с братом. Для начала ей необходимо побеседовать с Ангеликой. Ее поддержка пригодится.
К тому же она наверняка знает все столичные сплетни, половиной из который Натаниэль точно не утруждал себя интересоваться. А это может пригодиться в делах.
Особняк Холдеров стоял за высоким кованым забором в тихом и дорогом квартале. Старый, но искусно обновляемый дом — леди Холдер искренне полагала, что это показывает древность и важность ее рода.
Она могла казаться чопорной аристократкой, но вышла замуж за незнатного мужчину, отдав ему не только свое сердце, но и Академию, и многочисленные лаборатории, которыми владела семья.
Джессамина редко видела лорда и леди Холдеров, зато общалась с ее детьми, ровесниками самой Джесс и частыми гостями Верленов.
Слуги провели ее в светлую гостиную, убранную в воздушных кремовых тонах. Выделялись только цветы: тяжелые, бордовые, они возвышались в дорогой фарфоровой вазе посреди колченого столика с позолотой.
Ангелика Холдер стояла перед ним и вертела в руках статуэтку странного животного с огромными ушами и длинным то ли рогом, то ли щупальцем.
— Джесс! — радостно взвизгнула она.
Позабыв о статуэтке, которая оказалась небрежно брошена на стол, Ангелика прошелестела светлым платьем к подруге и крепко обняла, обдавая запахом легких цветочных духов и перезрелых яблок.
Ангелика была такой же воздушной, как сон. От природы ее кожа оставалась бледной, а волосы безумно светлыми, так что в целом облик представал очень блеклым. Поэтому никто никогда не видел Ангелику Холдер без прически и макияжа — в этом она преуспела и могла рассказать с десяток способов, как подвести глаза.
Отпустив Джессамину, Ангелика придирчиво ее оглядела и усмехнулась:
— Дорогая, этот фасон платьев устарел еще в прошлом сезоне. Теперь вырез делают чуть ниже, а ткани в почете матовые. Обязательно надо сходить к мадам Беллавур, она сошьет тебе что-нибудь приличное.