— Нет! Подождите...!
Торин прицелился и выстрелил. Раздался звон стекла.
— О... о... — простонал профессор.
— Я думаю, что вы были их «Носителем Смерти», сэр, — сказала Корет. — Я полагаю, что луч компаратора ждал вас три тысячи лет. Его установили туда с единственной целью — обнаружить вас, а потом убить, чтобы вы не вышли на балкон.
— Я в это не верю! Они никогда не видели меня раньше! И уж конечно, я не причиню им ни малейшего вреда. Ну, в любом случае, теперь вам все ясно?
— Я думаю, что вам безопасно стоять перед балконом, — сказал Торин. Он твердо добавил: — Но я не думаю, что вам следует выходить на него.
— А почему бы и нет?
— По двум причинам. Во-первых, предположим, что это односторонний переход во времени? Если это так, то вы будете находиться там, в их мире за тысячи лет до нашей эры, и вы не сможете вернуться сюда, в 2177 год. Во-вторых, предположим, они схватят вас, пока вы стоите и любуетесь видом?
— Молодой человек, зачем вы навязываете мне это унижение? Должен ли я умолять вас? Неужели вы не понимаете, что произошло? Никто не возьмет меня на работу. Меня выгнали из археологии. Не имеет значения, что там происходит. Не имеет значения, смогу ли я вернуться.
— Простите, профессор. Я не могу позволить вам рисковать.
— Я иду туда, Торин.
— Нет, вы этого не сделаете, Профессор.
* * *
16. Окно
Совершенно внезапно произошло несколько событий. Профессор бросился на балкон. Торин сделал стремительный прыжок и схватил его за левую ногу. Он его поймал! Но теперь Джонс бросился в схватку и схватил Торина за руки. Нога профессора была свободна. Великий человек с трудом поднялся на ноги, раскрасневшийся, задыхающийся и очень сердитый. — Как ты смеешь! — крикнул он специалисту по измерениям.
— Профессор... — рискнул спросить Торин. Но Джонс встал между ними.
— Отпустите его, — начала говорить Корет. Она держала пистолет свободно, не целясь ни в кого конкретно. Но она разговаривала со своим мужем.
Торин недоверчиво уставился на оружие. — Корет... но почему?
Профессор отряхнул пиджак и, не оглядываясь, вышел на балкон.
Они с благоговейным молчанием наблюдали, как он перегнулся через перила и огляделся по сторонам. Пару раз он прерывал свой осмотр, чтобы кашлянуть и чихнуть. Наконец он вытащил носовой платок, с энтузиазмом высморкался и повернулся, чтобы снова войти в комнату.
Но он, как будто столкнулся со стеклянной стеной. Он отступил назад, пожал плечами, помахал им рукой и снова повернулся.
— Корет... Я пытался сказать ему, — прошептал Торин.
Они с ужасом наблюдали за происходящим.
— Вы хотите сказать, что это действительно односторонний проход, — хрипло произнес Джонс.
— Да, это действительно так, — мрачно ответил Торин.
В этот момент огромная тень заполнила балкон. Профессор поспешно отступил назад. Группа мохнатых тварей, каждая из которых несла на плечах паучье существо, спустилась по трапу с парящего воздушного корабля, а затем втащила профессора в корабль. Профессор повернулся, высвободил одну руку и помахал на прощание. Они уловили обрывки его голоса. Когда его видели в последний раз, он явно пытался что-то объяснить своим похитителям. Затем корабль исчез.
— Они схватили его, — булькнул Джонс. — Они забрали его с собой.
— Именно этого он и хотел, не так ли?— сказал Торин, и посмотрел на Корет. Он протянул ей руку, и она отдала ему пистолет. Регулятор пистолета находился в положении «оглушение». — Я думаю, что ты, возможно, выстрелила бы в меня, если бы я не позволил ему пройти. Почему?
— Все так, как я сказала. Он был «Носителем Смерти»... чудовищем, которого они боялись. Когда он вышел на балкон, то унес с собой болезнь, которая их уничтожила.
— Я думал, он просто простудился.
— Он действительно только простудился. Но для них это была черная смерть. Он убил их лошадей — Льяноанцев. И не имея лошадей, они погибли. Они не могли ни есть, ни пить.
— Но даже если предположить, что это сделала его простуда, почему ты хочешь, чтобы он их уничтожил?
— Неужели ты не понимаешь, дорогой? Эти четыреста куч оксида железа на стартовой площадке — это то, что осталось от четырехсот колонизирующих кораблей. Существо сказало мне. Если бы их ничто не остановило, они высадились бы в долине Нила примерно за тысячу лет до нашей эры. У Гомо сапиенс не было бы ни единого шанса. Мы бы сегодня здесь об этом не говорили.
Он посмотрел на нее широко раскрытыми глазами. Конечно, она была права. — Но зачем, же они пошли на все эти хлопоты, оставив хранителя окна и все такое? Почему бы просто не отключить поток времени?
— Они не знали, как это сделать. Эрох, изобретатель и строитель, погиб одним из первых. И так как профессор пришел к ним из будущего через три тысячи лет, они знали, что должны остановить его — через три тысячи лет в их будущем. Что для нас происходит прямо сейчас, в это мгновение. Это означало, что им придется установить компараторный луч тогда, чтобы убить профессора сейчас. И им понадобилась целая серия опекунов — Хранителей, чтобы следить за тем, чтобы система не была нарушена в течение этих трех тысяч лет. Было удивительно, что они собрали все это вместе за то малое время, которое им оставалось. Их горький иронический парадокс заключался в том, что само их стремление уничтожить своего «Носителя Смерти» послужило его сохранению.
— Хорошо, — сказал Торин. — Профессор ушел. Я думаю, мы должны считать его пропавшим без вести, возможно, погибшим при исполнении служебных обязанностей. И я не вижу, что мы можем с этим поделать. Он бросил вопросительный взгляд на Джонса. — Пом-Пом, я не думаю, что ты захочешь пойти туда и поискать его?
— Нет, я не пойду.
— Тогда, я думаю, все, что мы можем сделать, это уведомить межзвездную полицию, университет и всех ближайших родственников, и узнать, есть ли у них какие-нибудь рекомендации. Тем временем, я предлагаю позвать другие команды и посмотреть, сколько из этих материалов мы сможем вытащить отсюда.
* * *
17. Памятник
Дней через десять, когда они укладывали последние книги в комнате с балконом, Корет окликнула их с деревянных лесов, которые они поставили перед балконом. — Там что-то происходит!
Прибежал Торин. — Там уже три или четыре дня не было никакого движения. Что это?
— Что-то падает на улицах. Не дождь. Град...?
— Это пепел и мелкие куски вулканической лавы, — неуверенно сказал Джонс. Где-то поблизости извергается вулкан.
— Ты хочешь сказать, уже прорвался, — сказал Торин. — Помни, мы смотрим на то, что случилось три тысячи лет назад.
— Ух, ты! Посмотрите на это...
— Вулканические бомбы, — сказал Джонс. — Шарики расплавленной пемзы размером с твою голову.
— А эти вспышки света! — воскликнула Корет. — Что происходит?
— Это молния — из вулкана, — сказал Джонс.
— Так вот что их прикончило, — сказал Торин. — Вулкан.
Они потрясенно смотрели друг на друга.
— Профессор...? — прошептала Корет.
— Он умирает героем, — сказал Джонс.
— Умер, — сказал Торин. — Там, за тысячу лет до нашей эры.
Комната начала вибрировать.
— Мне кажется, у нас расплавленный поток, — сказал Джонс. — Он заполняет улицы.
— Как высоко он может подняться? — спросил Торин.
— Даже не знаю. Везувий покрыл Геркуланум на глубину более десяти метров. Но потоки лавы глубиной в несколько миль не редкость.
— Думаю, нам лучше убраться отсюда, — сказала Корет.
— Но все это произошло тридцать веков назад, — ответил Торин. — Мы в двадцать втором веке. Это не может нас коснуться.
— Все равно, я думаю, нам лучше уйти. Окно может не выдержать.
В комнате раздался грохот.
Джонс указал на балкон. Его голос дрожал. — Раскаленная добела лава! И она уже заполнила всю улицу. Он уронил свои книги на пол и начал подниматься по лестнице.
Все остальные посмотрели на Торина. — Мы можем вернуться завтра, — сказала Корет. — Если будет к чему возвращаться.
— Да. Все хватайте всё, что сможете унести. Пойдем. Сначала женщины. Он поднял книги, которые уронил Джонс, и встал в хвосте группы.
Выйдя на улицу, они бросили свою ношу на расстеленный на земле брезент и обернулись, прислушиваясь.
Торин подошел к Корет. — Вот, почему до сих пор здесь не было обнаружено никаких следов Аракнии. Лава, должно быть, полностью покрыла город.
Корет приложила палец к губам. — Послушайте!
Они посмотрели на вход в шахту. Послышался звук, похожий на едва слышный гул. А потом он становился все громче, и превратился в непрерывный, приглушенный гром. Из устья туннеля вылетело облако пыли.
Беспокойно оглядываясь через каждые два шага, группа стала спускаться вниз по склону.
А потом грохот стих.
— Мне кажется, окно рухнуло, — сказал Торин. Он вопросительно посмотрел на Джонса.
Тот пожал плечами. — Скорее всего. Возможно, сочетание давления в несколько тысяч фунтов и сильного жара было для него слишком сильным.
— Но почему лава остановилась?
— Наверное, она заполнила всю комнату, пробежала по коридору метров сто или около того, а потом остыла настолько, что образовалась пробка.
— Окно исчезло?
— Исчезло, — сказал Джонс.
— Значит, это все, что у нас когда-либо будет... — Торин махнул рукой в сторону книг и коробок. — Даже если так, хватит на диссертации для всех нас.
Джонс отвернулся. — Не ждите, что я это сделаю.
— Но ты единственный аспирант в группе.
— Мне все равно. И в любом случае, я выхожу из аспирантуры. В этом деле человек может пострадать. Я перехожу на классические языки.
— Ладно, Пом-Пом. Кто-нибудь еще? Здесь много всякой всячины. Мы действительно должны что-то с этим сделать. Мы в долгу перед профессором. Все покачали головами. — Я занимаюсь сценографией, — сказал один. — Я осваиваю физическое редактирование, — добавил другой. — Я просто сделал это для легкого получения зачета. — Этой осенью я буду перегружен английской литературой, — сказал третий.
Торин поднял руки в беспомощном жесте. — Ладно, ладно. Из всей этой компании я наименее квалифицированный. Но кто-то должен это сделать. Мы не можем позволить профессору уйти просто так. Так что я сделаю это, даже если мне придется переключить свою специальность с приборостроения.
— Я могу помочь, — сказала Корет.
— Да, — сказал Торин.
— Я имею в виду, что действительно могу. Я могу читать на Аракнидском языке. Я получила эти знания от существа Номер Десять. Мы с тобой можем полностью восстановить жизнь в Аракнии. Книги рассказывают об их технологии. Об их космических двигателях. Это не ядерная система, это антигравитационная система.
— Хорошо, что ты это знаешь. Кто-нибудь хочет присоединиться к нам? — спросил он. — Здесь есть научные специальности? Физики? Химики? Инженеры? Приборостроители? Кто-нибудь ради славы, богатства и, возможно, A+?
Тишина.
— Это все ваше, — сказал Джонс. — И вы, конечно, заслужили это.
— Да будет так. Ну и последнее. Здесь есть специальности по искусству? Неохотно поднялась одинокая рука.
— Мы хотим поставить памятник профессору, — сказал Торин. — Посмотрите, сможете ли вы создать дизайн, возможно, с парой Аракнидов рядом с ним.
— Где он будет, и насколько большой?
— В скале у коридора раскопки. Давайте, сделаем большого размера, скажем, три метра в каждую сторону. Мы можем выжечь его с помощью моего пистолета.
— Какие слова предусмотреть на нем?
— На самом деле не знаю. Но надпись должна сказать что-то важное. Например, ДОКТОР РЕЙТЕР ШПЕЙДЕЛЬ, АРАКНИЯ, 2177 год.
— Совет университетов, несомненно, облагородит его, — сказала Корет.
— Да. Пусть будет «Знатный Доктор».
— Что-нибудь еще?
Торин подумал о профессоре, распространяющем микробы в священном воздухе Аракнидов. — Да, добавьте что-то вроде девиза, может быть, мелким шрифтом: — «Археология — это процесс разрушения».
Конец