Мелодия стала же – плотью!
Вот сын её – дивный Орфей24
Гармонией явлен своей.
Преданье гласит, что не криком
Он Мир огласил – нежным кликом…
И слог его первый был "ЛЯ" –
Ему улыбнулась Земля.
Вторым его звуком был "РЕ" –
И замерло всё на Земле.
А третий был отзвук "ДО-СОЛЬ";
Проснулся Уран25 тут: «Постой! –
Он молвил, – окрепни, мой внук,
Весь мир обратишь ты во слух,
И будет покорно тебе
Живущее всё на Земле!»
Луч солнца и звёзд песнопенье
Приветствуют Чуда рожденье.
Дары обретает небес,
И даже суровый Зевес
С улыбкой глядит на Орфея,
Его бесконечно жалея, –
Предвидит его он судьбу…
Единственный, кто в ту пору
Их радости не разделял,
Кто злился, безумно страдал –
То был рогоносец-Эагр.
Он не был совсем как Икар26
И на небе звёзд не хватал,
Но всё он и всех проклинал.
В болотной трясине погряз,
Не кажет оттуда и глаз
От злобы, стыда, отвращенья –
Младенца на свет появленье
Никак ведь его не касалось,
И всё ему мерзким казалось!
Вот старческой ревности жар
В кипящей воде будто пар
Над волнами вверх поднимает;
Он пенится, с рёвом кидает
На берег волну за волной
И вдаль уплывает с тоской.
Идея безумная – «мщенье!»
Его заполняет мышленье:
Замыслил Орфея убить,
Волною своей утопить.
Но зорко следит Каллиопа,
Чутка она, как антилопа,
Орфея сама охраняет,
Младенца к реке не пускает.
Коварен и злобен Эагр,
Ревнив он, как мстительный мавр;
Затих под скалою, звеня,
И, в зарослях дух затая,
Хотел поглотить он Орфея,
Коварное мщенье лелея
В упрямой своей голове,
Её уподобив змее.
И дух роковой Немезиды27
К нему прилетел из Колхиды28;
Кружит над Орфеем Геката29 –
Она чародейством богата;
И мыслят свершить злодеянье,
Готовя певца в растерзанье
Для бешеных, страшных эриний30 –
Слетелись к Орфею богини:
Вот спит он – такой безмятежный,
Прекрасный, невинный и нежный,
Не чает беду пред собою,
Проснись же, Орфей, над тобою
Простёрлись уродские хари,
Тебя поглотить предвкушая,
И в жертву младенца принесть,
Отмстив за Эагрову честь,
Вот-вот уже бросятся слопать!
Дыхания мерзкого копоть
Обдала саму Каллиопу,
Подобна стоит эфиопу –
Черна, и в тоске каменея,
Несчастной во след Ниобее31,
Геката во образе змея
Вокруг её всю обвивает,
Дыхание перекрывает!
Но слышите грома удар?
И весь содрогнулся Эагр…
Могучий и грозный Зевес,
Сверкая всей мощью небес,
Предстал перед ним, гнева полный,
Явился в сиянии молний:
«Прочь, мерзкие, злобные духи,
Я внука беру на поруки,
Не смейте к нему приближаться
И вон поспешите убраться!»
Так ветром и сдуло чудовищ,
Как будто и не было полчищ –
В пространстве они растворились,
Бесследно исчезли иль скрылись.
Сияющий славой Зевес!
Все ждут твоих правых словес,
И ждут с замиранием духа:
Воспряла Эагра супруга,
Свободна от мерзкого плена;
Смущаясь, журчит потаенно,
Бормочет и вьётся Эагр –
Беспомощен, жалок он, стар.
А милый, прелестный Орфей?
Сильнее он стал и взрослей,
Рук матери он избегает
И песни свои распевает…
И вот всемогущий Зевес
Решенье своё произнес:
«За злобные поползновения
Не будет Эагру прощения!
Желал погубить он Орфея,
Но сам он погибнет, – мелея,
Иссохнет от чёрной тоски,
И русло засыплют пески.
Не станет он больше журчать,
Плескаться, волнами играть,
Ему суждено испариться32
И в серый туман превратиться.
Раскатами мощного грома
Владыка призвал Аполлона;
Явился великий певец,
Орфея бессмертный отец.
«Младенца тебе поручаю,
Его обучить призываю,
И вырастить, и воспитать –
Искусство своё передать!»
Вот так в окружение муз
Попал озорной карапуз.
Младенца отец принимает,
Любимую он обнимает,
И с музами вместе они
Летят, исчезая вдали.
Эагр не отмоет проклятья,
Несчастье смогу ль передать я?!
Жену свою больше не видит
И всё он и всех ненавидит,
Всё тошно и гадко ему;
Теперь ему быть одному,
И должен погибнуть он вскоре,
Какое ужасное горе!
Уже не журчит, а шипит,
Не рябью – слезами дрожит,
Всё сохнет и сохнет по капле…
Ни чайки не видно, ни цапли,
На мутной поверхности вод
Давно уж никто не живёт;
И вот он совсем обмелел,
Да так, что и сам обомлел…
Не вынесет страшной тоски!
И голос раздался реки:
«О, кто за меня отомстит,
В несчастье меня ободрит?
Явись мне, явись, Немезида,
И если сама Антарктида
Предстанет тебе на пути,
Сумей ты её обойти!
Послушай меня ты сейчас,
То мой умирающий глас –
О мщенье к тебе он взывает!
Ты видишь, Эагр умирает,
Исчезну я неотомщённый,
И страшно я тем удручённый!
А ты, о богиня отмщения,
Клянись, что не будет прощения
Тому, от кого пострадал!»
Уж голос его иссякал…
Но был он и вправду услышан,
Утешен Эагр и утишен –
К реке Немезида слетает,
Эагра она ободряет:
«Достигнет Орфея проклятье:
Его не утешат объятья,
Не будет ему в мире счастья,
И вечно во власти ненастья
Во тьме безотрадной он будет,
Весь мир о певце позабудет.
Его я лишаю бессмертия,
Исчезнет во мраке столетий…»
Но вдруг Немезиду прервали,
Продолжить проклятья не дали…
Спасти Аполлонова сына
Спустилась сама Мнемозина:
«Орфей не избегнет проклятья,
Но всё же смогу подобрать я
Другого рисунка узор,
Смягчить я смогу приговор:
Орфей не исчезнет со смертью –
В веках обретёт он бессмертие;
Любимой он будет лишён –
Любовью своей вознесён;
И силой волшебной искусства
Такие пробудет он чувства
Живущего в мире земном,
И в мире прекрасном, ином,
Что сила его вдохновения
Другие создаст поколения!
Дарует он им просвещение
И творчество – чудотворение;
И будет жить вечно Орфей
Бессмертной душою своей!».33
11.09 – 23.09 2016
ПЕСНЬ ВТОРАЯ
АППОЛОН И ОРФЕЙ
Глава I Рождение Аполлона.
Летит в небесах Аполлон,
И музами он окружён;
Несёт своего он Орфея,
Любуясь им, ликом светлея,
При взгляде на нежную мать…
Он сердце любимой пленять,
А также и муз вдохновлять
Напевами страстными будет;
Запел – и сыночка он будит
Пронзительным пеньем своим…
О, как же Орфей им любим!
Своё передаст он искусство,
Законы высокого чувства,
Великие тайны отца
Откроет ему до конца.
Разбужен малютка Орфей,
Мелодией дивной своей
Удвоил напев Аполлона,
Чем вызвал и взгляд удивлённый,
И гордость родного отца –
Сильнейшего в мире певца:
«Чему же его мне учить?
Он смог меня так поразить… » –
Задумался вдруг Аполлон,
Орфеем он был потрясён!
Внимателен, чуток Орфей,
Всё хочет узнать поскорей,
Всё в мире ему интересно –
Волнующе, ново, чудесно;
И то, что пред ним простиралось,
Волшебным ему показалось:
Сияя, неслись облака,
Бурлила другая река,
Совсем не суровый Эагр
(Ревнив, как шекспировский мавр!);
Пред ним красовался Пеней
(Дождётся геройских он дней!),34
Пока что волною могучей
Он нёсся – игривый, кипучий,
Блистательный, сильный, живой,
Теченьем своим молодой;
Пороги камней пробивая
И вдаль между скал протекая,
В широкой долине меж гор
Выписывал свой он узор,
То узкой змеёй извивался,
То морем вокруг разливался,
Являя громады воды,
Заполнив пространства ряды.
В нём горные пики сияют,
Вершины свои отражают,
Вздымаясь как будто со дна,
И розовый край полотна
Небес, отражённый водою,
Украсился горной грядою,
Несущей стада облаков,
Как некий покров для богов.
А боги летели как ветер,
Рисунок полёта их светел,
Сияющ, пронзителен, скор,
Как будто со временем спор
В пространстве они затевали,
Стрелам уподобясь, летали;
В единый стремительный миг
Орфей всё движенье постиг!
Не страшно ему совершенно,
А сердцу его вдохновенно,
В себя красоту он вбирает,
И радость его наполняет.
«Отец, как прекрасна земля!
Великий, не скрой от меня,
Куда мы свой путь направляем,
И будет ли край обитаем,
Увидим ли вскоре людей?
Открой это мне поскорей!
Где сам ты родился? поведай,
Что было до встречи со мной
И с матушкой милой, родной;
Хочу все твои знать победы,
Геройский и славный твой путь,
Позволь на него мне взглянуть!»
«Отец мой – могучий Зевес, –
Ему Аполлон произнес, –
А матушка милая – Лето35 –
Любимая Зевса, за это
Её ненавидела Гера –
Супруга его, не жалела
Бедняжки, её положенья…
Ревнивой богини прощенья
Несчастная мать не дождалась,
Скрывалась и всюду скиталась,
Приюта нигде не имея…
Огромного, злобного змея
На матушку Гера наслала –
Пифону она наказала
Пугать мою бедную мать
И всюду безжалостно гнать.
Коварен, ужасен Пифон –
Преследовал матушку он!
Ей мерзостно в спину дышал
И воздух собой отравлял.
Тряслась и горела земля…
Покоя нигде не найдя
И места для будущих родов,
В слезах заклиная Природу
И Зевса – младенцев отца,
Не видя страданьям конца,
В отчаянье бедная Лето –
Разута уже и раздета –
Готовилась броситься в море
И в нём утопить своё горе!
Но сжалился сам Посейдон, –
Страданьем её потрясён,
Своею могучей рукою
Он матерь мою поддержал,
Взывая к рассудку, к покою,
Ей остров плавучий пригнал,
Гонимый на море ветрами;
Пустынный – одними камнями
Тот остров и был заселён,
Но как пригодился ей он!
Лишь Лето ступила ногою
На плавающий островок,
Как вдруг поднялись над водою,
Могучий проделав рывок,
Из царства морского колонны…
Сомкнулись алмазные тонны –
Затихли бурлящие волны,
И остров над морем застыл;
Отныне не стал ни пустым,
Ни плавающим, ни нежилым…
Приютом Нептуна36 согрета,
Нам жизнь подарила здесь Лето.
С сестрой Артемидой рождён
Я сам был на острове том.
Но наше с сестрицей рожденье
Доставило столько мученья
Родимой, прекраснейшей Лето!
И здесь не под силу поэту
Все муки её передать…
Орфей мой, готов ли внимать?
И можешь ли ты воспринять,
Представить всю бездну страданий?
Когда, утомясь от стенаний,
Сестру мою чудом родив,
Частично лишь освободив
Себя от ужасных мучений,
Ревнивицы-Геры гонений
И здесь она не избежала;
Чуть-чуть Лето жертвой не стала
Коварного, злобного мщения!
Илифии37 ведь вспоможения,
Поддержки её, утешения
Никак не могла здесь дождаться,
Велела той Гера скрываться
И дочь свою не отпускала.
О, Лето уже умирала!
Тут боги, услышав стенанья,
Влекомые к ней состраданьем,
Скорее Ириду38 послали
К Илифии, с ней наказали:
«К бедняжке скорей прилетай,
Скорей от мучений спасай!»
И матушка мне рассказала:
Илифия тайно предстала
Пред ней и взялась помогать,
Пошло тогда дело опять –
И вот я на свет появился…
Как мир мне в восторге дивился!
Сиянием всё озарилось,
Как будто бы небо открылось,
И солнца божественный свет
Послал Аполлону привет.
К нам лебеди вдруг прилетели,
Волшебные песни пропели,
Курлыкали, с шумом летали,
Носились, крылами махали,
Восславили дружно меня,
Три ночи кружились, три дня;
А там, где они приземлились,
Вдруг воды внезапно разлились,
Явив из земли озерцо,
Увидел своё в нём лицо;
А после таинственной ночи
По берегу светлые рощи
Из каменной тверди поднялись
И сами собою пленялись.
Всё ожило и задышало,
Земля расцвела, ликовала,
Цветами украсилась пышно,
И пение птиц стало слышно.
Так сладостен нежный их мелос,
Что назван тот остров был – «Делос»39 –
Сияющий, чистый всегда,
Всё вижу теперь, как тогда!»
«Великий, прекрасный отец,
Хвала тебе, славный певец,
Что всё мне поведал подробно,
Так ярко и столь бесподобно,
Как будто бы сам я всё видел…
Но как же Пифон вас обидел!
Его бы я возненавидел,
Убил бы такого злодея!
Что ж Лето он гнал, не жалея?
Ужели сумел ты простить,
И чудище мог отпустить?!»
«О, как же горяч ты, Орфей,
Берёшься судить всё скорей,
Рассказ не дослушав отца,
Пылает в тебе кровь певца!»
«Отец, я прощенья прошу,
Тебя я дослушать спешу,
И буду само я внимание,
Продолжи ты повествование!
Рассказ Аполлон продолжает,
И сына рассказ поражает!
3 – 20 октября 2016 г
Глава II