И ведь главное, а какой в том был смысл? Зачем она столько убегала от смерти? Зачем столько пряталась, столько боролась? Так бессмысленно. Так безнадежно. Все это. Не только укус. Вся ее жизнь лишилась всякого смысла за какие-то пару минут, пока Клементина лежала на земле, любуясь звездным небом над головой, и боялась посмотреть вниз, увидеть укус собственными глазами и осознать, что войне, которую она вела с малых лет, пришел преждевременный конец. Она проиграла — и теперь это точно.
С каждым шагом идти становилось все тяжелее. Голова гудела, а картинка перед глазами начала плыть. Упорно убеждая себя, что это от вируса, от боли, Клементина не хотела признавать, что она просто-напросто плачет. Молча идет за Эй-Джеем, все с той же улыбкой на губах, а сама еле сдерживает слезы, лишь бы не показывать свою слабость. Клементина всю жизнь строила из себя «профессионала», столько времени потратила, обучая других, столько сил, и все это просто рассыпалось, исчезло в какое-то мгновение ока, оставив девушку беззащитной. Всю жизнь люди вокруг нее говорили: «Клементина никогда не допускает ошибок. Клементина всегда знает, что делать» — и всю жизнь они ошибались. А ведь правда. Все эти пустые слова на самом деле не представляют из себя ничего, кроме сладкой лжи, в которую девушка сама отчего-то уверовала. Она — такой же ничем не примечательный человек, как и другие, с одним лишь отличием: протянула в этом мире чуть дольше. Достижение на века, вот уж верно.
А главное Эй-Джей. Клементина по собственному опыту помнила, что такое потерять человека, который потратил всю жизнь, защищая тебя, который был рядом всегда, несмотря ни на какие риски и трудности. Клементина помнила этот болезненный блеск в глазах Ли, чувствовала дрожь и видела, как он падал, не в силах вынудить свое тело сделать хоть один лишний шаг дальше. Она слышала его голос — тихий, переломившийся, грубый. Он умирал, а она смотрела на это и никак не могла помочь. Ли столько для нее сделал, столько вложил, чтобы она жила дальше; он отдал свою жизнь ради нее, и после такого Клем в качестве благодарности, единственное, что могла сделать, — это прекратить его страдания, совершив убийство, хоть и из милосердия. После Клементину постоянно мучили кошмары, и теперь через то же самое должен был пройти Эй-Джей. И все это из-за нее, из-за ее слабости, глупости, неосторожности. Она во всем виновата сама, и теперь девушка видела это особенно ясно.
«Всю жизнь Клементина ненавидела причинять людям лишнюю боль»… и всю жизнь только этим и занималась. Всякий раз, когда девушка встречала нового человека, она заранее знала, была уверена, что ему теперь осталось недолго. Из-за нее. Ли, Карли, Дак, Кенни и Катя. Омид, Криста, Люк, Сара и Бонни. Хавьер, Гейб, Кейт, Мариана, Луис, Джеймс и еще много-много других людей, которым Клементина сломала жизни, просто потому что появилась на горизонте. И теперь среди них Эй-Джей. Столько времени Клементина потратила на то, чтобы мальчик не знал о боли, которая приходит с потерей близкого человека, и в итоге именно Эй-Джей теперь идет рядом с ней, в никуда, считая минуты, оставшиеся до конца. И во всем этом виновата она сама.
Шон.
И, кроме всего прочего, еще Шон…
Сколько бы девушка ни пыталась закрыться от него, сколько ни пыталась спрятаться от мыслей, отчаянно лезущих в голову, она все равно раз за разом видела парня перед глазами, его яркий, наполненный злобой и разочарованием взгляд, его яростно стиснутые зубы и кинжал, который парень со всей силой пытался вдавить в ее горло. Девушка до сих пор чувствовала, как горела рука, а пропитавшаяся кровью тряпка, которую Клементина использовала, чтобы перевязать рану, никак не давала забыть. Впервые девушке стало страшно не от других, внешних, навязанных факторов, впервые она испугалась самой себя. Клементина вспоминала, как замахивалась ножом и мазала, намеренно, хотя знала, что могла задеть парня в плечо, в руку; она столько раз получала возможность причинить ему боль, приблизить себя к легкой победе, и все равно мазала. Специально. Возможно, на что-то надеялась. Клементина сама не понимала, что это было, что на нее нашло. Она видела перед собой Шона, парня, которому доверилась, которому призналась во взаимности. И за это получила такой нож в спину, он подставил ее. Чуть не убил.
«Нет, это не он» — рассмеялась себе Клементина. Эти слова, которые словно впечатались в ее память, теперь вызывали только смешок. Она так долго убеждала себя, будто человек, очередной труп за ее спиной, — это не Шон, что сама на секунду поверила в придуманную ей же самой чушь. И теперь, понимая, как ошибалась, Клементина только горько качала головой, вспоминая, что случилось на корабле дальше.
Вайолет их предала. Когда Эй-Джей, Аасим и Омар последовали вместе с ней к выходу, Вайолет предала всех и специально загнала «друзей» в угол, в угоду Минерве, Лилли и Дельте, которые «лучше знают, что делать», которым «лучше никогда не перечить», которым «следует подчиниться». Луис и Клементина нагнали своих слишком поздно. Эй-Джея уже увели на палубу «поговорить», а остальных снова пытались запереть в клетки. К счастью, Луис и Клем помешали. Освободив друзей, парень и девушка разделились. Клементина побежала за Эй-Джеем, а Луис вместе с остальными, оставив Вайолет позади, вернулся к первоначальному плану сбежать. И им почти удалось, когда Клементине повезло в разы меньше. Поднявшись на палубу, девушка нашла Эй-Джея, но вместе с ним Лилли, еще одну рейдершу и захваченных в плен Джеймса и Тена, а кроме них множество вопросов, пришедших к девушке после взрыва. Она отключилась. Бойлер взорвался, а всех, кто находился на палубе, отбросило ударной волной. Клементине не повезло впечататься в металлическую стену. Но это не главное. Перед тем, как потерять сознание, девушка вспомнила, что сейчас ей выпадет шанс, хоть и в ущерб себе, но увидеть, что все-таки стало с Шоном и Даниэлем из ее снов. Однако, видения не пришли, Шон и Даниэль исчезли, словно их никогда и не было в ее жизни. И тогда Клем поняла, что на самом деле произошло.
Она убила его. Собственными руками отрезала себе всякий путь назад. В одно движение уничтожила все, что они строили месяцами. И ведь для этого ей потребовалась всего секунда. Девушка даже не поняла, когда успела взять нож, когда замахнулась и когда вместе с рейдером, безымянным врагом, который носил маску ее возлюбленного, она убила и настоящего Шона. Его больше нет. И теперь, медленно шагая вперед, Клементина прокручивала в голове всего одну мысль: за ночь она потеряла все, что заставляло ее двигаться, жить дальше.
«Ночь скоро закончится» — все так же напевал в голове мелодичный голос Минервы, и Клементина лишь соглашалась: «Поскорее бы».
Однако, несмотря на отчаяние, несмотря на острое желание побыстрее закончить все это, Клементина упорно двигалась дальше. За всю жизнь девушка допустила столько ошибок, что сейчас, когда терять уже нечего, настало ее время попробовать исправить хоть парочку. Она вернет Эй-Джея домой, избавит его от болезненного прощания с ней и уйдет, как Луис, как Джеймс, как все остальные, как Ли. Исчезнет так же, как исчез Шон. Клем с этим смирилась, она приняла свою участь и была к ней готова.
И таким образом Клементина сдалась и теперь молча шла, опираясь на неизменный топор, прожигая спину впереди шагающего Эй-Джея, который больше не опускал головы. Возможно, Клементина сдалась, но он нет. И не сдастся. А если девушка думает, что так легко сможет избавиться от него, от этой жестокой, но любимой реальности, то она глубоко заблуждается. Да, Эй-Джей нарушит одно из правил, предаст ее главную просьбу, но уроки Клементины не ограничивались лишь этим. Она всегда учила его сражаться за свою семью, за нее, и, если для этого Эй-Джею придется нарушить сотню других заветов и обещаний, он их нарушит. Но вернет свою маму домой.
***
Клементина до конца не могла поверить в произошедшее. Очнувшись впервые после той ночи, она долгое время не понимала, что происходит, куда ее занесло и что она здесь забыла. Прокручивая в мыслях последние события, девушка восстанавливала память отрывками: вот она видит Эй-Джея, занесшего над ней красный окровавленный топор, вот чувствует резкий удар, за ним вспышку острой короткой боли, пронзившей каждую клеточку ее тела, а после — ничего. Словно продолжение, долгожданный финал, вырвали из ее головы, а вернуть на место забыли. Сколько девушка ни пыталась, она не могла вспомнить, что последовало за этим, потому, прожигая пустым взглядом стену напротив, Клементина только молчала, ведь сил пошевелиться или произнести хоть одно слово просто-напросто не осталось. Это сон, и она еще не проснулась. Да. А мир вокруг — лишь предсмертная галлюцинация, за которой последует вечная темнота, загробная тишина — нужное ей «ничего». Вот как думала Клементина, реальность, однако же, противоречила. Время шло, Клементина моргала, дышала, чувствовала навязчивый зуд в обрубке, оставшемся от ее левой ноги, — она жила, и этот факт не давал ей покоя. Как? Почему? А главное зачем она осталась в этом мире, если давно отпустила и его, и себя?..
Ответ пришел спустя время. Без стука, тихо и практически незаметно приоткрыв дверь в их общую комнату, Эй-Джей вошел внутрь и замер у самого входа. Клементина смотрела на него пугающими, покрасневшими от накативших слез глазами и продолжала молчать. Время шло, а сон не заканчивался. Последнее видение не проходило, и, когда Эй-Джей, сорвавшись с места, впервые подбежал к Клем, заключив ее в нерешительные, но такие же крепкие объятия, девушка поняла. Это реальность. Реальность, которую она боялась представить; реальность, на которой давно поставила крест, в которую до последнего не хотела верить и в которой она, вопреки всему, оказалась. Продолжая беззвучно вздрагивать, Клементина обнимала одной рукой Эй-Джея и еле сдерживала улыбку, тяжелую, напряженную, но неизменно счастливую улыбку. Она жива, несмотря ни на что, — несмотря на укус, несмотря на культю, которая осталась от ее некогда здоровой ноги, — она жива, и это теперь самое главное.
Спустя время Эй-Джей объяснил Клем, что случилось. Он рассказал, как она вырубилась. Возможно, от болевого шока. Рассказал, как прижег рану, использовав сено и кремень, оставшийся у них еще с пещеры. Рассказал, как по одному убил всех ходячих, с улыбкой вспоминая, что они были слишком глупые и сами шли к нему, когда он, стоя за оградой, аккуратно убивал каждого в голову. Он рассказал, как с трудом водрузил Клементину на тележку и как докатил до школы, благо было недалеко. «Осталось немного» — повторял про себя Эй-Джей и уверенно шел вперед, зная, что это еще не конец. Эй-Джей рассказал Клементине, как она выжила и как спустя столько времени наконец вернулась домой.
«Домой» — думала Клем и тихо смеялась. Последний раз, когда девушка чувствовала себя дома, вспоминала Клем, был во время ее первой встречи с Ли. Маленькая девочка, прятавшаяся в своем домике на дереве, оставшаяся совсем одна, сама по себе. Только рация, мягкая игрушка и пакет печенья — последняя еда, что осталась у нее при себе, — вот, что Клементина вспоминала, когда думала о доме. И, кроме всего, еще страх. Хотя это и было восемь лет назад, все равно, Клементина до сих пор помнила тихий страх, который сковывал ее по ночам и который она всеми силами пыталась отогнать утром. Девушка улыбнулась. Теперь она не боялась, больше нет.
— Ты вернулась домой, — говорил Эй-Джей, сидя у края ее кровати, и улыбался. А Клементина качала головой и щурилась: «Не домой. В место, куда лучше дома. Я вернулась… — не в силах подобрать правильную формулировку, девушка молчала и упорно пыталась выбрать лучшее слово, однако такого не находилось, — …домой» — снова повторяла Клементина, пробуя это слово на вкус и продолжая усиленно думать. Нет, Эй-Джей не был прав, она не вернулась домой. Она наконец обрела этот дом.
Первые дни были самыми трудными. Приучаясь к новой жизни, Клементина испытывала массу трудностей. Ей приходилось заново учиться ходить. С костылями управляться девушка не умела, однако так просто сдаваться она больше не собиралась. Судьба… Нет, Эй-Джей подарил ей этот шанс начать все сначала. Он трудился ради нее, столько вложил, чтобы она жила дальше, и Клементина этого не забудет. Несмотря на то, что жить без завершившейся спустя столько времени войны девушка не умела, она все равно вкладывала все свои силы, чтобы этому научиться. Она верила в себя, верила в друзей, которые помогали ей восстановиться. И тем не менее одной веры Клементине отчаянно не хватало.
Шли дни, дни формировали недели. Постепенно Клементина научилась ходить на костылях, медленно, но верно. Она научилась принимать себя со всеми своими недостатками, как физическими, так и моральными. Несмотря на то, что «все закончилось хорошо», девушку продолжали мучить кошмары и, как ни странно, совесть. Она так легко сдалась. Так легко опустила руки и так просто согласилась предать все жертвы, на которые близкие ей люди шли ради ее жизни. Девушке самой стало стыдно. Она просто жалкая. Была жалкой, и, осмыслив произошедшее, Клементина наконец приняла в себе это и дала обещание больше никогда не сдаваться, что бы ни случилось. Она будет жить, ради других, ради себя, ради всего, через что ей довелось пройти за стенами школы. Несмотря на то что мир Клементины отравлен апокалипсисом, ее жизнь все еще оставалась бесценной. Как и любая человеческая. Теперь она поняла это, и не важно, что для такого ей потребовалось все потерять.
Верно. Так думала Клементина, и снова она ошибалась. Простого существования человеку никогда не будет достаточно, и именно это девушка забыла учесть. В ту ночь Клементина потеряла не только «жизнь, которую нельзя предавать», в ту ночь она потеряла саму себя. Оказавшись дома, Клем постепенно начала возвращаться в прежний размеренный ритм, и тем не менее оставалось до конца не объяснимое нечто, что мешало Клем чувствовать себя полноценной. А все потому, что той ночью не Клементина поставила на себе крест, а судьба поставила крест на Клементине и, в частности, ее прошлой обыденности. Потеряв ногу, девушка больше не смогла вернуться к борьбе, в которой всегда видела смысл жизни. Она больше не сможет сражаться. Никогда. И на самом-то деле. Она ведь даже по школе еле передвигалась — с трудом, что уже говорить о мире за ее стенами. Клементина, как вольная птица с обрезанными крыльями, мечтала снова взлететь, но разве это возможно?.. Девушка сама знала ответ: «Нет». Она потеряла свою прошлую жизнь, чтобы научиться жить новой. Спокойной, размеренной, настоящей. И рано или поздно она к ней придет, — рано или поздно, но не сейчас — Клементина знала об этом, принимала как факт. И тем не менее она понимала, теперь для нее ничего не будет так просто. Она не получит желаемого, если просто «поверит» в себя. Для этого Клементине нужно работать, вкладывать все свои силы, все возможности и все время. И только тогда она вернется к себе, к новой версии самой себя. Когда-нибудь она достигнет своих целей. Однако, это «когда-нибудь» было еще слишком далеко от реальности.
Одиночество. За физическими трудностями, за проблемами с принятием нового для нее мира последовало снедающее, разрушающее девушку одиночество. Очень часто Клементина оставалась одна. Все дети в школе нашли свое предназначение. Эй-Джей стал прекрасным разведчиком: пропадая целыми днями за стенами школы, он начал работать — охотиться, рыбачить, защищать школу; все обязанности, которые Клементина держала на себе раньше, перешли к Эй-Джею. И другие дети не лучше. Руби и Омар были заняты восстановлением теплицы. Вилли дежурил на стене. Аасим охотился, а Тен пропадал вместе с Эй-Джеем, обучаясь у него, совершенствуясь. Вместе с Клем осталась только Вайолет, но даже та предпочитала одиночество компании старой подруги. Ей нужно было побыть наедине, осмыслить произошедшее с Минервой, Луисом, с ней самой, и Клем уважала границы Вайолет в очевидный ущерб себе. Целыми днями Клементина либо спала, либо сидела у себя в комнате, изредка выбираясь погулять по внутреннему двору школы-интерната. Бывало и такое, что девушка часами сидела на одной и той же лавочке во дворе, в душе не представляя, что она должна делать. В теплицу ее не пускали, ведь «тебе сейчас нельзя напрягаться». В лес — тем более, она не готова. Но больше вариантов-то и не было. Клементина получила билет в новую жизнь без возможности вернуться назад, к старой. И это девушку убивало. Она стала лишней. Бесполезной. Ненужной. До последнего одинокой.
И все же. Даже несмотря на заставший ее врасплох кризис, Клементина не опускала руки. Больше она не сдастся. В ней теплилась надежда, уверенность, что когда-нибудь черная полоса закончится и начнется другая — лучшая, белая. И поводы надеяться давал ей не кто иной, как Шон. Несмотря на то что в реальности Клементине было нечем заняться, несмотря на то что их связь с Шоном пропала и впредь не восстанавливалась, девушка все равно ощущала приятную, слабую, но не менее очевидную для нее зацепку. После той ночи Клем много думала. Благо свободного времени оказалось более, чем достаточно. Прежние выводы, будто она убила Шона, разрушила свою, а главное его жизнь, оказались неверными. Парень на корабле — это не он, точно не он, это кто-то другой, и теперь Клементина была уверена на все сто процентов. Спустя время пришло чувство, определившее дальнейшую жизнь девушки. Несмотря на то что связь разорвалась, Клементина ощущала Шона, его присутствие где-то в другом мире. Она знала, что он не погиб, что он жив, и это чувство давало Клементине смысл жить дальше. Вина, съедавшая ее долгое время, вскоре растворилась совсем. Возможно, Шон и не с ней, возможно, их связь разорвалась, но он жив, и только это имело значение.