— Нам назвали сумму, — кивнул Мамедов, — выходит дороговато, но он профессионал. Сделает всё чисто, не подкопаешься. Можно на сто процентов быть уверенными, наши имена никогда не свяжут с этим убийством. Да и не будут у нас напрягаться с расследованием гибели очередного европейского шпиона.
— Да знаю я. Как ты на него вышел?
— Партнёр подсказал. Он с его посредником встречался, чисто прицениться.
— Сколько?
— Шестьсот тысяч... евро, — с небольшой заминкой ответил Мамедов, — но подумай о дальновидности вложения. Об инвестициях в будущее.
Аркадий молчал.
— Можно, конечно, поискать более дешёвый вариант, но мой партнёр...
— Я согласен только на Физика, — перебил Аркадий, ужаснувшись своим словам, — чёрт с ними, с деньгами.
Рашид довольно заулыбался.
* * *
Выезжая от Мамедова, Аркадий Леонидович ощутил первые отголоски облегчения. Скоро всё встанет на круги своя. Филипп обязательно вернётся — а куда ему ещё деваться? Он даже решил не припоминать ему гадкую статейку. «Чёрт с ним», — великодушно думал Аркадий. Главное, не будет Delta Group». На способе устранения Аркадий старался не акцентировать внимание: от него требовались исключительно деньги — убедил он себя. Остальным займется Мамедов. Решив так, он ощутил, как депрессия, с которой он безрезультатно ходил к Софье около трёх месяцев, отступает. Конечно, ведь надо устранять проблему, а не симптомы.
Отменив свой визит и удивив бывшую жену бодрым голосом, он отправился наводить порядки в офисе, чуть ли не брошенном на произвол судьбы в последние месяцы. Провозившись с бумагами до вечера, Аркадий Леонидович вышел из кабинета в девятом часу и отправился пропустить стаканчик в английском пабе, расположенном неподалеку, справедливо полагая, что после невероятно стрессовой недели имеет полное право отдохнуть.
Пил он исключительно коньяк, и по мере уменьшения количества жидкости в заказанной бутылке вечер становился все приятнее и приятнее, ровно до тех пор, пока он не увидел Филиппа Дюккера.
Физиономия архитектора, светившаяся от удовольствия, раздражала вдвойне. Аркадий пополнил опустевший бокал и принялся следить за перемещениями объекта. За барной стойкой, где до прихода архитектора было не протолкнуться, тут же освободилось место, и нарисовался второй бармен, занимавшийся исключительно новым клиентом. Закончив с бутылкой в кратчайшие сроки, Аркадий двинулся в сторону Дюккера.
— Филипп Конст-нч, — запнувшись на длинном отчестве, Аркадий попытался изобразить театральный поклон, — не ожидал увидеть вас среди простых людей.
Тут Аркадия Леонидовича, не привыкшего употреблять коньяк в больших количествах, повело в сторону да и вообще затошнило.
— Ну-ка, пойдём, — Филипп бросил выпивку и, схватив бывшего шефа за локоть, потащил его к туалету.
— Ты мерзавец и негодяй, — сообщил Аркадий стоящему около раковин Филиппу, чуть отдышавшись после избавления от двух последних порций, — знаешь, сколько мне пришлось, как их... выслушать в свой адрес? Обвинений!
— Вполне заслуженно, — ухмыльнулись ему в ответ.
— Ты невозможен... но ничего, когда ты вернешься, я не стану держать зла.
— Я? Вернусь? — поморщился Фил, наблюдая за безуспешными попытками выпрямиться. — И не мечтай.
— Вернёшься, — довольно уверенно сказал Аркадий, — Delta Group недолго осталось.
— С чего это вдруг?
Аркадий не ответил — настал черёд снова избавляться от выпитого коньяка.
— Пьяный бред, — раздраженно сказал Филипп, — я тебе вызову такси.
* * *
Проснувшись утром следующего дня с похмельем, сильнейшим из случавшихся, Аркадий не смог вспомнить, чем закончился вчерашний вечер и как он вообще оказался дома. Первые воспоминания пришли спустя двадцать минут после двух таблеток от головной боли — вспомнился Дюккер и бесконечно долгая дорога на заднем сиденье машины. И всё же Аркадию упорно казалось, что он упускает нечто важное...
2
Афанасий Михайлович Бельский выходил из здания Павелецкого вокзала, стараясь держаться рядом с толпой и умело минуя рамки металлоискателя, впрочем, скорее по привычке, чем из необходимости — сегодня он ехал налегке, с одним маленьким походным пистолетом. Изначальный план доехать до дома на метро с треском провалился на входе: попав в час пик, Бельский с трудом удержался от желания выстрелить в двух негодяев, отдавивших ему обе ноги, и вернулся на площадь в поисках такси.
— Кутузовский, — сказал он водителю, загружаясь на заднее сидение, предварительно надвинув кепку пониже.
— Конкретный адрес?
— В начало, — соизволил уточнить Афанасий. В такси он ездить не любил, из-за повышенного риска подхватить ненужного свидетеля. Поэтому, стараясь его минимизировать и не отличаться от среднестатистического москвича, он уткнулся в телефон. Методичное складывание пасьянса прервала высветившаяся физиономия Максима Плетнёва, его посредника.
— Какого чёрта тебе надо? Разве ты не знаешь, я занят, — ответив на звонок, поинтересовался Афанасий, — я тебя просил не беспокоить меня ближайшие пару месяцев. Скажи мне, какие слова в этом предложении тебе не понятны?
— Да помню я, помню, просто тут дело плёвое наметилось, а бабла на нём неслабо можно срубить. Клиенты попались очень заинтересованные, — быстро начал говорить Максим, пока Бельский не успел оборвать разговор, — я озвучил им наши примерные ставки, думал, они кого покруче хотят, а выяснилось — обычного менеджера. Для тебя дело на пару дней, а шестьсот тысяч они заплатят.
— Подожди, — Бельский обратился к водителю:
— Припаркуйтесь здесь.
— Да вы большой босс, — прокомментировал слова своего клиента таксист, невольно слышавший начало разговора.
— Что-то вроде, — со смешком ответил Бельский. — сколько с меня?
— Шестьсот тридцать.
— Сдачи не надо, — Афанасий расплатился и вышел на улицу. Московская весна выглядела не в пример хуже астраханской.
— Кто он? — вернулся к разговору Бельский.
— Управляющий немецкой архитектурной компанией, прошлой осенью открывшей в Москве новый офис. Местные игроки забеспокоились.
— Не могу ничего гарантировать, не знаю ещё, располагаю я временем или нет. Впрочем, я предположительно зайду в La Brenta завтра в час. Если меня всё же не будет, ты можешь оставить информацию Руслану, я потом заберу.
— Кому?
— Владельцу кафешки. Пора уж и запомнить.
— Хм-м... — подивился Максим, раньше Бельский строже относился к мерам предосторожности — он всегда передавал информацию на человека лично ему в руки.
— Ты уверен? Может, не стоит...
— Уверен. А теперь запомни: ещё одна подобная выходка, и я тебя не только уволю, — сказал Бельский и отключился.
Если бы в двадцатилетнем возрасте Афанасию рассказали о замечательной профессии, поджидающей его в будущем, он ни за что бы не поверил и прибавил бы с неудовольствием, что плевать он хотел на семейные традиции и предков, занимавшихся не пойми чем со времён Ивана Грозного. В похожем стиле он высказывался на протяжении всех пяти лет обучения в Бауманском университете, ведь видел себя не иначе как инженером-конструктором, чьи ракеты в будущем с легкостью преодолевали бы бескрайние пространства нашей Вселенной. Учеба, несмотря на сложность выбранного направления, не стоила ему бессонных ночей, и за все пять лет он не завалил ни одного экзамена, отделываясь от сессий в кротчайшие сроки.
Окончив университет, Афанасий, как и положено приличному молодому человеку с амбициозными планами, пошел в аспирантуру и целый год исправно двигал науку вперед. Сложно сказать, что пошло не так и чем именно остался недоволен Афанасий, но в один прекрасный день он ее бросил, а в течение последующего месяца его бывших сотрудников нашли застреленными в самых неожиданных местах.
С тех пор прошло тринадцать лет. В свои тридцать пять в определенных кругах Бельский имел славу лучшего профессионального убийцы в Европе и мог выбирать наиболее интересные или наиболее дорогие заказы (сдаваясь под натиском посредника); однако в некоторых ситуациях выбора он лишался — в тех случаях, когда заказ поступал от российских спецслужб. Именно над таким делом он трудился в данный момент — четыре месяца проторчав в Астрахани, тщательно выясняя образ жизни неугодного политика. Теперь дело оставалось за малым — для убийства ему требовался яд, за которым он и вернулся в Москву.
«Стоит ли связываться? Может, и стоит», — промелькнула мысль у Афанасия, когда он шагал в сторону дома. Работая над делом по заказу ФСБ, он попросил свою давнюю приятельницу изготовить для него вещество, которое бы не определялось ни одной лабораторией. Несмотря на дружеские отношения, Бельский знал — яд обойдется ему недёшево, а за всю возню с неугодным политиком он заслужит разве что благодарность от эфэсбэшной верхушки. «Нужно выяснить, есть ли у меня время. Возможно, состав уже готов», — и Бельский, не откладывая в долгий ящик, позвонил своей знакомой, Наташе Зацепиной.
— Тестирую, — услышал он в ответ, — недели через полторы-две будет готово, устраивает? — спросили тоном, не терпящим возражений.
— Более чем, — заверил Бельский, — ты уже можешь назвать мне предварительную стоимость?
— Нет, — ответила Наташа, — но тут намечается аукцион, и там собираются выставить одно интересное полотно Марка Шагала. Ну ты понял, да?
— Более чем, — повторил он, — не буду тебя отвлекать, ты же занимаешься моей отравой?
— Разбежался! — фыркнули в трубку, — Но ты прав, мне действительно некогда. Заходи при случае, я завела себе домашнего питомца, познакомишься.
Спрашивать, о каком именно животном идет речь, Бельский не стал. «Змею, не иначе», — предположил он, убирая в карман телефон собственного изобретения, благодаря которому он мог переговариваться на любые темы без опаски, и доставая ключи. При имеющихся раскладах можно было рискнуть взяться за нового клиента. Конечно, двух недель на подготовку недостаточно, но если Плетнёв говорил правду, то времени должно хватить. С другой стороны, после утомительного выслеживания либерала Латыпова навешивать на себя новую проблему вместо заслуженного отдыха не хотелось.
— Завтра, — решил Афанасий, заходя домой, — всё завтра. Встречусь с Плетнёвым и решу на месте.
* * *
В планы пришлось вносить коррективы — в восемь утра Бельского разбудил звонок от Неверова, который, узнав о его возвращении в Москву, предложил прогуляться до Лубянки.
Прибыв раньше намеченного времени, Афанасий, зная пунктуальность и плотный график Юрия Алексеевича, расхаживал по коридорам взад-вперед. Широко улыбаясь в ответ на преследующие подозрительные взгляды, он вспоминал свой первый визит — у Неверова, проработавшего всю жизнь в спецслужбах, повидавшего в своей жизни если не всё, то многое, которого сложно было чем-то удивить, отвисла челюсть. Он тогда долго смеялся, хлопая то по столу, то по коленке и гостеприимно наливая киллеру лучшего бренди, с трудом выговаривая: «Его вся Москва ищет, всё МВД на ушах стоит, а он внаглую...» На этом приятные воспоминания оборвались, выглянувшая секретарь разрешила зайти. На столе у Неверова высились несметные горы бумаг — Бельский аж присвистнул: с последнего его визита ситуация значительно ухудшилась.
— Извини, я тебя задержал. Неделя выдалась просто сумасшедшая. Времени совсем нет, давай сразу к делу. Рассказывай про Латыпова.
— Три недели, — ответил Бельский, располагаясь на стуле напротив, — яд будет готов через две, ещё неделя в Астрахани на окончательную доработку плана.
— Хорошо, но затягивать тоже не надо. Он снова проявляет активность, подрывает авторитет, верхи беспокоятся.
Афанасий с осуждающим видом покачал головой.
— Я могу его убрать в любой момент, раз им плевать на подозрения в заказном убийстве.
— Да они дураки, — с неудовольствием сказал Неверов, — ничего уже не поделаешь.
— Ничего? — фыркнул Бельский, — да вариантов немерено.
Неверов усмехнулся.
— Зато у меня хорошая новость — тебе в качестве благодарности предлагают кресло депутата. Подумаешь над предложением?
— Ты, вероятно, издеваешься? Да я через три дня их всех перестреляю, а ЕСПЧ мне ещё компенсацию назначит за психологическую травму. И с каких пор они стали принимать к себе иностранных граждан?
— Они же не в курсе твоего последнего приобретения.
— Скажи, меня не заинтересовало. График не подошел или ещё что.
— Хотел тебя спросить, — неожиданно перешел на другую тему Неверов, — ты в Англии работаешь?
— Только не говори про новое госзадание! Когда мне деньги зарабатывать?
— Тебе две минуты назад предлагали стабильный заработок, не ниже твоего. Но ты зря беспокоишься — я на всякий случай.
— Твои всякие случаи имеют тенденцию перерастать в особо опасные дела. Кто у тебя в Англии провинился?
— Мы кое-кого упустили, — признался Неверов, — мой отдел накосячил. Злоумышленник сбежал в Британию. Я бы предпочел его посадить, а не убирать, но чертова Англия! С экстрадицией может и не повезти.
— Что он натворил?
— Взяточник в особо крупных размерах ну и...
— Пф-ф, — не впечатлился Афанасий, — на фига тебе дался именно он? Нового найди и арестуй, благо они в изобилии.
— Ты случаем в оппозиционеры не записался? Риторика знакомая.
— Стал бы я тогда тратить на либерала Латыпова четыре месяца? Да мне вообще всё равно, что у вас происходит. Я теперь гражданин Княжества Монако.
В дверь постучали, заглянули и исчезли.
— Ладно уж, — примирительно сказал Неверов, вставая и всё ещё посмеиваясь, — гражданин. Обсудим состояние современной политической системы в другой раз, у меня куча дел из-за сбежавшего негодяя. Держи меня в курсе.
— Хорошо, — сказал Бельский. Около двери он обернулся и произнёс, прежде чем выйти:
— Насчёт Англии. Я там работаю.
* * *
Всё шло замечательно до тех пор, пока Аркадий не приехал к бывшей жене провести вечер со своими детьми. Отношения с Софьей после развода им удалось сохранить на редкость хорошие, что каждый из них считал своей заслугой, и поэтому, вернувшись из кинотеатра после просмотра жуткого американского мультфильма, над которым дети хохотали до сих пор, он получил приглашение остаться на ужин.
— Я слышала, тебя прокатили со спортивным комплексом? — спросила Софья, когда дети отправились доделывать домашнее задание. — Я тебе тысячу раз говорила, компания не должна держаться на одном человеке. Ты уже ищешь нового ведущего архитектора?
— У нас с Мамедовым есть некий план, — неосторожно проговорился он, — Дюккер вернется ещё.
— Опять Мамедов, — поморщилась Софья, — нашел с кем водиться.
— Почему ты так думаешь? — напрягся Аркадий. — Тебе он не нравится?
— Нет, — последовал категоричный ответ, — мне он никогда не нравился. Одна его физиономия не внушает доверия, и психологом быть не надо. Да и фамилия чего стоит. Ты, главное, вместе с этим Мамедовым не попади в какую-нибудь передрягу, у тебя ещё двое детей, между прочим.
— В передрягу? — Аркадий вдруг совершенно некстати представил, как его арестовывают за организацию убийства.
— С подкупом должностных лиц, — поджала губы Софья. — Дача взятки теперь — дело опасное. Вот месяц назад очередной громкий скандал с чиновником из Минюста обсуждали на всех телеканалах. Чего это ты побледнел?
— Я... ничего, — выдавил из себя Аркадий, — тебе показалось. И взятки я больше не даю. Некому.
— Очень хорошо, — сказала Софья, — может, научитесь вести честный бизнес.
— Честный бизнес? В России? Ты хоть сама понимаешь, о чём говоришь?
— Разумеется. Сами не справились, значит, вас европейцы научат, и мне кажется, они уже этим занялись. Напомни, насколько дешевле получился их проект спортивного комплекса?
— Не знаю, я уже про него забыл, — буркнул Аркадий, хотя помнил прекрасно — проклятая история не выходила у него из головы.
— Так что за план?
— План? М-м-м... — он в спешке пытался придумать что-то одновременно стоящее — и с элементами правды. — Ну, мы объединили усилия, для победы в конкурсе. Если перевес будет в нашу сторону, он вернется, едва мы ему позвоним. Научный центр — слишком сладкая конфетка для Дюккера.
— Мне жаль тебя разочаровывать, но мне кажется, ты сильно ошибаешься. Ты сам говорил: для него деньги — пустой звук.
— Правильно, ему не нужны деньги, ему нужна слава. Ради неё он готов на всё.