Коди ответил с охотой, благодарный смене разговора.
— Нет. Я его даже не видел сегодня… Если честно, это странно.
Конечно, странно. Кириан опасался затишья перед бурей, искренне надеясь, что Феликс Бьёрк не окажется таким же, как его отец. Не хотелось, чтобы обычные подначки переросли в глубокую ненависть, которая повлечёт за собой серьёзные проблемы.
Однако это затишье давало Кириану надежду на благоприятный исход. Если Феликс, догадавшись о природе происхождения меток на руке Коди, до сих пор не кричал о них на улице и не натравил своего отца, то ещё не всё потеряно.
Они отошли от ворот на несколько метров. Кириан морщился от летевших в глаза снежинок.
— Почему мама плакала сегодня ночью? То есть утром, — задал вопрос Коди.
Кириан на мгновение остановился, вновь поднял ногу, продолжая идти рядом. Сказать сейчас? Или подождать? Нет, вряд ли оттягивание момента чем-то поможет, по крайней мере, у Коди будет больше времени, чтобы морально подготовиться.
Решив, что так будет лучше, Кириан обогнал его и присел на корточки, посчитав, что так будет лучше.
— Что? — нахмурился Коди, глядя сверху вниз.
— Отец приезжает, — выпалил он, поймав его здоровую руку и крепко сжав, чтобы Коди от неожиданности не убежал.
Как оказалось, всё верно: Коди отшатнулся, словно от удара, но недалеко, из-за пойманной руки.
— Эй, — продолжил Кириан, — успокойся. Ничего страшного.
Красивые голубые глаза Коди наполнились яростью, смешанной с испугом и паникой.
— Ничего страшного? Ничего?! Да ты… ты… ты помнишь, что он говорил при последнем визите?! — столько отвращения Кириан не слышал в его голосе уже давно, да и Коди редко на что реагировал столь эмоционально. — Он же меня ненавидит! Каждый раз, когда отец появляется на пороге, то надеется, что меня там нет. И каждый раз разочаровывается, потому что мама до сих пор не выгнала меня на помойку или же я сам не сдох.
— Коди…
— Что?! — рявкнул Коди, дёрнувшись так резко, что Кириан едва не упал на колени.
— Он никогда не пытался тебя выгнать, он не говорил такого.
— Ему не нужно говорить, я всё вижу по глазам. И теперь понимаю почему, — Коди вновь продемонстрировал забинтованную руку. — Из-за этого. Что же такого ужасного должно последовать, раз отец предпочёл сбежать, чем видеть меня таким?
Кириан выпустил его вторую руку, встал на ноги. Потребовалось время, чтобы он осмелился взглянуть ему в глаза.
— Ты же знаешь о Торговце?
— Знаю, — без колебаний ответил Коди. — Не в пещере живу.
— И теперь знаешь про то, кем являешься ты. Сложи два и два.
Коди замолк, уставившись себе под ноги. Конечно, можно было рассказать в тихой спокойной обстановке, а не на улице. Например, в комнате за плотно закрытой дверью, чтобы не оглядываться назад, не желая доносить до посторонних тему разговора. Но вряд ли Коди бы оценил такую заботу, приняв её за жалость.
Людям не нравится, когда их жалеют, пусть даже с самыми чистыми побуждениями.
Коди не исключение.
— Хочешь сказать, я когда-то умирал?
— Да,— Кириан перевёл дыхание. — Метки появляются в том возрасте, в котором человек умер в прошлой жизни.
Губы Коди изогнулись в невесёлой усмешке.
— То есть мне придётся умереть снова? Какой же тогда смысл в Торговце?
— У тебя есть выбор, — решил не утаивать Кириан, хотя варианты ему не нравились.
— Я слушаю.
«Он не ребёнок. Больше нет», — с тоской подумал Кириан. Сразу захватили сомнения, а действительно ли Коди откажется от предложенных вариантов? Теперь, когда Кириан смотрел в его серьёзные глаза, приближающееся прощание вдруг подёрнулось пеленой тумана.
— Торговец даёт шанс на вторую жизнь, но должен получить свою цену. Если цена будет уплачена, ты останешься жить. Если нет, то…
— Не продолжай, — качнул головой Коди, уловив смысл недосказанного. — И в чём же заключается цена? Если всё действительно так ужасно… мне что, нужно кого-нибудь убить?
В сердце больно кольнуло. Коди не отнёсся серьёзно к своему предположению, но даже не догадывался, насколько точным оно оказалось. Ухмылка слетела с губ, как только он заметил напряжённое молчание Кириана.
— Значит, убить.
— Двоих, — добавил Кириан. — Две души взамен твоей возрождённой. Что-то вроде торговой прибыли.
Коди не выглядел удивлённым. Он напряжённо смотрел в одну точку где-то около плеча Кириана и не двигался; покусал губы, прикрыл глаза, задержав дыхание, и обречённо выдал:
— Это не закончится ничем хорошим, верно?
Кириан до конца не верил, что Коди так спокойно отреагировал на новость о Торговце.
— Ты… как будто был готов.
— Был, — согласился Коди. — Я же понимал, что со мной что-то не так, когда появились пятна, когда они зудели и… когда зуд прекратился, пока я думал, что Феликс слишком сильно ударился головой. К тому же Малти что-то говорил о Торговце…
Небо немного посветлело, когда снег прекратил идти. Смахнув с шапки налипшие снежинки, Кириан тщательно отряхнулся полностью.
— А ещё Малти говорил, что тоже проходил через это.
Кириан замер, взглянув в задумчивое лицо Коди.
— То есть он заплатил нужную цену?
— Я не знаю подробностей, но слышал, что да, — и пояснил: — Малти как-то поджидал меня после того, как ты вздумал прятаться в закусочной Луизы. Я всё могу понять, кроме того, что ты не поделился проблемой со мной. Почему?
Коди как-то стыдливо потупил взгляд и поддел носком ботинка комок снега.
— Я запаниковал. Я не хотел причинять боль Феликсу и испугался. К тому же этот зуд, когда усиливается, сводит с ума. У меня даже в ушах шуметь начинает, контролировать себя очень сложно.
Ощутить свою беспомощность в полной мере помогли последние слова Коди. Как бы Кириан ни старался всегда находиться рядом, Коди всё равно не посчитал возможным довериться сразу. Пришлось узнавать правду со стороны.
Нечестно.
Так нечестно, если метки вызывают зуд и побуждают к действию, лишая способности трезво мыслить. Впрочем, в любом договоре всегда можно найти изъяны, ведь так? Торговцу нужно извлекать выгоду из содеянных дел, прикрываемых шансом на вторую долгую и счастливую жизнь.
Теперь Кириан понимал, почему на кладбище в Старом городе было так много кукол у могил. Всё же далеко не каждый способен потерять человечность и разум за неудобствами и соблазном к открытому будущему.
========== Глава 7. Между двух огней ==========
На самом деле Коди не был готов ни к новостям о Торговце, ни к тому, что для продолжения жизни ему придётся испачкать руки в крови, ни к возвращению отца.
Он погрузился глубоко в себя, порой выныривая из туманного сознания и слыша обрывки фраз Кириана. Тот пытался о чём-то говорить по пути домой, и Коди несколько раз поддакивал или кивал головой, но уже через секунду не помнил, какой именно вопрос требовал его реакции. Ближе к дому Кириан перестал пытаться продолжить разговор.
Они поднялись на нужный этаж, мама привычно открыла дверь, с неимоверно большой радостью обняла Кириана, затем Коди, так сильно стиснув в объятиях, что он закашлялся и попытался высвободиться. Мама не обратила внимания на его лёгкую раздражённость и сообщила, что в кухне уже ждёт горячий обед. А потом улетела по коридорчику, насвистывая себе под нос какую-то весёлую песенку.
Коди проводил её удивлённым взглядом и остановился на коврике, топая ногами, чтобы сбить с обуви налипший снег.
— Странная, — пробормотал он еле слышно, стаскивая с головы шапку и ероша прилипшие волосы.
— Она рада возвращению отца, — пояснил Кириан, неуклюже разуваясь.
— Не понимаю.
Кириан с немым вопросом в глазах покосился на него.
— Он ведь и раньше возвращался, почему же сейчас столько радости?
— Его не было несколько месяцев. Думаю, мама скучала.
— Какой смысл ждать кого-то, если даже не уверен, что тот вернётся, — Коди специально произнёс без вопросительной интонации, чтобы Кириан не завёл очередную поучительную лекцию.
Быстро раздевшись, он отправился в ванную мыть руки. С недавних пор это занятие стало сложным, так как приходилось очень осторожно обращаться с водой, чтобы не замочить пятна и сам бинт. Обезболивающая мазь действовала достаточно долго, но когда её сила начинала спадать, первым симптомом становилось давление в висках, и лишь потом медленно возвращался зуд в самой руке.
Закончив, Коди тщательно одёрнул рукава рубашки так, чтобы повязка не сильно выглядывала, и потянулся к полотенцу, пропустив зашедшего следом Кириана.
— Я помогу сменить после обеда. Потерпишь? — спросил он негромко.
— Да. И я могу помочь тебе, если требуется, — добавил Коди, намекая на сегодняшнее столкновение со стеной.
Кириан в ответ усмехнулся.
Мама уже приготовила две большие порции запечённого мяса с тушёным картофелем и салатом из свежих овощей. Сама же она махнула рукой, заявив, что успела наесться во время готовки, но ради приличия налила себе кружку чая.
Она витала где-то в облаках, периодически отрываясь от вечно включённого телевизора, смотрела на них обоих, улыбалась и вновь возвращалась к просмотру. Тишину нарушало лишь непрерывное бормотание ведущей и редкий смех зрителей.
Коди мимоходом отметил, что никогда не мог уловить смысла ни в одной передаче, которые смотрела мама.
— О боже, Кириан! — вдруг воскликнула она, беря того за руку. — Ты поранился? Когда?
— Сегодня. Мам, — он постарался высвободиться, избегая пытливого взгляда, — ничего страшного. Просто царапина. Прекрати.
И посмотрел на Коди. Коди проверил, хорошо ли одёрнут рукав — да, хорошо, бинта не было видно, а значит, можно избежать ещё одного допроса. Он не хотел говорить о своей проблеме ей. Да и Кириан вряд ли узнал бы так быстро. Но чего у него не отнять, так это внимательности, правда, порой она его подводила, как сейчас.
После долгих объяснений, что с ним всё в порядке, Кириан кое-как доел свою порцию и быстро соскочил со стула, отправившись мыть тарелку. Мама растерянно оглянулась, но замолчала и сосредоточила улыбку на Коди.
— А у тебя как дела? В школе всё хорошо?
Он привычно кивнул, соглашаясь. Да, в школе всегда всё было хорошо. Так гораздо проще, чем рассказывать каждую мелочь, из-за которой у Коди могла болеть голова.
— Завтра должен приехать папа. Вот хочу приготовить праздничный стол, — ещё шире заулыбалась мама и принялась рассказывать, что конкретно она собирается готовить.
Коди молчал и слушал, сжимая челюсти. Она ждала весь день, чтобы поделиться столь радостной новостью, однако Коди был готов благодарить Кириана за то, что он её опередил. Скорее всего, узнай он эту новость сейчас и от мамы, реакция оказалась бы куда агрессивнее — зуд в руке начинал изрядно беспокоить и мешать.
— Я завтра помогу тебе с готовкой, — встрял Кириан, и Коди заметил, что он пристально наблюдал за ним.
Мама довольно обернулась:
— Правда? А как же работа?
— Аина дала мне выходной из-за травмы, — он помахал рукой. — А здесь я всё равно смогу пригодиться.
— Как хорошо! Тогда сходим вместе в магазин, пока Коди будет в школе!..
И начала сразу составлять список продуктов, пока Кириан снова её не прервал и посоветовал взять лист бумаги, чтобы сразу начать записывать.
— Конечно, — согласилась мама, исчезнув из кухни и скрипнув дверью спальни.
Коди поспешил воспользоваться моментом и, оставив полупустую тарелку, быстро скрылся в ванной комнате.
— Я в душ, — предупредил он Кириана и задвинул щеколду, прижимаясь спиной к стене.
Ответа от Кириана не послышалось, и Коди позволил себе насладиться тишиной. Пальцы приятно остужала холодная плитка, а под бинтом медленно разгорался пожар, пробирающийся всё выше и выше к локтю, а затем и к плечу. Стараясь дышать глубоко и ровно, Коди до солнечных зайчиков в глазах упрямо смотрел на яркий светильник под потолком, пока не вздрогнул от раздавшегося стука.
— Коди… у тебя всё хорошо? — голос мамы.
Он застыл с приоткрытым ртом. Она говорила гораздо спокойнее, чем несколько минут назад, даже с волнением, с беспокойством.
Подавив хрип, рвущийся из груди, Коди ответил как можно спокойнее:
— Всё хорошо! — и сразу выкрутил вентиль на полную, пуская в ванну горячую воду.
Если мама и говорила что-то ещё, он этого не слышал. Быстро раздевшись и юркнув под сильные струи душа, Коди долго стоял, позволяя коже гореть и плавиться, а когда терпеть стало невмоготу, он почти полностью выключил горячую воду, подставив под ледяной поток забинтованную руку.
Подействовало.
Контраст температур перекрыл боль от зуда. Рука из-за намокшего бинта стала приятно тяжёлой.
Дышать можно было свободнее, хотя бы на время.
Душ принёс успокоение и разуму, и телу. Когда Коди вышел обратно в коридор, кухня уже пустовала. Мама, видимо, пряталась в спальне, воодушевлённая завтрашним важным событием, а Кириан…
Кириан обнаружился в их комнате, сидящим на стуле с гитарой; единственная горевшая настольная лампа освещала спину, но прятала лицо в темноте. Пальцы забинтованной руки медленно и неуверенно перебирали струны, губы шевелились, что-то подпевая. Коди редко видел его с гитарой, хоть и знал, что он играет на улицах перед прохожими.
Задержавшись на пороге, он вслушивался в мелодию и слова, но так ничего и не разобрал.
На кровати лежала уже приготовленная раскрытая аптечка. Нарушать уединение определённо не хотелось, но Коди пришлось закрыть дверь, которая откликнулась лёгким щелчком замка. Кириан сразу замолк, поднял голову и улыбнулся.
— Наконец-то.
— У тебя красивый голос, — заметил Коди. — Почему ты никогда не поёшь?
Кириан взглянул на гитару, раздумывая.
— Бесполезный талант.
— Конечно, бесполезный, если не искать ему применения.
Смотреть на обезображенную почерневшую кожу было больнее, чем терпеть снятие бинта. Коди с опаской поднимал глаза на сосредоточенного Кириана, ожидая увидеть на его лице отвращение. Однако Кириан действовал до безумия спокойно, тщательно промывая перекисью свежие ранки и нанося мазь.
— И ты не боишься? — не удержавшись, спросил он, уже расслабленно сидя на кровати, прижавшись спиной к стене.
Кириан удивлённо вскинулся.
— Тебя?
— Ну… — Коди запнулся, не зная, что именно хотел узнать этим вопросом. — Возможно.
Сдвинутые к переносице брови говорили о непонимании.
— Почему я должен тебя бояться? — осторожно поинтересовался Кириан, придерживая конец бинта одной рукой и обматывая другой.
— Ты сам рассказал, какую цену мне нужно заплатить, — тихо прошептал он, напрягаясь.
Казалось, сам Кириан даже не рассматривал это как возможную проблему. В молчании он закончил бинтовать расслабленную руку, потом сложил тюбик и ножницы обратно в аптечку, закрыл её и отставил подальше.
— Что ты помнишь, Коди? — спросил он, теперь полностью переключившись на беседу.
Коди озадаченно потёр лоб.
— О чём?
— О жизни. Мы ведь не росли вместе, но… ты этого даже не помнишь, верно?
Коди, закрыв глаза, неуверенно кивнул. Он толком и сам не знал, что помнил, а что нет. Говорят, невозможно запомнить всю свою жизнь с самого рождения. Такого не бывает. Он ссылался именно на это. Самые ранние воспоминания выглядели будто подёрнутые дымкой тумана — невнятные, отрывистые, короткие.
Сомнения редко посещали Коди, но ему всегда казалось, что там, за пеленой тумана, должно было быть что-то ещё. Не просто рождение и взросление, а что-то ещё.
Жизнь.
— Странно, что мы не родные. Мы с тобой похожи, — Коди почему-то улыбнулся.
Кириан же его улыбки не разделил.
— Тебя это беспокоит?
— Нет, — быстро ответил он, но, задумавшись, уже пожал плечами. — Не знаю. Я ещё не успел осознать. Если быть совсем честным, то я никогда не ощущал себя на своём месте, будто подсознание подсказывало, что так и есть.
— Ты помнишь что-нибудь из прошлой жизни?
Вопрос был не из лёгких. Коди казалось, что нужные воспоминания всегда рядом, но он не может найти их, не может добраться. Ответы постоянно вертелись где-то рядом.