Первый момент меня абсолютно не волновал. Самые важные воспоминания у бывших людей всегда оставались - и я ни секунды не сомневался в том, что в земной жизни Татьяны не было ничего важнее меня. И Игоря, конечно. Из-за него она сейчас, наверное, совсем себе места не находит - я-то где-то рядом, и под разбирательство далеко не первый раз попал, вернусь, как всегда возвращался, а об Игоре от кого ей новости узнать? Тем более нужно побыстрее найти ее. Пока она меня под куда более серьезные взыскания не подвела. Под полное ограничение в передвижениях, например.
Что касается ее выбора будущей ангельской профессии, то я тоже был уверен, что она мою выберет. Однажды на земле, в самом начале нашей совместной, в смысле, видимой жизни у меня было возникли сомнения в этом, но за столько лет мы так притерлись друг к другу, так - не побоюсь этого слова - сроднились, что уже понимали друг друга без слов и жестов. По крайней мере, без лишних слов и жестов. По крайней мере, большую часть времени. Понятное дело, мы и в новой жизни должны в одной команде оказаться!
Но сколько времени может длиться вводный курс новичков? До меня вдруг дошло, что я ничего не помню из своего собственного начала ангельской биографии. Нам, что, и после общего введения в курс дела память чистят? Да нет, вряд ли, я же о его существовании помню. Наверно, оно просто настолько краткосрочно, что последующая узко профессиональная подготовка его полностью затмевает.
Из чего логически следовал вывод, что Татьяна эту первичную подготовку уже закончила. Вот потому меня, наверно, пару дней взаперти и держали, чтобы я в ее выбор не вмешивался. Ну-ну, довольно хмыкнул я, даром я, что ли, столько лет на земле рядом с ней провел?
Вернувшись в эту имитацию моей земной квартиры, я удивленно огляделся по сторонам - почему-то она больше не вызывала у меня никакого раздражения. Впрочем, понятно - не мебель, не цвет стен и не содержимое шкафов и ящиков делали ее моим домом. Мне Татьяна в ней нужна была. Теперь, когда я точно знал, что смогу найти ее, мне было совершенно все равно, где мы с ней устроимся - в конце концов, здесь нам ни холодильник, ни ванная не нужны. А как только она стажировку закончит, мы с ней сразу на землю вернемся.
Но где же ее все же искать? Разумно предположить, что если она выбрала наше подразделение, то и стажироваться должна где-то на его территории. Может, тот этаж, где кабинет моего руководителя расположен, и есть наша территория? Логично, не станут же ему одному целый этаж выделять.
Я, правда, смутно помнил, что во время своих недолгих пребываний в родных пенатах между заданиями на земле находился в каком-то другом, более уединенном месте. Как же давно это было! Я никогда не стремился общаться с коллегами, мне всегда нужно было как можно быстрее подготовиться к новому заданию и вновь вернуться на землю. Наверно, мне тогда какое-то временное помещение предоставляли, что-то вроде гостиницы - может, даже и на этом самом этаже. Зачем, спрашивается, постоянное жилье Ангелу, который большую часть времени в отъезде проводит?
Затем ко мне пришли более свежие и, соответственно, более яркие воспоминания. Перед схваткой с темным Денисом, который затем превратился во вполне респектабельного Максима, инвертироваться меня тоже прямо здесь учили. И инструктаж у целителей и у Стаса я тоже прямо здесь проходил, на других только этажах. И Тоша потом тоже. Похоже, это у нас здесь такое административное здание. Ну и отлично! Даже если Татьяна другой отдел выбрала, просто на другом этаже ее и разыщу.
А с какой, собственно, стати ей другое подразделение выбирать? Это на земле приходилось миллион вариантов ее самых невероятных действий продумывать, но здесь-то ее уже во вводном курсе должны были с основами элементарной логики ознакомить. Которая не могла не подсказать ей, что мне проще всего будет ее в своем отделе найти.
Вот с него и начнем. А что я там забыл? В смысле, официально - на тот случай, если за мной действительно наблюдают. Да вот у руководителя и забыл что-то спросить - по ходу придумаю. Например, о границах своей полной свободы передвижений - если остановят по дороге.
Я вышел из своей квартиры и быстро окинул взглядом все так же пустынный коридор. Как-то слишком пустынно для гостиницы. А может, это - место заключения, а злостные нарушители, вроде меня, у нас редкость? Тогда я на территории внештатников, что ли? Чтобы им за мной удобнее наблюдать было? Обойдутся!
Я решительно направился к двери на лестницу - навстречу мне никто не вышел. Я открыл дверь и вышел - опять беспрепятственно. Я поднялся на три этажа - меня никто не остановил. М-да, вопрос о границах свободного перемещения как-то потерял актуальность.
Старательно хмурясь, я подошел к двери кабинета своего руководителя. Слава Всевышнему, из-за нее слышались какие-то глухие голоса! Наблюдаете? Наблюдайте! Не могу же я врываться к вышестоящему лицу, когда оно настолько явно занято. И под дверью его стоять нехорошо, чтобы не подумали, что я подслушиваю.
Я медленно пошел по коридору, напряженно прислушиваясь. Тишина. За каждой дверью. Ну, понятно, мы же не администраторы какие-нибудь - мы все время в тяжком труде в экстремальных полевых условиях проводим.
Обойдя весь этаж, я обнаружил только еще две двери, за которыми слышался невнятный разговор. Ни за одной из них Татьяны быть просто не могло. В курс нашей подготовки обязательно входит физическая тренировка - и будь Татьяна там, я бы и сопение, и пыхтение, и возмущенные вопли услышал.
Автоматически глянув на часы, я вдруг подумал, что по земным меркам, уже довольно поздно. Ангелам, разумеется, ночной отдых ни к чему, но насчет новичков я не был так уверен. В конце концов, они еще буквально вчера людьми были - возможно, первое время им привычный режим сохраняют. Я и сам уже был не прочь на диване вытянуться. В ожидании долгожданной встречи, разумеется.
Вернувшись, снова без каких-либо преград, в свою … то ли квартиру, то ли камеру, я прилег на диван и мгновенно заснул. Чтобы время быстрее шло, естественно. Которое я и отсчитывал по минутам - вернее, по дверям, мимо которых шел во сне по бесконечному коридору и которые встречали и провожали меня безжизненным молчанием. Я их даже открыть пытался - думаю, не нужно говорить, с каким результатом.
Проснувшись, я поежился - коридоры в этом здании бесконечными, разумеется, не были, но если по кругу ходить…
После третьего круга на этаже, как я надеялся, хранителей, мне уже было все равно, наблюдают за мной или нет. Я прикладывал ухо к каждой двери, заглядывал в каждую замочную скважину, дергал за каждую ручку - ничего. Никто меня, правда, в этом не останавливал, но мне от этого было не легче - когда я представлял себе, как развлекаются внештатники, подглядывая за великим сражением высокодуховного Ангела-одиночки с сонмом бездуховных деревяшек.
В конце концов, я твердо убедился в том, что нет на этом этаже Татьяны. После того как вспомнил о законе надобности и воззвал к нему, потребовав немедленно направить меня к ней. Меня тут же потянуло к входной двери, причем с такой силой, что мной же эту дверь и открыло. Спасибо, подумал я, потирая ушибленный бок, я и сам знаю, как сильно хочу увидеть Татьяну, но дальше-то куда? Чувство надобности интригующе испарилось.
М-да, мрачно хмыкнул я, похоже, некоторые, наиболее яркие выходцы с земли умудряются протащить в наше сообщество багаж не только человеческого распорядка дня, но и других, куда более вредных привычек. Татьяна всегда получала особое удовольствие, максимально усложняя любую стоящую передо мной задачу. Извольте ей, понимаешь, всякий раз доказывать, что Ангел - существо более мудрое, знающее, опытное и вообще превосходящее во всех отношениях человека.
Я с опаской глянул вверх и вниз между пролетами лестницы. Вот не понравилось мне то, что я увидел. Нет, впереди у меня, конечно, вечность, и рано или поздно я их все обыщу, но с нее же станется невинно поинтересоваться, почему я так долго возился! И прощай, авторитет. Заработанный потом и кровью за долгие земные годы.
Правда, на некоторых этажах, вдруг вспомнил я, куча народа была. У целителей, точно. Там можно будет просто спросить, где у них стажеры…
Стоп-стоп-стоп, резко остановил я себя. Куча народа мне точно ни к чему. Что там говорил мой руководитель - «в случае чрезмерной общительности, Вы будете ограничены в перемещениях»? Может, мне «Обет молчания» на лбу написать? Ну да, конечно, и прямиком в центр внимания, а оттуда под домашний арест…
Ломая голову над тем, как разыскать Татьяну, оставаясь незамеченным, я медленно пошел вниз по лестнице.
Голова продержалась до позднего вечера, когда неохотно признала, наконец, что без посторонней помощи мне не обойтись. Вот недаром отцы-архангелы всегда учили, что смирение - это добродетель! Которая всегда вознаграждается. Стас, вознаградило меня обухом по голове.
Ну, конечно же, Стас! Общение с одним Ангелом никто не решится назвать чрезмерным, а намек моего руководителя на какую-то операцию, которую Стас проводил как раз в районе нашей аварии, дал мне полное право задать последнему ряд вопросов. Среди которых вполне может случайно, ненароком вырваться вопрос о Татьяне.
Через пару часов оказалось, что общение с одним Ангелом считается в родных пенатах чрезмерным, если этим Ангелом является руководитель отдела. Прямая связь со Стасом глухо молчала - я даже подумал, что она, наверно, только с землей работает. Очаровательный голос оператора раз за разом сообщал мне, что в данный момент руководитель службы внешней охраны недоступен, и просил повторить запрос чуть позже. Хоть бы сообщение оставить предложила!
Этот голос меня и во сне преследовал, когда я, в конце концов, на диван рухнул.
А вот утро не только на земле мудренее вечера оказалось. Проснувшись и потряся головой, чтобы избавиться от этого оптимистичного звона, я вдруг понял, что оставаться так долго в недоступности Стас может, только находясь на земле. А в этом случае он бы мне уже по прямой связи ответил. Значит, либо мне доступ к нему не дают, либо он сам со мной говорить не хочет. А это значит, что он что-то знает - что-то такое, от чего меня старательно изолируют. А если меня от чего-то изолируют, значит, мне это точно нужно. А нужно мне только одно…
Меня рвануло к двери, затем к выходу на лестницу, затем вниз по ней - в самый низ, где, как я помнил, располагался отряд Стаса. Опять без каких-либо помех. Я торжествующе улыбнулся. Я ведь абсолютно свободен в своих перемещениях, не так ли?
Границы моей свободы обнаружились этажа за два до последнего. В лице двух внештатников - небрежно прислонившихся один к перилам, второй к стенке и плотоядно улыбающихся мне снизу вверх.
- Нарушаем? - с надеждой поинтересовался прислонившийся к стенке.
- Это еще с какой стати? - возмутился я. - Мне сказали, что я могу ходить, куда хочу.
Прислонившийся к перилам небрежно отклеился от них, вразвалочку поднялся ко мне и - одним молниеносным движением - развернул меня на 180 градусов.
- Иди, - великодушно разрешил он мне, чуть подталкивая в спину.
Вот здесь я сразу хочу сказать. Я бы с ними обоими справился без всяких проблем, даже после разнеженной земной жизни, но! Я просто кожей почуял, что они именно этого от меня и ждут - чтобы тут же доложить о моем чрезмерно энергичном общении и таки запереть меня в этой квартироподобной клетке.
Я рванул вверх по лестнице. На один пролет.
- А может, еще погоняем? - бросил я им через плечо с широкой улыбкой. - Или вы только по прямому приказу руководства тренируетесь? - Они переглянулись в явном раздражении. - Впрочем, нет, куда вам до хранителя, - сокрушенно добавил я, и уже всерьез ринулся наверх.
Они догнали меня через три этажа. Я чуть посторонился, давая им вырваться вперед, резко развернулся и помчался вниз. О, вот это другое дело - когда перед тобой понятная цель и в спину никто не тычет!
Им удалось перехватить меня всего за один этаж до заветной двери в подразделение Стаса. Обидно, подумал я, опять помянув не злым тихим словом земной комфорт. Грубо оттолкнув меня, внештатники резко затормозили на две ступеньки ниже, и развернулись ко мне лицом, выдвинув челюсти и раздувая ноздри.
- Молодцы! - искренне похвалил их я. - Удлиняем дистанцию? Или уже устали? - участливо поинтересовался я. - Ну, тогда отдыхайте - я вот только разогреваться начал.
На этот раз я первым добрался до своего этажа. На чистом самоуважении. Которое тут же послало вопящие от перегрузки ноги дальше вверх.
- Куда? - рявкнуло мне в спину.
- К начальству! - На большее у меня дыхания не хватило. А сил - больше, чем еще на два этажа. Где они мне снова путь преградили - тоже отдуваясь, с удовольствием отметил я.
Одобрительно хлопнув ближайшего ко мне по плечу, я тут же помчался вниз - не дожидаясь его реакции и уговаривая самоуважение продержаться еще совсем чуть-чуть.
На своем этаже я метнулся прямо к входной двери и резко открыл ее прямо перед носом своих преследователей … но бежавший у перил внештатник успел ухватить за шиворот своего напарника.
- Ну, все, спасибо, я домой! - бросил я, пока они друг от друга не отцепились, и юркнул за дверь.
В тот вечер мне намного лучше думалось лежа. Все мышцы ныли, но я даже радовался этому ощущению - вместе с ним ко мне определенно возвращалась хорошая форма. А что-то … нет, опыт моего общения с Татьяной подсказывал мне, что она мне очень скоро понадобится. Я бы еще побегал - вот скажет Стас, куда, взлечу - никто меня не остановит.
Но прежде чем куда-то взлетать, нужно к Стасу попасть. Что-то снова подсказало мне, что ждать, пока внештатникам надоест вход к нему стеречь, не стоит. Значит, точно есть там что-то, к чему меня всеми силами не подпускают!
Но как же к нему пробраться-то? Я с горечью вспомнил Тошин талант телепортироваться. Вот где справедливость? Почему он только ему достался? Почему нам особые способности неравномерно раздают - даже в пределах одного подразделения? Равноправие где, я спрашиваю?
Минуточку. Неравноправие - это даже хорошо. Если я прыжки с места на место так и не освоил, то инвертироваться почти мгновенно научился. И практика в невидимость переходить по десять раз в день, пока Татьяна меня человеком не сделала, у меня была - дай Всевышний каждому хранителю. Или мы в невидимость только на земле можем переходить?
Я чуть было не попробовал, прямо на том диване, но вовремя спохватился. За мной же наблюдают - нечего чуть ли не единственный козырь раскрывать. Можно в ванной проверить, там даже при нашем круглосуточном освещении темно - ничего они не увидят. Я, правда, тоже.
Ага. Я перевернулся набок, одновременно вытащив мобильный из джинсов, свесил руку с ним с дивана и незаметно забросил под него телефон.
Следующие несколько минут полного бездействия дались мне очень нелегко. Наконец, я не спеша встал, потянулся, небрежно хлопнул тебя по карману джинсов, замер, старательно хмурясь - и начал хлопать себя по всем карманам, нервно оглядываясь сторонам. Я даже обежал гостиную пару раз, заглядывая во все углы. Затем я хлопнул себя по лбу, опустился на четвереньки и заглянул под диван. Издав громкий возглас облегчения, я пошарил под ним рукой, потом другой, потом горестно вздохнул и полез под него сам.
Святые отцы-архангелы, как я на земле когда-то под такой мебелью помещался? Ничего, это ненадолго. Надеюсь. Закрыв на всякий случай глаза, я сосредоточился и мысленно твердо заявил себе, что мне чрезвычайно нужно перейти в невидимость. С первого раза. И немедленно.
На немедленно я решил отвести секунд десять. Открыв глаза, я ничего не увидел. В смысле, кроме пола. И ножек дивана. И светлой полоски манящего простора за ними. Ну вот - я же знал, что мой закон надобности меня не подведет! Вот такое неравноправие меня вполне устраивает. Невидимые и все еще ноющие ноги радостно согласились со мной и по своему собственному усмотрению двинулись к свободе. Куда? Растерять всю маскировку из-за отсутствия терпения на какие-то десять секунд?