— Да, кстати, — закончил Родроун, брезгливо указав на пол, — пожалуйста, унесите тело вашего товарища. Кроме того, я хотел бы, чтобы завтра вы отремонтировали стену. Мы здесь любим порядок.
Без единого слова рабочие подхватили мертвеца и вышли из каюты. Да, прислушиваться к советам погибшего было весьма глупо с их стороны, равнодушно подумал Родроун.
Калтол только сплюнул.
— Грязные земляные собаки! — в сердцах воскликнул он.
— Не вини их слишком, — с отсутствующим видом отозвался Родроун. Он понимал, что вел себя с рабочими слишком безжалостно. Вполне можно было разрешить ситуацию путем бескровного компромисса. Истинная причина его поведения крылась в презрении, которое вполне разделял Калтол, к гигантским торговым домам и тем тепличным условиям, в которых пребывали все без исключения их служащие от рождения до самой смерти. Чтобы чувствовать себя счастливым в команде Родроуна, человек должен был быть закоренелым индивидуалистом; и то обстоятельство, что в этот круг было относительно нетрудно попасть, вовсе не означало отсутствия проблем в дальнейшем, поэтому рабочие, конечно, недоумевали. Это могло показаться странным, но сегодняшний инцидент вызвала именно их многолетняя привычка к покорности.
Вскоре в каюте появились и другие члены экипажа, включая некоторых с «Открывающего». Они привели с собой девушек — новое приобретение команды на одной из последних планет, — и атмосфера понемногу стала разряжаться. Откуда-то появилось вино.
Воздух наполнился пульсирующей музыкой, и внезапно одна из стен каюты превратилась в трехмерный экран, на котором возникло изображение диких полуобнаженных танцоров.
Рабочие больше не появлялись. Родроун немного подождал, затем печально улыбнулся, поднялся и вышел. У него не было настроения принимать участие в оргиях, в которые неизменно превращались вечера отдыха экипажа.
Он добрался до своей личной каюты, намереваясь отдохнуть и расслабиться в спокойной обстановке. Здесь его окружали карты и книги, касавшиеся самых разнообразных предметов, в основном научные труды. Также здесь были кое-какие научные приборы, которые, впрочем, служили более для украшения каюты, чем для практических целей, и запах смазанной стали смешивался с ароматом, исходившим от куста экзотических бледно-розовых орхидей.
По сути своей Родроун был человеком, загнанным самим собой в ловушку. Он находился в состоянии внутренней войны между действием и мыслью.
Именно из-за этого он постоянно попадал в затруднительные положения, из которых ему приходилось потом с немалыми усилиями выкручиваться. Его необузданное воображение и склонность к фантазиям требовали выхода, который он искал в занятиях историей и науками.
Родроун лениво взял одну из своих любимых книг, историю доисторической Земли. В этой книге рассказывалось о драматических событиях древних времен, когда человечество еще ничего не знало о межпланетных перелетах, о Египте, об Америке и Средней Азии. Листая страницы, он наткнулся на красочные иллюстрации, относившиеся к египетской религии, и на некоторое время его взгляд задержался на картинке, которая всегда очаровывала его: барк, выстроенный миллионы лет назад, на котором Ра со своим экипажем из младших богов двигался прямиком через вселенную.
Родроуна часто посещала мысль, не допустил ли автор книги, который, похоже, пользовался недостоверными источниками, некоей важной ошибки. Не более ли логично было бы считать, что цивилизация Египта появилась позже, чем цивилизация Америки, то есть уже после первых космических полетов? Рассеянный солнечный свет, яркие краски и жесткие контуры, стилизованные изображения богов и космических процессов не могли принадлежать богатой кислородом атмосфере. Сюжеты подразумевали почти полное отсутствие биологической жизни. Эти картины принадлежали чуждому миру, находившемуся на расстоянии многих световых лет от человеческих цивилизаций, в безвоздушных пространствах, где мертвенно-бледный свет незнакомой звезды не давал оттенков и полутонов. Родроун чувствовал, что именно такой представлялась вселенная в египетских мифах, и ему казалось просто невероятным, что в Египте не было ничего известно о других мирах. И это в то же самое время, когда среднеазиатское сообщество с его тоталитарной философией «человеческого муравейника» стало именно той цивилизацией, которая направила человеческую активность в галактику прежде, чем потерпела поражение последняя попытка сохранить человечество в роли единственной правящей силы и не допустить его стремления к власти над бесконечным.
Содружество никогда не смогло бы возродиться… прежде всего из-за Хаба — мерцающего звездного завитка, видимого в небе каждой планеты, предполагавшего такое изобилие миров, что само представление о «мире» исчезло из человеческого сознания. Границ попросту не существовало вот уже пять сотен лет, с тех пор, когда люди появились в Хабе и осознали, что время границ безвозвратно ушло. Оказалось, что существовало не менее биллиона пригодных к существованию миров. В таких условиях всякая власть теряла смысл и становилась невозможной. Не стало наций. Не стало правительств, за исключением тех властей, которые пытались контролировать межпланетную торговлю. Наступило полуцивилизованное время свободных людей, и не было причин, которые могли бы каким-то образом изменить существующее положение дел.
Известные людям до сих пор межзвездные маршруты, где звезды отделялись друг от друга десятками световых лет, были позабыты с тех пор, как человечество освоило систему Хаба. Планету под названием Земля было уже невозможно найти ни на одной из карт Родроуна.
Последовавший беспорядок в человеческой популяции увеличился за счет использования новых технологий, для которых большие организованные коллективы отнюдь не требовались. Каждый теперь стал сам себе инженером и техником. Одновременно существовало множество абсолютно разобщенных технологий: к примеру, великое разнообразие источников топлива для космических кораблей. Возник тип исследовательского коллектива, подобный экипажу Родроуна — команды свободно мыслящих людей, которые создавались именно для работы в мирах, где не действуют стереотипные схемы и известные закономерности. Такие команды порой действовали отвратительно, а порой — превыше всяких похвал. Огромные Торговые Дома, всегда стремившиеся захватить политическую власть, ненавидели и боялись таких людей. В любой момент свободные искатели приключений могли быть обвинены в нарушении закона; чаще они просто попадали в зависимость, если возникала необходимость транспортировать свой груз или получить охрану от мародеров. Но группы людей думающих, имеющих свои корабли и способных за себя постоять, подобно экипажу Родроуна, представлялись Торговым Домам угрозой для их неустойчивого могущества.
Самому Родроуну Дома представлялись вредными паразитами, ничем не лучшими, чем Дравианский Вайн. Чтение исторических книг лишь усиливало его природное отвращение к любым политическим институтам.
Во времена более ранние он мог бы стать университетским профессором или академиком. Однако вышло так, что он существовал благодаря силе собственных рук и быстроте ума, а его знания во всех областях были случайными и достаточно поверхностными.
Родроун отложил книгу, мысленно попрощался с яркими египетскими богами и открыл другой том, в котором сложный текст из физики был густо пересыпан математическими формулами. Но прежде, чем погрузиться в чтение, он помедлил: сперва нужно было сделать кое-что еще. Он шагнул к панели управления и, покрутив несколько ручек, активизировал передатчик, связывавший его с другой частью корабля. Его база на планете Бруд находилась сейчас на расстоянии около десятка световых лет, поэтому связаться с ней было весьма сложно. Очередного блока новостей можно было дожидаться неделями.
Прошло около минуты, и засветился экран, на котором теперь можно было увидеть пустую комнату, залитую золотыми лучами полуденного летнего солнца. Сквозь окно в противоположной стене комнаты виднёлось дно кратера, покрытое сиреневой травой и поросшее фруктовыми деревьями, где несколько лет назад он оборудовал свой постоянный лагерь.
В дальней стене кратера открывалась пещера, которую он использовал в качестве ангара для своих многочисленных космических кораблей.
В ответ на его сигнал на экране возникло юное лицо, обрамленное золотистыми вьющимися волосами.
— Ну, как дела? — нетерпеливо спросил Родроун.
Глаза юноши, похожие на глаза газели, блеснули, на губах возникла усталая улыбка.
— Мы нашли то, что тебе нужно, Родроун, — ответил он. — Крул сегодня утром доставил информацию. Хочешь, чтобы я перекинул ее тебе?
Родроун кивнул. Юноша говорил на своеобразном сленге, основой которого был жаргон компьютерщиков. Его слова порой звучали странновато.
— Сейчас я перекачаю тебе последние новости.
На несколько секунд он исчез с экрана, затем появился снова.
— Планета называется Салтери, Крига IV. Там на краю пустыни небольшой городок. Он называется Главный Город — правда, звучит забавно? Вот координаты.
Он поднял маленькую пластиковую карточку, испещренную цифрами и значками. Родроун подался вперед и нажал на кнопку, переписывая то, что увидел.
— То, что тебе надо, находится в здании на главной улице, которое якобы принадлежит Торговой Компании Пустыни. Это, разумеется, фасад. Думаю, что они выжимают какой-то сок из того, что растет в пустыне.
— Сам Крул не был там?
Юноша отрицательно покачал головой.
— Нет, он сделал только то, что ты хотел. Кстати, это слишком далеко. Он сам где-то снаружи.
Хочешь поговорить с ним?
— Нет, не беспокойся, на это у меня нет времени. — Ненадежная космическая связь обычно прерывалась через несколько минут, после чего приходилось ждать очередного сеанса несколько часов, если не несколько дней. — Мы направимся к Салтери. Выйду на связь позже.
Закончив сеанс связи, Родроун откинулся в кресле. Новости были хорошими, и по его телу разлилась теплая волна. Помимо вполне законного, но трудоемкого бизнеса по добыче ценных минералов, он предпочитал другой, более прибыльный: задерживать в космосе грузовые корабли и принуждать их капитанов продавать ему свой груз по смехотворным ценам. Ну, а уж если он находился в дурном расположении духа, он просто забирал груз без всякой оплаты.
Искусство подобных операций состояло в том, чтобы не слишком привлекать к себе внимание Гильдии Торговых Домов. Обычно они считали для себя затруднительным защитить своих посланцев и почти невозможным — проследить, куда делись пираты после ограбления. Однако если потери оказывались слишком ощутимыми, то в некоторых случаях Дома могли организовать хорошо вооруженные и оснащенные военные экспедиции для поимки предполагаемого пирата.
Трудность для мародера состояла в том, что необходимо было знать, куда и в какое время направляются грузы, и что они собой представляют. Родроуну удалось осуществить свою давнюю мечту. У него появился надежный источник информации — компьютерные системы Торговых Домов. Первые опыты в этом направлении привели его к выводу, что Дома предусматривали такую возможность и держали всю информацию в особых местах, координаты которых были известны лишь немногим избранным. Крул, отвечавший в команде Родроуна за данные изыскания, провел полгода в качестве шпиона в семье Джал-Ди, чтобы обнаружить одно из таких мест.
Теперь Родроун мог полностью посвятить свое время некоему полезному и приятному занятию. Случалось, книга, лежавшая на его столе, бывала ему абсолютно непонятна; размышления Родроуна не отличались постоянством, а его интересы были слишком переменчивы, чтобы сконцентрироваться на внимательном изучении чего бы то ни было. Именно поэтому он прибегал к помощи наркотического средства ДПКЛ-59. Этот наркотик усиливал сознательное восприятие и настолько повышал способность к пониманию, что перед Родроуном мгновенно раскрывался смысл уравнений, которые прежде поставили бы его в тупик. Его мысль начинала работать с такой скоростью, что порой он усваивал содержание книги раз в двадцать быстрее обычного.
Правда позже, когда действие наркотика проходило, зачастую оказывалось, что смысл прочитанного вновь ускользал от него. Но все равно Родроун успевал проникнуть во многие тайны и раскрыть невероятные возможности собственного интеллекта, и этот ни с чем не сравнимый опыт оставался при нем.
«Гениальность в бутылке», — пробормотал он, взяв небольшую порцию наркотика из специального сейфа. Пока он отсчитывал для себя нужное число капель, ему на память снова пришли разочарованные рабочие. Про себя он отметил, что, конечно же, присоединиться к его делам оказалось для них сущим несчастьем. Несмотря на свою способность к психоанализу, Родроун никогда не был уверен в том, как расценивать самого себя — как чрезвычайно сильную либо как чрезвычайно слабую личность. Даже хотя от него зависели люди, от которых, в свою очередь, были зависимы экипажи других кораблей, это не могло служить показателем — такие субъекты, как его подчиненные, имели обыкновение собираться возле самых неприятных личностей. Родроун часто чувствовал, что его лидерству недоставало цели, и что в итоге он посылал доверившихся ему людей навстречу неизбежному разочарованию.
Однако его команда — не из тех людей, что отступают перед трудностями. Завтра они высадятся на Салтери, и начнется дело. В данный момент Родроун ощущал необычайную ясность мыслей; ничего подобного ему до сих пор не приходилось испытывать. С легким шелестом распылитель образовал наркотическое облако под высоким давлением вокруг его запястья. Наркотик мгновенно впитался в кровь. Родроун ощутил легкое головокружение и начал погружаться в то неестественное состояние отрешенного абстрагирования, где полностью властвовал освобожденный от всего телесного разум.
Глава 2
Они приземлились в пустыне в нескольких милях от Главного Города. Жара, пыль… Со всех сторон их окружали бесконечные желтые пески. «Стоунд» и «Ревилер», громоздкие грузоперевозчики, потонули в рыжевато-коричневых облаках пыли. Теперь они напоминали две ладьи, защищающие опустевшую шахматную доску.
Солнце село. Звезды, видимые здесь даже в полдень, сформировались ночью в знакомые очертания созвездия Хаба. В отдалении, на самом краю пустыни, виднелись плоские крыши домов.
Калтол присвистнул от удовольствия.
— Выглядит как настоящий приграничный город. Пожалуй, можно было бы и отдохнуть!
— Что ж, неплохо, — пробормотал Родроун. — Нет смысла стараться быть незамеченными. Мы все пойдем туда и посмотрим что к чему.
Он увеличил панораму города на экране наружного наблюдения до максимального размера. Все сооружения здесь были из цветного пластика, универсального строительного материала, за последние несколько тысячелетий заполонившего галактику. Им пользовались при создании поселений лагерного типа, транзитных городов, а также для других временных построек. Но постепенно эти временные сооружения становились постоянными.
Под покровом ночи Родроун отправился в путешествие через пустыню на обычном автомобиле. Его сопровождали пять девушек и восемнадцать мужчин. Никого из бывших работников Торгового Дома Карнесса среди них не было. Неудавшиеся мятежники предпочли исчезнуть во время стоянки, чтобы попытаться найти более спокойного нанимателя. Впрочем, Родроун и сам бы никогда не взял их с собой в подобное предприятие.
Остановившись на главной улице, путешественники огляделись. На первый взгляд этот город ничем не отличался от тысячи других, хотя людей здесь было гораздо меньше. Ночной ветер поднимал над ним завесу пыли и заунывно выл между домами. Внимательно разглядывая фасады зданий на противоположенной стороне улицы, Родроун обнаружил офис Торговой Компании Пустыни. Это ничем не примечательное строение располагалось между баром и небольшой фабрикой. Дальше виднелись освещенные витражи ресторана.
— Может быть, выпьем чего-нибудь крепкого? — кивнул в ту сторону Калтол.
С трудом протиснувшись через крутящуюся дверь, они шумной толпой ввалились в просторный полумрак зала. Люди, сидящие за столиками, удивленно обернулись и принялись настороженно рассматривать незнакомцев. Калтол решительно направился к стойке. Родроун, Клейв и еще несколько человек последовали за ним. Остальные рассыпались по залу, громогласно требуя бармена. Калтол окинул искушенным взглядом ряд бутылок за стойкой.