Когда Дара с Игорем пошли в школу, мы сделали все возможное, чтобы максимально занять все их силы, время и помыслы. Ну, мы — это я слегка загнул: у нас на фирме тогда глобальная реконструкция началась, которая, по совершенно недоступной мне логике людей, должна была включать в себя полное преобразование всей работы с одновременным и неукоснительным ее выполнением.
В результате, я света белого не видел, из себя выпрыгивая, чтобы обеспечить работоспособность всех единиц нашей техники. В самом прямом смысле слова, выпрыгивая — по крайней мере, из офиса. Сан Саныч уверовал, наконец-то, на мою голову, что одного моего появления рядом с компьютером достаточно для магического исцеления любого его недуга — и начал бестрепетно рассылать сотрудников с ноутбуками во все концы города, где те радостно и ломались. А я носился от одного к другому, героически подкрепляя репутацию мага восьмидесятого уровня.
И что самое обидное — насколько все быстрее было бы, если бы я мог спокойненько телепортироваться! Но на такое я решался лишь тогда, когда Макс машину на день забирал — и то, только к машине и, съездив к месту происшествия и вернув ее Максу, назад в офис. Сан Саныч в такие дни еще и деньгами на такси снабжал — для ускорения процесса. Приходилось брать их, корчась в душе от неловкости. Отказываться у меня, как у добросовестного работника, стремящегося как можно быстрее выполнить свою работу, язык не поворачивался. А по-настоящему их на такси прокатывать — рука не поднималась. По тем же причинам.
Вот так и удавалось мне с Дарой толком хоть парой слов перекинуться только по утрам, когда я ее в школу отвозил. Она, правда, спросонья не очень разговорчивая была, и у меня вечно какая-то работа на ночь оставалась, и к утру мысли ворочались с трудом. По вечерам же она делала уроки, проверяла их с Игорем в Скайпе, возилась с Аленкой…. а там уже и спать нужно было ложиться. По выходным я ее, конечно, поподробнее расспрашивал, но и Аленка требовала все больше внимания, и Дара неизменно докладывала мне о своих успехах по всем предметам, что Галя подтверждала после каждого родительского собрания. Я на них всего два раза за все время попал — вечно приходилось именно в этот день на работе задерживаться.
Днем же их с Игорем полностью взял на себя Анатолий, доставляя их после уроков на все дополнительные занятия и подвозя потом к нашему офису, откуда уже мы с Галей и Дарой за Аленкой в садик ехали. И, как нетрудно догадаться, ему потребовалось совсем немного времени, чтобы возомнить себя вершителем их судеб и во внешкольное время — летом после первого же класса он безапелляционно заявил мне, что Игорь с Дарой едут в лагерь отдыха. Небрежно бросив, что обе путевки оплатит он.
К его счастью, он тут же вспомнил — или по лицу моему увидел — что прошло уже то время, когда я в меценатах нуждался, но, естественно, не угомонился. Зашел с другой стороны — Даре, мол, нужен свежий воздух, а Гале — облегчение домашней нагрузки хотя бы наполовину. Со мной он никогда не стеснялся пойти на что угодно, лишь бы за ним последнее слово осталось — вот и в тот раз чуть ли не прямо в лицо мне бросил, что я недостаточно Дарой занимаюсь, сбросив ее ему на плечи. Против чего мне просто нечего было возразить.
А вот по средам даже его всемогущее и вездесущее величество оказалось не выше жизненных обстоятельств. Пришлось согласиться на предложение Макса отвозить Дару с Игорем в бассейн — с ним, то и дело уводя у него днем машину, я тоже особо спорить не мог. Я тогда еще и хмыкнул про себя, глядя, как пыхтит, не в состоянии ничего с этим поделать, Анатолий. Особенно после того, как его Марина в оборот взяла. Есть правда на свете, думал я тогда — пусть он, вечно лучше меня знающий, что мне делать, хоть раз в моей шкуре побудет! Да и в отношении Макса я уже успокоился — весь предыдущий год, забирая со мной Дару из садика, он ни разу не вызвал у меня никаких подозрений, играя рядом с ней исключительно роль внимательного слушателя.
Дара практически никогда, никоим особым образом, не останавливалась в своих рассказах на этих средах. Из чего я лично сделал вывод, что Макс честно придерживается нашей договоренности, а разговоры с детьми по дороге ведет, в основном, Марина. Что меня вполне устраивало — Марина только с нашими черного от белого, как показывает состав ее сопровождения, не отличает, а в отношении земной жизни подход у нее весьма правильный.
Я был уверен, что оседлать своего анти-ангельского конька ей Макс не даст, а в остальном общение с ней Даре с Игорем не могло принести ничего, кроме пользы. Не скажу, что я разделял маниакальную озабоченность Татьяны их замкнутостью друг на друге, но и мне казалось, что совсем неплохо было бы, если бы они из своего собственного опыта узнали, что на земле совсем немало близких им по духу людей — независимо мыслящих, превыше всего ценящих справедливость и твердо полагающихся только на себя. На тот случай, чтобы наши талантливые дети случайно нос к небесам не задрали — ни сейчас, среди сверстников, ни потом, когда они правду о себе узнают.
Макс во время всех наших обычных встреч неизменно уверял меня, что речь у них идет исключительно о школе, театре, рисовании и спортивных успехах — что давало ему возможность тщательно просеивать сопутствующие мысли Дары на предмет выявления каких-либо скрытых конфликтов с одноклассниками и учителями. А также о дружбе и об умении одновременно дорожить родственными душами и не отгораживаться от остального мира — что открывало перед Мариной широкое поле для внедрения навязчивых Татьяниных идей по расширению их контактов с другими людьми. А также о верности себе и необходимости защищать более слабых и не тушеваться перед более сильными — что я поддерживал двумя руками в смысле их отношений с Аленкой и предстоящей, рано или поздно, встречи с нашей контрольной комиссией.
Ну, и о книгах, конечно. В то время у Дары с Игорем два новых увлечения появилось — общих, но на них еще ярче проявилось их стратегическо-тактическое разделение труда. Первое — компьютерные игры. Хронологически оно, правда, вторым возникло, но я уж позволю себе начать с того, что мне ближе и чем они с моей подачи увлеклись. Не скажу, чтобы я эти игрушки особо жаловал — уж не пасьянсы эти дурацкие точно! — но временами среди них весьма достойные экземпляры попадаются. Если они развивают логическое мышление и наблюдательность, отчего бы нет? Я и сам… иногда… но только, когда вся работа закончена, глубокой ночью, чтобы других не отвлекать… могу часок-другой… Исключительно, чтобы насладиться высоким мастерством создателей, полюбоваться знающим глазом на то, сколько труда ими вложено и как все детали проработаны.
Как и следовало ожидать, Дара с Игорем первым делом взялись за так называемые бродилки. И тут же выяснилось, что уж что-что, а наблюдательность Даре развивать вовсе не нужно — ей пары секунд хватало, чтобы разглядеть все открывающиеся на экране возможности, и пока Игорь размышлял, какой из путей является наиболее перспективным, она мгновенно перепробовала их все и намного быстрее находила выход на следующий уровень.
Игорь действовать наугад не любил, и еще меньше ему нравилось постоянно у нее в хвосте плестись, поэтому к этим играм он охладел очень быстро. В одиночестве Дара тоже вскоре пресытилась погоней за всевозможными сокровищами и преодолением еще более разнообразных препятствий. Я предложил им было стратегические игры, но там картина сложилась прямо противоположная — пока Игорь, просчитывая свои действия на добрый десяток шагов вперед, медленно и неуклонно наращивал свою мощь, Дара постоянно выигрывала сражения, проигрывая при этом войны.
Предпочитая, как всегда, разделять одни и те же ощущения, они принялись искать игры, в которых смогли бы побеждать вдвоем, общими усилиями. Я к тому времени уже тоже взял за привычку регулярно следить за новинками этого рынка, чтобы Дара с Игорем, не дай Бог, не пристрастились к какой-нибудь ерунде, которая только время убивает и которой этот рынок просто кишит. Вот так однажды я и наткнулся на созидательные игры, которые тут же пришлись им по вкусу — всерьез, надолго и основательно, благо, в них не было того сумасшедшего азарта, из-за которого почти все, без исключения, родители истово ненавидят компьютерные развлечения.
Что они только не строили! Города, предприятия, небоскребы и целые миры. И так же, как в их мыслительном сотрудничестве, которое в полном объеме мы с Анатолием и Максом, лишь объединившись, могли наблюдать, Игорь создавал генеральный план, увязывая в общую картину всю инфраструктуру и продумывая все вопросы безопасности и сообщения, а затем вступала в дело Дара, созидая комфорт, уют и радующие глаз детали.
Но трудились они над своими творениями по очереди, поэтому пришлось их еще чем-то занимать, чтобы под ногами друг у друга не путались. Всякие погони с перестрелками и завоевание вселенных с постоянным отражением атак пришельцев вызывали у них откровенную неприязнь — разрушение чего бы то ни было всегда им претило, что бы там кто сейчас ни говорил.
Игорю лучше всего подошли логические загадки с головоломками — только попробовав одну из них, он ни о чем другом больше и слышать не хотел. Я потом постоянно ему новые и новые подыскивал. В них он получил полную возможность просчитывать — не спеша и обстоятельно — все открывающиеся перед ним пути, возвращаясь по мере надобности на шаг-другой назад, чтобы исследовать другие направления. Иногда, правда, он к Даре за помощью обращался — как правило, когда решение прямо на поверхности лежало, и он, углубившись в хитросплетения причинно-следственных связей, просто не замечал его.
Дара тоже его на выручку в своем зодчестве звала — когда нужно было выбрать, где новый район города разместить, или решить, пару ли этажей небоскребу добавить или новое крыло к нему пристроить. Причем так, чтобы новый район соседние промышленными отходами не задушил или их благосостояние избытком рабочей силы не подорвал, а новые этажи вообще небоскреб не завалили. А после того как я добавил ей возможность возникновения стихийных бедствий, ликвидировать их последствия им точно вместе приходилось. Временами, после особо разрушительного тайфуна или землетрясения, ее охватывало отчаяние уцелевшего жителя Помпеи, и она в сердцах возвращалась к своим бродилкам. Но ненадолго — в созидательные игры к ней все чаще Аленка напрашивалась.
И вот если откуда взялся их интерес к компьютерным играм, я точно знаю, то каким образом они для себя фентези открыли, до сих пор остается для меня загадкой. Уж точно не дома — Галя и раньше-то немного читала, а после рождения детей даже перед телевизором только на выходные и устраивалась. У меня же столько работы было — и своей собственной, и от развития человеческой мысли отставать не хотелось, и Марина постоянно новые задачки подбрасывала — что на чтение времени тоже не оставалось. Разве что по специальности, в плане профессионального роста, да и то — только когда интуитивно-ассоциативное мышление от очередного прорыва в области научно-технического прогресса в полный ступор впадало.
Вряд ли они и в школе подцепили это пристрастие ко всяким сказочным существам и сверхъестественным способностям. С одноклассниками своими они, в целом, общались (на радость Татьяне), но обычно в рамках строгой необходимости — никаких новых и часто повторяющихся имен, как бывает, когда у детей появляются друзья с общими интересами, я от Дары не слышал. А судя по тому, каких трудов мне временами стоило разыскать им в Интернете книги очередного автора, в список обязательного школьного чтения они явно не входили.
Пару раз мелькала у меня мысль — уж не Марина ли, для которой наше замаскированное пребывание среди людей давно уже было, как битый пиксель на экране, начала подготавливать заключительную сцену венецианского карнавала… Но, с одной стороны, меня успокаивало то, что Макс, по которому такое срывание масок в самом прямом смысле ударило бы больнее всего, ни за что не допустит своего разоблачения; а с другой — я был почти уверен, что и сама Марина не пойдет на риск потери целой бригады подневольных ангелов, безропотно и ударными темпами воплощающих в земную жизнь ее видение Судного дня.
Да и потом — не пошла бы она такими окольными путями, надеясь на то, что Дара с Игорем сами отделят правду от вымысла в подсунутом им популярном изложении обычных будней неземных существ. Кстати, тогда же забрезжила у меня в сознании интригующая версия о происхождении такой литературы. Которая весьма пригодилась мне во время ближайшего разговора с Анатолием. Если можно назвать его разговором.
Потому что он, в отличие от меня, при появлении тревожной тенденции не стал утруждаться поисками наиболее вероятных ее источников, а прямиком направился к привычному и давно и надежно опробованному козлу отпущения.
Как-то на выходные они приехали к нам, чтобы вместе в парке погулять. Весной дело было, уже хорошо потеплело — Дара с Игорем принялись бегать туда-сюда от Аленки, то уворачиваясь от нее, то давая ей поймать себя, то прячась за деревьями, то замирая на корточках перед первой проснувшейся бабочкой. Галя с Татьяной, устав от ходьбы, присели на скамейку и углубились в какой-то свой разговор. Анатолий предложил мне пройтись еще немного. Я тут же почуял неладное.
Не успели мы отойти хоть на десяток шагов, как он воровато покосился через плечо, откинул полу куртки и ткнул пальцем в торчащую из внутреннего кармана электронную книжку.
— Опять твоя работа? — прошипел он, прищурившись.
Удивительно, вот сколько лет уже он на мне, как на боксерской груше, упражняется (дернул же меня черт однажды показать ему правила поведения на ринге!), а у меня все никак иммунитет на его наскоки на вырабатывается!
— В смысле? — ощетинился я по привычке.
— В смысле — ты чем их, идиот, пичкаешь? — с неизменной готовностью развеял он мое недопонимание.
— И чем же я их пичкаю? — упрямо решил я оставаться полным идиотом до конца. Если уж меня таковым изначально считают.
— Давай посмотрим… — В голосе его зазвучала вкрадчивая нотка, которая возникла у него после того, как он начал в детском доме работать. Если бы не опасность задеть книжку, я бы ему прямо там под дых врезал — чтобы настоящая причина говорить с придыханием появилась. — Сверхъестественные существа, обладающие нечеловеческой силой и ловкостью, умеющие становиться невидимыми, мгновенно перемещаться в пространстве, добывать из пустого пространства все необходимое и подчинять людей своей воле… Может, под названием каждого произведения напишем «Руководство по обнаружению ангелов»? В скобках.
— Ты считаешь, что нужно? — задумчиво протянул я, склонив голову к плечу и сосредоточенно играя бровями.
— Тоша, прекрати Ваньку валять, — процедил он сквозь зубы. Угрожающе, но уже без томности в голосе. — Зачем ты им эту подрывную литературу подсунул?
— Я подсунул? — отпустил я, наконец, тормоза. И, надо сказать, с огромным удовольствием. — А может, это не я? Однажды, для разнообразия — не я? Может, ты подумаешь сначала — опять-таки для разнообразия — прежде чем на меня, как обычно, всех собак вешать? Как я им мог эти книги подсунуть, если я о них еще недавно даже понятия не имел? Сам же знаешь, нам с Галей просто некогда читать в последнее время…
Он насмешливо фыркнул.
— … чего не скажешь о вас с Татьяной, — широко улыбнулся я. — Это вы у нас — ни дня без прочитанной страницы. А Татьяна так и вовсе всякой фантастике всегда предпочтение отдавала. По твоим же словам. Так может, это вы Игоря на эти сказочки дурацкие и вывели?
— Ты хочешь сказать, — уже без всякого выражения произнес он, — что Татьяна провоцирует Игоря на несанкционированное открытие нашей природы?
— А ты хочешь сказать, — бросил я ему в ответ, — что этим занимаюсь я?
— Игоря к этой белиберде Дара приучила! — рявкнул он. — Это я точно знаю.
— А я не знаю, — устало ответил я, вновь упершись в тот же, уже давно мучающий меня вопрос. — Я только знаю, что точно не мы с Галей. И, похоже, не вы. И не Марина, — спохватился я, чтобы он даже не подумал бросаться на своего следующего по популярности мальчика для битья (Вот именно — назови Марину девочкой для битья, еще обидится), — там Макс бдит.
— Да, собственно, неважно, кто, — тоже сбавил тон он. — Важно, как это прекратить. С огнем ведь играем! Ты вот Марину вспомнил — она в свое время без всяких печатных подсказок за инопланетян нас приняла, а у них ведь наглядное пособие в лице наблюдателей под боком. — Он скрипнул зубами. — Нужно им как-то доступ к этой макулатуре перекрыть. Может, скажешь им, что больше ничего найти не можешь? Я уже думал горячий чай на эту штуковину, — он кивнул на внутренний карман куртки, — опрокинуть, черт меня дернул поддаться на твои уговоры и купить ее ему.