========== Часть первая ==========
— Бен, расскажи, когда ты в последний раз виделся с Рей?
Яркий свет больно бьёт по воспалённым глазам, и у него в мозгу нет ни единой связной мысли. В голове стучит, будто молотком: Рей, Рей, Рей. Он не может связать и пары слов, ведь он уже и так всё рассказал, что им, блять, ещё нужно?!
Глаза закрываются сами собой. У него больше нет сил ни на что; во рту словно пустыня раскинулась, а предложенная бутылка воды стоит нетронутой, потому что Бен не хочет пить, он хочет сдохнуть прямо на этом железном стуле, и если эта ёбаная загробная жизнь существует, выяснить наконец, мертва ли она на самом деле, или это всё ебанутые шутки полицейских.
— Бен, нам нужно понять, что произошло, только и всего. Ты должен рассказать всё с самого начала. Расскажи, когда ты видел Рей Кеноби в последний раз?
Темнокожая женщина, офицер Махони, играет роль хорошего копа. С плохим он уже вдоволь наговорился. Люк вытряс из него всё дерьмо, не стесняясь обвинить собственного племянника в убийстве. Что ж. После разговора с любимым дядей он уже и сам не шибко уверен в том, что не убивал её. Может у него крыша поехала? Бен Соло никогда не славился спокойным характером. Возможно ли такое, что он, как и его дед, грохнувший собственную жену, просто сошёл с ума? Сбрендил? Свихнулся?
Да ну, блять, бред какой-то.
Бред или нет, но в это мгновение Бен действительно не может вспомнить, когда именно видел Рей в последний раз.
Зато он отлично помнит тот день, когда она отлупила его на детской площадке, раскинувшейся за домом его родителей, и высыпала серый песок из своего расписного ведёрка ему на голову. Тогда они, вроде как, впервые встретились, хотя сейчас Бену кажется, что он знал её и до этого дня. Будто когда он увидел её, держащую за руку старого Оби-Вана и улыбающуюся во весь свой беззубый рот, она уже была знакома ему на протяжении многих-многих лет.
Он не может с уверенностью сказать, из-за чего именно они тогда рассорились, помнит только, что она выбесила его. Он был так зол на неё, кричал как ненормальный, а она только засмеялась, пнула его под зад, и обсыпала песком с головы до ног. Правда потом ревела до икоты, извинялась, и помогала ему вычищать этот самый песок из чёрных кудрей.
Тогда им было года по четыре — может пять? — не больше, и хотя, фактически, Рей старше его на полгода, тогда она была такой маленькой, вполовину его меньше, поэтому Бен думал, что, на самом деле, старший из них двоих — он. Как бы там ни было, после той знаменательной встречи в песочнице они стали друзьями-не-разлей-вода.
О! Ещё Бен прекрасно помнит день, когда лет в шесть он грохнулся с велика и содрал колени в мясо. Рей тогда ревела громче него самого, помогая тащить покорёженный транспорт домой. После этого — Бен помнит, как сейчас — она призналась ему, что чувствовала его боль, как свою собственную. Конечно, сейчас-то он понимает, что подруга просто слишком сильно переживала за него, но до какой же глубины души он был потрясён, решив, что их связывают какие-то магические узы. Рей тогда сходу согласилась, заверив, что чувствует то же самое. В тот день два зарёванных идиота поклялись друг другу в том, что их дружбу не разрушит ничто на свете.
Как бы он хотел, чтобы их по-настоящему связывали хоть какие-то узы — волшебные, магические, неважно! — ведь тогда Бен знал бы наверняка, что именно случилось с Рей.
Металлическая дверь распахнулась, и в допросную вошли несколько человек. Звук голосов слился в монотонный гул, и Бен щёлкнул пальцами, не зная, куда деть руки. Нет, его не сковали наручниками, всё-таки что может сделать вооруженному офицеру тщедушный семнадцатилетний пацан? И всё же, стоило Бену пошевелиться, разговоры копов разом смолкли, и он почувствовал на себе их обжигающие взгляды.
Рей, Рей, Рей — долбило в башке, и ему пришлось сжать зубы, чтобы не завопить в голос.
Куда же ты делась, малышка?
Он не мог сказать, в какой момент их отношения переросли детскую невинность. С самого начала их дружбы они делились друг с другом абсолютно всем: тёмными секретами, глубокими переживаниями, тайными мечтами. Они, будто пакетик эмэндэмс, делили на двоих духовную близость, а теперь, ко всему прочему, разделили и физическую.
— Бенни?
— Ммм?
— Ты никогда не хотел меня поцеловать?
Он тогда чуть не поперхнулся собственным языком, смотря куда угодно, но только не ей в глаза.
Как он мог сказать, что уже год как не может спокойно находиться рядом с ней, не схлопотав стояк?
Как он может признаться в том, что ночами спать не может, потому что все мысли в башке только о ней одной?
Как он может сказать, что мечтает трахнуть её, но в то же время ужасно не хочет этого, потому что пиздец тогда их славной дружбе…?
Мысли пронеслись в голове со скоростью света, и Рей, будто прочитав их, первая его поцеловала. Не боясь прикоснуться, не стесняясь своих чувств, она не позволила стесняться и ему, сжав его волосы в своих пальцах и скользнув языком в его рот.
— Я так давно хотела это сделать, — выдохнула она в приоткрытые губы Бена.
Если бы ты только знала…
С того дня их отношения кардинально изменились… И к чему это привело?
Она пропала. Будто сквозь землю провалилась, хотя обещала встретиться с ним у причала в восемь вечера. Она же обещала… Она обещала! Блять. Теперь он вспомнил. Вспомнил, как она подъёбывала его за то, что он отказывается трахаться с ней в её же спальне, пока Оби-Ван на огороде пропалывает клубнику.
— Беееееенннннн, разве ты меня не хочешь?
Рей, Рей, Рей.
Он как раз решал уравнение в тетради по алгебре, когда она заговорила об этом, и карандаш, который он неосознанно сжал между зубами, рухнул на пол.
Очень, — подумал он, но вслух сказал. — Ужасно мечтаю лишить тебя девственности прямо на этом полу.
— Я серьёзно.
— Я тоже. Так и представляю, как Оби-Ван врывается в комнату и хуярит меня лопатой по башке.
— Да ну тебя! Умеешь ты весь настрой испортить.
— Рей.
— Бееееееееен.
— Я где-то слышал, что это парням полагается быть такими… нетерпеливыми.
— Ты не похож на других парней, ты — исключение, Бен.
— Не уверен, что это меня хоть сколько-то красит.
— Ты даже представить не можешь насколько…
— Хммм.
— Завтра мне стукнет восемнадцать.
— Я помню.
— И поэтому я хочу сделать это сегодня!
— Рей. Пожалуйста.
— Беееееен.
Он не знает, чего хочет: выебать её прямо здесь и сейчас, или убить нахер.
— Сегодня вечером. Обещаю.
Он любил её всю, целиком и полностью, с макушки до пяток. Он любил её острый нос; любил её веснушки, рассыпанные по всему телу; любил даже её густые волосы, которые вечно в колтунах, потому что хрен прочешешь. Он любил её шершавые губы, всегда обветренные, потому что привычка постоянно облизываться никак не желала исчезать. Он любил её острые коленки, не менее острые локти, и выпирающие косточки бёдер. Он любил её так сильно, что иногда думал о том, что готов просто сожрать.
И он просто до безумия любил её хитрую, полную превосходства улыбку.
— Встретимся в восемь, на пристани? Давай возьмём катер Хана и займёмся сексом под звёздами, как тебе такой план, Бенни? Будет так романтично!
Романтиком из них двоих был Бен, и никогда Рей не стеснялась его этим подкалывать.
Не в силах сдержаться, он потянулся к ней и поцеловал.
— Идеальный план.
— Не забудь взять ключи, а я куплю гондоны.
— Такая ты милашка.
Ключи от катера лежали у него дома в прихожке, в корзинке по соседству с ключами от гаража, дома, и сарая. Отец Бена любил на выходных улизнуть из дома и на пару с дядей Чуи порыбачить в заливе. Бен и сам не раз умыкал ключи, и они с Рей, как два идиота, бороздили прибрежные воды, воображая себя мореходами или пиратами.
В восемь, сказала она.
Бен прождал её до поздней ночи, но Рей так и не появилась. Он звонил ей несколько раз, но потом подумал, что, возможно, она струсила — хотя это совсем уж на неё не похоже; или, быть может, Оби-Ван не выпустил её из дома; или она просто передумала; или…
В час сорок пополуночи он отправил ей смс.
с днём рождения, котёнок.
И потом:
увидимся завтра?
И после:
упс. сегодня, то есть.
И следом:
ты уже спишь, наверное.
И:
сладких снов.
И:
люблю тебя до смерти.
Домой он пришёл в два двадцать и вырубился, даже не раздевшись. Когда после полудня следующего дня к нему домой нагрянула группа оперативников во главе с Люком, и вытащив из кровати, сонного и ни хрена не понимающего отконвоировали в участок Бен не сразу понял, что случилось что-то ужасное.
— В камеру его. До утра посидит, расколется.
Бен не помнил, как очутился в узкой клетушке, насквозь провонявшей застарелым потом и мочой, но упал на бетонную скамейку, будто на пуховую перину. Ему нужно забыться. Уснуть. Забыть об этом кошмаре. А когда он проснётся, Рей будет рядом, и весь этот бред окажется дерьмовым сном.
Если бы Бен знал, что этот кошмар — только начало…
***
Он услышал об этом спустя сутки: Рей пропала по дороге из магазина.
Свидетели из супермаркета — охранник и кассир — утверждали, что она купила бутылку колы, пачку печенья, и упаковку презервативов.
— Было что-то странное в её поведении?
— Нет, она вела себя как обычно.
— Может, она выглядела подавленной?
— Нет, не выглядела… даже наоборот.
— Как же она выглядела?
— Да в приподнятом настроении девчонка была, приплясывала там, хихикала себе под нос.
— Может быть, она была в опьянении? Алкогольном или наркотическом?
— Что? Рей Кеноби? Эта девочка? Да вы что такое говорите!!!
Новость о пропавшей девочке из Корусанта разлетелась в считанные дни. Каждый новостной канал мусолил эту тему, потроша грязное бельё Рей, её деда, Бена Соло…
В прессу просочились их совместные снимки, и каждая вшивая газетёнка считала своей первостепенной задачей украсить первую полосу такой фоткой. Например той, на которой Рей хохочет, как ненормальная, а Бен смотрит на неё с щенячьим обожанием, едва ли не слюни пускает. Или той, где она сидит у него на плечах, с улыбкой до ушей. Или той, где они вдвоём усевшись у костра, держатся за руки…
Бена отпустили из участка спустя сорок восемь часов. Мать наняла лучшего адвоката, и в пух и прах разругалась с собственным братом. Предъявить Бену было нечего, не было ни единой улики, указывающей на причастность Бена к случившемуся, но несмотря на старания юристов, в народе его окрестили монстром, каким-то непонятным образом имевшим отношение к исчезновению Рей Кеноби.
Рей, Рей, Рей.
Куда же ты делась, маленькая?
Каждый день он засыпал и просыпался с мыслями о ней. Где она? Что с ней случилось?
Она не могла умереть, не могла! Бен смог бы почувствовать это, как бы пафосно это ни звучало. Случись с ней что-то — он совершенно точно понял бы. Но Рей словно сквозь землю провалилась, и Бен каждый день медленно умирал, не зная, увидит ли он её когда-нибудь снова.
Каждую ночь она снилась ему. Улыбалась своей широченной улыбкой, перебирала пальчиками его кудри, целовала его щёки, губы, нос и лоб. Говорила, как сильно скучает по нему, и не может дождаться встречи…
Это было невыносимо. Видеть её во сне, и не иметь возможности прикоснуться в реальности.
Целый месяц Бен не выходил из комнаты. Сны сводили его с ума, и поначалу он перестал есть, но вскоре… Вскоре Бен попытался покончить с собой, наглотавшись каких-то таблеток и щедро запив их вискарём, завалявшимся в ящике стола со времени их с Рей последней игры в правду или действие.
И уже дрейфуя за гранью реальности он услышал её голос.
— Ну и куда же ты собрался, дурачок? Не дождёшься меня?
Блять!
Он бы хотел повернуть время вспять, не совершать этой глупости, потому что да, конечно, он дождётся её, чего бы ему это не стоило… но.
Благо, вовремя откачали. Мать, будто почувствовав дурное, влетела к нему в ванную, уже едва дышащему, и не растерявшись, залила разбавленную шампунем воду в глотку, заставив вытошнить всё выжратое.
После неудавшейся попытки он три недели пролежал в госпитале. Лея, стоило Бену прийти в себя, чуть собственными руками его не грохнула. Пригрозила сдать на лечение в психиатричку, если он не прекратит это ребячество.
— Ладно тебе на меня с отцом плевать, но о Рей ты подумал? Подумал о том, каково ей будет, когда она вернётся?!
Лея с такой убеждённостью говорила о том, что Рей когда-нибудь вернётся, что у Бена снова появилась вера. Слабая, еле живая; тонкий лучик надежды прорезался из окутавшей его тьмы, и Бен пообещал — и матери, разумеется, но в первую очередь самому себе, что больше он такой хрени не сотворит.
Бен верил. Где-то в глубине души он продолжал верить, что Рей вернётся, но…
Жизнь будто утекала сквозь пальцы, проходила мимо, и вскоре окружающие окунулись в привычную рутину, будто бы напрочь забыв о существовании девочки Рей.
Ориентировки, развешанные на каждом столбе, — поистёрлись, отвалились, а поперёк некоторых и вовсе были поклеены новые объявления.
Бен не мог этого вынести.
До совершеннолетия осталось недолго. Пара недель, и он свалит из этого ада. Он бы и сейчас не прочь сбежать из дома, но останавливала мысль о том, что на первом же блокпосту его тормознут и вернут в руки родителям. Потому что по долбанным законам Корусанта до восемнадцати лет он — ребёнок.
Бен не видел Оби-Вана с того самого дня. И пусть он не был причастен к исчезновению Рей, не вредил ей, и уж точно не убивал… но.
Но смотреть в глаза старику он отчего-то не мог.
Лишь однажды Оби-Ван нагрянул к ним домой. Бен ужаснулся потрёпанному виду мужчины, такого статного раньше, и такого сломленного сейчас.
— Скажи мне, малец. Прошу тебя, ответь, ты убил её? Мою девочку, мою малышку, ты убил её?! Где она?! Верни её мне, верни…
Старик рухнул на крыльцо и зарыдал в голос. Бен, наверное, выпал из реальности, потому что в одно мгновение он видит рыдающего мужчину, а в следующее — опускается на кровать в своей комнате.
Рей, Рей, Рей.
Где же ты, маленькая моя?
Бен не покидал дома без крайней необходимости; мать перевела его на домашнее обучение, и за пару месяцев он экстерном закончил школу, написав все экзаменационные тесты, как ни странно, на отлично.
День совершеннолетия уже не за горами, завтра, на самом деле, и вот Бен уже собирает сумку, закинув внутрь самое необходимое — сменную одежду, кроссовки, зубную щётку и фотку Рей, которую он сделал в день её исчезновения.
Скрестив ноги, она сидит на полу в окружении книжек и тетрадок, а на лице та самая хитрая улыбка, которую Бен так любит.
Именно эту фотографию печатали на листовках; её чаще всего светили по телеку. И никто, кроме Бена, не знает, о чём они говорили за несколько минут до того, как он сделал фото.
— Знаешь что, Бен?
— Ммм?
— Я тебя люблю.
— Мм?
— Ты слышал.
— Слышал.
— Иии?
— Ты даже не представляешь, как я люблю тебя.
***
Спустя почти десять лет Кайло услышал по телеку, что в Корусанте произошло чудо: пропавшая много лет назад девочка вернулась домой живой и невредимой.
========== Часть вторая ==========
Тик-так, тик-так, тик-так.
Кайло, будто зачарованный, не может оторвать глаз от застывших на рабочем столе часов. Стрелки замерли на месте: часовая — на цифре шесть, минутная — на пяти, секундная — на двадцати.
Что за…?
Тик-так, тик-так, тик-так.
Часы встали — когда это случилось? — а в голове у него тихонько тикали невидимые стрелки, отсчитывая призрачные часы, минуты, секунды…
Его не было в этом кабинете сколько? Неделю? Но Кайло точно помнит, что в прошлый раз часы работали исправно. Странно. Наверное, батарейки сдохли, нужно…
Резко открывшаяся дверь с грохотом затворилась, но Кайло и ухом не повёл, продолжая буравить взглядом мёртвые часы.
— Рен, займись предателем.
На несколько долгих секунд Кайло зажмурился, сделал вдох-выдох, и только потом посмотрел на побеспокоившего его мужчину.