Нет, всё-таки не сразу.
Пришлось потратить время на обработку пореза на ступне, который он едва ли чувствовал. Пришлось переодеться, потому что на коленях хоть и не было ран, но джинсы пропитались пивом, а на мокрые пятна налипли осколки. Ещё пришлось убрать кобуру вместе с оружием в сейф. Обычно Кайло на хую вертел все правила хранения — да он в принципе никогда с оружием не расставался — но брать ствол на встречу с Рей… Кайло не хотел её напугать, засветив ненароком чёрный глок.
По дороге он миллион раз успел пожалеть, что на его тачке нет сраных мигалок, как у этих долбанных ППСников, которые без конца тормозили его за превышение скорости. Если бы он до сих пор служил в войсках, то мог бы с лёгкостью отъебаться, ляпнув что-нибудь про сверхсекретное суперважное дело, но… Но сейчас Кайло Рен всё равно что призрак, его нет ни в одной военной базе данных, он — никто из ниоткуда, добропорядочный гражданин без каких-либо привилегий.
Он чувствует себя пьяным, но явно не из-за алкоголя, потому что сколько он выпил-то? Несколько глотков? Всё дело было в ней. Рей.
Рей, Рей, Рей.
Кайло не может поверить, что увидит её совсем скоро. Всё это кажется каким-то сном, выдумкой воспалённого мозга, извращённой игрой воображения. Он слишком боится того, что всё окажется неправдой, поэтому несколько раз лупит себя по щекам, и проверяет исходящие в мобильнике. Её номер. Он точно ей звонил, не мог же он это выдумать… Или мог…?
Ну, пиздец, приехали.
Пока он не увидит её, Кайло не сможет поверить в то, что она вернулась. Рей вернулась, точно вернулась, не могло его так накрыть, не могло!
К её дому ведёт несколько дорог. Самая короткая проходит мимо его старого дома — нет, дома Бена, потому что Кайло там ни разу не был… и прямо сейчас видеть этот дом он совершенно точно не желает. Кайло приходится сделать петлю по району, но лишние пять минут стоят его морального спокойствия; он и без того на взводе.
На улице едва начинает светать, и когда Кайло тормозит у дома старого Оби-Вана, глазам своим поверить не может: неужели он всё время был таким маленьким? Кайло помнит — нет, помнит Бен; чёртов Бен Соло помнит это, потому что Кайло тут не был ни разу, — Бен помнит, что раньше этот дом был больше, а сейчас словно… усох. Как такое возможно?
Место перед домом, которое обычно отводится для парковки, у Оби-Вана превращено в палисадник, ведь машины у старика сроду не было, поэтому Кайло приходится бросить свою прямо на обочине. Не отрывая глаз от косой крыши, Кайло выходит наружу и, не оборачиваясь, щёлкает брелком, включая сигналку.
Шагая к крыльцу, Кайло отчего-то робеет; его трясёт, ключи в руках позвякивают, и, психанув, он убирает их в карман.
Он столько раз бывал на этом пороге… — нет, не он, Бен! — но Кайло сейчас настолько похуй на расщепление личности, что он не обращает внимания на свою мысленную поправку.
Подойдя к двери он заносит руку над звонком, но не успевает нажать на кнопку, потому что в эту же секунду дверь распахивается, и Кайло готов сквозь землю провалиться от налетевших на него ураганом чувств.
Рей! Это она, блять, это она, она, она, она.
Кайло не может дышать.
Он не может сделать вдох, а только как выброшенная на берег рыба, открывает и закрывает рот. Это она. Господи, боже, это и впрямь она.
Какая же она маленькая! Он никогда не глядел на неё сверху вниз, потому что они всегда были одного роста, но сейчас… Ей приходится задрать голову, чтобы посмотреть ему в лицо, и Кайло видит, как ей и самой это до жути странно.
Первое, что он замечает в ней — собранные в две идеальные косы волосы. Как же это на неё не похоже! Кайло — нет, Бен! — до трясучки терпеть не мог, когда она собирала в хвосты нечесаные волосы. Бывало посадит её перед собой, стащит резинки, и примется аккуратно распутывать колтуны, прочёсывая прядку за прядкой, пока расчёска не пройдёт по всей длине ни разу не запутавшись. Потом слегка намочит их водой и заплетёт в косы. Он умел это делать, потому что с малых лет наблюдал за тем, как заплетается мать; чёрт, да Лея даже ему лет до пяти косички плела, пока он не стал достаточно сильным для того, чтобы вырваться из материнских рук, и не стал достаточно психованным, чтобы отрезать чёрные вьющиеся локоны почти под корень кухонными ножницами.
На ней какие-то короткие шорты, которых раньше не было в её гардеробе, Кайло — нет, Бен! — знает это, потому что он знает о ней всё-всё-всё. Он знает, что она терпеть не может платья и юбки; она не любит чесать волосы, но с удовольствием позволяет ему делать это; у неё всегда холодные руки, и она обожает пробираться ледяными пальцами под его футболку. Он знает каждую вещь в её шкафу, все майки, джинсы, шорты и толстовки. Он знает о ней всё, и готов свою жизнь положить на то, что этих сраных шорт раньше у неё не было.
Кайло делает вдох, затем выдох.
Ещё на ней чёрная футболка с широкой надписью Старкиллер на груди. Неоновые буквы светятся в сером свете наступающего утра, и Кайло требуется секунда, чтобы вспомнить — это его футболка.
Она стоит босиком, и Кайло видит, как она поджимает пальцы ног, ногти на которых раскрашены чёрным лаком… она накрасила их накануне своего исчезновения, сейчас он вспомнил — если, конечно, когда-то забывал.
Глазища такие большие, обычно цвета янтаря, в посеревших сумерках они стали почти чёрными, и наполнены такими эмоциями, что Кайло приходится схватиться за косяк, чтобы не рухнуть.
Сердце стучит в горле, и он повторяет про себя — Рей, Рей, Рей — но вслух не может вымолвить и звука. Она сдаётся первой.
— Бен.
Имя соскальзывает с приоткрытых губ и Кайло бы точно упал сейчас, но она срывается с места и кидается ему на шею. Он ловит её, прижимает к себе так сильно, что чувствует, как у неё перехватывает дыхание, и чуть ослабляет хватку.
— Рей, — выдыхает он ей в макушку.
Она пахнет ярким солнцем, сладкой карамелью, морозной свежестью. Она пахнет собой, и Кайло не может надышаться. Он чувствует, как она задыхается; чувствует, как гулко стучит её сердце прямо напротив его собственного. Кайло умирает от счастья, восторга и радости.
— Рей.
— Бен, Бен, Бен, — шёпотом повторяет она, и Кайло вдруг бесится, потому что она произносит не его имя, а того сопляка, убитого и похороненного под слоем крови и пепла, поэтому первым размыкает объятия. Ему ненавистно отпускать её даже на мгновение, но всё же он делает это.
Рей, будто опомнившись, делает шаг назад, затем второй, и вновь окидывает его взглядом с головы до ног. Собирается что-то сказать, открыв рот, но тут же закрывает его, затем…
— Чаю хочешь?
Кайло приходится взять себя в руки, чтобы ответить как можно спокойнее.
— Хочу.
Он хочет, но точно не чаю. Он ненавидит чай, но сейчас готов согласиться на что угодно.
Она тянется взять его за руку, но потом поспешно одёргивает себя, и Кайло это ужасно не нравится, но он заходит внутрь, слыша, как она закрывает за ним дверь. Они молча проходят на кухню, и Кайло не обращает внимания на обстановку в доме, потому что его взгляд прикован к её узкой спине. Он не может привыкнуть к тому, насколько она мала по сравнению с ним. Он всегда относился к ней как к маленькой, нежно звал малышкой, и, на самом деле, она была меньше него, но… не настолько.
Кайло снимает кожанку, и повесив её на спинку стула, падает на него же. Узкий стол кажется Бену незнакомым. Рей до сих пор стоит к нему спиной, ставя на плиту чайник, и когда газ загорается, она всё ещё не оборачивается.
— Рееей, — зовёт Кайло, и она подпрыгивает на месте, а обернувшись, смотрит на него так, будто совсем не узнаёт.
— Ты… — она сглатывает, опустив взгляд на его сложенные на столе руки. — Так вырос.
Кайло не может сдержать ухмылку.
— Есть немного.
Немного? Да он в свои двадцать восемь — шкаф под два метра ростом, размах широких мощных плеч таков, что не каждая рубашка налезет, коленям тесно под этим маленьким столом… короче говоря, ничего общего с дрыщом и коротышкой Беном Соло.
— А я как была малявкой, так и осталась… — с её губ срывается невесёлый хохоток, и Рей закусывает щёку изнутри, прежде чем опустить глаза.
Малявочка моя.
— Ничего, успеешь ещё вырасти, — мягко говорит Кайло, и добавляет — торопиться точно некуда.
Она снова бросает на него взгляд, и Кайло различает в нём целый океан волнения, так на неё непохожего.
— Ага, — бросает она, и складывает руки на груди, словно защищаясь. — Некуда.
Ему тоже до крайности неловко, но он не ожидал от неё такой замкнутости, такой отчужденности. Или, может, он сам ведёт себя как-то не так?
— Мне жаль, — всё-таки он находит в себе силы произнести это вслух, ведь Кайло знает, как важен был для неё Оби-Ван.
— Ммм?
— Твой дед, мне жаль, что он… — не дождался тебя повисает в воздухе, и Кайло сжимает челюсть так сильно, что зубы скрежещут.
Она делает резкий вдох и опускает глаза.
— Мне сказали, он… не сильно страдал. Рак сожрал его за несколько месяцев.
Кайло хватает с середины стола бумажную салфетку, чтобы хоть чем-то занять руки, и остервенело комкает её.
— В доме так пусто без него… — ему чудится, или Рей всхлипывает? — Никогда не думала, что буду очковать ночевать здесь в одиночестве.
— Ты больше не одна.
Кайло произносит это так тихо, но она услышала. Ей знакомы эти слова, потому что Бен не раз говорил ей то же самое.
И ты не одинок звенит у него в ушах, она всегда отвечала ему так, вот только в этот раз Рей ничего не говорит в ответ, лишь кусает губы и опускает взгляд.
Тишина между ними звенит до тех пор, пока…
— Расскажи о себе…? — Тихо просит Рей, и Кайло медленно начинает уничтожать салфетку, разрывая её на множество мелких кусочков.
Это так странно! Она знает о нём всё, но в то же время не знает ничерта. Кайло это бесит, потому что Рей знакома с Беном-мать-его-Соло, а Кайло она встретила лишь двадцать минут назад.
— Даже не знаю, с чего начать.
Он видит, как она не сводит глаз с его кистей, и сам непонимающе осматривает их, на мгновение испугавшись, что там, быть может, засохла кровь сраного По Дэмерона, но нет, он вёл допрос в перчатках — как и всегда, поэтому кроме слегка опухших костяшек в них нет ничего необычного.
— Где живёшь? Кем работаешь? Женат? Может дети есть? С кем ходил на выпускной? — Она выпаливает эти вопросы так быстро, что смысл некоторых из них доходит до Кайло не сразу. А когда доходит… Так вот что тебя волнует!
— Нет.
— Ммм?
— Ты слышала.
И вот, вот она! Закатывает глаза, и губы растягиваются в широченной улыбке. Сердце Кайло поёт от восторга, когда он видит знакомое выражение лица и сам улыбается как кретин.
— Блин, я… — Она прячет лицо в ладонях и глядит на него сквозь растопыренные пальцы. — Прости, я не знала, как ещё спросить.
— Раньше ты деликатностью не отличалась.
— Так раньше ты был… собой, а сейчас ты… такой большой дядька, что меня клинит, простииии.
Кайло откидывается на спинку стула, только сейчас почувствовав, как затекли мышцы спины, и скребёт пальцами подбородок.
— Мне неловко так же, как и тебе.
Она хочет что-то сказать, но в эту секунду начинает свистеть чайник, и Рей, словно опомнившись, начинает суетиться — что тоже пиздец как на неё непохоже.
Достаёт из шкафчика две кружки, ставит их перед Кайло, затем раскладывает по ним чайные пакетики, взятые из пачки на столешнице, потом заливает сверху кипятком. Из выдвижного ящика достаёт чайные ложки, подаёт их Кайло, и тут же отворачивается, когда их пальцы мимолётно касаются друг друга. Открыв холодильник, достаёт маленькую упаковку сливок — Кайло передёргивает, потому что ебучий Бен Соло когда-то любил пить чай с молоком. Сам же Кайло терпеть не может чай, предпочитая кофе: чёрный и с одной неполной ложкой сахара, потому что если сыпанёшь с горкой — от приторной сладости начинает мутить.
Ещё из холодильника Рей достаёт половинку пирога, и Кайло снова передёргивает, потому что этот пирог… этот… его мать постоянно пекла такие пироги… да ладно, блять!
Рей, совершенно не замечая его состояние, поясняет.
— Лея закормить меня решила. Считает, что я слишком худая, но… если честно, жрать совсем не тянет в последнее время.
Последнее время — это прошедшая неделя, потому что раньше Рей ещё как любила поесть, и часто схомячив свою порцию, лезла в тарелку к нему, но Бен… он никогда не был против.
На какое-то время между ними повисает молчание, пока Кайло не тянется к фарфоровой вазочке и не кладёт в один из бокалов две ложки сахара, потому что Рей обожает сладкий чай. В свой он не добавляет ни сахара, ни сливок, и молча отхлёбывает обжигающую жидкость, стараясь не обращать внимание на подкатывающую к горлу тошноту.
— Так… я серьёзно просила… рассказать о себе.
Не садясь за стол, Рей берёт свою кружку и, усердно подув, делает маленький глоток.
Что он может ей рассказать?
Да вот, был военным офицером какое-то время, а потом по приказу старшего по званию стал гасить людей за бабки, сейчас, правда, завязал, и теперь я практически безработный. Вот как-то так.
Класс.
— Служил в Первом Порядке… недавно ушёл в отставку.
Рей округляет глаза, удивление исходит от неё волнами.
— Ты — военный, что ли?
Кайло на мгновение стискивает кулаки, но потом, выдохнув, спокойно отвечает.
— Был им когда-то, да.
— А сейчас чего?
— Ммм?
— Работаешь где-то или…?
— Да так, не на постоянке.
Она с облегчением выдыхает, и улыбается.
— Хорошо.
— Ммм?
— Боялась, что тебе придётся свалить, потому что нужно на работу.
Последнее слово она произносит с таким отвращением, что услышав это, Кайло смеётся, не ухмыляется, а по-настоящему смеётся, и Рей вдруг тоже улыбается.
— Ну, если вдруг у меня возникнут какие-то дела… я просто заберу тебя с собой.
Каким-то образом после этих его слов немного утихшее напряжение в комнате возрастает на несколько градусов, а Рей вдруг краснеет. Краснеет! Да эта девочка сроду не смущалась, в любой ситуации оставалась спокойной, и уж точно никогда. не. краснела.
— Если, конечно, у тебя нет никаких планов… — тихо добавляет Кайло — нет, это Бен-трёклятый-Соло открывает свой поганый рот, и заставляет Кайло поспешно глотнуть мальца остывший чай. Если придётся, он заберёт Рей с собой даже без её на то согласия, потому что Кайло не сможет без неё, он и так ждал свою исчезнувшую девочку слишком долго…
— Э-э.
Когда Кайло смотрит на неё, Рей нервно облизывает губы, и этот юркий язычок напрочь рвёт ему крышу.
— Не думаю, что у меня на ближайшее будущее есть хоть какие-то планы.
Кайло выдыхает.
Она не сказала ему нет, не сказала! Он снова отпивает уже совсем остывший чай, Рей делает глоток из своего бокала.
Между ними снова повисает тишина. Проходит несколько долгих минут, и Рей ставит свой бокал в раковину. Выдвинув ящик стола, вытаскивает пачку мальборо — Кайло, нахмурившись, наблюдает за каждым её действием — и сжав в зубах сигарету, она подкуривает прямо от плиты, которую зажгла мгновением ранее. Затем берёт с полки тарелку, которая уже порядком испещрена чёрными следами от потушенных бычков, и подойдя к окну, открывает форточку.
Не глядя на него, она усаживается на подоконник и выпускает струю дыма в потолок.
Кайло в ахуе — и Бен с ним полностью солидарен.
— С каких пор ты курить начала?
В голосе, которым он задаёт этот вопрос, сквозит неприкрытое недовольство, но она как будто не замечает.
— Да с недавних.
Она всегда была против курения, и на него самого бычила постоянно, когда он вдруг решил завести эту пагубную привычку.
Нахера тебе эта отрава?! — Возмущалась она порой. Знаешь, статистика гласит…
Такими разговорами она ему весь мозг выебла, поэтому Бен в итоге бросил, начав лишь… а снова начал курить уже Кайло.
— Нахера тебе эта отрава? — Раздражённо спрашивает Кайло, невольно копируя её же вопрос.