Прежде чем в воздухе появляется запах пороха от оружие, которое повытаскивали окружающие нас люди, Джимми умудряется выхватить из толпы Гленна, который расширил глаза так, что совсем перестал быть похож на азиата. Якобы наш заложник, который поможет нам добраться до сетки и махнуть через нее прочь. Я же направляю пистолет на тех людей, кто находится ближе всего к нам, и начинаю пятиться. Не понимаю, что я делаю, зачем мне все это надо, и как все же, черт возьми, вообще так получилось? Но что поделать, я не хочу схлопотать пулю в лоб, зато Шейн, даже отбросив в сторону костыль, уже пугающе скалится, размахивая ружьем.
Джимми проворно тащит за собой Гленна к забору, а я плетусь следом так быстро, как только могу. Слышу шаги наших преследователей, кожей ощущаю, как иногда мимо проносятся пули. Шейн совсем потерял меткость из-за лекарств, которым его напичкали, и упорно выпускает патрон за патроном точно в землю. Впрочем, стоит за это поблагодарить самого себя.
У сетки мы оказываемся уже тогда, когда дождь набирает еще большую силу. Ливень, как будто из ведра, за считанные секунды образовывает на дороге лужи, и в одной из них поскальзывается Рик, падая на четвереньки. Об него спотыкается Дэрил, на которого почти тут же падает Кэрол с намерением как можно скорее залечить полученные мужчиной царапины, зато Шейн, аки терминатор, перепрыгивает всю эту кучу, и едва не сносит мне пол головы очередным выстрелом. Джимми толкает от себя прочь Гленна, который угождает в объятия Уолша, а сам ныряет в дыру. Бросив последний взгляд в сторону рассерженного копа, у которого закончились патроны, я перемахиваю через забор и оказываюсь за пределами города. Обратно мне, похоже, вернуться уже не суждено.
========== Часть 10 ==========
За нами никто не гонится, и отчего-то это навевает на меня тоску. Они просто начали по мне стрелять, и никто даже не попытался обсудить все, что произошло. Ладно, Шейн, у этого мужика есть повод точить на меня зуб, но Рик, Дэрил и остальные? Неужели им я ничего хорошего не сделал? Они с такой легкостью отвернулись от меня, схватились за свое оружие и принялись защищаться, хотя я и не пытался ни на кого напасть. Может, мне вообще не стоило отправляться вместе с ними в Литл-Форт?
Идущий впереди меня Джимми совсем не замечает моих душевных мук. Он проворно петляет меж деревьев, игнорируя тропинки, и явно знает, куда ему надо идти. А я пытаюсь бороться с бурлящим чувством злости внутри меня и с грустными мыслями о Бет, которую, я, возможно, больше никогда не увижу. Понятия не имею, почему, но первые ощущения значительно пересиливают вторые. Стрелу, которую вытащил из своего бока, я все еще держу в руке, как напоминание о том, что я не такой, как все те люди, к которым я успел привязаться. И они явно не хотели принимать меня в свои ряды, хотя я и успел показать им, что не опасен.
Кольт Рика висит у меня за пазухой, хотя сомневаюсь, что он мне вообще пригодится. Думаю о том, что можно попробовать разговорить Джимми, но тот не отличается особой общительностью. А если я сам начну пытаться рассуждать, откуда парня мог знать Дэйл и что тот забыл в Литл-Форт, то явно сойду с ума или запутаю себя так, что и имя потом свое вспомнить не смогу.
- Пришли, - впервые за прошедшие пару часов пути говорит Джимми. Мы выходим на просторную луговину, окутанную легкой дымкой тумана из-за непрекращающегося дождя и оттого напоминающей кладбище. Тут и там возвышаются маленькие холмики и камни, между которыми едва заметны тропинки. По одной из них Джимми приводит меня к огромному затору из поваленных деревьев, который на первый взгляд кажется непонятной бесформенной кучей. Но как только парень издает низкое гортанное рычание, из расщелин между стволов появляются темные тени. Они слегка пошатываются и так же рычат в ответ, словно оголодавшие цепные псы, почуявшие запах мяса.
- Семья, - говорит Джимми, поворачиваясь ко мне. - Они - семья. Не люди.
Не то, что бы я немного ошарашен. Скорее. я в полнейшем недоумении. Даже и не догадывался, несмотря на свое столкновение с той бродячей стаей мертвецов в лесу, чтобы ходячие способны образовывать едва ли не целые кланы.
- Ты… меня… спас, - четко выговаривая каждое слово, произносит Джимми, неотрывно глядя на меня своими карими глазами. Лишь сейчас я замечаю, что в них больше нет той искорки жизни, которая так заворожила меня в нашу первую встречу. Словно этот парень окончательно вжился в роль зомби, и его это вполне устраивает. Мне становится страшно. Злоба куда-то исчезает, а перед глазами возникает образ Бет, чистой и светлой, живого человека, общение с которым и в моей душе пробуждало что-то человечное. Но среди этой серой массы трупов я начинаю терять те нити, что связывали меня с миром живых. Я словно тону, окутанный тугими оковами смерти, и это мне совсем не нравится.
- Один из нас, - продолжает Джимми, опуская руку на мое плечо. Хватка у него прямо-таки железная.
За спиной парня на фоне поваленных деревьев уже столпилось несколько десятков ходячих. Я замечаю среди них ту самую девушку, которая повстречалась мне в лесу. Она скалится, но не пытается отомстить мне за то, что я ударил ее. Только подходит ближе, занимая место Джимми, который покорно отступает назад.
- Вернулся? - с усмешкой спрашивает она, и мне хочется стукнуть ее еще раз. Вот же вредная зараза. А хотя чего мне терять? Намереваюсь ее толкнуть, но она оказывается хитрее и сильнее, поэтому в грязь падаю я. - Мы сильнее, - хрипит она, нависая надо мной, как мрачная тень одного из камней. В ее тусклых глазах светится уверенность в себе и своих поступках. - Мы знаем… кто… мы.
Что ж, с этим я поспорить не могу. Видно, что эти ходячие, вернее, этот новый вид зомби, знает, что отличается от других мертвецов. Превосходит их интеллектом, что ли, если можно так выразиться. Умеет мыслить, думать, рассуждать и говорить. Понимать, что происходить, искать правильные решения, выбирать. Ходячие окружают меня, и я замечаю на лицах каждого из них уверенность и некую свирепость. Они сильнее меня, потому что смирились со своей истинной сущностью, позволяя ей управлять их телами и разумом. А я же пытаюсь блокировать своего внутреннего зомби, который все же просачивается иногда через трещины в моем подсознании. И сейчас, я так понимаю, мне предстоит сделать выбор: позволить этому мертвецу выбраться наружу или быть безжалостно убитым своими же сородичами.
Воспоминания о Бет быстро тускнеют. Я сдался еще в тот момент, когда стрела Дэрила угодила в меня. Обида и злость смешались вместе, и все мои суждения о том, что со мной не все кончено, канули куда-то в прошлое. Пора расставаться с глупыми мыслями и смириться уже, наконец, с тем, что ждет меня впереди. С тем, кто я на самом деле. Вот и все.
Я закрываю глаза и позволяя темноте утянуть меня вниз. Захлебываюсь в черной и непонятной жиже, которая накрывает меня с головой, тащит в бездонную пропасть, из которой нет выхода. Все тело поначалу сковывает тугими путами, но я разрываю их, ощущая, как все человечное уходит прочь. Из горла сам по себе вырывается дикий вопль, а затем дает о себе знать и жуткий голод. К счастью, у моих новых собратьев есть кое-что в запасе.
- Я любил… Бет, - уже позже рассказывал мне Джимми. Он смотрит, как я жадно ем кусок сырого мяса, и продолжает говорить. Хотя его история очень короткая, мне кажется, будто он ведет свой монолог не меньше часа. Впрочем, ему простительно, он ведь мертвый.
Оказывается, напуганный тем, что обратился, Джимми решился отыскать своих родных и знакомых, следуя за ними по шоссе. Мы-то на машинах добрались быстро, а вот парень потратил несколько дней на свой путь, к тому же повстречал по дороге других разумных мертвецов, которые доходчиво объяснили ему, что к чему. Может, Джимми и не стал бы пытаться попасть в город, но уж очень ему хотелось увидеть Бет. Не то, что бы желал забрать ее с собой и обратить, скорее, просто хотел немного с ней пообщаться. Не думал он, правда, что девушка поднимет крик, увидев парня, которого она считала мертвым, на пороге своего дома. Тем более, парня-зомби.
Меня совсем не впечатляет его рассказ, мне вообще не охота слушать, о чем он говорит. Мрак луговины стал мне настолько привычным, что окрасивший небо в непривычные краски рассвет кажется мне чужим и пугающим. Мне хочется зарыться где-нибудь среди поваленных деревьев и лежать там до тех пор, пока мир снова не окутает темнота, а потом отправиться на охоту и есть, есть, есть…
Мои мысли прерывает непонятное бормотание. Я замечаю, что Джимми и остальные начинают толпиться возле одного из наиболее высоких камней, на который забирается та темноволосая девушка. Это напоминает какое-то собрание, и мне становится интересно, о чем они собираются говорить.
- Люди… убивают… нас, - громко и прерывисто говорит девушка, размахивая руками. Понятно, это секта. - Но мы… живые. Мы - другие. Мы - лучше. Мы - новые.
Все согласно мычат и кивают головами, и даже меня слова девушки цепляют. Действительно, кто дал людям право решать, жить нам или нет? Мы не такие, как другие мертвецы, которые только и делают, что едят все живое и не способны мыслить, и мы тоже имеем право на жизнь. Пусть и такую своеобразную.
- Пришла… пора… показать им, - продолжает надрываться девушка. Не понимаю, о чем именно она говорит. - Пришла… пора…. проучить их!
Разномастный хор голосов поддерживает слова лидерши. Все начинают раскачиваться из стороны в сторону, махая руками и пихаясь, и я повторяю за всеми. Я чувствую злость к людям, и мне уже все равно, о каких людях вообще идет речь. Джимми рядом со мной скалится в попытке улыбнуться, и кивает мне головой, как будто бы я должен понять, что этот жест означает. Тем не менее, киваю в ответ, а девушка уже слезает с камня, уверенно шагая к лесу. К той стороне, откуда мы с Джимми пришли. И тут до меня медленно начинает доходить смысл ее короткой речи. Похоже, что единственные живые люди, которым вся эта стая собралась мстить - жители Литл-Фрот.
========== Часть 11 ==========
Мне хочется спросить, почему никто не додумался до того, чтобы напасть на ни о чем не подозревающих людей посреди ночи, но я молчу. Да и кто из всей этой разъяренной и предвкушающей свою неоспоримую победу стаи станет меня слушать? Я волочусь следом за Джимми, который еще недавно распинался о том, что мечтал отыскать своих близких, а теперь уверенно идет в город, чтобы убить их. Странная зомби-логика. Впрочем, меня это как-то мало волнует. Теперь я - часть этой стаи. Теперь они - моя семья.
Капюшон стягивает с моей головы еловая ветвь, которая, цепляясь за изрядно испачканную ткань, словно бы хочет меня остановить. Я вяло отмахиваюсь и продолжаю идти за всеми, понуро разглядывая своих новых сородичей. Они кажутся мне одинаковыми: серые лица с пустым, безжизненным взглядом, порезанные в кровь руки, местами рваная и помятая одежда. Мне не хочется думать о том, какими все они были раньше, до того, как начался этот жуткий хаос, но мысли и картинки сами лезут в голову. Мне чудятся одетые в расписанные яркими цветами фартуки домохозяйки с причудливыми прическами и мягкими улыбками, строгие бизнесмены с зажатыми в руках мобильными телефонами, хихикающие молодые люди в клетчатых рубашках и с бумажными шапочками на головах, любующиеся своим новым семейным гнездышком. В каждом из них кипит жизнь, подобно сладкому и дурманящему голову эликсиру, и несмотря на то, что я, вроде как, окончательно сдался, мне все еще хочется попробовать хотя бы глоточек этой манящей жидкости.
Тем не менее, мне уже вряд ли представится шанс это сделать. Маленький светлый огонек покорно прячется где-то глубоко внутри, в то время как его место занимает совсем уже ставший не объемным голод, и я ускоряю шаг, пока не врезаюсь носом в неожиданно замеревшего на месте Джимми. Он не замечает, что я едва не сбил его с ног, и лишь жадно вдыхает носом воздух, явно почуяв что-то. Следом за ним так начинают делать и другие мертвецы, и я невольно следую их примеру. Действительно, откуда-то с севера доносится едва уловимый и довольно-таки приятный аромат… Кажется, так пахнет еда.
Лидерша стаи недовольно хмурится и шипит, чтобы все оставались в строю и даже не думали двигаться дальше. Но пока она, в силу своей медлительности, заканчивает призыв, несколько членов стаи уже движутся навстречу аромату, трясясь в предвкушении вкусного ужина. Девушка вновь пытается напомнить, что мы и так идем есть, но ходячие, судя по всему, слишком долго просидели без какой-либо еды в дебрях тех деревьев, и сейчас все, что имеет для них значение, это не желание отомстить людям за их жестокость, а голод.
Теперь уже больше половины ходячих быстро двигаются на запах, а остальные шатаются на месте, не рискуя, но очень желая пойти следом за всеми. В конце концов, девушка сдается, хоть и рычит при этом очень недовольно, и вся стая разворачивается и идет дальше в лес. Поначалу я иду за всеми, но потом в голове что-то щелкает, как это бывало раньше, и крохотный светлый лучик, который просто каким-то чудом сохранился в моем мертвом теле, снова пытается выглянуть. Я очень сильно хочу последовать за ним, но желудок скручивается в узел от голода, и мне трудно заставить себя остановиться.
Внутренний голос, почему-то женский и смутно знакомый, пытается прорваться сквозь пелену темноты и достучаться до моего иссохшего мозга, призывая перестать думать только о своем брюхе и сделать что-нибудь стоящее. Те люди в городе… Да, я зол на них за то, как они поступили со мной. Но почему бы мне просто не попытаться их понять? Нет, не хочу. И ты, некто, сидящий в глубине моего подсознания, лучше бы замолчал и не лез со своими глупыми советами.
- А почему бы мне и не высказаться? Я ведь могу говорить, - удивительно четко и ясно звучит этот голос. - Зачем ты держал свой секрет в тайне ото всех этих людей в городе столько времени? Чего ты хотел этим добиться? Уже не помнишь? А я - помню! Ты хотел узнать, что это за болезнь и возможно ли снова стать человеком. Так в чем же дело? Зачем ты уподобляешься этому стаду отчаявшихся зомби, которым плевать на правду, на вопросы и ответы, даже на Бет? Ты помнишь Бет? Как ты увидел ее в первый раз?
Я со всего маху отвешиваю себе звонкую пощечину, чтобы заставить внутренний голос заткнуться. Это выглядит странно, и похоже, что я не только неправильный зомби, но еще и зомби с прогрессирующей шизофренией и раздвоением личности. К тому же, я отстал от стада и теперь стою один посреди леса, не знаю, что делать. Попытаться отыскать ходячих? Или попросту убежать прочь от Литл-Форта, от Бет, от терзающего меня голоса и от всех вопросов, на которые я так тщетно пытался найти ответы?
Несколько ударов головой о ствол дерева все же заставляют мой многострадальческий мозг выдать безумную мыслю и затихнуть окончательно. Я с трудом подавляю ужасное чувство голода, стараясь попросту о нем не думать, и разворачиваюсь. Плетусь в сторону города так быстро, как только могу, и все ради чего? Чтобы предупредить людей, которые наверняка начнут палить по мне, как только увидят, что им грозит опасность. Я и правда чокнутый, и надо будет обязательно посетить зомби-психолога. Как-нибудь на досуге.
Если бы мое сердце билось, оно бы сейчас, наверно, выскочило прочь из грудной клетки - так быстро я шел. Даже почти бежал, хоть и упал пару раз, запутавших в непослушных ногах. Тем не менее, как мне показалось, до сетки я дошел куда быстрее, чем вчера вместе с Джимми до логова мертвецов. Правда, там меня уже поджидал сюрприз: с пушкой наперевес вдоль забора расхаживала Андреа. Надо было все-таки замедлиться хоть немного, а не вываливаться из кустов, как это у меня вышло. Блондинка в ужасе отпрянула назад, едва не упав, и тут же наставила на меня свое ружье. А я что?
Резко выбросив вперед руки, издал дикий рык голодного льва (или умирающего от холода мамонта, но не в этом суть) и попытался состроить угрожающую гримасу. Удивительно, но это сработало. Андреа вскрикнула, выронила ружье и кинулась прочь, стуча каблучками по асфальту. Надо же, а еще совсем недавно эта тетка казалась мне такой же боевой, как и Дэрил. Видимо, чувства к Шейну и подстава со мной окончательно подкосили эту суровую леди.