Маг подошел к старшему из братьев, склонившемуся в поклоне. Дождался, когда принц Тиллер выпрямился, встретился с ним глазами. Нет, этот – явно не его спутник. Слишком изнежен, избалован, ленив. Королева явно переусердствовала с материнской любовью, но не дала вкусить младенцу и капли материнского молока. Она растит из сына великого короля. И напрасно возомнивший о себе маг думает, что сможет забрать его с собой. Если чары не подействовали (то-то меня в такой долгий сон свалило, и в желудке резь, подумал Лонир), то верные люди встретят мага на ночной дороге. Или в ближайшей таверне. И маг останется там навечно. А сын вернется к матери, чтобы стать королем Дерриса. Она так решила, и так будет!
Маг перешел к среднему брату.
– Принц Тим-книгочей, – коротко представил король. – Очень вдумчивый мальчик. Перечитал всю мою библиотеку, и все про путешествия, плавания, подвиги разные. Я про такую ерунду в жизни не читал, королева тоже все больше про магию, да про алхимию. И в кого он только такой?
Так вот кто, оказывается, собрал эту замечательную подборку рыцарских романов и книг о путешествиях и дальних плаваниях в отдельном шкафчике. Хорошие глаза у этого мальчика, только очень испуганные. Ну, это понятно. По годам – ровесник Оваю, чем-то они даже похожи и роста одинакового. Только этот рыжий, и еще Овай кажется взрослее – жизнь заставила. По дорогам шляться – это не во дворце плюшками объедаться. Но толк из этого парня может получиться…
Маг вздрогнул – спину обожгло, словно кто плетью ударил. Обернулся. Ну да, конечно, «ласковый» взгляд королевы. Второго сына королева отдавать магу тоже не намерена. Она вообще никому ничего не намерена отдавать. У нее совсем другие планы. Старший, любимец, станет королем Дерриса, это решено. А этот… Едва поправившись, ее муж отправится на войну и завоюет для ее второго сына королевство. Она присмотрела одно такое, небольшое, но очень уютное, как раз по пути в южные земли. А королева уж постарается, чтобы король Навер подарил его своему предпоследнему сыну. Младшенький тоже станет королем. Потом, когда подрастет.
Маг выдержал взгляд королевы, заставил ее отвести глаза. Она ошибается – королем ее младший сын не будет. Это маг видел точно. Он будет ученым, придворным алхимиком и звездочетом при дворе своего брата, короля Тиммера I. И король будет его очень любить. Еще бы, ведь они проведут больше десяти лет запертые в замке. В покоях с библиотекой и одной сырой спальней с вечно чадящим камином. Небо они будут видеть только сквозь решетку на окне. И каждую ночь вздрагивать от шагов в коридоре – не убийца ли с острым кинжалом идет к несчастным принцам… Их заключит под стражу старший брат. Да, вот он будет королем, но никто и никогда не назовет его великим. Скорее – наоборот.
Маг снова посмотрел на принца Тиллера. Плохой у него взгляд, недобрый. Когда ему исполнится восемнадцать, мать своими руками снимет со своей головы деррийскую корону и торжественно возложит ее на голову своего сына. Потом она будет жалеть об этом. «Слишком рано возложила на сыночка такую тяжесть». Юный король сразу начнет реформы. Сначала он рассорится с деррийскими магами и запретит магию в королевстве. Возомнив себя стратегом, он будет много воевать и всегда неудачно. Без магов бывшая великая деррийская армия превратится в толпу сброда. Возомнив себя великим адмиралом, юный король разобьет о скалы целую эскадру. Мокрого и трясущегося его вытащат на берег, и он до конца своих дней будет бояться воды. Он возомнит себя мудрым правителем, и расстроит все дела во вполне благополучном королевстве. Наконец, против него восстанут вассалы, и он первым бросится спасаться с поля боя во время решающей битвы с уступающими в численности и вооружении бунтовщиками.
Бездарно потеряв Деррийское королевство, он в слезах и соплях явится к матери, и она опять сделает его королем. Того самого королевства, что завоюет ее муж для среднего сына. Средний сын может подождать, ведь есть любимый, старшенький, первенец. Теперь он будет править куда мудрее, едва надев корону, первым делом заключит мать и родных братьев в замок. Мать проживет недолго. Она сойдет с ума от коварства сына и целыми днями будет стоять у окна в надежде хоть на минуточку увидеть своего любимца, первенца. Какой он красивый в алой королевской мантии на белом коне. Как к лицу ему золотая корона. Скоро она умрет от горя. Но и после смерти будет оберегать его наложенными ранее заклинаниями от войны, чумы и бунта. Его младшие братья чудом доживут до того дня, когда король потребует принести ему колдовские книги умершей матери и прочитает первое заклинание, отменившее предыдущие. Будет война, чума и бунт. Будет городская площадь, эшафот и палач в красном колпаке: «…ваше величество, извольте положить головку вот сюда. Эй, ну держите же его, крепче держите! Ваше величество, право же, стыдно – люди смотрят, а вы чулки намочили. Не бойтесь, это не больно, раз и все. Давайте я вам слезки вытру. Вот так. Смотрите, птичка полетела. Держите?» Хрясь…
Маг не без труда отогнал видение казни и теперь посмотрел в глаза юного книгочея. После казни старшего брата король Тим перезахоронит мать в подобающем ей королевском склепе, будет править долго и праведно. Люди назовут его Тиммер Милостивый. А младший будет алхимиком и астрономом при его дворе. И сумеет прочитать книгу матери. Нет, все три брата на своих местах. Так суждено быть, так оно и будет.
– Я не вижу его здесь, – сказал маг громко.
– Что?! – не понял король.
– Здесь нет того, кто пойдет со мной, – объяснил маг, и почувствовал, как изжога мигом исчезла, как и резь в желудке. Теплая, ласковая волна словно обняла его. Обернулся, встретился глазами с королевой. Вот вам и доказательство, что от ненависти до любви один шаг. Как и в обратную сторону. Сейчас королева готова сделать для мага все, что он захочет. Маг не хочет лишать ее ребенка! Маг благороден! А она? Она виновата перед ним, очень виновата! Но она умеет быть благодарной, она загладит свою вину. Для начала королева снимет все свои заклятья, а вечером приготовит магу богатые подарки – в том числе эльфийский плащ на гагачьем пуху. Очень кстати, подумал маг, такой плащ очень кстати для путешествия на север. А король Навер в явном замешательстве:
– Подожди, старик, но у меня больше нет сыновей. Есть дочери, где-то около десятка, но сыновей…
– Разве в вашем королевстве нет больше юношей, которые называют вас отцом? Не при всех… ну вы меня понимаете…
– Да, но… Постой, ты что, хочешь взять бастарда?
– Разве бастард – не ваша кровь?
– Да, но… впрочем, твоя воля, – сказал король, судя по голосу – с явным облегчением. – Все слышали?! Король держит свое слово! Эй, бездельники, соберите-ка в замок моих дорогих сыновей. Всех! Заодно повидаюсь с отпрысками.
Глава 3
Гадюшник под «Хеннесси»
Нет, не дадут мне в этом мире выспаться. Точно не дадут! Ну кто там еще?!
Гриня так надрывался, что из-за его лая я даже не сразу услышал, что в дверь звонят. Долго и настойчиво. И мобильник попискивает. Глянул на экранчик, девять вызовов с одного номера. Ого! А в дверь уже постукивают кулачком. Ну и пусть стучат. Постучат, постучат, и уйдут. А вот все равно не открою, имею же я право выспаться вволю после трудной ночной смены?! Ну да, не уголь разгружал, но пообщайтесь с этой Книгой пару часов – сами поймете. Щелкаю пультом, на экране наш двор и одинокая фигура под дверью. Лазарев – зараза! Этот настырный, этот не уйдет. До посинения будет стучать, пока не откроешь. Как он мимо Грини-то проскочил?
Да, незваным гостем оказался мой недавний недруг капитан Лазарев – «важняк» из следственного комитета. Вот уж правильно говорят про незваного гостя. Только не знаю, что хуже на самом деле, незваный татарин или ранний мент? Вот у нас в соседнем доме Ренат живет. Натуральный татарин, а душа – человек. А этот… ну прямо упырь какой-то. И жуткой настырный. Далась ему эта книга, всю кровь из меня уже выпил, зараза!
Лазарев, наконец, заметил камеру наблюдения, и теперь его физия во весь экран:
– Михаил Сергеевич, вы же дома, я точно знаю. Вот и машина ваша перед домом, и соседи сказали… Не усугубляйте, а то придется ОМОН вызывать, двери выбивать. Ну зачем вам это?
Действительно, зачем? Эта дверь кучу бабла стоит! Жалко! Я даже не знал, что двери могут столько стоить! Зато директор фирмы, которая мне систему безопасности устанавливала, божился, что ее танком не проломишь. Но экспериментировать как-то не хочется. А вдруг правда ОМОН вызовет. Жму на кнопку, запускаю Лазарева внутрь. И сам, кряхтя, спускаюсь вниз.
Надо сказать, что за недолгое время материального благополучия дом наш изменился удивительным образом. Все красивое, современное, дорогое! За одну систему охраны пол-лимона отдал. И еще полтос за кавказскую овчарку по кличке Гриня. По ночам двор охраняет. Жуткая тварь, сам его боюсь, честное слово! Зато соседи теперь наш дом по другой стороне улицы обходят. Ну и хрен бы с ними. За ванну с джакузи и еще какой-то херней двести тысяч отдал, за сад зимний на крыше гаража – триста! Но вот чего-то не греет… И нахрена мне эти фикусы? Говорят, один из них – плотоядный, мух жрет. Последний писк моды. Я посидел, посмотрел, муху ему подсунул жирную, навозную. Он на нее ноль внимания. Позвонил фирмачам. Они говорят, сейчас он сыт, к весне аппетит разыграется. И что мух он любит особых – тропических. И за такие деньжищи я до весны ждать должен и особых мух ему ловить?!
Лестница на второй этаж стала такая неудобная! Очень дорогая, из мореного дуба, но очень неудобная. Вчера сверзился второпях, чуть шею не сломал. Стены со светящимися обоями – утомляют. Пальма прямо из пола растет. Нахрена? И пол мраморный такой скользкий и холодный. Фирмачи обещали, что с подогревом. И где этот подогрев? Домашний кинотеатр внизу в полкомнаты, а когда я его включал в последний раз? Одна радость, змей в гараж наконец-то переселил. Которые еще остались. Хотел и лабораторию туда же, но… Какой это теперь гараж? Там сауна с хамамом, бассейн и комната отдыха такая… там жить можно! Так что библиотека и лаборатория пока в зале размещаются. Здесь же драгметалл и добываю привычным способом. Только змеиной кровушки совсем мало осталось… Скоро придется на закупки ехать в теплые края. Или в Москве заказать? Из Москвы за деньги что угодно привезут…
– Попов Михаил Сергеевич? – Лазарев словно впервые меня видит. – Вот постановление на обыск. Ознакомьтесь.
– А понятые где? – спрашиваю, потому как в этих делах уже подкован.
– Да не будет никакого обыска, – говорит Лазарев, вешая куртку в шкафе-купе. – Че я, не понимаю, что нет у вас в доме никакой книги. Просто поговорить хотел без протокола, по душам.
Лазарев, приглаживая расческой челку, проходит в комнату, на пороге останавливается и от интерьера явно офигивает. Потом осторожно садится в кресло, рассматривает початую бутылку «Хеннеси» и рюмки на столике, засохшие полуколечки лимона на тарелочке. Это я вчера одиночному алкоголизму предавался, после того как девок выгнал. Дур этих, перекисью перекошенных. Иду на кухню, тоже переделанную под какой-то хайтек и заставленную кучей непонятной техники, открываю громадный до неприличия холодильник, с трудом отыскиваю свежий лимон, нарезаю на блюдце.
По пути глянул на себя в зеркало. Да, хорош, ничего не скажешь. Морда опухшая, волосы взъерошены. А за стрижку, между прочим, сотку баксов отдал.
Лазарев уже достал какие-то бумаги, разложил их на столе. Щелкает кнопкой допотопного диктофона, кажется, еще пленочного.
– Гражданин Попов, знакомы вам эти бумаги?
Рассматриваю без особого интереса. На листах крючки и закорючки, пестики-тычинки. Ну да, это я эльфийские письмена пытался на цветном ксероксе скопировать. Без особого успеха. В эльфийском письме главное – не знаки начертанные знать, а почувствовать настроение писавшего, увидеть его глазами то, о чем он думает. Жутко трудное дело…
– Конечно, знакомы, – пожимаю плечами, наполняя рюмки. – Я же вам рассказывал на допросе в милиции…
– На беседе, – перебил меня Лазарев, – в полиции.
– Ну да, на беседе, – согласился я, хотя не совсем понимал разницу между беседой и допросом, как между милицией и полицией, – что работая ночным сторожем в библиотеке имени Горького, я ксерокопировал некоторые книги, нужные мне для учебы. В том числе и эту. А че, нельзя?
– Вы, сторожем? – Лазарев снова оглядывает интерьер моего жилища.
– Что поделаешь, приходится подрабатывать бедному студенту. Стипендия-то мизерная…
– Ну да, ну да, стипендия, – кивнул Лазарев, рассматривая этикетку на бутылке. Наверное, ползарплаты его такая бутылка стоит. Хотя, говорят, ментам зарплату хорошо прибавили.
– Вы получали разрешение на эти действия? – продолжает пытать меня мент.
– А че получать-то? – удивляюсь я. – Да там любой может откопировать себе сколько угодно, пять рублей лист.
– И вы платили? – прищурился Лазарев.
– Ну не платил, – признался я в страшном преступлении, взял со столика наполненную рюмку и лихо тяпнул. Вторую рюмку придвинул к гостю. – Но этот ксерокс, как и библиотечные компьютеры, мой братан налаживал. И ему, между прочим, ни копья не заплатили, жмоты.
Лазарев, видимо, понял, что ксероксными копиями ему меня не взять. Поэтому рюмочку взял и осторожно выпил. Поморщился, закусил лимоном.
– А саму книгу вы из хранилища не выносили?
– А нахрена? – резонно возражаю я, снова наполняя рюмки.
Лазарев выключает диктофон, видимо, допрос окончен. Чокаемся и угощаемся коньяком. Чувствую, как «Хеннесси» успешно возвращает мой организм в жизнеспособное состояние.
– Че у вас весь пол разрисован? Сатанисты что ли? – спросил Лазарев, морщась.
Смотрю на пол около стола с химлабораторией и тупо соображаю, откуда здесь пентаграмма? Вроде с потусторонним запредельным миром я давно не связывался. Неужели братишка решил поэкспериментировать? С него станется, совсем от рук отбился. Но менту про наши семейные отношения знать не обязательно, поэтому вру:
– Да так, дурью маемся, дух Наполеона вызывали.
– И как вызвали?
– Не-а.
Шарю по столу в поисках сигарет. Золотистые пачки «Данхил», все пустые. С трудом пытаюсь сообразить, где у меня заныкано курево.
– А че за кровь? – кивнул Лазарев в сторону корзины, доставая сигареты.
Кровь? Не, а правда, откуда в моем доме, на моем дорогущем паркетном полу из карельского кедра лужа крови? И перевернутая фарфоровая чашка. Ну да, видимо, братец решил самостоятельно алхимией позаниматься, когда я его в расходах малость ограничил. Вознамерился добыть драгметалла по примеру старшего брата, то есть меня. Правда, забыл, что у этого брата в голове мозги, а не труха, как у него. А потому ни хрена-то у него не получилось. Вон, свинцовые бляшки в крови валяются. Не обратились в золото на утренней заре. То-то братец расстроился… Крови жалко, кровь-то, наверняка, змеиная, а змей в гараже осталось мало. Но менту и об этом знать не обязательно.
– А, кровь носом пошла, – снова вру и угощаюсь халявным «Мальборо» от ментовских щедрот. – Давление…
Соврал и сам офигел. Такая лужа крови с носа натечь может разве что со слона. Или у слонов не нос, а хобот? И с хобота вряд ли что потечет. Но Лазарев словно моей глупости и не заметил.
– Давление, говоришь… – повторил Лазарев, задумчиво переходя на ты. – Слышь, Попов, давай как мужик с мужиком. Сам понимаешь, мне эта книга и на хрен не нужна, да и никому не нужна. Я тут посмотрел запросы по карточкам. Три запроса всего, последний – десять лет назад. Но начальство… Кто-то поднял большой шум по поводу этой книжки. Словно вселенская ценность пропала. А какая там ценность? Коллекционеров прошерстили – все в один голос отвечают, особой ценности не представляет. Нет, стоит денег, конечно, но не таких, чтобы очень больших. Посмотрел историю, книга привезена из Германии после войны, трофей. Как и откуда туда попала – неизвестно. Автор неизвестен. Содержание – че-то там про химию на французском с картинками.