К действительности — и довольно грубо — меня вернул первый же рабочий день. Он выпал на четверг, и мне пришлось отправляться в Маринину фирму — оставив почти на целый день Татьяну и не имея возможности даже с Тошей поговорить. Единственное, что меня успокаивало — это то, что Марина все это время у меня на глазах будет, а значит, не станет у меня за спиной перехватывать где-нибудь Татьяну в попытках втянуть ее в свою очередную авантюру. А с Тошей я завтра новостями обменяюсь — благо, пятница у меня не занята…
Не тут-то было. В Марининой фирме мне радостно сообщили, что у меня, оказывается, два новых потенциальных клиента появилось, которые хотели бы встретиться со мной, чтобы обсудить условия предоставления моих неординарных психологических услуг. Прямо завтра. Желательно с утра.
Марины при этом разговоре не было — не успел я приехать, как она с кем-то у себя в кабинете заперлась — но у меня не возникло и тени сомнения, чьих рук это дело. И главное — какой же момент подходящий выбрала! Накатавшись в последнее время на метро, чтобы добраться в мой новый, достаточно отдаленный район, я уже всерьез начал задумываться о машине. А это дело, мягко выражаясь, недешевое — дополнительная работа весьма бы кстати пришлась… Но разве стану я выбирать между своими удобствами и безопасностью Татьяны!
Я записал номера телефонов, сказал, что подумаю, и направился к выходу, чтобы как можно скорее к Татьяне вернуться. Мало ли, что ей в мое отсутствие в голову придет! Вон и Марина вполне могла ей из своего кабинета позвонить… раз десять уже… и перечеркнуть плоды моих многодневных трудов…
Словно в ответ на мое мысленное упоминание ее имени, Маринина дверь вдруг открылась. Я прибавил шагу — сейчас еще остановит, пристанет с какой-нибудь болтовней, и я только к концу дня и успею. Меня уже целый день сверлила мысль о том, что же она все-таки задумала, а мне очень хотелось расспросить Тошу — может, он хоть какой-то свет на эту подозрительную активность прольет. У него-то с Мариной более доверительные отношения сложились — вот не стесняется же пользоваться неопытностью мальчишки!
Из кабинета Марины вышел высокий, сухопарый мужчина лет сорока с лишним, с надменно откинутой головой и брезгливо опущенными уголками губ. Уже оказавшись за порогом, он вдруг чуть повернулся и брюзгливо бросил через плечо:
— И я Вас попрошу строго придерживаться оставленного мной списка — я не имею ни малейшего желания оплачивать Вашу самодеятельность.
— Как пожелаете, — донесся из кабинета сдержанный голос Марины.
Выскочив на улицу, я мысленно усмехнулся — вот так тебе, чтобы знала, что никто тебя не боится, пока у тебя за спиной ангельской поддержки не окажется.
На основную работу я вернулся-таки к самому концу рабочего дня — забыл за время новогодних каникул, что такое — зимой городским транспортом пользоваться. Поговорить с Тошей мне толком так и не удалось, но с виду у него никакой острой надобности в моей помощи не было, да и Татьяна весь вечер соловьем заливалась по поводу того, какой Галя молодец, что сумела повернуться спиной ко всем тяжелым воспоминаниям и все свои надежды в будущее устремить.
Поэтому на следующий день, доставив Татьяну в офис, я со спокойной совестью отлучился, чтобы позвонить заинтересовавшимся моей работой людям. Одного из них не оказалось на месте, и я, в ожидании его ответного звонка, минут сорок в нашем кафе просидел — на улице стоять холодно, а в офис возвращаться — глупо. Пока дождешься, чтобы кто-нибудь дверь открыл, чтобы проскользнуть туда, пока разденешься — тут уже и опять выходить пора. Еще и позвонить раньше могут — что же мне, шепотом о своих возможностях рассказывать?
Договорившись о встрече во вторник («К сожалению, раньше никак не могу, — небрежно бросил я. Дважды. — Каждый день просто по минутам расписан»), где-то к одиннадцати я вернулся в офис. И тут же направился к Тошиному столу, чтобы выслушать, наконец, сводку его последних новостей.
— Да ничего особенного, — рассеянно пробормотал Тоша, не сводя глаз с экрана, когда я устроился на краю его стола. — У нас все тихо и спокойно, все выходные дома просидели…
— Слушай, ты можешь мысленно отвечать? — прикрикнул на него я. — Сейчас еще заметит кто…
— Ну и что? — чуть дернул он плечом. — Подумаешь — решат, что я с компьютером разговариваю. Это — дело обычное…
М-да, хмыкнул я про себя, в образе оторванного от реальности жителя виртуального мира есть, оказывается, и свои плюсы.
— Подожди-ка, — буркнул вдруг Тоша, покосившись через плечо на то место, где шушукались Галя с Татьяной. — Ну, понятно — опять обо всем забыла! Так я и знал, что как только на работу выйдем, придется ее то и дело встряхивать…
Он выключил экран, чуть развернул его, чтобы в нем Галю было видно, и пристально уставился в ее отражение, складывая лицо в страдальческую гримасу… В этот момент Галя вдруг схватилась за сумку, вытащила из нее яблоко и принялась сосредоточенно грызть его.
— Слава Богу! — с шумом выдохнул Тоша. — Похоже, сама опомнилась…
— А что это было? — осторожно полюбопытствовал я, чувствуя, что какие-то перемены в их с Галей жизни все-таки прошли мимо меня.
— Да меня это дробное питание замучило! — проворчал Тоша. — Целый день только то и делаю, что на часы смотрю. У этих беременных режим — знаешь какой?
Интересно, подумал я, откуда мне об этом знать?
— Ужас! — не дожидаясь моего ответа, сообщил мне Тоша. — Врача послушать — так любое отклонение смерти подобно. И еще при этом изволь чувствовать себя довольной и счастливой! Вот и внушаю двадцать четыре часа в сутки, что для нее сейчас главная радость жизни в отказе от своих прихотей заключается…
Кстати, о прихотях.
— А ты не знаешь, что там Марина мутит? — спросил я, словно между прочим.
Тоша вздрогнул и перешел на мысленное общение.
— А ты откуда знаешь? — настороженно произнес он, покосившись в мою сторону.
— Что значит — откуда? — удивился я. — Она сама на днях намекнула… достаточно прозрачно.
— Странно, — нахмурился Тоша. — До сих пор она в моих способностях, вроде, не сомневалась…
— Ах, вот оно что! — протянул я, закипая. — И куда же это она тебя уже пристроила — способности проявлять?
— Никуда она меня не пристраивала! — тут же взъерепенился Тоша. — Я свою работу как выполнял, так и выполняю.
— Которую из? — ехидно осведомился я.
— Основную! — рявкнул Тоша. — И уж сейчас-то никто не посмеет меня упрекнуть, что я с Галей не справляюсь…
— А причем здесь Галя? — оторопел я.
— А ты о чем? — тоже сбавил тон Тоша.
— Пару дней назад Марина сообщила нам, — пояснил я, — что ей подвернулся некто, кому еще не воздали по заслугам. И что она намерена им вплотную заняться. Тебе это о чем-то говорит?
— Не-а, — с облегчением откинулся на свой стул Тоша. — А ты чего занервничал?
— Как это чего? — взвился я. — Опять она куда-нибудь встрянет… И потом — с какой это стати она решила, что может вместо карателей других людей наказывать?
— А кто тебе сказал, что вместо? — лениво поинтересовался Тоша. — Может, очень даже вместе. — Он вдруг одобрительно ухмыльнулся. — Я бы на твоем месте за Марину не беспокоился: у нее голова не хуже наших соображает. И каратели, по-моему, не только ее план в отношении Дениса приняли, но и очень даже не возражали и дальше с ней связь держать…
Я задумался. А ведь похоже на правду! Может, действительно обнаружилось у карателей задание в непосредственном Маринином окружении, они и решили ее привлечь — в прошлый-то раз она совсем неплохо справилась…. и Стас, вроде, говорил, что они будут за ней присматривать. Кто же ей позволит самоуправством заниматься? А я тут места себе не нахожу…
— А от тебя она что хотела? — решил я на всякий случай прояснить все моменты.
— Чтобы Галя к ней на день рождения пришла — просила, чтобы я на нее повлиял, — небрежно ответил Тоша. — Я потому сейчас так железно за режимом слежу, чтобы можно было на один вечер от него отступить.
Я совсем успокоился. У меня даже чувство неловкости перед Мариной возникло. Очень глубоко, правда. Надо же — отвлечь хочет Галю, чтобы не думала, что все про нее забыли, что полноценная жизнь у нее навсегда закончилась, что ничего в ней не осталось, кроме обязанностей матери. А я опять зубы скалю… Так это же по привычке — сколько времени она у меня красной тряпкой перед носом размахивала!
Так незаметно подошло время обеда, и мы вчетвером отправились в кафе. Тошина озабоченность режимом пришлась мне весьма по вкусу: с одной стороны, Татьяна не посмеет от всего, кроме кофе, отказываться, чтобы настроение в компании не сбивать; с другой — Тоше самому есть придется, чтобы Гале дурной пример не показывать. Пусть только еще раз попробует глянуть с ужасом на всякий кусок, который я в рот отправляю!
За обедом разговор шел исключительно о Гале: о ее самочувствии, о ее ощущениях, о ее необъяснимых желаниях и перепадах в настроении, о советах врача, Галиной матери и других женщин из ее многочисленной родни. Вопросам Татьяны, казалось, конца и края нет; у Тоши тоже не раз появилась возможность словечко вставить — о прогулках, например, в которых он Галю каждый вечер в видимом состоянии сопровождал. Один я сидел там, как неприкаянный, и очень скоро у меня возникло неприятное ощущение отстраненности. Словно я каким-то непонятным образом выпал из их компании, из оживленной беседы — а главное, из сферы интересов Татьяны.
После обеда я прочно устроился возле нее и принялся настойчиво напоминать ей о своем присутствии. Она жмурилась, тихонько прыскала, потом начала хмуриться и под конец довольно раздраженно велела мне не мешать ей работать. Так и просидел я там до самого вечера, любуясь ее профилем, и время от времени обводя пальцем в воздухе контур ее шеи, плеча, тонких пальцев… И считая минуты до конца рабочего дня, когда можно будет отправиться домой, крепко заперев входную дверь и отключив к чертовой матери телефон… И радуясь тому, что впереди опять два выходных дня. Никаких катков! Ну, разве что — один раз. На часик. Максимум…
На следующей неделе я впервые по-настоящему прочувствовал обратную сторону моего профессионального признания и отдаленности моего нового района.
Потенциальных клиентов оказалось не два, а четыре: одна из фирм изъявила желание, чтобы я проводил встречи с ее работниками не только в головном офисе, но и в двух филиалах. Я было отказался, но один из филиалов оказался совсем неподалеку от Марининого турагенства, и я задумался. Можно было бы, конечно, сразу после моих туристических клиентов и к новым наведаться… Но только раз в неделю — чтобы не ставить их в привилегированное положение по отношению к головному офису, что абсолютно неприемлемо с психологической точки зрения, уверенно объяснил я. А другому филиалу ничто не мешает раз в неделю присоединиться к одной из групп в остальных офисах — так они смогут и свой день свободнее планировать, и со всем коллективом теснее общаться, да и смена обстановки всегда оказывает на людей оздоровительное воздействие. Менеджер по работе с персоналом уважительно глянул на меня и немедленно согласился на мои условия.
Так и остался у меня из всех рабочих дней один понедельник, когда я успевал хоть на час перед концом работы заскочить к Татьяне в офис и посмотреть, как там идут дела. Во все остальные дни — со всеми этими ненормальными разъездами из одного конца города в другой, если не за его пределы — мне даже Татьяну встретить с работы не всегда удавалось. Временами я умудрялся перехватить ее в метро, и мы хоть домой вместе возвращались. Но у новых клиентов было, как обычно, такое количество вопросов, что я возвращался существенно позже Татьяны. И потом сил оставалось только на то, чтобы поужинать, узнать, как у нее прошел день, и тут же провалиться в сон — утром ведь нам тоже раньше вставать теперь приходилось.
Все чаще я с завистью поглядывал, переминаясь от холода с ноги на ногу на всевозможных остановках, на лихо проносящиеся мимо меня машины. Права у меня есть, но как эту машину покупать? Как ее вообще выбирать? Залез в Интернет — список предлагаемых марок сразу же вызвал в памяти поиски подходящего мне имени. Да еще и моделей не счесть! Почитал их сравнительные характеристики — погиб на третьем предложении, как в разговоре с Тошей о компьютерах. Нет, определенно нужно со знающими людьми побеседовать. Из всех моих знакомых машины есть у Татьяниного отца, у Сергея и… у Марины. Марина отметается сразу — совсем не хочется лишний раз на ее ехидные насмешки нарываться. Перед Сергеем Ивановичем тоже как-то неловко полным профаном оказываться… Куда проще Сергею позвонить — пусть хоть подскажет, с какой стороны заходить.
Сергей моему вопросу не удивился и тут же начал деловито расспрашивать меня, какую именно машину я хочу. Я честно ответил ему, что мне все равно — лишь бы в ней четыре колеса были и руля слушались. В ответ он озадаченно помолчал (вот Марина уже точно начала бы издеваться!) и спросил, как я ее вообще собираюсь покупать.
— В смысле? — не понял я.
— Ну, в кредит или за наличные? — объяснил он.
— В кредит, наверное, — определился я. — А то пока всю сумму насобираешь…
— А для кредита справка о доходах нужна, — огорошил меня Сергей.
— М-да? — неопределенно промычал я, выигрывая время, чтобы сформулировать вопрос: «А где ее брать?» так, чтобы не выглядеть полным идиотом.
— Это, конечно, момент неприятный… — Сергей истолковал мою заминку по-своему. — Но у тебя-то какие проблемы? Попроси Марину, она тебе какую хочешь справку нарисует… Вот, кстати, и о марках лучше с ней поговорить — она уже третью машину поменяла, это я все на отцовском драндулете пыхчу…
Нет уж, решил я, поблагодарив его и положив трубку, к Марине ни за какими услугами я обращаться не буду. Я лучше в Интернете месяц просижу — уж как-нибудь разберусь. Мне бы только самых первоначальных сведений поднабраться — а там можно и Сергеем Ивановичем… как тогда, перед ремонтом…
Решение не связываться с Мариной получило блестящее подтверждение на ее дне рождения, но котором она все же снизошла до того, чтобы ввести меня в курс очередного «воздания по заслугам». И дело вовсе не в том, что она… чуть было не сказал: «Опять»! — вот же довела! — довольно неплохо справилась своими силами. Дело-то ерундовое было — ей нахамили, она щелчок по носу дала, как она выразилась. У наших служб такие пустячные случаи просто никакого интереса не вызывают.
Но она такие щелчки и нам всем — с первой же минуты! — начала направо и налево раздавать! Галю чуть ли не пинками в машину затолкала, да еще и намекнула, чтобы к следующей встрече подарок был готов; Тошу носом ткнула в то, что предварительную обработку недостаточно добросовестно провел. И когда я позволил себе выразить сдержанное, едва заметное неодобрение такой бесцеремонности, велела Татьяне — Татьяне, словно меня там и не было! — поставить меня на место.
И за столом — извольте ей, понимаете ли, тут же, без какой бы то ни было подготовки пожелать всего самого наилучшего, после чего быстро заглотить предложенное угощение — времени у нее, видите ли, мало! Она хоть слышала о том, что пищу тщательно пережевывать нужно? Хоть краем уха? Я ей и пожелал — чтобы не забывала об окружающих, о том, что у них тоже свои соображения имеются. Всегда. По любому поводу.
Но больше всего мне не понравился тот восторг, с которым Татьяна слушала ее рассказ о получившем свое хаме. Слушала — и тут же начала примерять Маринины методы к нашей жизни. Вот только мне еще не хватало, чтобы она всерьез о них задумалась… Минуточку, а бабуля здесь причем? Я же ее уже поставил на место! И, в отличие от Марины, никаких особых ухищрений мне для этого не понадобилось…
И тут выяснилось, что Татьяна опять принялась за старое — скрывать от меня то, на что, с ее точки зрения, я неадекватно реагирую. Что не преминула заметить Марина — вот нельзя было об этом в другое время и в другом месте заговорить? Ну, почему сразу — орать? Когда это я вообще орал? Можно подумать, что я не доказал ей уже — тысячу раз! — что прекрасно умею своего, не повышая тона, добиваться! Вон и Марина согласна, что крики здесь совсем ни к чему…