Половина ее лица постоянно оставалась скрыта волосами, и на ведьмака смотрел один широко раскрытый голубой глаз. Глаза она подводила тушью для большей выразительности, а бледно-малиновые губы не красила вовсе. Когда она говорила, ведьмак видел отблески света на ее больших, жемчужно-белых передних зубах.
— Ведьмакам часто приходится работать с чародейками и чародеями, — пояснил Геральт. — Обычно это сугубо профессиональная связь.
— Обычно, но не всегда. Не так ли, Геральт из Ривии?
— Знаешь меня?
— Белые волосы, кошачьи глаза. Конечно я узнаю Белого Волка. Я слышала баллады о ведьмаке и чародейке.
Она прошла мимо него, убрав с пути мешавшую табуретку, и распахнула ставни на другом окне. В доме сделалось достаточно светло, чтобы и человеческому зрению стало комфортно.
Она повернулась к нему, чуть наклонив голову:
— Итак, чем я обязана твоему появлению, ведьмак?
— Прокопф Золотник говорит, что на Убережье висит проклятье.
— А ты взял заказ, — сказала она, и пожала плечами. — Считаешь, это в самом деле проклятье?
— Я хотел спросить твоего совета. Ты ведь лечила пострадавших от недуга.
— Но ты здесь, а значит, мои методы не подействовали. Чего же ты хочешь от меня?
— Расскажи мне о твоих методах. Это может помочь.
Она вновь пожала плечами и прошлась по комнате к цветам на тумбе, не глядя на Геральта.
— Припарки из роголистника, вытяжка из ласточкиной травы внутрь. Даже настой коэнинхаель не помог. На этом силы простой травницы заканчиваются.
— Коэнинхаэль, — произнес Геральт, — это эльфское название. Общепринятое в академических кругах. Простая травница назвала бы ее другим именем. Пролежницей, моговейкой или вежжевым листом. Да и говоришь ты… иначе. Рассказывай кому-нибудь другому, что ты простая деревенская травница.
— Я могу вообще ничего не рассказывать, раз тебе не угодны мои слова.
Но ведьмак пропустил это мимо ушей. Его внимание привлекли стоявшие на полке позади нее книги:
— Высшие и низшие алхимические субстанции, Ренсанто Альваро, — сказал он, прочитав с корешка. — Я читал эту книгу. Это точно не уровень простой знахарки.
— Ну что ж, зрение тебя не подводит.
— Рискну предположить, что интуиция тоже. Третогор? Оксенфурт?
— Оксенфурт, — Прагметта кивнула. — Практическая медицина.
— Тогда почему бы не поговорить серьёзно.
— Пытливый же ты, Белый Волк. Ну давай поговорим серьёзно. Присаживайся. С физиологией ведьмаков я не знакома, но у человека на твоем месте я бы диагностировала сильное похмелье. Слышала, от него помогает красное вино. Как тебе Эрвелюс?
— Не откажусь, — Геральт отодвинул табуретку и сел за стол. Прагметта поставила две чарки и бутылку, а сама села сбоку, не напротив, а рядом с ним. И привычным движением наклонила голову так, чтобы черные волосы скрывали один ее глаз. Другой, большой и голубой, смотрел на Геральта.
— За исцеление, — она подняла бокал.
— От чего?
— А что мы, по-твоему, лечим? Похмелье твое. Пей, не спрашивай.
Геральт выпил и тут же почувствовал, что тяжесть отступает.
— Итак, — Прагметта подалась вперед, положив руки на стол. — Хочешь клиническую картину — пожалуйста. У всех мужчин деревни налицо полная дисфункция полового члена. Эрекция не достигается даже при помощи стимуляции. Физической и медикаментозной.
— Как ты это узнала?
— Дала стимуляторы и попросила продемонстрировать. Но ты, конечно же, подумал другое. Нелюдимая, одинокая медичка и пациент, у которого проблема с членом. Хрестоматийный сюжет.
— Я ничего такого не говорил.
— Но подумал.
— Вот и нет. Рассказывай дальше.
Она прищурила голубой глаз, а малиновые губы чуть растянулись в подобии улыбки. И подняла чарку с вином. Геральт поднял свою и выпил. Прагметта подлила вина и продолжила рассказ:
— Дисфункция сопровождается спонтанными болевыми симптомами в паховой области, непосредственно в члене и тестикулах. Продолжительность до нескольких минут. Периодичность не установлена, и в условиях, отличных от клинических, трудноустановима. Я же не могу положить их всех сюда и записывать время приступов у каждого. Со слов пациентов — периодичность отсутствует вовсе. Приступы боли действительно спонтанны.
— Такое в медицине не редкость.
— Да, но, опять же, со слов пациентов, отсутствует явный возбудитель симптомов.
— Они могут скрывать от тебя некоторые вещи.
— Геральт, — с укоризной произнесла Прагметта, — они в отчаянии. Мужики рассказывали мне такие откровения из своей интимной жизни, которые я бы с радостью выбросила из головы и зарыла темной ночью в глухом лесу, посыпав солью и селитрой. Им не до секретов, просто поверь. Все, о чем они мечтают — избавиться от недуга.
— Секреты эти ты мне, конечно, не откроешь.
— Врачебная тайна. Скажу лишь, что, на мой взгляд, они возбудителями не являются. Честно говоря, я сама в тупике. Из наблюдений не складывается никакой системы. Картина ни на что не похожа. Привычная терапия не имеет эффекта. Это не половое заболевание — охват слишком высок, а срок проявления слишком короток. Да и вектор распространения не тот. Больны даже дети, не вошедшие в период полового созревания. Такое заболевание должно распространяться другими путями: через пищу, воду, воздух. Но я не знаю таких болезней, ведьмак.
— Я тоже, — Геральт кивнул. — И что думаешь?
— Я? Я уже давно ничего не думаю по этому поводу. — Она опустила взгляд. — Медицина тут бессильна, Геральт, я не могу сотворить чуда. Меня учили лечить болезни, и всем им были названия, все они имели определенные симптомы и методики лечения. Здесь что-то другое. Не поддающееся пониманию медика.
— Проклятье, — задумчиво пробормотал ведьмак, и сам не понял, ругательство это было, или констатация факта. — Что ж, спасибо, Прагметта. Ты мне очень помогла.
Он встал из-за стола. Целительница тоже.
— Что собираешься делать?
— Честно сказать, пока не знаю, — признался он. — Опрошу людей. Пострадавших. Возможно, что-то выясню. Я ведьмак, снимать проклятия — моя работа. Чаще всего проклятья достаточно просты, потому что налагаются в гневе и отчаянии, когда человек не в состоянии мыслить сложными категориями. Нужно лишь взглянуть под верным углом и найти лазейку в его условиях.
Он шагнул к двери:
— Будь здорова.
— Удачи тебе, Белый Волк, — тихо сказала Прагметта, — Надеюсь, ты им поможешь.
========== 4 ==========
Покинув жилище целительницы, ведьмак направился по дорожке туда, где оставил Плотву и Рысика. Но сразу заметил, что Рысик там не один. Лошадей теперь было три. Новую держал под узды высокий, светловолосый юноша, в котором Геральт без труда признал Борку, сына прокопфа Золотника. И тот, похоже, о чем-то оживленно спорил с Рысиком. Но, завидев Геральта, оба тут же прекратили спор.
— Что-то случилось? — спросил Геральт у Борки, когда приблизился.
— Мастер ведьмак, — сказал юноша с мольбой в голосе, — позвольте с вами поеду, а?
— Зачем тебе это? Я ведьмак, привык работать один.
— Но Рысик-то с вами, — заметил он. — Позвольте, мастер, клянусь, я вас тяготить не буду. Да и к тому ж, когда колдуна злобного найдем — на него все сподрушнее в три дубины идтить.
Геральт посмотрел на Рысика. Тот пожал плечами:
— Я, так-то возражениев не имею. Борка парень толковый. И крепок, и рука сильна — палицей махать здорово умеет. Вы только на него гляньте — точно на войну собрался. Здорово он хочет чары одолеть.
Геральт и так видел — к седлу Боркиной лошади были приторочены две палицы и кортик, а сам он под рубахой носил кольчугу.
— Прошу, мастер ведьмак.
Геральт развел руками:
— Что ж, будь по-твоему. Только учти, ни доблести ни славы я тебе не обещаю. До битвы с чародеем, о котором ты думаешь, еще очень далеко, если она вообще состоится. Снятие проклятий — вовсе не такое веселое дело, как ты мог себе представлять. Как бы тебе не сделалось скучно, Борка.
Юноша просиял.
— Не подведу вас, мастер ведьмак.
Геральт забрался в седло. Остальные последовали его примеру:
— Ну как потолковали с Прагметкой-то? — осведомился Рысик. — Навела она вас на след?
— Ее сведения оказались ценными, но новых зацепок она не дала. Значит, будем работать по-ведьмачьи. Опросим людей, попробуем составить картину.
— Так может, вы, мастер Геральт, опрашивать начнете с Роллы? — осторожно предложил Борка. — У него ведь грудничок тоже под порчей оказался. Жена евойная, Оленка, как узнала, что вы в Убережье прибыли — так меня упрашивала вас к ней направить.
Геральт не возражал. Ему было даже любопытно взглянуть на этот случай. Не то что бы дети редко попадали под действие проклятий. Но пытаясь представить себе формулировку проклятия с такими эффектами и того, кто мог бы его наложить, он ничего толкового вообразить себе не мог. На ум приходили разве что злодейские колдуны из детских сказок, проклинающие целую деревню по своей злой прихоти. Вот только в реальной жизни проклятия из одной только прихоти не рождаются. За ним должны стоять сильные чувства, эмоции. Обычно гнев, злость, досада, смертельная обида.
И чем больше ведьмак задумывался об этом, тем меньше ему нравилось то, во что он вписался.
Дом Роллы находился на краю деревни, у самых ржаных полей, и ведьмак, благодаря своему обостренному слуху, сам бы определил, где — он издалека заслышал визги ребенка и женский плач.
— Чего делается-то, — ууй! — беспокойно пробормотал Рысик. — Святой Лебеда!
Геральт слез с Плотвы как раз в тот момент, когда дверь дома распахнулась и на улицу выбежала желтоволосая женщина. В ее глазах еще стояли слезы.
— Мастер ведьмак, не иначе пророк вас к нам привел. Марик наш от злых чар страдает! Спасите его, чем хотите отплатим, ничего не пожалеем.
— Я здесь как раз за этим, — сказал Геральт, — но награду мне уже пообещали, так что веди.
Геральт вошел в дом следом за Оленой, а за ним — Рысик с Боркой. Оба негромко пробормотали молитвы.
Хозяин дома, Ролла, был, как и все мужчины в Убережье, высок, крепок и здоров. Коротко остриженный, с красивым по-мужски лицом.
— Ведьмак, — тихо, с придыханием, проговорил он, — спаси моего сына. Умоляю…
Рысик его одернул.
— Тихо, Ролла. Отойди, не мешай мастеру работу работать.
Геральт приблизился к колыбели с ребенком. Ребенок плакал и кричал не переставая. Это свойственно детям. Но ведьмак решил, что стоит для начала проверить и убедиться.
Он приблизился лицом к ребенку. Левой рукой, незаметно, сделал знак Аксий. Ребенок быстро успокоился и любознательными глазками уставился в лицу Геральту.
— Расколдовал! — произнес потрясенно Ролла. Геральт повернулся к нему и остальным мужчинам:
— Боюсь, что нет. Я успокоил его знаком, это сняло его боль, но эффект не продлится больше нескольких минут. А теперь… Нужно провести эксперимент. Снимайте штаны.
— Зачем это? — недоверчиво спросил Борка.
— Вот именно, — согласился Ролла.
Рысик цыкнул на обоих:
— Сымайте, сказано! Мастер ведьмак с вами не шутки шутить пришел. Ему для работы надо. Забыли чтоль, какое место у нас чары поразили?
Геральт кивнул:
— Рысик прав. Мне нужно изучить попавшие под действие проклятия органы.
Мужчины нехотя стали снимать портки, а Геральт достал из-за пазухи медальон в форме оскаленной волчьей головы, стянул с шеи через голову и намотал цепочку на кулак.
— Проклятия имеют магическую природу и оставляют следы, а ведьмачьи медальоны реагируют на магию.
— Так вы нам на причиндалы его вешать будете? — поинтересовался Борка.
Геральт мысленно выругался. Работа, побери ее леший, порой принимала и такие формы. Неприятно. Но куда денешься? К счастью, Геральт считал, что на такие жертвы здесь идти не придется.
— Нет, — сказал он. — Достаточно приблизить на небольшое расстояние. Если он дернется…
Медальон дернулся сразу же, как только Геральт поднес его к паху Борки.
— Чары на мне, — ошарашено сказал тот. Двое других глядели завороженными взглядами.
Геральт поводил кулаком с медальоном вдоль всего тела, но вибрировал он только рядом с гениталиями парня. То же самое Геральт проделал с Роллой и Рысиком. Результат был тот же.
— Что ж, похоже, и впрямь проклятье, — сказал он, пока мужчины натягивали штаны и подпоясывались.
— Но проклятье необычное. Раньше я таких не встречал. Придется потрудиться как следует.
— А с моим Мариком что? — спросил Ролла.
— Боюсь, на нем лежит то же проклятье, что и на всех вас. Если я и смогу его снять, то только со всех разом.
— Крепись, Ролла, — тихо подбодрил его Рысик. — Все страдаем одинаково. А мастер Геральт не подведет, а иначе не Рысик я, а дурень дубовый.
За долгие годы, проведенные на тракте и сотни разных заказов, ведьмак научился справляться с чувством вины за то, что не может помочь здесь и сейчас. Научился давить его и прятать очень глубоко. В первую очередь от самого себя. И все равно это было неприятно — наблюдать за чужими страданиями. Особенно за страданиями ни в чем неповинного грудного ребенка.
Он с облегчением вышел из дома Роллы. На улице стоял полдень, солнце взошло в зенит и начинало припекать.
— Вот беда-то, мать-перемать, — Рысик в сердцах сплюнул в сторону. — Надо же так, а? Марику его и месяца не минуло с рождения — и на тебе, сразу…
— Что дальше, мастер ведьмак?
— Всё то же самое. Опрашиваем людей. Придётся походить по домам.
— А зачем? Сейчас же полдень. Все мужики в корчме сидят. В такую жару испить прохладного пивка — сам Лебеда велел.
— Хм. Тогда все гораздо проще, — сказал Геральт. — Показывай дорогу к корчме.
========== 5 ==========
В корчме было людно, как и обещал Рысик. Геральт уже привык, что привлекает внимание, когда появляется в людных местах. Оно и понятно — беловолосый ведьмак с двумя мечами за спиной — такой кому угодно в диковинку. Но взгляды здесь были иными. Обычно люди плевались, осеняли себя защитными знаками или негромко поругивали ведьмака. Здесь же на него поглядывали с любопытством и волнением, а расходиться никто не спешил.
Но прежде чем начать докучать отдыхающим от полуденного зноя посетителям, Рысик и Борка принялись уговаривать Геральта испробовать местного стаута вприкуску с обжаренными раками из Колейки. Уговаривать, впрочем, пришлось недолго. Геральт все еще чувствовал последствия похмелья и сухость в горле, а потому от кружки каэдвенского стаута отказываться не стал.
Пиво в Каэдвене варили из особого сорта хмеля, который имел необычный цитрусовый привкус, а раки и впрямь оказались отменными. Геральт со стыдом отметил, что начинает привыкать к любезному гостеприимству местных. Он даже не заметил сначала, что корчмарь не спросил платы, а когда заметил и потянулся за кошелем, чтобы расплатиться оставшимися двумя кронами, встретил ожесточенное сопротивление обоих напарников и самого корчмаря.
— Вам, мастер ведьмак, все за счет заведения, — заявил тот.
— Вот и верно, — согласился Рысик. — А то нехорошо выходит.
— Вы ж для нас благое дело делаете, — подтвердил Борка.
Испытывая уже приевшееся чувство неловкости, Геральт вынужден был убрать кошель.
— Ну так, как будете работать, мастер? — спросил Борка.
Геральт огляделся, поймав еще несколько взглядов. Вздохнул.
— Я сяду к кому-нибудь и начну спрашивать.
— У меня другая мысля, — сказал Рысик. — Так быстрее будет и сподрушнее.
Он встал из-за стола и громко объявил на всю корчму:
— Мужики! Мастер ведьмак Геральт из Ривии взялся освободить нас от напасти. Но для того ему надобно вас расспросить. Так что, ежели кто желает делу помощь оказать — подходи к нашему столу и отвечай на вопросы мастера. Но кучей не ломиться, по очереди!
Так и в самом деле вышло удобнее. Люди подходили к столу Геральта, присаживались и рассказывали. Истории, в ключевых деталях походили друг на друга. Все опрошенные почувствовали действие проклятья примерно в одно и то же время — в течение праздника Феаинна. На вопрос, что странного видели в тот период ничего толкового никто не ответил. Было все как обычно. Через деревню проходило много путников, странствующих купцов и крестьян из окрестных селений. Оно и понятно — в этих краях Феаинн праздновали так же широко, как и Беллетейн с Ламмасом, а потому всю неделю люди текли из одной деревни в другую на гуляния. В таких условиях заметить что-то странное в самом деле нелегко.