— Я поговорить пришёл. — Усилием воли Ньют оторвал взгляд от скруглённого угла стола. Тесей попросил его поговорить с Бёрни, значит, для чего-то это было нужно. Значит, есть план.
Бёрни откинулся на спинку стула.
— Я всё пытаюсь понять, зачем ты это сделал. — Ньют повысил голос, не уверенный, что его хорошо слышно. Но тёмные стены допросной будто бы усиливали любые звуки.
— Они — магглы, — небрежно бросил Бёрни, — а мы — маги. И должны быть выше них.
Ньют покачал головой. Сжав ладонь в кулак, он выпрямился на своём месте.
— Сначала я подумал, что это недоразумение. Может, перепутали с кем-то похожим, может, вышла ошибка. Ты меньше всего похож на убийцу, хотя в газетах придерживаются иного мнения. Поэтому я не понимал, что могло сподвигнуть тебя на убийство. А теперь не понимаю, почему ты хочешь променять свободу на Азкабан.
Ньют помнил, как испугался, когда родитель пострадавшего ученика грозил ему магической тюрьмой. Ньют молчал и не отпирался, намереваясь до конца утверждать, что вина за случившееся лежит только на его плечах. Лавину угроз остановил профессор Дамблдор — как всегда, спокойно и лаконично. В своём стиле.
Бёрни молчал так же, как Ньют в кабинете директора.
— Сесиль предположила, что ты куришь опиум, что тебя могли этим шантажировать. Но это бессмысленно. Вряд ли дементоры стали бы носить тебе курительную трубку в камеру по каждому требованию. Так что эта версия отпала сама собой.
Бёрни коротко рассмеялся. Репетировал своё поведение перед Визенгамотом?
— А что, так сложно поверить, что я могу поднять палочку на какого-то вшивого маггла? — оскалился он.
— Ты никого не убивал, — спокойно повторил Ньют. И так же спокойно добавил: — Ведь ты трус.
Время в допросной будто замерло. Можно было рассмотреть танец мельчайших пылинок в белом свете, когда Бёрни резко дёрнулся через стол, а следом неведомая сила отбросила его назад. Ньют удержался от того, чтобы обернуться и убедиться, что это не Тесей использовал магию, вместо этого он сосредоточился на приходящем в себя бывшем коллеге.
— Сколько тебе заплатили, чтобы ты сел в Азкабан за другого человека, Бёрни? — Ньют почувствовал, что нащупал верное направление. — И зачем тебе эти деньги, если дадут пожизненное?
Бёрни злобно сверкнул глазами и поджал губы, борясь с желанием что-то сказать.
— Ты не только трус, ты ещё и глупец, если считаешь, что ваш договор будет соблюдён.
— Да что ты говоришь, Скамандер! — Оскал Бёрни приобрёл звериные черты. Это настораживало. — Уж поверь, здесь обмана не будет. — Он самодовольно вздёрнул нос. — Они не захотят меня обманывать.
— Почему?
— Потому что он оборотень, Ньютон, — подал голос Тесей. Неслышно он приблизился, пола чёрной мантии коснулась локтя. — Чуть больше месяца как.
— Но зачем… — непонимающе Ньют обернулся на Бёрни. Тот разом как-то сжался на стуле, а потом злобно выплюнул:
— Да потому, что я теперь — изгой! Пока никто не узнает, но ещё пара месяцев, и наша Мисс Внимательность-Каван точно всё поймёт и скажет Теккерею, потому что она правильная девочка.
— Ты мог бы обратиться за помощью…
— К кому?! — рыкнул Бёрни. — Я, в отличие от тебя, не чистокровный, у меня нет фамильного сейфа в Гринготтсе и старшего братца-героя в аврорской мантии. Меня, в отличие от тебя, Скамандер, никто бы не кинулся защищать и в этой жизни пристраивать. Своё будущее я должен обеспечить своими руками.
— В самом деле? — мягко спросил Тесей, чуть подавшись вперёд. — Северная Европа действительно хороший выбор. Там магическое сообщество терпимее относится к оборотням. Но, — он выдержал короткую паузу, — ваши наниматели — чистокровные. Что заставляет вас думать, будто такие высокомерные твари, как мы, проявят благородство к тому, кого они человеком не считают?
Бёрни растерянно посмотрел по сторонам, будто ища поддержки у стен.
— До полнолуния два дня, — не меняя тембра голоса, продолжил Тесей. — Ваш план прост — сбежать во время превращения на пути в Азкабан, а потом забрать деньги в условленнном месте. Но что помешает Эрвину Роули убить вас в волчьем облике? Это не составит для него труда, свидетели ему не нужды, да и закон не накажет его за убийство оборотня. Все же прекрасно знают, как опасны и кровожадны такие, как вы, в полнолуние.
Бёрни поник. Ньют тоже рассматривал теперь сцепленные в замок пальцы. Он не успел подумать о таком исходе событий, пока отвлекал внимание на себя, давая брату возможность спокойно покопаться в мыслях Бёрни (а откуда бы ещё Тесею знать о плане побега и ликантропии?).
— И что? — нашедший в себе новые силы Бёрни встрепенулся. — Роули предлагают мне хоть что-то. А вы не предлагаете ничего.
— Разве тебе совсем не хочется жить?
Ньют чувствовал, как, несмотря на расслабленность в голосе и позе, напряжён брат под мантией, как пальцами он едва-едва постукивает себя по бедру. С минуту Бёрни с вызовом смотрел Тесею в глаза, а потом плечи его ссутулились.
— Напиши признание, Алан. Настоящее.
По мановению палочки на столе возникли пергамент и перо с чернильницей.
Вновь оглядевшись, но так и не найдя поддержки у безмолвствующих чёрных стен, Бёрни взял в руку перо.
========== Эпилог ==========
К Рождеству Атриум преобразился. На головах статуй волшебника и волшебницы в фонтане красовались колпаки, украшенные остролистом, на шею кентавра водрузили венок из омелы, а эльф и гоблин держали в руках корзинки с фруктами. Под потолком растянулись яркие гирлянды, а с крючков на каминах свисали носки, но каждый новоприбывший цеплялся за них головой, поэтому в тот же день их убрали. Ель, к сожалению, в Атриуме не поместилась, вместо неё над фонтаном то и дело зелёными огнями вспыхивал её призрачный силуэт.
На четвёртом уровне на венках раскачивались феи, осыпая друг дружку блёстками, от которых хотелось чихать, а со стороны Подразделения духов доносились рождественские гимны в исполнении недавно почившего хориста, решившего перед отбытием в Хогвартс таким образом поздравить волшебников с наступающим праздником.
Зажав в зубах конец длинной зелёной ленты, Ньют старательно заворачивал в пять слоёв обёрточной бумаги самую яркую керамическую кружку, что удалось найти на полках «Экзотических товаров мадам Эндоры». Её охровую поверхность покрывали разнообразные узоры в африканском стиле, а внутри она была насыщенного бордового оттенка. Ньют был уверен, что подарок немного разбавит нежилую обстановку квартиры Тесея.
Ловко перевязав получившийся свёрток и удовлетворённо выдохнув, он отодвинул его на другой край стола, где в горшке стояла миниатюрная ёлочка, призванная создать в маленьком кабинете рождественскую атмосферу. Мелкий снег из зачарованной тучки над её макушкой непрерывно сыпался на зелёные ветви. Его излишки уже скопились у ствола сугробами.
— Вот как-то так, да?
Ньют обернулся. Каван, уложившая в саквояж последние оставшиеся личные вещи, сидела на столе, покачивая ступнями вперёд-назад.
Ньют непонимающе моргнул. Сесиль положила заявление об уходе начальнику на стол всего два дня назад, не обращая внимания ни на какие заверения мистера Теккерея, что он не собирался увольнять её всерьёз.
— Куда ты теперь? — спросил Ньют. За три, почти четыре прошедших месяца он привык к коллегам, и перспектива знакомиться с новыми людьми не внушала ему оптимизма. Если кто-то придёт работать в Бюро, конечно.
— Пока что в Индию к кузине. А потом посмотрю.
Взяв лежащий на столе саквояж и поправив шляпку, она легко спрыгнула на пол. Ньют поднялся со своего места.
— Сесиль, я…
— Ш-ш-ш, — прижала она палец к губам. — Помнишь, мы не говорим об этом? — Она печально улыбнулась. — Ты удивительный, Ньют. Ты не бежишь от себя. А я так не могу. И ты извини, что я за тобой следила. Ты бы и сам справился с Роули, когда тот напал, теперь я это понимаю. Просто… Пусть у тебя и у твоего брата всё будет хорошо.
Хлопок входной двери и удаляющийся цокот каблучков возвестили об окончании рабочего дня. Успевшая залететь в кабинет фея покружила вокруг лампы под потолком и, не найдя более интересного занятия, обрушила на голову Ньюта горсть блёсток. Мотнув головой, тот открыл дверь.
— Я сейчас ухожу, — в подтверждении своих слов он поправил воротник пальто и убрал в чемодан завёрнутый подарок, — ты же не хочешь остаться здесь одна и в темноте?
Фея незамедлительно вылетела в коридор к товаркам, позволив Ньюту беспрепятственно запереть кабинет.
Дома первым делом он поднялся в библиотеку. Жуя лакричную палочку, Тесей читал последние страницы утреннего выпуска «Ежедневного пророка», где печатали кроссворды. На коленях у него клубком свернулась Хаски, уткнувшись пятнистой головой ему в живот. Рядом на столике лежало несколько конвертов. Из верхнего выглядывал уголок золотистого картона. Ньют знал, что оно от Дениз и что внутри приглашение на свадьбу, потому что утром получил точно такое же. А ещё письмо от Сибилл с детским рисунком в тёплых оранжевых тонах.
— Поздравляю с повышением, — выпалил Ньют, не отходя от двери.
Тесей свернул газету и, помедлив, снял с колен кошку, потревожив её покой. Недовольная, она зашипела и, не захотев остаться на нагретом кресле, спрыгнула на пол и удалилась куда-то в другую часть дома, горделиво помахивая хвостом.
— Спасибо. — Брат немного нахмурился. — Ты взволнован. Что-то случилось?
Ньют присел на подоконник. Сквозь подмёрзшее окно было видно поле, по которому прогуливалась пара гиппогрифов под пристальным наблюдением хозяйки.
— Ничего страшного, — как бы отмахиваясь, повёл он плечом. — Министерство выиграло у Фэрфорд. Никогда бы не подумал, что в это будут вплетены махинации с недвижимостью. — Ньют неловко улыбнулся. — Спасибо, что нашёл время помочь мне.
— Пустяки, — фыркнул Тесей, плечом облокачиваясь о стену и тоже заглядывая в окно. — К тому же тут больше заслуга не моя, а Фоссета. Я просто свёл вас.
Оливер Фоссет оказался архивариусом в отставке и, кажется, знал всё и обо всех достаточно старых магических семействах Британии (а, может, и не только). Он с готовностью и невероятным для его почтенного возраста энтузиазмом взялся помочь Ньюту разобраться в юридических хитросплетениях. Ньют хотел бы сохранить такую же прозорливость и активность, когда ему перевалит за сотню лет.
— И, — Ньют пошарил в кармане, вынимая зажим для галстука и чувствуя, как щёки заливает краска, — ты его искал.
— Ниффлер? — скорее констатировал факт, чем спросил Тесей, забирая безделушку.
— Ему просто тесно в чемодане, — начал оправдывать зверька Ньют. Искренне и забыв о любого рода неловкости в общении с братом. — Но я скоро расширю его, и у ниффлера не будет причин его покидать.
Тесей прищурился, пряча заплясавшие в глазах смешинки. Ньюту хотелось бы любоваться ими. Хотелось бы всегда видеть брата именно таким: расслабленным и близким. Чтобы не казалось, будто за его плечами распахнула крылья злая тень, готовая вот-вот обнять и отобрать. И тем меньше хотелось задать вопрос, волнующий Ньюта с утра.
— Тесей…
«Пророк» был сдержаннее в словах и оценках, чем когда был арестован Бёрни. Статья даже была помещена не на первую полосу, но внимание всё равно привлекла. Ньют слышал в «Одуванчиковой кошке», как пара волшебников, обсуждая новости за обедом, сетовала, что произошедшее подпортило репутацию стирателей памяти и что Министр наверняка задумается о кадровых перестановках.
— Неужели Эрвин Роули убил тех людей только потому, что так сильно ненавидит магглов?
Тесей присел рядом, отчего деревянный подоконник жалобно скрипнул. Некоторое время он молчал, разглядывая что-то одному ему видимое на ближайшем книжном шкафе.
— Война… оставила на Эрвине след, — заговорил он медленно, подбирая слова. — Многие из тех, с кем он был близок, погибли. Их лица являются ему в кошмарах. Он пытался заглушить их алкоголем, пока не понял, что не помогает. Тогда он начал искать тех, кого мог бы обвинить в смерти друзей, чтобы не винить в ней себя. Тех, кто развязал войну.
— Магглов.
Он попытался представить себе Эрвина. Его бесконечную тоску, горе и одиночество. Ньюту никогда не доводилось сталкиваться с дементорами, но подумалось, что теперь, после ареста, эти чувства в Эрвине усилятся стократ.
— Да, магглов.
— Но почему именно эти двое?
Тесей покачал головой. Мрачные тени залегли на его лице.
— Боюсь, Эрвин и сам не может объяснить себе, почему именно они стали его жертвами. А я не готов забираться так глубоко в его разум.
— А эти сведения?
— Он всё сам на допросе сказал. Думает, я смогу его понять. Разглагольствовал об «акционистах», о том, что мы должны иметь право вмешиваться в политику магглов, когда нам угрожает опасность, о младшем брате.
Ньют поёжился.
— И ты понимаешь?
Минувшей ночью, на грани сна и реальности, когда в голову приходят в равной степени восхитительные и жуткие мысли, Ньют задался вопросом: каким был бы его брат, не познав горечи утраты в детстве? Был бы он прилежным учеником и старостой? Или предпочёл бы отдать силы квиддичу? Стал бы аврором, как покойный отец, или нашёл бы себя на литературном поприще?
Может быть, этот невозможный Тесей приходил бы домой (сюда, в семейное поместье, а не в пустующую квартиру в респектабельном районе Лондона) на субботние ужины — рассказать смешные случаи с работы или просто выпить кружку чая за историей об очередных похождениях Ньюта, которых — несомненно — будет великое множество. Или же их развело бы по разные стороны, сделав ещё большими противоположностями?
В одном Ньют был уверен. Брат бы любил его той свойственной человеку с десятком одинаковых рубашек, чаем и спокойствием на грани занудства любовью, которая в тёмные времена кажется пустым безразличием. И Ньют бы любил брата. И никогда бы в нём не сомневался.
— Эрвина ждёт пожизненное. — После недолгого молчания Тесей встал. Ньют встал тоже.
— Ньют.
— Да?
— Ты сыграешь со мной?
В самые тёмные ночи, просыпаясь в духоте крепко сбитой полуземлянки, Ньют выбирался на свежий воздух. Горный мороз щипал щёки, и глаза слезились, но зато его взгляду представало высокое, чёрное, как бархат, небо, усыпанное миллиардами звёзд. Ньют искал глазами Регул и про себя, как молитву, повторял: «Ты должен вернуться. Я жду тебя».
— Конечно, — широко улыбнулся Ньют. — Мамину любимую.
14 февраля 2018 г.