— Было бы неплохо услышать, — произнёс Хаунд, в то время как Кроссхейрс опустился на корточки, внимательно всматриваясь в человеческое лицо, замечая в нём знакомые черты. И только Дрифт стоял ровно, видя, как трясётся и без того испуганный органик.
— Л-ладно, — отмечая, как дрожит её голос, продолжила Андреа, стараясь сосредоточиться на чём-то одном в образовавшемся клубке мыслей, чтобы было проще сказать нужное. — Я — Андреа. Вы знаете моих родителей. — При этом она заметила, как недоверчиво автоботы на неё посматривают. — Мою мать зовут Микаэла Бейнс, а родного отца — Сэм Уитвики…
— Что? — перебил её Дрифт. — У Сэма ведь не было ребёнка, когда…
— Ты посмотри на неё! — возразил Кроссхейрс таким тоном, будто ему хотелось сплюнуть, от чего оба присутствующих человека напряглись. — Черты этого мальчишки так и проглядываются.
От услышанного недовольства в голосе кибертронца, Андреа сжала ладони, вздёрнув нос. Уж чего она не могла стерпеть, так это подобного отношения к своему отцу. Никогда и ни от кого.
— Она — не Сэм, — одёрнул товарища Хаунд, хмуро посматривающий на виновницу происходящего.
— В любом случае! — резко встряв, продолжила девушка, тут же чувствуя, как от внимательных взглядов ей становится не по себе. — Я понимаю, вам есть за что не любить моего отца, но вы не знаете правды. Я не пришла бы сюда просто ради того, чтоб поглазеть на вас! Так что послушайте меня, а потом решайте, что делать!
Произнеся последнюю фразу, Андреа замерла, растерявшись, вдруг осознав, что только что подняла голос на огромных инопланетян, к которым, вроде как, пришла просто поговорить. Наблюдая за тем, как автоботы переглянулись, при этом молча, ей захотелось провалиться под землю, прямо на месте.
Ощутив на плече чужую ладонь, девушка вздрогнула, взглянув на Кейда, вставшего рядом.
— Вам надо её послушать. Я чужаков сюда не привожу, вы это знаете, — вставил он, решив помочь развитию событий.
— Ладно уж, пусть говорит, раз пришла, — произнёс Кроссхейрс, махнув манипулятором. Андреа, кивнув, вновь сглотнула подступившую слюну, собираясь с духом.
Нет, это намного больше дурацкой десятки…
========== Part 6: Бесполезная игрушка. ==========
Страшные события, происходящие в нашей жизни, каждый проходит по-своему. Кто с высоко поднятой головой идёт дальше, а кто забивается в угол, не веря, что сможет вытерпеть такие муки, — и у обоих есть шанс как пережить произошедшее, так и сломаться под этой ношей. В знаменитой песне Келли Кларксон есть такая мысль: «Что тебя не убивает, делает тебя сильнее». Это не совсем так. То, что нас не убивает, оставляет нам шрамы, чаще всего душевные, которые могут сломать окончательно любого из нас. Никто не может сказать наверняка, выдержит он то или иное испытание, потому что жизнь сама выбирает время и условия. И ей абсолютно плевать на чьи-либо чувства.
Когда что-то происходит с теми, кто нам по-настоящему близок, — мы это чувствуем, даже находясь за километры друг от друга. Это особая связь, которую невозможно разрушить. И особая боль, которую мы чувствуем слишком остро.
Андреа каждую ночь засыпала с мыслью, что завтра это точно не случится. Она наивно надеялась, что у них с отцом ещё столько времени впереди, несмотря на все прогнозы врачей. Но по иронии судьбы, всё наваливается в последний момент, перекрывая кислород, мешая дышать полной грудью, заставляя мучиться во сто крат сильнее. Ссора накануне была из ряда вон выходящим событием. Просто у неё за месяцы накопилось слишком много, а Сэм Уитвики хотел, чтобы дочь наконец выплеснула всё из себя, хоть ненадолго, всего на миг накативших эмоций, побыла типичным подростком, которому свойственны перепады настроения и искренность, а не сдержанность и слишком наигранное спокойствие.
Она была честна, а он тянул за ниточки, где это было нужно. В результате — скандал, а после — угрызения совести, безжалостно пожирающие душу. И желание провести немного времени со своими мыслями, в одиночестве.
Вернувшись домой после школы, Андреа поняла всё по глазам матери. Микаэла не могла скрывать от дочери правду, а та, в свою очередь, под предлогом «Хочу побыть одной», заперлась у себя в комнате. И только там девушка дала волю эмоциям, не сдерживая себя ни в чём. Только там она резко скинула вещи со стола, чувствуя, как ручьём текут слёзы, абсолютно не ощущая, как страдают её руки. Только там она скрутилась, содрогнувшись, разинув рот для крика от разрывавшей изнутри боли, но не позволяя даже звуку вырваться из груди. Только там она медленно осела по стенке, обхватив голову руками, давая всему вырваться наружу.
Она была обычным подростком, которому пришлось принять пугающую действительность. Ей слишком долго приходилось быть сильной, удерживая всё внутри ради отца. И теперь, когда настал «День Х», ей хотелось лишь одного — дать волю чувствам, не ограничивая себя. Этого требовала душа. Этого хотел её отец накануне, о чём она догадалась, лишь вернувшись домой, разобрав ситуацию по полочкам. И теперь, сидя на полу, не прекращая рыдать, Бейнс-младшая отпускала всё то, что держала под замком.
От слёз опухли покрасневшие глаза. Лицо горело, в то время как руки были непривычно холодны. Грудь до сих пор сдавливало, но уже не так сильно, от чего дышать стало легче. Андреа не следила за временем, не мешая своим чувствам вырываться наружу. Угрызения совести из-за своей несдержанности накануне, жалость к себе же, тоска по отцу, осознание его смерти — всё это смешалось воедино, не давая мыслить трезво.
А ей этого и не хотелось.
На глаза Андреа попался плюшевый мишка, подаренный отцом с месяц назад. Дурацкая игрушка, с непропорционально длинными лапами и вышитой на мордашке улыбкой, сейчас смотрела прямо на хозяйку своими стеклянными глазками-бусинками. Кисло усмехнувшись, взяв в руки подарок, девушка сдавила мягкое тельце, тут же замерев, почувствовав какой-то инородный предмет внутри. Что-то квадратное, похожее на…
— Внешний жёсткий диск отца?! — хрипло, не веря в свою же догадку, спросила сама у себя Андреа, взглядом выискивая ножницы, скинутые на пол. Она без угрызений совести быстро вскрыла казавшуюся ранее бесполезной игрушку, запустив руку внутрь, вытаскивая заветный гаджет, пристально разглядывая находку. На одной из сторон скотчем была приклеена бумажка с инициалами Сэма Уитвики. Позабыв обо всём, девушка быстро достала ноутбук, нашла провод, подключила внешний жёсткий диск, уже в предвкушении узреть, что же ей там досталось. И первое, что встало у неё на пути, так это пароль.
Андреа не сразу смогла угадать нужную комбинацию. Она пробовала и своё имя, и отцовское, и мамино — ничего не подходило. Перепробовала нескольких автоботов — тоже не то. И когда её руки уже начали нервно дрожать, в голову пришла реплика, кинутая отцом во время одного из их последних разговоров, когда он вновь так привычно чмокнул её в макушку:
«Самое дорогое, что у меня есть, — моя дочь. Ты — моё наследие, Андреа. Наследие предателя».
Прокрутив в памяти эту фразу, вспоминая тон, выражение отцовского лица, свою реакцию, Андреа дрожащими руками, не всегда с первого раза попадая по нужным клавишам, ввела два последних слова в строку пароля и нажала «Продолжить», сцепив руки в замок, впервые за всю свою жизнь молясь Богу, в которого не верила, чтобы ей повезло.
Доступ получен. Её сердце больно кольнуло в груди при виде множества папок, пронумерованных и имевших разные названия, каждое из которых обращалось к ней. Зайдя в первую же, от предвкушения нервно постукивая по сенсорной панели ноутбука, девушка обнаружила там всего лишь одно видео, подписанное как «Важный разговор 1». Нащупав всё это время находившиеся в кармане джинс наушники, она подключила их к ноутбуку, после всунув в уши, и наконец нажала «Воспроизвести».
На экране предстал отец. Измученный, уставший, в помятой рубашке и с синяками под глазами, он посмотрел по сторонам, после чего глянул прямо в камеру, на неё. Такой родной, живой, настоящий, словно Андреа могла протянуть ладонь и вновь погладить его по щеке. И наконец, Сэм Уитвики медленно заговорил, часто делая паузы:
— Пожалуй, когда ты найдёшь эту запись, пройдёт ещё много времени. Я передам тебе свой жёсткий диск со всей нужной информацией по моим исследованиям и истории, со всем, что я не смог и не успел тебе рассказать, до того, как настанет моё время. Моя дорогая Андреа, если ты это смотришь — значит, скорее всего, меня уже нет. Я не хотел пугать тебя, но, к сожалению, у нас было намного меньше времени, чем дали мне врачи. Рак — не самое страшное, что может произойти в жизни. — Он замолк, закашляв в кулак, после чего вновь посмотрел в камеру. — Пойми меня правильно: за все поступки мы должны платить. И есть люди, которым невыгодно, чтобы я исправлял свои ошибки. Скорее всего, когда я передам тебе свой подарок, они выйдут на меня вновь, прознав о моих поисках. Ты и сама знаешь, доченька, что это означает. Но я молю тебя — не бойся. Всё будет хорошо. Тебе опасность не угрожает, если ты будешь вести себя, как в прошлый их визит. Возможно, они будут искать этот диск. Возможно, они придут к тебе. Но ты справишься. Ты сильная девочка. Храбрая. И умная. За всё то время, что я наблюдал за тобой, особенно последний год, я гордился, что являюсь твоим отцом. Ты — главное достижение в моей жизни. И я знаю, что что бы ни случилось, ты справишься с любыми трудностями. Ты — Андреа из семейства Уитвики. Помнишь наш девиз?
— Без жертв нельзя добиться победы, — шёпотом, не веря в то, что вновь слышит папин голос, произнесла Андреа.
— Конечно помнишь, — вновь продолжил он, сделав небольшую паузу. — Девочка моя, за свою жизнь я много чего делал. Я любил, спасал мир, ошибался и учился. И я знаю, что ты — намного лучше меня во всех смыслах. Я очень жалею, что так и не смог набраться смелости и встретиться с автоботами. Я даже нашёл, где их искать, но, к сожалению, у меня не хватит духу предстать перед ними. Моё время на исходе. Я не прошу тебя завершать моё дело. Это опасно. Это сложно. Это касается лишь меня и моих действий. Но если когда-нибудь они сами решат меня найти… я знаю, что ты скажешь им правду. Они ни за что тебя не обидят, но и ты не держи на них зла, если они не простят меня. К сожалению, я не мог рассказать тебе всего, что было. Ты была не готова. Но теперь я передал тебе всё, что ты должна знать. Не хочу, чтобы у тебя были ложные представления о моей жизни. Я — не герой, но одно могу сказать точно — никого на свете я не любил больше, чем тебя…
Он замолк. Видео прекратилось. Андреа, всё ещё находясь мыслями там, с отцом, вновь слушая его голос, провела ладонью по лицу, вытирая появившиеся слёзы, приходя понемногу в себя.
Она не знала, что её ждёт в других файлах и как на это реагировать.
Единственное, в чём Андреа была уверена, так это в том, что она завершит дело отца, когда придёт время…
========== Part 7: Накал страстей. ==========
Некоторым людям, перед тем, как сделать какой-то шаг, свойственно себя накручивать. Андреа была из таких. Её затея довести дело отца до конца изначально казалась ей полнейшим безумием, в чём девушка даже могла согласиться с матерью, если бы та знала, что её план не заканчивался на размышлениях «А если бы я?..». В ночь перед уходом из дому она так и не смогла уснуть — всё прокручивала в голове все «за» и «против», понимая, как ей влетит от самого родного человека, и чем вообще может кончиться путешествие в другой штат несовершеннолетней девушки в полном одиночестве. Ну, точнее, сначала её подбросила совершеннолетняя подружка, а вот потом со всеми возможными бедами девушка осталась один на один.
Пожалуй, ей эта тяга к приключениям досталась от отца. Не сказать, что это хорошо, но хватило бы ей духу, при ином раскладе, отправиться на встречу с огромными инопланетянами? Ответа на этот вопрос у неё самой не было…
И вот сейчас, сидя на старых шинах, кинув в ноги рюкзак, Андреа продолжала свой рассказ, видя, как кибертронцы внимают её словам. Сначала ей было тяжело — у них было слишком вопросов, а у неё в голове мыслям было непозволительно тесно, от чего девушка первое время терялась, чему ещё способствовал сам факт разговора с огромными роботами-инопланетянами. Автоботы и она сама изучали друг друга внимательным взглядом, пытались зацепиться за что-то и окончательно определиться в своём отношении, отмечая малейшие детали. Это помогало чувствовать себя комфортнее. С каждым новым предложением дрожь отпускала, ей становилось легче и проще отвечать, а у собеседников прекращался поток вопросов, от чего разговор превращался в монолог. Монолог, высасывающий все силы, заставляя копаться в прошлом и раз за разом прокручивать в голове малейшие детали, касавшиеся отца, цепляя ещё свежие раны.
Кейд Йегер всё это время находился неподалёку, слушая, но не вмешиваясь. Пришли не к нему — он и не лез с расспросами, хотя его тоже многое интересовало. Зато ему всё же пригодились годы, проведённые вместе с автоботами, — он с лёгкостью просёк тот момент, когда они совсем расслабились, без противоречий воспринимая рассказ, лишь изредка переглядываясь, видимо переговариваясь по внутреннему каналу связи. Но больше его в происходящем забавляло другое — девчонка в моменты этих «гляделок» менялась в лице, чуть наклоняя голову, хмуря брови, с лёгкостью делая догадки и отмечая, когда её слова подвергались обсуждению.
— Ну, вот, собственно, и весь рассказ, — наконец подвела итог Андреа, выпрямившись, распрямляя уставшую спину и ноги. Она чувствовала себя на удивление комфортно, словно для неё общество инопланетян было такой же повседневной нормой, как и раздражающий по утрам будильник. — У вас есть… вопросы?
— Ты говорила о файлах Сэма, которые он просил передать нам, — напомнил Кроссхейрс, уже не заставляя подростка нервничать от его поведения.
— Ах да, точно! — ответила девушка, после чего потянулась к рюкзаку, порывшись в нём, вынув небольшую флешку. — Тут всё. Кейд, вы просили показать вам. — Она встала с насиженного места и прошла к мужчине, передав ему информационный носитель. Тот кивнул, включив компьютер, параллельно следя за тем, как подросток абсолютно спокойно подходит к кибертронцам, рассматривая и без какого-либо стеснения задавая уже свои вопросы, на которые, в основном, отвечал Хаунд, уютно рассевшись у стенки.
Андреа действительно получала от происходящего некое удовольствие с примесью детского восторга. Она давно представляла себе этот момент, а теперь могла полностью им насладиться, имея возможность задавать какие-то свои вопросы и находиться совсем близко с представителями инопланетной расы. Ну какой подросток, интересующийся подобным, о таком не мечтал?
— Единственная проблема в том, — как бы невзначай пожаловалась девушка, — что Бамблби до сих пор нет. Мне придётся ему заново рассказывать то, что я говорила вам. Ну, может, с некоторыми пропусками. И я, если честно, боюсь его реакции.
— На днях он был сам не свой, — заметил Дрифт, — всё вспоминал события, связанные с твоим отцом. Был не очень рад это вспоминать.
— Да что там, он был зол! — вставил своё мнение Кроссхейрс, на что получил замечание Хаунда:
— Не пугай девочку.
— Я не пугаю. Просто предупреждаю.
— Всё в порядке, — перебила собиравшегося уже возразить Хаунда Андреа, — я понимаю всё прекрасно. Но разговор одновременно с тремя автоботами я ведь как-то вынесла. Справлюсь и со Шмелём как-нибудь…
Бамблби умел появляться вовремя. Не успел кто-то произнести хоть слово, как с улицы послышался рёв двигателя. В открытые ворота сарая заехал уже знакомый по фотографиям жёлтый автомобиль с чёрными полосами. Заметив постороннего человека и не скрывающихся собратьев, он остановился, теряясь в догадках, что тут вообще происходит и почему его никто не предупредил о посторонних. Андреа додумалась действовать первой, зашагав прямиком к автоботскому разведчику.
— Привет, Бамблби. Я пришла поговорить. Покажешься?
Автобот не стал тянуть. Послышался звук трансформации и красивый автомобиль потерял свою форму. Детали сменяли друг друга, вырисовывая высокого человекоподобного пришельца. Андреа даже не отступила, сжав руки в кулаки, неотрывно наблюдая за этим зрелищем, делая глубокий вдох, стараясь унять нарастающее напряжение. Слова уже знакомых ей лично кибертронцев не остались без внимания.