Кейд Йегер про себя подумал, что ни за что не позволил бы своей дочери путешествовать в одиночку, ещё и к тем, кто вполне мог держать зло на её отца. Ему даже беглого взгляда хватило, чтобы оценить её беззащитность с точки зрения взрослого — девочка маленькая, хрупкая, да и мало ли что придёт в голову какому-нибудь уроду? Из-за этого мужчина даже не выдержал и спросил вслух:
— И как родители тебя одну отпустили-то?
— А они и не отпускали, — тихо подала голос Андреа, после чего, заметив перекосившееся лицо собеседника, так и кричавшее «Как вообще можно так безответственно поступать?!», поспешила продолжить. — Мне нужно было, пока не поздно. Я должна выполнить волю отца во что бы то ни стало. Я дала ему слово.
— Да что это за безобразие такое?! И почему тогда отец сам этим не занялся? Отпускать ребёнка в одиночку к чужим людям, чёрт знает куда! Даже спрашивать не хочу, как ты добралась так далеко. — Возмущению Кейда не было предела, что отражалось и в активной мимике, и в повышенном тоне.
— Отец не успел. Он… — Андреа замялась, сильнее обняв рюкзак и опустив голову, из-за чего собеседник и сам догадался, что же девушка хочет сказать.
— Сочувствую. Прости, не догадался сразу.
— Ничего. Я смирилась. Знала, что ему осталось мало времени. Просто не привыкла, даже спустя месяц. Обычно субботу мы проводили вдвоём — он брал меня погулять, или мы шли к нему, где я слушала захватывающие истории о былых приключениях. О ситуации, из-за которой от него отвернулись автоботы, он рассказал мне лишь год назад. И тогда я загорелась идеей пойти с ним, поддержать, когда он попытается очистить своё имя. Да и чего таить? Мне хотелось увидеть вживую тех, о ком он рассказывал. Наивно было думать, что всё будет как в хороших сказках. Что мы придём, нас простят и будет отличный слезливый хэппи-энд… — Тяжело вздохнув, произнося последнее, девушка посмотрела куда-то в окно, после чего перевела взгляд на водителя.
— Ты говорила о доказательствах твоей связи с Сэмом Уитвики, как и о его поисках автоботов, — как бы невзначай перевёл тему Кейд, чувствуя, что это сейчас необходимо. — Упоминала какой-то съёмный носитель, куда твой отец упрятал результаты своих поисков. Можно будет взглянуть? Всё-таки, надо знать, как тебя найти могут. Ты застала меня врасплох сегодня. — Он попытался ободряюще улыбнуться и в ответ получил полный благодарности взгляд.
— Да, конечно. Там было несколько файлов, которые под паролем. Я не знаю как взломать, но думаю, что это, быть может, адресовано автоботам, ибо названо моделями автомобилей, в которые трансформировался тот или иной член фракции, знакомый отцу. Там есть и альтформа самого Оптимуса Прайма…
— Как-как? Альтформа? — уточнил Кейд.
— Ну, альт-режим. Альтернативный режим, в который трансформируются кибертронцы. Отец немного учил меня «сленгу». Да и их ругательствами не брезгал. — На последнем она усмехнулась, с теплом вспоминая, как получила от матери за то, что ненароком при ней произнесла вместо привычного «Чёрт!» только-только изученное «Шлак!». Самым весёлым тогда было объяснять корни этого явления, пытаясь не подставить отца. Наивная, думала обмануть свою мать, да не вышло…
— При мне они разговаривают больше земными аналогами, — признался изобретатель, про себя думая, что неплохо бы больше расспрашивать о языке другой расы, раз есть возможность — с его интересами, он больше увлекался их строением и технологиями, изредка спрашивая что-то про культуру, обычаи, если уж очень хотелось узнать что-то новое. — И всё же, как ты планируешь объяснить автоботам, кто ты есть и причину своего появления?
— У меня есть несколько возможных вариантов в голове. Уже по ходу дела пойму как действовать. Мне бы не упасть в обморок, узрев их вживую. — Она улыбнулась, стараясь шутить, хотя самой на душе было неспокойно. В одиночку перспектива встретиться в большими инопланетными воинами выглядела не так радужно.
— Они не так страшны, как их характеры. Поверь человеку, прожившему с ними бок о бок почти десять лет. Тем более, скоро сама узнаешь — мы уже приехали. — Свернув на дорогу, ведущую к его ферме, Кейд и сам почувствовал странное волнение. Ему было интересно, что же сегодня произойдёт и как это отразится на дальнейшем. Не каждый ведь день дочка предателя сама приходит попросить прощения за его грехи.
Андреа же почувствовала, как её сердце начинает бешено колотиться. Назад дороги уже не было, но после проделанного пути, в котором тоже было немало опасностей, всё равно было не по себе от мысли, что же ждёт её впереди…
========== Part 4: Последствия воспитания. ==========
Сэм Уитвики сидел в маленькой кухоньке, в своей не отличающейся размерами квартирке, и молчаливо наблюдал за дочерью, нарезающей овощи для салата. Андреа не отходила от отца ни на шаг, когда была такая возможность, а если не было — она её создавала. А он лишь жалел о том, что из-за него девочка из неусидчивого подростка превратилась в ответственную девицу, опекающую сильнее, чем мать родная…
Когда всё это началось? Что же, Сэм плохо помнил свою реакцию на диагноз, звучавший из уст врача, словно приговор. Приговор, о котором он просил ночами, коря себя за предательство друзей, не прощая себе грехи ни под каким предлогом. Наказание, которое он желал себе ровно до того момента, пока не привязался к собственной дочери, о которой раньше и не знал. Которую сумел полюбить, как самое дорогое создание в его жизни. И ради которой он теперь умолял о дополнительном времени для себя, не желая приносить ей боль в столь юном возрасте.
В конечном итоге он понял одно — искренние проклятия имеют свойство сбываться. Хотел себе мук за предательство, пускай и вынужденное, — получи и распишись. Только главное наказание вовсе не болезнь, пожирающая изнутри, забирающая все жизненные силы — нет, вовсе не она. Главное наказание — это видеть, как гаснет надежда в глазах самых дорогих тебе людей. Видеть, как они пытаются спрятать свои страхи от тебя, чтобы не подорвать и без того шаткое моральное состояние. Видеть, как они скрывают свои слёзы, надеясь, что это никто больше не заметит.
Видеть, как они морально умирают вместе с тобой…
Он знал, что его Андреа — сильная девочка. Она из тех детей, что вечно ходят в синяках и ссадинах, с улыбкой во все тридцать два зуба (даже если они не все ещё есть), а если ударятся — не заплачут, а лишь отряхнутся и пойдут дальше. Только вот звонок встревоженной Микаэлы почти в час ночи, в тот день, когда Сэм рассказал дочери о болезни, нанёс самый больной удар под дых. Он не смог скрывать, а она, спрятав истинные эмоции за ободряющей улыбкой, разревелась уже дома, уткнувшись лицом в подушку.
Теперь они двое противостояли беде. Сэм пытался бороться за свою жизнь ради дочери, а Андреа стояла до последнего, подставляя отцу своё не по годам сильное плечо, что было надёжнее всего на свете.
Сэм до сих пор удивлялся искренней любви своего ребёнка. Он помнил, как пришёл к Микаэле в дом спустя месяцы после того, как сделал выбор между друзьями и семьёй. Помнил, как в первый же день их знакомства Андреа, спускаясь с лестницы, умудрилась упасть и набить шишку, но даже не заплакала, будучи совсем ребёнком. Помнил, как нелепо пытался найти со своим чадом общий язык, путаясь в словах. Помнил, как она спокойно приняла своего биологического отца, даже несмотря на то, что его не было столько лет в её жизни.
И никогда не забывал, что за свою искренность она не требовала ничего взамен…
Уже прошло несколько месяцев, как был поставлен диагноз. Андреа стала приходить к отцу после школы, а не только по выходным — она взяла большую часть домашних дел на себя, даже не желая ничего слышать на этот счёт от самого Сэма, который пытался протестовать, но это было бессмысленно. Она ради него научилась даже готовить, хотя никогда не любила это занятие, а теперь же каждый день делала что-то новое и обязательно полезное, чтобы больной употреблял лишь свежие продукты.
Андреа резко повзрослела. Из безответственного подростка она стала девушкой, что постоянно в делах. Учёба и быт, забота об отце — это захватило её с головой, заполнив жизнь, вытеснив оттуда постоянное общение с друзьями, прогулки, беззаботное времяпрепровождение и даже парня, который был послан, стоило ему ляпнуть что-то насчёт её отца. Что конкретно, Сэм так и не узнал. Похлеще родной матери она опекала отца, стараясь постоянно находиться рядом и при этом не выдавая своего истинного состояния, скрывая всё это за пылкими, полными оптимизма речами, и натянутой на лице ободряющей улыбкой. Даже Микаэла устала спорить с ней, хотя всегда могла совладать с собственной дочерью…
Взрослея, Андреа всё больше напоминала Сэму себя самого в её возрасте. Подросток с сердцем, желающем геройствовать, ощутить подвиги из-за уверенности, что он достоин большего. Упрямый, не желающий видеть реальность, дух максимализма, которым пропитана современная молодёжная литература, и жажда приключений с ним на пару толкают вперёд, мешая разглядеть очевидное, что было прямо под носом.
Сэм умирал с каждым днём, пускай они и оттягивали этот момент как могли. Скрывали этот факт, сбривая волосы на его голове, чтобы не видеть, сколько выпало, и стараясь спрятать худобу вместе с бледной кожей, словно ничего не происходит.
Словно их жизнь не меняется.
Сэм даже вздрогнул, когда тарелка с салатом оказалась у него под носом, а на плечо легла маленькая ладошка, чуть сжимая его.
— Всё в порядке?
Он даже не смог сдержать улыбки. Андреа замечала любое малейшее изменение на его лице и всегда реагировала, если это было нужно. Ей была свойственна чуткость, которая каким-то образом уживалась с каждодневным поиском приключений из-за неусидчивости.
И Сэм ценил каждое подобное мгновение, запоминая, словно оно — последнее, но самое яркое, что было в его жизни…
— Да… Я просто задумался. — Он поймал её ладонь и сжал, не желая отпускать, словно дочь вот-вот исчезнет. — Присядь рядом, пожалуйста.
— И о чём же задумался? — Не желая оставлять его в потёмках собственных мыслей, Андреа всё пыталась настроить отца на диалог во время трапезы. Она даже ела свою же стряпню, которая, несмотря на полезность, не всегда могла похвастаться вкусовыми качествами, лишь бы поддержать отца.
— Да о прошлом. Вспоминал какие-то события из жизни, — расплывчато начал он, видя, как дочь слушает каждое произнесённое им слово, реагируя на любую мелочь, желая понять, о чём же конкретно думал отец. Она не раз ловила его на лжи, но никогда не говорила об этом, стараясь проявить понимание.
— Прошлое строит наше будущее.
— Мы строим его на основе нашего прошлого, если быть точнее, — с улыбкой парировал Сэм.
— То есть философ я всё же в тебя? — отвечая тем же, уточнила Андреа, сильнее сжав отцовскую ладонь.
Им обоим хотелось, чтобы таких мгновений стало в сотню раз больше, чем было до этого. Но у судьбы на каждого свои планы. И спорить с ней было бесполезно — единственное, что это давало, так слабую надежду на то, что завтра вечером они снова будут сидеть напротив друг друга и улыбаться, делая вид, будто всё будет хорошо.
Но никто не может говорить наверняка за своё будущее, ни разу не испытывая при этом сомнений…
========== Part 5: Предварительная оценка. ==========
Андреа имела привычку оценивать важные для неё события в жизни по десятибалльной шкале. Появление родного отца на пороге её дома — твёрдая пятёрка. Первая влюблённость — так, на троечку, ибо ей повезло, по канону жанра, запасть на придурка. Знакомство с любимой книгой, изменившей некоторые её взгляды на мир и зачитанной уже до дыр, — все семь баллов. Но ещё ни один из фрагментов её жизни не заслужил твёрдую десятку. Можно ли было так высоко оценить путешествие чёрт знает куда для встречи с инопланетянами, дружившими с её родителями? Кажется, этой десятки будет недостаточно…
Кейд Йегер, сидевший за рулём собственного, потрёпанного годами пикапа, был одним из немногих людей, которых девушка не считала опасными уже с первых минут знакомства. Мать учила оценивать каждого, с кем приходится контактировать, чтобы знать, чего ожидать в будущем. Но изобретатель из Техаса, умудрившийся наладить контакт с обиженными на род людской автоботами и их лидером, уже этим вызывал уважение. Представители «доброй» фракции мало в ком ошибались.
Ярким подтверждением тому в сознании подростка был родной отец, предавший друзей не без весомой причины. Андреа не оправдывала Сэма Уитвики из-за их родства — она просто достаточно его знала, чтобы делать выводы.
Ну, как ей казалось, достаточно знала…
Когда вдалеке показалась ферма, окружённая полями, словно островок в океане, Андреа заёрзала на сидении, судорожно вспоминая наброски своей речи. Пытаясь набраться смелости и не струсить в последний момент, девушка даже не сразу обратила внимание, как они быстро доехали и остановились. И только голос слева заставил её вздрогнуть, приходя в себя:
— Ты уверена? — в очередной раз уточнил Йегер, сомневаясь в том, что услышит что-то новое.
— Кейд, я ведь вам уже сказала — не в моих правилах отступать. Особенно в столь личном деле. — Она тяжело вздохнула, расправив плечи. Упрямая. Принципиальная.
И временами наивная.
— Ладно. Тебе виднее, — сдался мужчина, забирая коробку с запчастями и шагая в сторону отстроенного заново сарая. Некоторые из автоботов, по идее, должны уже быть там — под вечер они возвращались, если хотели отдохнуть в тишине, подальше от больших скоплений людей. — Учти, они тебя не обидят в любом случае, — кинул он шагающему за ним подростку, краем глаза отмечая нарастающее напряжение в движениях гостьи.
— Да уж, надеюсь на это, — протянула Андреа, задержавшись перед входом в сарай. Вновь сделав глубокий вдох и выдох, сжав руки в кулаки, унимая дрожь, она прошмыгнула внутрь, следом за Кейдом.
Место было под стать хозяину. Бардак из кучи недоделанных проектов и деталей повсюду, а рабочий стол, захламлённый разными черновиками и мелкими разработками, красноречиво говорил о хаотичности возникающих у изобретателя мыслей и их исполнении. Но всё это меркло, не привлекая к себе должного внимания, когда на глаза попались стоящие в ряд автомобили. Нервно сглотнув, чуть ускорив шаг, Андреа аккуратно взяла Кейда за локоть, кивнув в сторону. Мужчина, проследив за её взглядом, мягко произнёс:
— Да, это они, — и, переведя взгляд на автоботов, уже обращаясь к ним, продолжил: — Можете не скрываться. Девочка к вам пришла.
Кейд, воспользовавшись замешательством гостьи, прошёл к своему рабочему месту, с нескрываемым интересом следя за происходящим. Он был уверен, что кибертронцы подростка не тронут, но всё равно следил в оба глаза, потому что не мог знать, как они отреагируют на человека, связанного с их прошлым.
С полминуты было тихо — только брякнул хлам в коробке, поставленной на стол. Андреа медленно, но неуверенно, на вмиг потяжелевших ногах, подошла чуть ближе, буквально на пару шагов, даже не замечая, как пялится на стоящие перед ней авто. И только подумав, что от неё чего-то ждут, совсем позабыв, что кибертронцы просто могут переговариваться по каналу внутренней связи, девушка неуверенно, но высказала свои догадки:
— Бугатти — Дрифт. — Она еле заметно указала на него, после чего продолжила: — Рядом с ним — Кроссхейрс, а третий — Хаунд. Не хватает только… Бамблби, — без энтузиазма в голосе произнесла девушка, понимая, что ей, похоже, придётся распинаться дважды. Но все мысли из её головы мигом вылетели, стоило автоботам нарушить тишину. Наблюдая за трансформацией, разинув от удивления рот, Андреа попятилась назад и, запнувшись о какой-то провод, рухнула на пол, не успев даже испугаться. Внутри всё сдавило, мешая вскрикнуть. Не решаясь лишний раз моргать, наблюдая за тем, как детали меняются местами, превращая технику в огромных инопланетных роботов, девушка забыла как дышать, не отводя от завораживающего зрелища взгляда.
Три пары инопланетных окуляров, внимательно рассматривающие человека, заставили подростка даже поёжиться, чувствуя себя абсолютно беспомощным. Андреа растерянно глянула на Кейда, который кивнул ей, не вмешиваясь.
В её сознании этот волнующий момент всегда вырисовывался абсолютно иначе. И это окончательно выбивало землю из-под ног, мешая сделать всё так же уверенно и легко, как хотелось.
— Так, ладно, — громко, стараясь успокоить саму себя, произнесла девушка, медленно вставая, умудрившись при этом чуть не навернуться второй раз. Выпрямившись, заставив себя опустить взгляд и струсить пыль с брюк, она вновь посмотрела на автоботов, еле вспоминая, что же надо говорить. — Наверное, вам интересно узнать, что же мне от вас надо…