— Оставайся здесь, — с этими словами он протянул Мадлин нож и Брокк. Крафт сначала с удивлённым видом провела по лезвию пальцами, а потом послушно взяла оружие в руки, хоть и неумело. Нож едва не упал на пол. А Бруха полез в пролом с торчащими во все стороны досками. Он успел как раз к концу трапезы.
— Что если помимо крови для собственного насыщения ты будешь питаться и плотью человека? Дважды проклят? — фраза едва не вогнала Вернера в ступор.
— Что ты такое? — вежливо поинтересовался он.
— Мое имя кануло в истории, ты можешь называть меня Пиша. Так звали…
— Пиша все-таки, — оскалился Ральф. — Князь данной территории недоволен вашим поведением и очень настойчиво просит убраться куда подальше.
Пиша зло усмехнулась.
— И нет, я не шавка Князя, я, можно сказать, наемник. За вашу голову или отсутствие мне заплатят.
— Вот как?
— За голову, конечно же, больше…
Позади вспыхнуло пламя, отрезав путь к отступлению. Вернер молча извлек из заднего кармана заряженный Кольт и успел несколько раз выстрелить в противницу. По углам что-то зашевелилось, послышались стоны и хрипы. Ральфу пришлось отвлечься на них. Тем временем Пиша бросилась к стоявшей в соседней комнате Мадлин.
— Беги! — зарычал Вернер, подобранным окровавленным ломом снося голову подобравшемуся слишком близко зомби. Но огонь не пропустил даже свою хозяйку. Сунувшись в него, она вспыхнула, как спичка, и закричала. Раздались выстрелы, и Ральф удивился храбрости маленькой Малкавианки. Хотя, какая там храбрость, если противник решил спалить себя сам?
Когда от Нагараджи-исследовательницы осталась кучка пепла, а от зомби — кучка конечностей, Бруха решил на всякий случай проверить комнату. Не оставлять же после себя могильник. Пока он копался в неприметном сером сундуке, в комнату на карачках заползла Мадлин. Она нечаянно выстрелила в воздух ещё раз, заставив Ральфа подпрыгнуть от неожиданности.
— Ты чего творишь?!
— На тебя потолок давил…
Покачав головой, Вернер извлёк несколько артефактов, имеющих более-менее приличный вид, положил их в рюкзак, висевший за спиной Крафт. Затем подошёл к вентиляционному люку.
— Иди сюда, Мадди, — он поманил рукой озадаченную Малкавианку. Затем на глаз прикинул, как она будет дотягиваться до дыры в стенке. Обхватив девушку за колени, Бруха поднял её и протолкнул в люк, сам залез следом.
— Ну что, ко мне идем? — задал он риторический вопрос, когда два вампира выбрались на воздух.
Амос матерился в голос, разглядывая фанерные доски на окнах. Явно самодельные. Анна сидела на кровати, бездумно щёлкая кнопками неработающего мобильного телефона. Пока ее брат, надевший джинсы и борцовку, методично обшаривал номер хостела, она пыталась свыкнуться с мыслью своего становления. Она потеряла роскошную шевелюру, клочья которой Амос молча смыл в унитаз. Её шрам теперь стал таким… таким… Хотелось выть, кричать и кататься по полу в приступе истерики. От красивой татуировки осталось только пятно. Ужас. Девушка провела по черному пятну пальцами и поправила слетевшую лямку черного лифчика. Амос читал какую-то коротенькую записку на засаленном клочке бумаги.
— Что там? — безучастно спросила Миллер.
— Ничего не трогайте, ничего не делайте, никому не показывайтесь, пупсики. Я скоро вернусь, — прочитал парень. В тот же момент в коридоре послышался скрип открываемого вентиляционного люка и шаги.
— Автор записки, — произнес Амос вместе с треском поворачивающегося в замочной скважине ключа. Он подошёл к кровати, и Анна, резко сев, схватилась за штанину джинс.
— Ну, приветик, пупсики! Уже очнулись! — произнес слащавый и хриплый голос.
========== Часть 2. Когда начинается действие ==========
— Гляжу, вы были паиньками! — довольно прохрипел Бельгард, глядя на шокированных Дитя, которых он Обратил неделю как. — Ничего не трогали, какие молодцы!..
— Да мы очнулись недавно! — прорычал Амос, выходя вперёд. Этот фрик, чем-то похожий на них самих, его раздражал и злил. Потрёпанная серая футболка в засохших пятнах крови, чёрные джинсы. Если к лицу не приглядываться, то его со спокойной душой можно назвать месивом. Серо-зелёная кожа, острые клыки, два из которых упираются в сухие тонкие губы. Обе щеки вертикально пересекают загноившиеся порезы, на лбу — огромная красная шишка. Ушей почти нет, а их остатки увешаны кольцами всех возможных форм и размеров. От его вида становится страшно, а недавно съеденный обед так и просится наружу тем путем, каким он в желудок попал. Позвоночник, казалось, выгнут буквой «S». Анна, задушено пискнув, отползла в изголовье кровати, пытаясь вслепую нащупать хоть какую-то кофту.
— О, гляньте-ка! — оживился Бельгард, скаля зубы. — Самоуверенная язвочка испугалась большого и страшного тролля? А где же твои извечные посылы? Или ты только в сети сильна, а?
— Ты какого хрена творишь, урод? — зарычал Амос, инстинкт самосохранения которого улетучился в неизвестном направлении. Незнакомый им фрик только расхохотался в голос и послал в пешее эротическое возмущённого хозяина хостела, вновь постучавшего в дверь.
— Я тебе плачу за этот паучий угол? Плачу, — резко припечатал Бельгард. — Вот и вали обратно, пока я не потребовал свои деньги за этот клоповник.
Он повернулся к птенцам и смерил их оценивающим взглядом. Амос отошёл к сестре, которая благополучно сползла с кровати и спряталась за широкую братскую спину. Сжав его плечи, она аккуратно выглянула и посмотрела на незнакомца, который даже не удосужился представиться. Хотя, на просторах сети они точно встречались… Вспомнить бы, кто писал ей таким стилем. Кто мог назвать её паинькой, пупсиком и язвочкой. Кто говорил про «большого и страшного тролля»?
— Ты — «Грозный Имплантатор»! — воскликнула Анна, выглядывая из-за спины и тыча пальцем с самым длинным ногтем скалящемуся незнакомцу в грудь. Амос удивлённо приподнял то, что осталось от левой брови и, наклонив голову, посмотрел на сестру.
— Вообще, Бельгард, но с ником в сети ты угадала, малышка! — захлопал в ладоши Бельгард, довольный происходящим. — Это круто, иметь фотографическую память, уметь держать в голове все нужные факты!
Амос отодвинул сестру подальше. С этим ходячим недоразумением с талантом хакера он разберется позже. Гораздо сильнее его волнует псих, стоящий прямо перед ними. Миллер напряг мышцы, проверяя, сможет ли он хоть что-нибудь сделать. Двух ударов для такого щуплого, по сравнению с самим Амосом, противника должно хватить. А того, что этот «щуплый противник» без особого труда прижал его к асфальту, бравый птенец как-то не учёл. А Бельгард продолжал разглагольствовать.
— Что же ты на себя так наговаривала, крошка? — он вел односторонний диалог с Анной, отошедшей к фанерным доскам, закрывающим окно. — Ты очень даже красива, даже «этот грёбанный ужасный шрам» тебя не портит. Просто прелесть! Такая милая, что хочется повторить…
На этих словах Амос сорвался. Он ринулся вперед, рассчитывая хуком слева дезориентировать противника. Да и движение для Бельгарда было не слишком заметное — левый глаз заплыл, его почти полностью скрывали мясистые мешки кожи. Но даже отточенная до автоматизма атака не помогла — противник развернулся. Он с лёгкостью перехватил кулак Амоса обеими руками, обвел его вокруг своей оси, с напускной лёгкостью швырнув на жалобно скрипнувшую кровать.
— Что же вы все такие нервные, пупсики?.. — осклабился Бельгард. — Я же вам желаю…
Чего желает птенцам от всей широкой души, он договорить не успел…
Князь Лос-Анджелеса, Себастьян ЛаКруа, сцепив руки за спиной, оглядывал широкие владения в окно. Размер оного от пола до потолка представлял прекрасную возможность обозреть границы вплоть до небезызвестного бара «Последний патрон». Головная боль, очередная мозоль и прочие шероховатости человеческого организма — именно так воспринимались Князем различные группировки противоборствующих вампиров. И как утихомирить некоторые из них, достаточно революционно настроенные, он не представлял. И пусть довольно часто возникали острые ситуации, разрешить которые ЛаКруа мог в свою пользу, этого было безнадежно мало. Заразу необходимо уничтожать на корню. Иначе он никогда не пройдет «дальше», не получит более полной власти. Внутренний круг — его больная мечта уже не первое столетие. Ему казалось, что все они попросту зря тратят время. Казалось, что он, когда-то желторотый птенец, справится с управлением гораздо лучше.
Где-то там, за его спиной, вдали от понимания возвышенной венценосной особы, пыхтел Шериф. Он сидел у стены, прислонившись к ней спиной, и сосредоточенно взирал на клинок. Вернее, на огромный, неподъёмный тесак.
ЛаКруа устало закатил глаза, подавляя чудовищный зевок. Невероятно скучно. Ему необходимо действие. Боевик, триллер, в результате которого он бы провернул невероятную по степени дерзости операцию. Однако ЛаКруа даже помыслить не мог о том, что уже давно не сам себе режиссер. Его лёгким взмахом руки столкнули с высших позиций на роль актера, подкинув приманку в виде корабля.
Шериф тихо шуршал наждачной бумагой, ещё что-то умудрялся параллельно грызть и напряженно сопел. Острота тесака его не устраивала в корне. Он должен был с одного взмаха рассекать перышко или шёлк. Но достичь идеального результата Шерифу не удавалось, в итоге он едва не сточил свой тесак до состояния палочки. От занятия его отвлёк звон старого телефонного аппарата. Повернув голову, вампир проследил за Князем, неспешно подошедшим к телефону и поднявшим трубку.
— Я слушаю, — холодно и спокойно произнес Себастьян. На том конце провода заговорил взбудораженный высокий мужской голос. Пропустив подобострастное блеяние, он внимательно выслушал информацию.
— Вот как. Нарушитель. Дождитесь прибытия Шерифа, — Князь повесил трубку на законное место и повернулся к своему телохранителю.
— Хостел на Оушн-авеню в Санта-Монике. Старое пятиэтажное здание, спрятанное в небольшом переулке. Привести нарушителя и его Дитя в Театр Ноктюрн, — лёгкий, даже небрежный взмах рукой, и Шериф, подхватив оружие, направился к выходу. Подойдя к грузовому лифту, широкоплечий вампир с трудом в него протиснулся, локтём умудрившись нажать нужную кнопку и не смять приборную панель.
Только за личной гориллой ЛаКруа закрылись двери, только отошли от кабинета секретари, как помещение огласил довольный смех. Пока никого рядом не было, Себастьян смеялся. Громко, в голос, непозволительно неприлично для аристократа. Но смеялся, наслаждаясь происходящей ситуацией. Пока всё идет по плану. Осталось связаться с временным союзником и обговорить условия следующей операции. Анархи уже начали сами себе рыть яму. Бельгард, Бельгард, ты был таким полезным информатором. Как жаль, что ты сорвался с лезвия так быстро. С такой гордыней и с таким талантом, ты бы сыграл в спектакле, назначенном на следующую неделю, роль примы. Князь смеялся, сминая в руках бумагу с копией договора. Безумец-Вентру, со средневековой жаждой власти.
Спустя мгновение в кабинет вошла китаянка, но ей не посчастливилось застать ЛаКруа в неподобающем состоянии. Он уже сидел за столом, сцепив руки перед собой, и ждал. Ждал начала спектакля, в котором мнил себя режиссёром.
А тем временем в баре «Последний патрон».
— Вернер, ты с дуба рухнул? — дружелюбно поинтересовался Скелтер, выразительно глядя на соклановца. Тот скорчил гримасу, оценив выпад в свою сторону.
— Я тоже рад тебя видеть, Скелтер, — он ответил в тон чернокожему вампиру. — Знакомься, Мадлин Крафт, — Ральф представил девушку, мёртвой хваткой вцепившуюся в его левую руку. Она подняла голову, спокойно глядя на собеседника своего временного сожителя.
— Малка… — Скелтер прикрыл глаза рукой. — Нахрена тебе нужны такие проблемы? Мало ли, откуда эта девка взялась!
— Не беспокойся, она не Хамелеон, — хмыкнул Ральф, потрепав Крафт по голове. — Я нашёл Мадди в заброшенной больнице. Она была там совсем одна и…
Его собеседник фыркнул.
— Сколько уже не-живешь, а всё ещё наивен до жути, — высказался он. — А если за тобой следили? Знают, как ты относишься к беспомощным девушкам, рыцарь с комплексом неполноценности? Вообще не предполагал, что это подстава, да?! — последнюю фразу Скелтер прорычал.
— Посмотри в эти честные разноцветные глаза и убедись в обратном, — нахально ответил Ральф. — Тем более, она живёт у меня почти месяц. Меня бы нашли давным-давно…
Скелтер скептично покачал головой.
— А сюда зачем её привел?
— Пытаемся правильно истолковать её видения, — широко улыбнулся Ральф.
Вместе со Скелтером они двинулись к ведущей наверх лестнице. Хотя его товарищ всё ещё хмурился, Вернер надеялся, что Мадлин здесь примут. Может, она и Малкавианка со своими очаровательными причудами, но не может постоянно скитаться в одиночестве. Ему казалось, что ранее Мадлин точно с кем-то жила. Может, это был её Сир, может, просто знакомый. Во всяком случае, она была не одна. И находясь в заброшенной больнице, истинно мучилась от одиночества. Относительного и совершенно не безопасного.
На втором этаже было тише: гитарные аккорды и дробь барабанов не тревожили отдыхающих здесь вампиров. И если внизу Джек, раскинувшись на стуле, травил пиратские байки новичкам и всем остальным желающим, то здесь каждый занимался своим делом. Периодически раздавался взрыв хохота и матерный комментарий пирата насчет Камарильи.
У самой лестницы, запрыгнув на перила, сидела злая Дамзел. Нет, не так, злая и голодная Дамзел. В связи с разбушевавшейся «чумой в Городе Ангелов» и резко возросшим количеством представителей эпидемиологов в непроницаемых костюмах, её рацион сильно сократился. А такая жёсткая диета в планы красноволосой вампирши не входила. Ральф собирался было подойти к мрачной Брухе и поздороваться, но от шага суицидента его удержал Скелтер.
— Не рискуй, друг, — тихо произнес он, кладя руку на плечо. — Она злее Шерифа в бою.
Вернер с пониманием кивнул.
За столиком у окна сидели две девушки. Светловолосые, казалось, они абсолютно похожи друг на друга. Но одна была крупнее, на руках видны мышцы. Она одета в борцовку и джинсы, волосы скрыты косынкой. Вторая — более хрупкая, кисти рук изящнее, фигурка тоньше. Волосы распущены и струятся по плечам, скрытым хлопковой тканью футболки. Сёстры Мёрфи, Гангрел и Вентру, Энжи и Лидия, не расстающиеся ни на миг и ни на одном задании.
За столом в углу сидел чёрноволосый вампир. Откинувшись на спинку стула, он уткнулся в книгу в толстом переплете. Что, как, зачем и почему — никого особо не заинтересовало. Ну, хобби у человека — читать книги, пусть радуется. Заметив гостей, Найнс отложил книгу и поднялся со стула. Ральф только открыл рот, чтобы поздороваться…
— Девятка! — взвизгнула Мадлин, кометой проносясь мимо ошалевших Скелтера и Ральфа, и с прыжка повисла на шее не менее удивленного Родригеза, который по инерции отшатнулся и головой приложился о стену. Из-за столика Мёрфи раздались приглушенные смешки.
— Прости, что? — спросил Найнс, отцепляя от себя взъерошенную Крафт.
— Ты жив, Девятка! — не замолкала она, тряся Лидера Анархов за руки.
— Это она о чём? — заинтересовался Скелтер, отойдя от шока.
— О своих видениях, — ответил Ральф. Всё же, ни черта они не прояснили.
— Все-таки это странно, — пробубнил себе под нос Вернер. На данный момент он сидел на маленьком каменном ограждении парковки и наблюдал за Мадлин. Та, видимо, поддавшись на уговоры одного из голосов в своей голове, танцевала. Включив композицию жанра «инди-рок», кружилась среди машины. Изящно поднимала руки вверх, и к ней тянулись, словно марионетки, водители автомобилей, человек шесть-семь.
— I’m waking up to ash and dust
I wipe my brow and sweat my rust
I’m breathing in the chemicals, — донеслось до него из динамиков мобильного телефона.
— I’m breaking in and shaping up
Then checking out on the prison bus
This is it the apocalypse (текст первого куплета песни Imagine Dragons — Radioactive) — она плавно двигается в такт музыке. Глаза закрыты, а на лице играет довольная улыбка. Словно она в другой эре и больше не связана с этим миром. Ей всё равно, что люди, подвергшиеся воздействию на мозг, тянутся к ней, повторяют движения… И смачно впечатываются в собственные же автомобили. Рубашка приподнимается, оголяя плоский живот, а Крафт все равно. Она продолжается порхать вокруг автомобилей, устраивая праздник Помешательства.