1
У Стива Джонсона возникло первичное чувство посетить один Музей восковых фигур Дэвида Линкольна чисто из любопытства. Один из его старых приятелей как-то проболтался о необычном здании, где на всеобщее обозрение выставляли восковые фигуры довольно жуткого типажа и очень мерзкие, даже самые пугающие из творений мадам Тюссо с ними не сравнятся; и вот как-то в апреле месяце Стив Джонсон решил выйти на прогулку и узнать, сколь разочарует его реальность. Отнюдь его это не расстроило. В музее царила необычная аура, которую невозможно было ни с чем сравнить до того мига, что видел он. Конечно, среди восковых фигур стояли и различные злодеи: Ландру, доктор Криппен, мадам Демерс, Рицци и маркиз де Сад — но были там и другие фигуры, от внешнего вида которых сводило дыхалку. Стив Джонсон провёл время в музее до его закрытия, до момента, пока смотритель не отвлёк его от созерцания экспонатов.
Мужчина, который создал такие фигуры, не мог быть шарлатаном. Некоторые из экспонатов таили в себе фантастическую мощь, не подвластную простой фантазии, — это признак больного гения. Позже Стиву Джонсону стало известно прошлое Дэвида Линкольна, самая малость. Из-за какой-то неприятности или скандала с сотрудниками заставили того уйти из музея мадам Тюссо; поговаривали о безумии Линкольна и увлечения его тайным оккультизмом. Позже успех открытого Линкольном Музея восковых фигур затупил рты одних критиков его таланта, но вместе с тем углубил подозрения других. Дэвид Линкольн имел склонность к тератологии и иконографии кошмаров, но даже он учтиво отгораживал придел, где размещались самые жутковатые из его экспонатов. Тот придел допускал лишь совершеннолетних посетителей. За плотной занавеской прятались разнообразные монстры, какие лишь может родить воображение человека; вылепленные с искусством Дьявола, они были покрыты краской настолько пугающей, что поражали своим уродством.
Одни экспонаты напоминали всем известные мифы: драконы, химеры, циклопы, горгоны и с ними множество омерзительных побратимов.
Другие были из подземного мира легенд: тёмный, без формы Цаттогва; завёрнутый в свои щупальца Туле; хоботорогий Шонар Фавн и иные неземные существа из запретных книжек типа Некромикона и прочих. Но самыми ужасающими были собственные экспонаты Линкольна, которые передавали формы, которые не посмели вспомнить никакие древние предания. Такие фигуры были слеплены в тайной пародии на знакомые миру органические жизни, тогда как иные были вырваны из бредовых снов чужих планет и галактик. Полотна Кларка Аштона Смита сумели бы предложить парочку фигур, но ничто не сумело передать тот омерзительный ужас, который создавали пропорции с мастерской бравадой, и дьявольским призрачным освещением зала. Стив Джонсон шёл по музею с лицом скучающего ценителя и наткнулся на Линкольна у одного свода в мрачной комнате, которая служила ему мастерской: зловещий склеп с тусклым освещением и запылёнными окошками, вставленными в кирпичные проёмы стены на уровне закрытого двора. Тут Линкольн подновлял восковые экспонаты; тут и были слеплены большинство из них. Конечности из воска, головы и торсы в беспорядке лежали на скамейках; на верхних полочках располагались парики, хищные клыки и блестящие неподвижные глаза. Различные костюмы разных эпох висели на крючках; в углу высились нагромождения брусков из воска телесного оттенка; на полочках стояли баночки с красками и кисточки разных размеров. По центру мастерской располагалась огромная печь для размягчения воска с четырьмя плитами, подпирающими большой чан из металла с обращённым вниз желобком, который позволяет разливать расплавленный воск одним нажатием пальчика на краник.
Оставшиеся предметы в тёмном освещении почти невозможно было описать — разные части тайных монстров, чьи выплавленные фигуры в дальнейшем станут порождением кошмара. В дальнем конце была дверь из грубых досок; помимо внушительного висячего замка дверь украшал нарисованный масляной краской символ. Стив Джонсон как-то заглянул в жуткий Некромикон и покрылся мурашками, узрев знак.
Хозяин музея, — про себя подумал он, — без сомнений, имеет широкое образование в таких вот туманных областях знания человека.
Беседа с Линкольном не расстроила Джонсона.
Владелец музея не был против вторжения Джонсона — наоборот, радовался возможности разделить с ним свои мысли. Он говорил каким-то помешательским тоном, граничащим с лихорадочным напряжением. Стив Джонсон не удивился этому, ведь большинство считают Линкольна ненормальным. Мужчина посещал музей ежедневно, от чего начал находить Линкольна более расположенным к своей персоне и откровенным. Вначале владелец музея лишь намекал на разные тайные культы с ритуалами; позже такие намёки стали дополняться длинными рассказами, которые и без плохо отпечатанных фоток из-за своей неорганичности были комичными. И только в июне месяце, когда Стив Джонсон притащил с собой бутыль отменного вискаря, усердно спаивая владельца, случился первый реально безумный диалог. Джонсон услышал невероятные истории: путешествия в тайные пещеры Тибета с Африкой, в долину Аравии и Амазонки, на Трансильванию и неясные острова Тихого океана; потом рассказы о тёмных туманных записях древних фрагментов самого графа Дракулы и много чего подобного, что созрело в алкоголе тем июньским вечером.
Линкольн расположился к своему гостю и позволил себе пару непонятных и хвастливых замечаний о редкостных находках, которые он сделал в природе и добавил:
— Я располагаю осязаемыми доказательствами своих открытий. — Полупьяным тоном он продолжал: — Я продвинулся далеко от остальных в изучении тёмных первых книг, которые указали мне путь в удалённые места, в которых таились необычные чудовища, которые обитали на Земле раньше людей; а некоторые до сего дня поддерживают связь с потусторонними мирами, связаться с ними было обычно в те дальние года.
Джонсон восторгался воображением, создававшим такие предания; в Линкольне мужчину поразила сила его речи.
Наверное, работа с больными экспонатами мадам Тюссо толкнула его к такой богатой фантазии? — проносилось в голове Стива.
Страшные фигуры хозяина музея тесно связывались с его чувствами и воображением.
Его намёки насчёт природы кошмарных тварей были непонятны, таившиеся за приделом занавески.
Линкольн, безразличный к иронии, упрямо гнул своё:
— Не все демонические твари являются искусственно возникшими.
Джонсон откровенно и со скептицизмом недоверия разрушал растущее к Линкольну расположение. Владелец музея говорил серьёзно; сейчас мужчина замолк, каясь в своей болтливости. Джонсона он терпел лишь из упрямства нарушить стену недоверия того.
Дэвид молол истории о ритуалах и жертвоприношениях богам разного мира, что у Джонсона разболелась голова. Изредка Линкольн подталкивал своего гостя к какой-нибудь скульптуре за шторой и показывал линии, которые были не властны резцу скульптора. Джонсон потерял расположение владельца музея, но продолжал приходить из чистого восхищения искусством Дэвида.
Иногда мужчина старался поговорить с Линкольном откровенно, деланно удивляясь либо равнодушно затрагивая в диалоге тот или иной предмет, но такая тактика изредка вводила в заблуждение мастера. К началу сентября напряжение достигло вершины.
Однажды, придя в музей во второй половине дня, Стив Джонсон расхаживал среди привычных ему кошмаров, когда из мастерской Линкольна раздался ужасный вой. Посетители нервозно оживились, прислушиваясь к эху, промчавшемуся под сводами музея. Два смотрителя музея перекинулись взглядами, а один из них, который чаще помогал Линкольну в работе, вдруг заулыбался, чем поразил посетителей и Джонсона. Вой принадлежал псине. Это точно. В вое прозвучала мучительная агония, принудившая сжаться сердце; такое чувство выросло вдвое в окружающей обстановке музейных чудовищ.
А ведь сюда запрещено приходить с животными, — некстати вспомнил Джонсон.
Возле входа в мастерскую мужчину движением руки остановил Ганс, один из смотрителей.
— Мистер Линкольн, — оповестил он мягко, но в то же время извиняющимся голосом с долей иронии, — отлучился по делам и дал приказ не пускать никого в мастерскую в его отсутствие. Касательно воя, так это во дворе музея. С нами соседствуют бродячие собаки, иногда их разборки доносятся до нас. Тут же животных нет. А если вам нужно повидать мистера Линкольна, то можете застать его перед закрытием.
Джонсон выслушал Ганса и поднялся по старинным каменистым ступенькам на улицу, внимательно оглядывая округу. Музей окружали ветхие, заброшенные дома, когда-то жилые, но теперь занятые под лавки и складские помещения. В воздухе витала слабоватая аура запахов. Сам музей возвышался над остальными зданиями, как небоскрёб. За поворотом шла дорога, уходящая во двор. Горя желанием узнать, кто выл, Джонсон пошёл за угол. Во дворе было мрачно; огороженный забор не пропускал солнечных лучей; ограда была мерзкой и затмевала даже зловещие фасады соседних зданий. Псов поблизости не было, что Джонсону показалось это странным.
Разве может свирепая битва кончиться без жертв, да ещё так быстро?
Несмотря на заверения Ганса, Джонсон беспокойно окинул глазами три окошка мастерской — узкие горизонтальные прямоугольники, вмонтированные в кирпичную стену; покрытые пылью окошки напоминали глаза мёртвого осьминога с невыразительным и недружелюбным взором. Слева окошек вела лестница, спускавшаяся к тёмной двери.
Повиновавшись неожиданному порыву, Джонсон склонился к кирпичной стене и вылупился в окна внутри, надеясь, что в мастерской нет штор. Снаружи стёкла были покрыты толстым слоем пыли, но Джонсон протёр поверхность рукавом и обнаружил, что штор нет и можно понаблюдать. Внутри подвал наполнялся тенями, которые препятствовали узреть обстановку: мрачные контуры извивались, перебегая с одного места на другое, стоило Джонсону заглянуть в каждое окно поочередно. Стало понятно, что мастерская пуста; но, всмотревшись в крайнее окошко, Джонсон смог различить мутное мерцание около одной стены. Поразившись, мужчина застыл. В том месте, он прекрасно помнил, не было ни электричества, ни газа, и откуда шло мерцание, было непонятно.
Присмотревшись повнимательнее, Джонсон понял, что освещение исходит из огромного вертикального прямоугольника. Стало понятно, в чём дело: светлый прямоугольник повторял расположение двери, закрытой, помимо тяжёлого висячего замка, колдовским знаком первых чернокнижников. Теперь дверь была открыта и внутри горел свет. Предположения и догадки о тайне, таившейся в комнате, преумножились. Джонсон без цели погулял по мрачным улицам до шести вечера и вернулся в музей, надеясь застать Линкольна.
Почему я хочу видеть его? Наверное, из-за того воя, и света за таинственной дверью.
Ганс с Малышом готовились закрывать музей, когда пришёл Джонсон, и Ганс окинул его плохо таившейся ухмылкой. Джонсону не понравился взгляд смотрителя, хотя мужчина уже не раз засекал его у Ганса, стоило тому глядеть на Линкольна. В отсутствие посетителей своды зала выглядели призрачными. Джонсон ускорил шаги и пересёк помещение, постучав в дверь мастерской. Ответили не сразу, хотя в комнате слышался шум. После настойчивого тарабания засов загрохотал и древняя дверь заскрипела, выпустив силуэт Линкольна с помятой внешностью. Окинув его глазами, Джонсон понял, что хозяин музея пребывает в странном расположении.
— Добрый вечер, Стив, — поздоровался он с необычным смешанием нежелания и нетерпения, а потом диалог быстро унёсся к фантастичным предметам.
Он рассказывал об уцелевших божеских древностях; жутковатых жертвоприношениях; последовала искусственная природа ужасов за шторой — обычная хвала, только в необычно доверительном тоне.
Похоже, беднягу настигло безумие, — мелькнуло подозрение в голове Джонсона.
Переодически Линкольн косился на дверь в мастерской и на грубую ткань на полу, под которой лежал какой-то предмет. Стив ощутил нервозное напряжение; он не мог набраться смелости и поведать о дневном визите, хотя поэтому и явился сюда. Голос Линкольна возбуждённо вибрировал под мрачным сводом музея.
— Помните ли вы, — громогласно говорил Дэвид, — мою историю про руины необитаемого города в Трансильвании? О городе, где жил сам граф Дракула? Когда я показал вам фото, вы признали, что я там был; пусть даже вы до сих пор тверды во мнении, что я отлил этого блюстителя ночи из воска. Если бы вы увидели его, выбирающимся из гроба, как я… Он могущественный вампир. Я не говорил о нём подробнее, потому что предстояло много дел, чтобы его воскресить. Вот увидете фото и поймёте, что природу нереально подделать! Надеюсь, я смогу убедить вас, что Он живой! Пока что мои эксперименты не позволяют добавить Его к остальным экспонатам. Думаю, Он будет выгодно смотреться около оборотня. — Владелец музея скосил глаза на закрытую дверь. — Дорога и нужные сведения были написаны в ритуале восьмой части тайных хроник. Расшифровав обряд, я понял, что он таит лишь одно значение. В Трансильвании сохранились руины замка, где обитал Он. Это ключ, который многим был нужен. Мы добрались до города поездом и нашли то, что искали. Разрушенный дворец…вампира. Добавлю, что искали мы тот замок по книгам и рассказам о Нём. Поездка была утомительной, но она того стоила. Ганс плохо переносил тот климат, хмурится до сих пор, раздражается, но мы почти достигли цели. Главная дверь завалила проход и мы подорвали её; за ним была лестница. Точно такая, какая описана в книге… Наши помощники ждали у входа. Ганс дрожал, словно осенний лист на ветру, хи! Никогда и не подумаешь, следя, как вальяжно он ходит по моему музею. Ему известно о древних, чтобы настолько дрожать. Дорогу себе мы освещали факелами. Спустившись в самый низ, мы обнаружили саркофаг, о котором много написано в книге. Смею заверить вас, внутри было не пусто. Монстр лежал там не шевелясь; мы сообразили, что Он ожидает жертвоприношения. Тогда мы не захотели Его будить: надо было вернуться домой. Ганс и я взгромоздили на свои плечи этот гроб и поволокли наверх, пыхтя от Его веса и размера ящика. — Линкольн смолк, покопался в своём столе и вынул большой конверт с фотками.
Выбрав одну, Дэвид убрал её под лист бумаги, а оставшиеся протянул Стиву. Картинки реально были необычными: разрушенный замок на фоне тёмного неба не поддавался разумному объяснению. Фото передавало просторный подвал. Стены были покрыты разными иероглифами, которые доступны только в книгах чернокнижников. Знаки были точно такими, какой был над зловещей дверью в мастерской. Стив посмотрел беспокойно на массивный замок, который удерживал доски.
Линкольн побывал во многих местах и повидал необычные вещи. Но всё-таки фото могло быть поддельным; искусство коллажа доступно многим творцам, поэтому не стоит слишком многое принимать за правду.
Линкольн же продолжил:
— Погрузили мы гроб на корабль и без проблем доплыли до дома. Впервые у нас в руках был кто-то, кто может воскреснуть из мёртвых. Я не добавил Его к другим статуям, потому что Он превосходит остальных; Он потомственный вампир и ему необходима жертва. Нужен доброволец, но сам я никак не решусь. Кровь для Него — жизнь. Это общеизвестный факт. Кровопролитие пробудит Его. — Лицо Дэвида стало отталкивающим, отчего Джонсон покрылся мурашками, сидя на скамье. Дэвид же не заметил его переживание, потому что продолжил откровенно и злобно ухмыляясь: — С прошлого года, как я привёз Его в свой музей, я так и не смог найти подходящую жертву. От Ганса толку ноль: он не хочет пробудить Его. Он презирает Его…наверное, трусит, что Он принесёт с собой. Чтобы себя обезопасить, Ганс всегда носит с собой оружие, придурок! Разве можно смертному противиться вампиру? Если я увижу, что он хватается за оружие, то придушу собственными руками. Ганс твердил мне прикончить Его и создать экспонат из воска, но я не слушал его, продолжая следовать рукописям книг и добился своего, несмотря на его страх и ваш скептицизм, Стив! Я раздобыл жертву на прошлой неделе и оживление произошло. Жертвоприношение удалось! — Линкольн осклабился в хищной гримасе, осмотрев застывшего в углу Джонсона; смолк, встал и приблизился к накрытому предмету на полу. Дэвид неторопливо присел и ухватился за край ткани: — Вы достаточно насмеялись над моими экспонатами; пора раскрыть карты. Ганс передал мне, что сегодня днём вы слышали вой псины. Хотите знать, что это было?