Окрыленная этой замечательной перспективой, я выключила компьютер, спрятала поглубже в сумочку мобильник и отправилась обратно к столу, где меня дожидались восхитительные рулетики из свинины с сыром и ананасами.
***
После того как мы всем семейством отдали должное горячему, наступил момент торжественного выноса Его Величества Торта. Естественно, что с маминым талантом к готовке покупные торты мы дружно презирали. Каждый торт, рожденный ее бурной фантазией к очередному празднику, был уникален, ни на что не похож и восхитителен.
В этот раз нашему взору предстал пышный нежно-кремовый красавец, украшенный клубникой, бананами и взбитыми сливками (естественно, не из баллончика, а самыми настоящими, взбитыми в блендере). Увидев этот торт, Петя побледнел и снова горько разревелся. С его стороны это было стратегической ошибкой. Не напомни он так явно о наказании, мама могла бы и забыть. Теперь же запланированную воспитательную акцию ничто не могло остановить. Игнорируя умоляющий взгляд Маргариты, мама демонстративно унесла Петину тарелку на кухню.
Плач перешел в ультразвук, у всех присутствующих заложило уши. Я подивилась терпению Маргариты. Кажется, ни я, ни Леня не были такими противными в этом возрасте. Или все-таки были? Папа и Леня опять вынесли рыдающего Петю и заперли в той же комнате.
На этот раз он угомонился быстрее, чем в прошлый. Мама по этому поводу даже намекнула Рите, что с ребенком надо обращаться строже, и пообещала завернуть с собой несколько кусочков торта для страдальца.
Прекрасный торт, как и все прекрасное в этом мире, быстро подошел к концу. Сыто отдуваясь, мы вылезли из-за стола. Умеют все-таки мои родители накормить так, что потом неделю думать о еде противно.
На часах было почти семь, а родственники не собирались расходиться. А, ну точно: завтра же выходной – значит, сегодня вечером будет семейный просмотр какой-нибудь старой комедии, совместное пение караоке и очередная порция нравоучений от всей семьи.
– Мам, пап, спасибо. Стол был просто невероятным, но мне надо ехать.
– Точно не хочешь остаться? – огорченно спросил папа. – Мы собираемся смотреть «Самая обаятельная и привлекательная», а еще мама купила новый диск с караоке.
– Нет, извини, никак не могу. Меня ждут.
– Подарок не забудь.
– Да, конечно. – Я открыла дверь в комнату, чтобы выпустить Петю и заодно забрать свое платье. Представшая нашему с папой взору картина исторгла из меня радостный клич, а из папы – горестный вопль.
На полу сидел Петя и с робкой радостной улыбкой вырезал из подаренного платья последнюю улитку.
Остальным улиткам парень со свойственной ему хозяйственностью уже нашел применение. В две или три из них Петя высморкался. Несколько штук оказалось пришито к дивану, а еще три наклеено на шкаф. Захотелось прямо расцеловать этого чудесного ребенка, который своим героизмом спас меня от необходимости приезжать на дальнейшие семейные торжества в сиреневом мешке.
Поднялся страшный гам. Мама и Маргарита хором распекали проказника, Петя хныкал, папа с Леней пытались засунуть улиток обратно в платье, словно ожидали, что те чудесным образом прирастут обратно…
Я решила, что это лучший момент для того, чтобы избавить родственников от своего присутствия.
Глава 4, в которой я попала на TV и это как-то не круто
Сев за руль, я достала заготовленную бумажку с адресом радиостанции. Название улицы Старохорошевский проезд не зря показалось смутно знакомым. Радиостанция находилась относительно недалеко от моего дома, между «Октябрьским полем» и «Полежаевской».
Это открытие так воодушевило меня, и без того обрадованную эпизодом с улитками, что я даже напевать начала. Все складывалось на удивление удачно. Вот сейчас быстренько найду загадочного убийцу, а потом домой, отсыпаться.
Трагическая и преждевременная кончина платья придала вдохновения. Я даже тайком прихватила одну улитку с намерением тоже наклеить или нашить ее куда-нибудь, по примеру племянника.
Уверена, она чудесно будет смотреться на старой джинсовой сумке, что пылится у меня в шкафу.
Найти Старохорошевский проезд оказалось задачей нетривиальной. Я раз пять проезжала туда и обратно по прилегающей улице, потом плюнула и свернула во дворы. В итоге скитания и помощь Яндекса вывели меня к трехэтажному строению, похожему на бывший детский сад. Здание было безжалостно втиснуто в и без того тесный московский дворик. От окружающего мира его отделял внушающий уважение забор из железных прутьев, с проходной будкой на углу.
В будке горел свет, да и окна в самом здании светились. Выходной, между прочим. Восьмое марта. Вечер. Они что – больные, работать в такое время? Или просто забыли свет выключить? Я обошла здание кругом, вернулась к проходной. Потайных калиток не встретилось, значит, попасть внутрь можно только этим путем.
Скорее, для очистки совести я взялась за ручку двери и толкнула ее. Она неожиданно мягко, без скрипа, подалась. Я заглянула внутрь, судорожно пытаясь придумать, что скажу охраннику, который наверняка где-нибудь рядом.
Мне решительно везло. В будке было пусто, только хрипло бормотал радиоприемник в углу.
Честное слово, я не собиралась заходить! У меня не было никакого плана, я всего лишь хотела предварительно разведать диспозицию, чтобы завтра пробраться внутрь с заготовленной ложью и разыскать сообщника убийцы. Как надо вычислять сообщника и чем он отличается от обычных людей, я представляла очень смутно, но наделась, что негодяй хоть чем-нибудь да выдаст себя.
Аргумент «хотя бы рассмотрю здание поближе» заглушил остатки осторожности. Пригибаясь, словно под артобстрелом, я рванула ко входу. Желанная дверь была совсем рядом – я уже поставила ногу на первую ступеньку крыльца, и тут…
И тут вежливый, требовательный голос над правым плечом спросил:
– Девушка, вам чем-нибудь помочь?
За спиной стоял человек средних лет в форме охранника. Лицо его изображало профессиональное дружелюбие, смешанное с подозрительностью. Черт! Где он прятался? И как теперь выкручиваться?
– Девушка, пройдемте, – изрек блюститель безопасности, указывая на свою будку. Казенная фраза будила смутные подозрения о принадлежности произнесшего ее человека к полиции.
Подавив малодушную мысль дать драпака и фальшиво улыбаясь, я пошла за местным цербером. Сейчас он спросит: «Вы к кому?» – и я буду судорожно блеять, выдумывая какое-нибудь несуществующее агентство и перевирая адрес, а он начнет с пристрастием допрашивать, какого рожна мне потребовалось в агентстве в восемь вечера восьмого марта, потом возьмет под локоток и поведет к выходу. Хорошо, если паспорт не спросит.
– Вы на шоу?
Боже, мне захотелось расцеловать этого замечательного охранника за неожиданную помощь!
– Да. Конечно! Я на шоу!
– Опаздываете. Остальные уже в студии. Подождите, я ваши данные запишу.
Мы направились к будке. Что, вот так все просто? Запишет данные и пустит внутрь? Невероятно, но факт: переписал номер паспорта, выдал пропуск и отпустил. Получив визу, я почувствовала себя гораздо увереннее. Нет, все-таки хорошая была идея поехать сюда сразу, не дожидаясь утра.
Небольшая табличка «Телерадиоцентр «Новый мир» у входа. Я и не слышала о таком. Целый телецентр! А на вид – обычное офисное здание.
Внутри оказалось неожиданно светло, как будто сейчас не восемь вечера, а самый разгар рабочего дня. Мимо, цокая каблучками, пробежала молоденькая девушка с охапкой распечатанных листов, представительный мужчина с дипломатом сдал ключ бабушке-вахтерше и направился к выходу. Я более-менее успокоилась и начала разглядывать пространство холла.
Похоже, это здание оккупировали исключительно разнообразные СМИ: были тут и редакции газет, и загадочное «медиаагентство», и даже какая-то телевизионная студия.
Нашлась среди вывесок и одна с уже известным мне логотипом радиостанции «Свобода Звука». Логотип этот, надо сказать, достаточно узнаваем – нечто среднее между открытым углом и кардиограммой. Посмотрев на это чудо абстрактного искусства, я решила, что художник собирался изобразить «длинные волны».
На одной из стен висел список расположенных в здании организаций с телефонами и номерами комнат. Только я собралась повнимательнее рассмотреть его, как меня за локоть тронула бабуля – божий одуванчик.
– Охранник сказал, вы на шоу. Съемки во второй студии. Пойдемте, я вас провожу.
Пришлось пойти, чтобы не разрушать созданную из ничего легенду. Мы поднялись по какой-то лестнице, пересекли коридор, повернули направо, потом налево, снова спустились и пару минут шли в полутьме. Удивительно: откуда в небольшом с виду здании столько коридоров? Конечным пунктом экскурсии стали широкие двери в тупом отростке коридора. Надпись, распечатанная на обычном листе офисной бумаги и демократично приклеенная к дверям скотчем, гласила: «Студия №2».
Старушка прижала палец к губам, тихонько приоткрыла двустворчатую дверь, заглянула внутрь, потом кивнула. Под ее доброжелательным взглядом мне не оставалось ничего другого, кроме как войти.
***
Сразу за дверью начиналась высокая дощатая лестница, круто уходящая вверх. Пришлось подняться. Ступеньки привели меня в последний ряд зрительской трибуны. Чтобы не маячить и не привлекать к себе излишнего внимания, я быстро присела на ближайшее свободное место и осмотрелась.
Студия номер два подозрительно напоминала школьный актовый или спортзал. Не исключено, что в девичестве именно им студия и являлась, на это намекал высоченный потолок и огромные окна на противоположной стене, ныне плотно задрапированные черной тканью.
В центре, на круглом пятачке, под прицелом камер и софитов располагались два огромных кресла, одно канареечно-желтое, другое – ярко-алое. В канареечно-желтом кресле вальяжно развалился мордастый солидный дядя средних лет, ярко-красное оккупировала худая энергичная женщина в деловом костюме, с короткой стрижкой.
Немного в стороне за небольшим столом сидели еще четыре человека: молодой парень с дредами, существо неопределенного пола в мешковатой одежде с короткой стрижкой, накачанным торсом и бюстом, дама бальзаковского возраста и мужчина средних лет в очках. На первом плане с микрофоном наизготовку ведущий – плотный лысоватый мужичок с тараканьими усиками и манерами бывшего конферансье. Вокруг пятачка поднимались амфитеатром зрительские места.
Кстати, зрителей не сказать, чтобы очень много: полностью заняты только первые два ряда. Оно и понятно – Восьмое марта все-таки и канал какой-то захудалый.
Женщина с нажимом вещала в микрофон:
– …это все признак слабости. Они, – тут ее палец требовательно впился в мужчину на соседнем кресле, – просто боятся. Очко играет: а вдруг баба умнее окажется?
Мужчина в канареечном кресле хохотнул, всем своим видом демонстрируя полное презрение к ее словам. Ведущий тут же подскочил к нему с микрофоном:
– Вы хотите возразить?
– Баба? Умнее? Смешно, даже спорить не хочу, – презрительно улыбнулся второй участник шоу.
– Отказывается спорить? – оживилась дама. – Знаете почему? Ему нечего сказать. Интеллекта не хватает.
– Ну послушайте, какую чушь она несет. Разве можно с ней всерьез спорить? – добродушно прогудел мужик.
Тетка прямо побелела от ярости:
– Какое убожество: переходить на личности и оскорблять собеседника.
– Не кричите, дамочка, у меня от вас ухо заболело.
Прежде чем диалог окончательно скатился в безобразную свару, ведущий поднес к лицу микрофон и произнес в камеру:
– Брейк! На этой веселой ноте мы завершаем первый раунд схватки нашего шоу «Кто кого?». Как видите, дорогие зрители, страсти кипят нешуточные, в ход идут самые разные полемические приемы, но кто победит – решать вам. Если вы считаете, что прав Григорий, – он сделал широкий жест в сторону мужчины, – отправьте СМС на короткий номер одинадцать ноль ноль. Если поддерживаете Аллу, – последовал аналогичный жест в сторону женщины, – отправляйте СМС на короткий номер двадцать два ноль ноль. Напоминаю, что победит тот участник, который наберет большее количество голосов. А сейчас… – ведущий сделал небольшую паузу и набрал воздуха в легкие, – РЕКЛАМА!
Я внутренне подобралась, готовясь услышать про чудесные прокладки и живой йогурт, но, конечно же, никакой рекламы не последовало. Вместо этого ведущий вытер выступивший на лбу пот, сделал два шага вправо, махнул рукой и снова заговорил:
– И мы снова с вами, дорогие телезрители. Напоминаю, что вы смотрите ток-шоу «Кто кого?». Тема нашей сегодняшней передачи: «Женщина, где твое место?». Григорий придерживается традиционных патриархальных взглядов и считает, что роль женщины – это роль жены и матери. Алла считает, что мужчины боятся женского превосходства и поэтому пытаются загнать женщин в кухонное рабство. Давайте послушаем мнение наших экспертов.
Он подошел дреддастому пареньку и протянул ему микрофон:
– Дорогие зрители, это Косяк – один из солистов известной поп-группы «Кот-баян». Что вы думаете по поводу первого раунда наших гостей?
– Ну, эта… – Парень перекатил жевательную резинку из правого угла рта в левый. – Телки, эта… они разные бывают. Бывают даже очень ничего такие, нормальные....
– Спасибо, – не дал ему развить эту оригинальную мысль ведущий. – Выслушаем мнение психолога и сексопатолога Ивана Пантелейченко! – С этими словами он ловко переместился к мужчине средних лет.
– Понимаете, – дядечка поправил очки и, похоже, приготовился к многочасовой лекции, – вопрос взаимоотношения полов очень сложен. Тут нужно учитывать множество аспектов жизни, таких, как личные взаимоотношения, бытовые, финансовые вопросы, сексуальные предпочтения. Каждый конкретный случай требует индивидуального подхода и рассмотрения, и мы не можем… – Он прервался, чтобы набрать воздуха в легкие. Ведущий не преминул воспользоваться этой возможностью.
– Спасибо! Итак, подошло время второго раунда. Напоминаю, что всем зрителям, согласным с Аллой, надлежит отправлять СМС на короткий номер двадцать два ноль ноль, а зрителям, согласным с Григорием…
Слушать дальше совершенно не хотелось. Во-первых, не за тем я сюда пришла, во-вторых – просто противно. Надеюсь, вахтерша, которая меня сюда привела, не имеет обыкновения караулить решивших прогуляться зрителей. Я тихонечко сползла с кресла и прокралась к выходу.
***
Оставался вопрос: куда идти и что делать дальше? Список организаций мне посмотреть не дали, планировка здания совершенно неизвестна. С другой стороны, центр не такой уж огромный, при желании можно будет обойти его целиком или спросить у кого-нибудь. С этой мыслью я двинулась по коридору, приглядываясь и прислушиваясь.
Большая часть комнат была заперта ввиду выходного дня и позднего времени. Но кое-где слышались шаги, голоса и виднелись полоски света из-под закрытых дверей. Я шла по коридору, читая висящие возле многих дверей таблички с названиями располагающихся там организаций. Редакции, студии, фонды. И ни одной радиостанции!
Свернув в очередной раз за угол, я чуть не налетела на высокого блондинистого мужчину средних лет, одетого в пиджачную пару и белые кроссовки.
– Извините, – сказала я, намереваясь двинуться дальше своей дорогой. Не тут-то было. Увидев меня, незнакомец явно оживился.
– Ничего, ничего, – провозгласил он, странно улыбаясь. – Именно вас-то мне и надо! – с этими словами мужчина бесцеремонно схватил меня за руку и куда-то повлек.
Наглость его поведения, с одной стороны, несколько ошарашила, а с другой – настолько напомнила обычную манеру поведения Лаптева, что я даже не нашла в себе сил сопротивляться.
– Девушка, это очень важно, поверьте мне. Дело наикрайнейшей срочности, и только вы можете нам помочь! Никто, кроме вас, поверьте мне, я проверял, – трещал эксцентричный незнакомец без умолку, видимо, чтобы я не опомнилась и не попыталась скрыться.
У него получилось, опомниться я действительно не успела. Мужчина подтащил меня к очередной двери и резким движением распахнул ее.