Ну, чего стоим? – внезапно возмутился стажер. – Или хочешь, что бы мы с «ЦОР[5]» сюда наведались?!
Интересно, чего это он: решил мне подыграть или просто разнервничался?
Самое удивительное, что угрозы подействовали.
Бабай затушил папироску, посмотрел куда-то вдаль, где сквозь рваные облака проступила острая грань зарождающегося месяца, и сказал:
Лады, господа хорошие, идемьте. Проведу я вас без всяких бумаг.
Протянув стажеру фонарик, что работал от тепла человеческой руки ( одна из немногих полезных изобретений человека) я показал ему большой палец. Хорошо сработал. Пусть и спонтанно, но хорошо.
Мы прошли старую, ржавую вертушку и вывеску «Слава труду!». В голове возникло неприятное покалывание. Ничего удивительного - такое скопление нечисти на один квадратный километр не каждый нормальный человек выдержит. А если бы они окольцованные были, как в городе – так бы не фанило.
Я слегка сбавил шаг, и кинул беглый взгляд на правую ногу бабая. Так я и думал, никакой метки, неучтенный. Конечно, не такое серьезное правонарушение, но на заметку возьму. Там где процветает свобода - закон подобен пустому звуку.
В столице все иначе. Службы контроля и граничные ведомства работают четко. Прошел через кордон - получи «Мартина»[6], кольцо из интеллектуального материала, способного не только сдерживать серые волны, исходящие от потусторонних, но и отслеживать их местонахождение.
Хотя чего я хочу. Последнее время нечисти через Кордон столько прется, что и не отследишь. В общем, контроль осуществляется только в пределах Мкада, а за ним кто во что горазд! Города миллионики еще как-то пытаются угнаться за столичными системами взаимодействия, а вот деревни, села и прочие поселки городского типа, уже давно превратились в рассадник нечистой силы. Всю жизнь будешь работать рядом с водяным или лешим, а не учуешь.
От дороги здесь осталось одно название. Были видны две вытоптанные гряды, да и те уже давно травой поросли. С домами еще хуже: ни одного целого. Среди зарослей кустарников торчат темные остовы крыш, полуразрушенные стены и темные глазницы окон, а где- то просто десяток бревен, вот пожалуй и все.
И как они здесь живут? – озираясь по сторонам, произнес стажер.
Неплохо, - внезапно откликнулся бабай. – Всяк лучше, чем на той стороне.
Мы прошли длинную улицу и свернули направо. Здесь, на углу, возвышался трактор с перекошенным ковшом. Крыша была слегка приплюснута, а дверь болталась на одной петле. Я пригляделся к кабине. Внутри кто-то копошился: невысокий, горбатый. Оторвавшись от своего занятия, нечисть зыркнула на нас недобрый взглядом. Ярко-белые глаза отразили свет наших фонарей.
Привет, Игнат! – сказал бабай и помахал рукой.
Кабина закачалась и изнутри послышалось неприятное чавканье.
Очень уж у нас Игнат до грызунов охотчь, - пояснил наш проводник.
Я почувствовал прерывистое дыхание стажера. Парень практически вплотную приблизился ко мне, и тихо прошептал:
Что это за тварь?
Анчутка, - спокойно разъяснил я.
Мелкий водяной чертенок с незапамятных времен любил селиться возле болот. Если мне не изменяла память, его название даже переводилось как «маленькая утка».
Он безобидный? – тут же уточнил парень.
Считаешь бывает иначе? Это же нечисть. – удивился я.
Наш проводник хихикнул. И сплюнув, покосился на юношу.
Прав твой начальник: от нас добра не жди. Мы себя, как вы, люди, любите выражаться, не контролируем, любую подлость бездумно сотворим.
Дальше мы прошли еще несколько домов и вышли на площадь. А большая здесь резервация, духов на триста-четыреста потянет.
А тут у вас что? – Я указал на здание бывшего клуба. Сохранилось оно очень даже прилично. В темноте было не разглядеть, но мне показалось, что стены выкрашены в новый цвет, а на крыше имеются совсем свежие заплатки.
Велисова книга, - буднично ответил бабай. – А вон в том ларьке, мы амбар устроили.
Я резко остановился. Одернул проводника.
Погоди, как это Велисова книга? Вы что тут, незаконный портал устроили?!
Сощурив свои хитрый глазки, бабай изобразил недоумение.
Не бзди, начальник. Он у нас односторонний. Отсюда можно, а к нам ни-ни. Так что все по закону. Кстати, все зарегистрировано в городе.
Словам я его конечно не поверил, но развивать эту тему не стал. Все одно правды не добьешься. Вот вернусь в отдел, черкану рапорт и отправлю по территориальности в Коломну. Пускай местные разбираются, все-таки их вотчина.
Скажи честно, чего тебе от нас надь, начальник? – откровенно спросил бабай.
Так даже лучше. Не люблю я этих тварей на доверительную беседу выводить. В отличие от людей у них ведь слабостей нет. Разве что самые примитивные: пища и человеческие эмоции, в принципе одно и тоже, поскольку нечисть именно нашими страхами и тревогами питается. Хотя порой и человеческую еду употребляет. Но это конечно от большого желания. Например, лешие кефир очень уважают.
В общем откровенность за откровенность.
Бес нам нужен. И не говори, что такой не обитает, не поверю?
Проводник хмыкнул:
Бес… Да это все равно, что человека искать без возраста и других внешних признаков.
Я понимающе кивнул:
Чуром его кличат.
Было заметно, как заиграл скулами бабай. Но вместо ответа, он свернул куда-то в проулок и махнул рукой, зазывая нас за собой.
За покосившейся плетеной оградой стоял огромный деревянный дом. Окна забиты, на двери огромный замок, правда не заперт – просто весит на душке. Внешне, вполне себе сносное жилище, в отличие от остальных. Но было тут еще кое-что интересное. Все пространство за забором было усеяно деревянным крестами. Сколочены из старых, сильно почерневших от времени досок.
А это еще что? – спросил я.
Это от бывшего хозяина, вернее хозяйки осталось, - пояснил бабай.
Оберег?
Ага.
Погоди, так в этом доме живой что ли обитал? – поразился я.
Проводник причмокнул:
А то как же. У нас бесам все самое лучшее.
Хочешь сказать, среди вас живая душа жила? Одна?
Жила… одна… - подтвердил бабай. – Ну а что тут такого? Нам среди вас можно, а наоборот нельзя? Не правильно это, ущемление прав, так сказать.
На моем лице возникла кривая ухмылка.
Хватит демагогию разводить. Лучше скажи, дома нынешний жилец?
А почем я знаю, - пожал плечами бабай. – Мне за ним следить резону нет. У меня другие функции.
Только я собирался открыть калитку, как передо мной возникла худощавая фигура стажера. Он деловито провел взглядом и, обернувшись, обратился к проводнику:
Скажите, а кто проживал в этом доме до Чура?
Знамо кто, - тут же откликнулся бабай, – Ефросинья и проживала. Сто лет почитай землю топтала. Даже когда деревня вымерла, а мы сюда заселяться стали, она переезжать отказалась. А настаивать никто не стал. Вот так она среди нас свой век и дожила. Годков эдак десять, если не больше. Но мы старушку не трогали.
Пожалели?
Ага, щас! Гнилостью просто не охота обедать.
Стажер хотел задать еще какой-то вопрос, но я отстранил его в сторону и направился к крыльцу.
Кресты меня конечно смущали, слишком уж многовато символов защиты, с таким количеством бабке одной не справиться, столбы тяжелые, массивные, что бы врыть в землю помощь нужна. Конечно, можно предположить, что Бес пособил. Только зачем? Для него это все равно что человеку в костер сигануть, враз хвост подпалит.
Остановившись возле входной двери, я покосился на веник, что был небрежно брошен под деревянную лавку – вроде бы новый, а вот кончики подпаленные, будто сажу собирали. Не придав этому значения, я бесцеремонно вторгся во владения Чура.
Нечисть двери не запирает – да и зачем? Кто к ним сунется? Нет, в первые годы Вторжения, конечно находились отъявленные авантюристы – куда без них. Но все подобные случаи, обычно, заканчивались не в пользу человека. Так что любители пощекотать себе нервы оказывались либо в психушки, либо в травматологии, третьего не дано.
Улучив момент, я едва слышно, приказал стажеру:
Не упускай бабая из виду.
Тот рассеяно кивнул. И я, со спокойным сердцем, переступил порог.
Граничная полиция! Есть разговор! – Я провел лучом фонаря по старому, затхлому помещению.
Никто не ответил. Ну, стало быть, мы в гости.
Прихожая хоть и была пропитана сыростью старых ковров и изъеденной молью одежды, выглядела вполне прилично. Ни паутины, ни запустения – здесь обосновался кто угодно, только не потусторонний. Впрочем, и на человека тоже не похоже.
Справа – небольшая кухонка, котел, стол со стульями и пыльные банки на полу, впереди за шторкой коридор, чуть дальше большая комната. Мебель старая, но добротная, на стенах черно-белые семейные снимки – буквально все стены увешаны. Посредине кресло – прямо напротив телевизора. Ума не приложу, зачем бес оставил вещи предыдущей хозяйки. На кой ему этот хлам?
Дальше еще комната, а точнее спальня, совсем крохотная. Я аккуратно отодвинул шторку и услышал как за спиной вскрикнул стажер. Трюмо с зеркалом располагалось прямо напротив проема, так что в ночи, свет фонаря, вырвал наши очертания, сильно напугав юношу.
Я инстинктивно вздрогнул, потянувшись к шокеру. Но вовремя остановился. Нутром чую мы в этом доме одни. Нет тут никакого беса. И все же проверить лучше все до конца, включая подвал и чердак.
Но до них мы так и не добрались.
Осветив фонариком комнату, я успел спросить:
А где проводник?
Остался снаружи, наверное, - пожал плечами парень.
И тут началось…
Половицы откликнулись противным скрипом, который передался стенам и балкам на крыше. Мне показалось, что даже мои собственные кости отозвались на этот странный призыв. Стажер рванул к выходу, но дверь в мгновение ока удалилась, превратившись в крохотную точку, а коридор увеличился на приличное расстояние. Я быстро глянул на стены – мышеловка захлопнулась. Все вокруг начало сжиматься.
В комнату! – закричал я.
Призыв к действию воспринялся парнем адекватно. Не было никакого замешательства или, того хуже, ступора.
Скользнув за занавеску, обратно в комнату, мы ощутили всю серьезность происходящего.
Здесь творилось нечто невообразимое. Стены трескались сбрасывая с себя стеклянные рамки фотографий, сквозь треск слышался звук битого стекла, но самое страшное происходило с оконными рамами. Они быстро уменьшались, превращаясь в тонкие щели. Пути к отступлению были отрезаны. В этот самый миг, подняв голову, я увидел как потолок превращается в жеванную бумагу – а затем раздался оглушающий звук ломающейся балки…
Глава 4. Жетон
Я сидел на неудобном жестком кресле с узкими деревянными ручками и отрешенно взирал на пострадавшую. Прижимая к себе дочурку, женщина что-то сбивчиво рассказывала следователю, часто вытирала слезы, стараясь не смотреть на лежащий посредине комнаты труп.
Низко склонившись над протоколом, майор, облаченный в темно-синий китель, постоянно прерывался и, нервно почесывая вступающий лоб тыльной стороной ручки, уточнял интересующие его детали. Потом внимательно перечитывал написанное и продолжал работу.
Мне же была отведена роль стороннего наблюдателя. Лишних вопросов не задавать, место преступления не топтать.
Впрочем, после случившегося этой ночью, я особенно не сопротивлялся. Для начала, необходимо было чтобы прийти в себя – все-таки не каждый день ускользаешь из заклятой петли.
Спаслись мы чудом. В последний миг успели разбить то самое зеркало, что стояло в спальне и так нас напугало, - за ним то и обнаружился черный ход. Выскользнули в последний момент, почувствовав, как за спиной захлопывается спасительный лаз.
Дом вспыхнул как спичка. Изнутри виделось все иначе, а снаружи оказалось, что все пожирает ненасытное пламя.
Мы просидели на завалинке минут тридцать – пока не приехали пожарные.
С таким заклятьем я раньше не сталкивался. Впрочем, у нас непринято произносить это слово. Антифизическое явление – да, а вот как-то иначе – устав запрещает! Только хрен редьки не слаще.
Стажера я отпустил домой, и дал честно заработанный отгул. А вот мне выспаться так и не пришлось. Звонок раздался, как только я покинул резервацию. Вышка подхватила сигнал, высветив на экране дюжину пропущенных.
Дежурный сбивчиво довел информацию: на моей территории еще одно убийство, мужчина преклонного возраста, преступление произошло в квартире, нападавший, предположительно, домой третьего вида. Так что хватай ноги в руки и на адрес!
Чтобы было понятно: нежить не убивает людей. Пугает, обманывает, использует, питается страхами – все что угодно, но только не лишает жизни. А тут второй случай за сутки. Понятное дело, преступление уже на особом контроле.
Я кое-как привел себя в порядок, добросил стажера до метро – оно к этому времени как раз открылось – и поспешил на проезд Соломенной сторожки.
Возле подъезда меня встретил особист с Управления. Таких как он за версту чуешь: идеальный прикид, придирчивый взгляд и высоко вздернутый подбородок. Призван не работать, а понукать другими.
Капитан Земцов? – остановил меня тонкий, почти визгливый голос.
Так точно.
Особист внимательно осмотрел меня, и судя по выражению лица, остался недоволен.
Это что еще такое?!
Вы о чем? – включил я «режим непонимания». В данных обстоятельствах лучший вариант, чтобы избежать других, ненужных вопросов.
Я о вашем внешнем виде.
А вы простите кто? Санитарный врач? Визажист? Или просто борец за чистоту? Вас случайно не Додыром кличут?
Особиста малость тряхануло. Он быстро извлек из внутреннего кармана пиджака служебное удостоверение, и начал судорожно им трясти, но на этом не успокоился, поэтому следом, на его шее появилась металлическая бляха с номером. Оказалось, что передо мной стоит лейтенант граничной службы Дудиков из особого отдела «П», предназначение которого: контроль коррупции среди сотрудников, непосредственно надзирающих за нечистой силой.
Я выслушал его претензии: Дудиков так активно выплевывал слова, что пришлось пару раз утираться рукавом. Мне это быстро надоело. Не дослушав – я грубо толкнул его плечом и прошел в подъезд.
И вот теперь, я сидел на неудобном кресле, со следами гари на куртке и лице и, молча наблюдал за тем, как мои коллеги делают свою работу.
Погрузившись в мысли, я лишь изредка выныривал наружу, что бы оценить обстановку. Но даже в таком состоянии успел уловить главное. А случилось здесь, собственно говоря, вот что: женщина укладывала ребенка – дочку трех лет, когда увидела в оконном отражении домового. Тот повел себя довольно агрессивно, напала на девочку, затем попытался разломать старое радио, пока на него не накинулся отец пострадавшей. Дальше женщина мало что помнила – разве что как сдавленно захрипел ее родитель, а домовой подхватив что-то с пола, убрался восвояси.
По горячим следам поймать его не удалось – сгустки материи исчезали где-то за домом между старыми гаражами. Установить пропажу так же не представилось возможным – все вещи оказались на месте. С пострадавшей начали работать психологи, а патологоанатом забрал труп на исследование. В общем пока, ни одного, даже туманного, предположения.
Дождавшись пока пристальное око особиста переключится на кого-то другого, я быстро покинул свое место, и последовал за фотографом – снимок ауры был готов, и мне необходимо было его увидеть.
Простой, можно тебя на секунду, - остановил я молодого сотрудника. И пока он пытался понять кто я такой и какими полномочиями располагаю, я ловко открыл его чемодан и выхватил несколько снимков.
Что вы делаете? По какому праву?! – тут же возмутился эксперт.
Мне хватило одного взгляда, что бы оценить насильственное воздействие на человека. Темно-синий след в области сердца и такого же цвета пятна в районе шеи. Если это и был домовой, то силы у него, минимум, как инкуба. Очень похоже на утреннее происшествие.