– Да что там есть? За версту чую, что магии нет, а раз нет, то и в Академии ей не место.
Нет у меня магии. Я только фокусы с картами знаю, мне бабушка показывала. А мама карты не любит, она выбросила их. Если меня из Академии уберут – будет здорово. Только бы не вперед ногами. Какая магия? В нормальной жизни магии нет. Что за бред сумасшедших? Я хочу домой к маме.
Я чувствовала ужасный страх, сковавший тело.
– Мы не можем так поступить с ней. Тем более студенты ее уже видели. А сами знаете, пойдет слух, что мы так поступаем. Тем более с подобным экземпляром.
– Вы слишком зациклены на ней. Испепелим, да и все. Толку от нее не будет.
Нет, не надо испепелять. Думай, Леся, думай. Огонь призывать я не могу. Зажигалки нет, воду замораживать тоже. Мне для этого понадобилась бы морозильная камера, или плохая погода.
– Еще как будет. Мы можем ее использовать как пособие.
Палочки волшебной у меня тоже нет.– Испепелить, – вновь низкий женский голос возвестил о своем беспрекословном решении.
Точно, есть же магия, не зависящая от самой магии, та, которая не требует быть экспертом в области магических наук. Пожары, огонь, костер. Святая инквизиция!
– Я ведьма! – подскочила с дивана. – Не надо меня испепелять! А то прокляну!
Я сглотнула, увидев, как на меня уставились все те преподаватели, что стояли на лестничном пролете, и ректор. А вот тот Максвелл Деус сидел на стуле со скрещенными на груди руками.
– Извините, но вас мы испепелять не собирались, – начал ректор, холодно глядя на меня. – Так, уважаемые коллеги. Старую дверь в столовую убрать и испепелить. Закажем новую. Как раз недавно вышли в продажу из умного дерева, который не пускает на кухню после восьми. Чтоб не было больше жалоб от родителей, что их дети возвращаются домой не только со знаниями, но и с лишними килограммами…
Огромная женщина с несколькими подбородками поджала губы, судя по ее взгляду, она была очень против этой умной двери.
Зато другая – худая, как жердочка, победно улыбнулась.
– Итак, вернемся к нашей ведьме, – ректор повернулся в мою сторону. – Вы спали, а мы не хотели нарушать ваш сон, а без вас обсуждать вопрос вашего будущего расценивалось бы как неподобающее поведение.
– Отпустите меня домой, – уверено сказала. Надо настоять на своем. Тем более мама волноваться будет. А маму злить нельзя. Меня только эта мысль держала в реальности. Ведь мамина злость куда более реальна, чем магия! И эти люди.
– К сожалению, в этом году введена новая система, не позволяющая студентам покидать учебное заведение до начала каникул. Вы не сможете его покинуть, как бы ни хотели.
Я помню, как-то провожал меня мальчик до дома классе в девятом. Так я немного опоздала. Мама вынесла мозг мне и его родителям, что в нашем возрасте гулять с противоположным полом нельзя. Приписала бедному парню такие действия, которых для уголовного кодекса еще не придумали, а одноклассник от меня шарахался до конца учебы. Я даже летом никуда не ходила и ни с кем не гуляла. Страшно представить, что будет, если мама узнает, что меня держали где-то полгода. Я ж до конца жизни из квартиры не выйду, если только с ней. И то до ближайшего рынка.
– То есть я буду учиться у вас в академии? – спросила я.
– Да, – ответил ректор.
– И здесь не появится моя мама?
– Нет, родственники не могут проникнуть внутрь. Все-таки учащиеся – взрослые особи, которые несут ответственность за свои поступки.
То есть никто не будет мне запрещать делать то, что я хочу, никто не будет таскать меня на рынок, обвешивая пакетами с тяжелыми продуктами со словами «ты ж молодая – дотащишь», даже когда ходишь вопросительным знаком, никто не будет решать, что мне надевать и с кем общаться целых полгода. Правда, в лингвистическом у меня была бы стипендия – хоть какие-то карманные деньги. Но все равно – я сама буду все решать! Не самый ли лучший подарок на день рождения?
В глубине души что-то всколыхнулось, радостно приподняло мою голову и расправило плечи. И даже забылся тот страх, когда я поняла, что дома не окажусь сегодня. Но больше не будет мамы. Хотя бы на полгода.
– Ведьма… – задумчиво сказала грузная женщина. И я не думала, что у нее такой мелодичный голос. – А это случайно не те, что на метлах летают?
– Но у этой нет метлы, – ответила низким голосом стройная.
– Ее бы с уборщицей спутали, – пожала плечами пышка.
– Метлы для ведьм – это транспортное средство, а у нас в мире воздушное пространство уже занято самолетами, – ответила я.
– Плюс ведьмы насылали такие проклятья, от которых у многих появлялись проблемы.
– Какие?
– Ну там бородавки, хвори. Прыщи по всему лицу.
Худенькая задумчиво посмотрела на коллегу.
– Теперь я знаю, что скосило прошлого преподавателя по бытовой магии.
– У него же не было ничего на лице.
– А я не про лицо.
Повисло молчание. Ректор прокашлялся.
– У нас есть человек со способностями к полету на метле и способностью насылать проклятья, – сказал ректор. Он смотрел не на меня, а на Максвелла.
Тот тоже не сводил взгляда с ректора. Казалось, что они мысленно переговариваются, если это вообще возможно.
– У них еще кошки водились, – ответил Максвелл таинственным голосом.
– У меня на них аллергия, – отозвалась я.
Мне мама говорила, когда я просила ее завести хотя бы кошку – приучил к лотку, и выходить на улицу в темное время суток не надо.
Но мужчины не обратили на меня внимания.
– Природная магия, хижина в лесу, метла, кот, проклятья, целительство, немного некромантии, пляски в голом виде в полнолуние… – продолжил Максвелл.
– Я в десять спать ложусь, – вновь вставила я.
– …Остроконечная шляпа и длинное черное платье.
Ну, да. В моем гардеробе только шляпы не хватало к черным вещам.
Казалось, время зависло, а от мужчин шла такая энергия, что все застыли на месте, не в силах пошевелиться.
– Знаешь как это работает?
– По щелчку пальцев, – Максвелл скрестил пальцы и попытался щелкнуть, но палец прошел по другому беззвучно.
– Вот так, – ректор щелкнул три раза пальцами. – Учись щелкать пальцами, пригодится.
– Я умею. Но посмотрим, что из этого выйдет. Так, – ректор повернулся к женщинам. – Переписать все документы для…
Он посмотрел на меня. Это я должна сказать свое имя и фамилию?
– А точно у меня нет шансов попасть домой? Просто мама будет волноваться…
– Можно лишить памяти, внезапная кома, смерть, – начал перечислять ректор, а я нервно сглотнула.
– Слишком радикально, – ответил Максвелл. – Можно направить письмо.
– Здравствуйте, ваша дочь зачислена в магическую Академию? Напомните, господин Деус, – едко отметил ректор, – как в том мире относятся к магии?
– Относятся не очень. Раньше сжигали, сейчас крутят бизнес под личиной псевдо-магии. – пожал плечами мужчина. – Но думаю, ничего хорошего не ждет.
– Да как вы можете! – подскочила я. – Это же моя мама!
– Сядьте, – ректор посмотрел на меня таким взглядом, что сердце чуть в пятки не ушло. – Думаю, что можно ничего и не делать. А что будет через полгода уже не будет иметь значения.
– Как полгода! – я вскочила с диванчика. – Моя мать будет сильно нервничать и искать меня. Неужели вам все равно?
Хотя к чему я это спрашиваю. Им все равно.
Но если они хоть что-то сделают с мамой…Да я тут камня на камне не оставлю! Они еще узнают, что такое ненастоящая ведьма!
– Есть еще один вариант, – продолжил Максвелл. – Предоставьте это мне. Олеся, с вашей мамой ничего не будет.
Вот хоть кто-то адекватный. И так приятно на душе стало, что хоть кто-то заступился за меня.
– Без жестких мер нельзя. Чем методы договора помогут, если на вас нападут на улице? Вы будете защищаться или договариваться? – скептически спросил ректор.
– Не путайте мягкое с холодным. Раз Олеся подменила Сюзанну, пусть Сюзанна подменит Олесю дома.
Я представила себе это: хоть и знала девушку пять минут, но поняла, что она как шило в одном месте, а мама…
– Вот проблема и решилась, – ректор сверлил взглядом Максвелла. – Переписываем документы на Олесю Поздняковскую. Внести изменения в документы задним числом.
Он кивнул двум женщинам, те подскочили со стульев и вылетели из кабинета.
В кабинете нас осталось трое.
Это все реально. Все реально. И даже, если я сильно зажмурюсь, оно никуда не исчезнет.
– Итак, Олеся. Вы будете учиться в Академии магии Дивина, числиться ведьмой из мира Тритериум. Из-за особенностей представителей вашей расы вам придется носить очки – магнитно-магические потоки, которыми пронизан воздух, ваши глаза воспринимать не способны. Очки зачарованы и не сломаются.
Это я что-то типа подопытной мыши? Я коснулась стеклышек, на них даже следа от пальца не осталось.
– Это честь оказана вашему миру впервые…
Среди всех людей они выбрали Сюзанну, а у нее любовь, и отдуваться теперь мне.
– Академия обеспечит вас всем необходимым. Господин Деус введет вас в курс дела.
Я поднялась на ватные ноги, ощущая спокойствие. Все вопросы вылетели из головы.
– Пойдемте, покажу вашу комнату.
И лишь когда мы вышли, до меня дошло:
– Он прочел мои мысли? – застыла на месте.
Максвелл повернулся ко мне и улыбнулся.
– Нет, ректор не может читать мысли. Вы сами сказали, как вас зовут.
– Но не фамилию, – прошептала, глядя в его глаза как завороженная.
– Олеся, понимаю ваше смятение…
Мы стояли близко друг к другу, и я ощущала приятный аромат его парфюма, а сам мужчина вызывал доверие, ему хотелось рассказать обо всем, как родной бабушке.
– А если я не буду успевать? У меня нет магии. И вообще я же стану кошмаром для всей академии!
Преподаватели будут меня учить, а я ничего не смогу. У меня же ничего не получится. Только людей подставлю, которые на меня время будут тратить.
– Вы же ведьма, в вашем мире ведьмы обладают магией, – спокойно ответил мужчина. – Вот и будем развивать таланты. Если будут трудности, я с удовольствием проведу для вас дополнительные занятия.
– Я ведьмой назвалась, потому что подумала, меня сжечь хотят.
Кончики пальцев будто согрелись, их стало покалывать. Максвелл мельком посмотрел на мои руки и улыбнулся.
– У вас она есть, просто вы ей не пользовались, – развел руками Максвелл. Я посмотрела на свои ладони.
Это из них может выйти магия? А когда закончу здесь учиться, кем буду? У нас в мире нет профессии «ведьма». Нет, надо вылететь из этой академии – я должна завалить сессию. Я улыбнулась – все-таки успокоилась немного. Это мужчина меня так успокоил или тот напиток, что он дал?
– Забыл сказать: я преподаю историю и являюсь куратором первого курса. Вы можете в любое время обращаться ко мне, если возникнут проблемы.
Максвелл Деус провел меня, наверное, по всей академии. Я в жизни столько не ходила. Мы то спускались, то поднимались по лестницам, входили в какие-то тайные проходы. Мужчина пояснял, что это всего лишь быстрые ходы, и вскоре мы будем в жилом корпусе.
– А как я завтра на занятия выйду? – спросила, когда мы остановились у одной из дверей. Максвелл постучал по ней.
– У вас будет инструкция, расписание уже есть, – Максвелл посмотрел на меня. – Мне пора. Ваша комната под номером одиннадцать. Приложите очки к двери, и она откроется. Столовая на первом этаже, вы ее узнаете – оттуда пахнет едой и, думаю, дверь уже убрали.
Аппетита не было, хотелось домой к маме, привычно сесть рядом с ней на диван и смотреть какую-нибудь передачу. Кино мы не смотрели – в них обязательно о любви, а мама после развода в ней разочаровалась. Вот и меня ограждала, как могла. Но я читала книги о любви. И, глядя на уходившего преподавателя, прошептала:
– Вот бы и у меня в жизни появилась любовь и настоящий мужчина.
А еще желательно, чтобы у него были светлые волосы и синие глаза. Только не преподаватель. преподавателями нельзя ни в коем случае. Тем более он старый.
Глава 3
Дверь с номером одиннадцать нашла быстро, приложилась к ней очками – снимать не захотела, боясь снова грохнуться в обморок. Комната – по моим меркам – оказалась огромной. Две одноместные кровати стояли в углах. Возле каждой – тумбочка и стол со стульями. Мебель новая, стилизованная под антикварную – с завитушками и украшениями. Напротив каждой кровати – шкаф. Я решила выбрать правую сторону. Только двинулась туда, как меня кто-то толкнул – на пороге появилась девушка, высокая блондинка с кучей сумок.
– Ну и клоповник! – фыркнула она, обводя взглядом комнату. – А ты моя прислуга?
Она свалила на пол вещи.
– Привет, я – нет, – ответила, приветственно помахав рукой.
Девушка пошла на ту сторону, куда хотела я.
Села на кровать, закинула ногу на ногу, глядя на меня как графиня на челядь.
– И кто ты такая?
– Леся, – я присела на левую кровать.
У меня и такие были в классе – надменные и горделивые. Но ничего – перед учителями все равны. Почти. Иногда решали деньги.
– Леся, – она чуть не прошипела мое имя. – Значит так, Леся. В этой комнате главная я. Так и быть, можешь появляться здесь ночью, после двенадцати. До этого времени я буду здесь делать, что захочу. Тебя здесь быть не должно.
– Мне уже уходить? – спросила я. – И вообще, я спать ложусь в десять.
Тяжело будет первое время перестраиваться и ложиться позже. Хотя мне бы подружиться с соседкой. Все-таки жить вместе.
Она махнула рукой и отвернулась к окну, рассматривая то ли свое отражение, то ли любуясь видом. Я уставилась на нее. Нет, мне, конечно, хватало стресса на сегодня, но такое – это уже за гранью добра, зла и студенческой совместной жизни. Пожала плечами и начала осматривать свои небольшие владения. В шкафу нашла форму – длинное платье, пару юбок и блузки, еще один жакет с мехом и обувь на несколько сезонов. А еще всякие принадлежности и нижнее белье. Хоть в этом повезло. Не все так страшно.
– Слушай, ты, – соседка резко развернула меня к себе. – Не знаю, кто ты такая, но я тебя предупреждаю…
– А у тебя расписание есть? – перебила ее, увидев, как та захлопала ресницами от неожиданности. – И ты так и не сказала, как тебя зовут.
– Линуэль, – отозвалась девушка и вновь нахмурила брови. – Так, не сбивай меня. Ты мне не понравилась.
Да будто она мне тоже. Немного обидно, но ладно.
У меня и так в жизни, кроме мамы, подруг не было. Но и то с мамой не делилась ничем. Ее, кроме моей учебы и уборки дома, ничего не волновало.
– Нет, Линуэль. Я никуда не пойду.
– Вот это ты зря. А мои родители просили, чтобы мне выделили отдельную комнату. Но раз ты не понимаешь, то будем действовать как обычно.
С ее рук полезли лозы. Они расползлись по полу посреди комнаты, превращаясь в стену, отделяющую меня от соседки. Я отскочила в сторону, но меня успела зацепить лоза.
Глаза Линуэль загорелись зеленым огнем, пылавшем, будто два фонарика.
А вот растение начало подниматься по моей ноге. Я дернулась, но не смогла вырваться.
– Эй, Линуэль! – крикнула я, но она меня не слышала. Ее губы двигались, а сама она стояла неподвижно.
Лозы сдавливали меня – стало трудно дышать, расползались по комнате, окутывая каждый уголок и мебель. Раздались чпокающие звуки, в нос ударил приятный пряный запах – расцвели красивые цветы.
Я, задыхаясь, хватала ртом воздух и ощущала, как кожу царапало. Хотела прошептать, чтоб отпустила меня, но не могла. Ко рту подползла листва, закрывая его.
Ветка сдвинула очки, а я зажмурилась.
– Эй, ты, – сказала любительница гербария, – только не говори, что ты не знаешь, как с растениями справляться.
Мои познания о растениях ограничиваются тем, что их надо каждый день поливать. Но неужели ей все равно? Разве академия стала бы принимать студентов, опасных для других? Страх того, что я вот-вот задохнусь пересиливал все больше.
Я открыла глаза. Тьма расползлась передо мной, затопила все вокруг. Я услышала сдавленный крик, переросший в вой. Почувствовала, как хватка ветки ослабла. Поправила дрожащими руками очки. Выбралась из зарослей, увидев свою соседку, таращившуюся на меня зелеными глазами и тяжело дышавшую. Даже растение клубком свернулось у ее ног, подтянув вещи и забаррикадировав ее плотно.