-Великая слава и большая добыча,- подбоченившись, сказал Маро,- даже если все эти слухи насчет новых земель правдивы – это такие же люди в железе и каменных домах, как те, что мы убивали во имя кхалиси. Скоро они узнают, что конные владыки непобедимы, как уже знает весь Вестерос и скоро вспомнят Вольные Города.
-Кстати, с Пентоса вам не придется брать что-либо силой,- рассмеялся карлик,- у Вариса там много друзей и он без труда уговорит его владык дать вам достойное вознаграждение.
-Чтобы взять выкуп с этих торгашей, нам не нужен евнух,- осклабился Маро.
-И все же,- улыбнулся карлик,- кто-то же должен объяснить пентошийцам что к чему. Вам стоит только разбить лагерь под его стенами, а уж Варис сделает остальное. Меня, к сожалению, не будет с вами – высадив Вариса, мы сразу же отправимся в Браавос.
-Поступай как знаешь, маленький человек, - Маро смачно рыгнул,- не думай, что я буду скучать.
Арья обрадовалась, узнав, что в Пентосе Тирион и Варис расстанутся и у нее снова появится шанс, наконец, сменить надоевшую личину. Поняла она и зачем Тирион начал эту возню с дотракийцами: видно Дейнерис что-то нужно от Пентоса и дотракийцы под стенами помогут сделать тамошних магистров более сговорчивыми.
-Наливай!- рыкнул Маро, протягивая чашу и Тирион уже наклонил кувшин, когда оглушительный удар, сотрясший судно до основания, заставил его расплескать вино. Вслед за первым ударом последовал второй, третий, четвертый. С палубы послышались панические крики, потянуло запахом дыма.
-Что такое?! – вскрикнул Варис, по-бабьи всплеснув руками.
-На нас напали, вот что,- огрызнулся Тирион. Маро, не говоря не слова, кинулся к двери и всем остальным, включая Арью, ничего не оставалось, кроме как броситься за ним.
Громоздкие тихоходные суда, на которых перевозили лошадей и самих дотракийцев растянулись чуть ли не на милю, сильно отстав от королевской галеи. И между ней и остальными судами вклинилась исполинская армада – хищные остроносые суда, с черными парусами и причудливыми носовыми украшениями. С каждого из кораблей летели огненные снаряды, обрушиваясь на палубы и мачты судов, кое-где уже полыхавшие ярким пламенем. Дотракийцы огрызались - с кораблей летели тучи стрел, но корабельные требушеты били намного дальше.
А прямо на них надвигалась исполинская ладья – с тараном в виде морды морского чудовища и черными парусами, похожими на громадные перепончатые крылья. На черной ткани угрожающе трепетал символ, который Арья узнала сразу, хотя и видела в первый раз – золотой кракен, родовой герб Грейджоев. Но когда галера подошла ближе, золотой спрут тут же вылетел у нее из головы, когда девушка увидела, ЧТО красуется на носу этого судна.
Полным смертельной муки взглядом с галеры взирала на нее изможденная женщина, подвешенная в цепях. Изможденное тело покрывали раны и синяки, волосы сбились в грязный колтун, один глаз не раскрывался из-за большого синяка под ним.
Над ней, на самом носу стоял крепкий коренастый мужчина в легком доспехе, все с тем же кракеном, выгравированным на груди. Квадратное лицо обрамляли темно-русые усы и борода, в серых глазах играло шальное безумие. За его спиной стоял уже заряженный требушет, возле которого находились двое Железнорожденных.
-Я Эурон Грейджой,- крикнул мужчина,- король Железных Островов. Кто главный на этой посудине?
Карлик, поколебавшись, шагнул вперед, но Маро, презрительно отпихнув его, сам шагнул к борту.
-Я Маро, кхал конных людей,- крикнул он,- ты хочешь смерти, Эурон Грейджой, раз посмел бросить мне вызов?
-Прибереги свои угрозы для суши, трахальщик кобылиц,- ответил пират,- на море вы для меня все равно, что овцы. Я мог бы потопить вас всех и ты это знаешь – но сегодня у меня благодушное настроение и я дам тебе уйти. Но тебе придется кое-чем заплатить мне.
-Что тебе нужно? - угрюмо спросил Маро: несмотря на весь свой гонор, он не был дураком и сразу понял, что Эурон не бросался пустыми угрозами. Несколько горевших судов уже тонули, оттуда слышались испуганные крики и ржание лошадей. Кхал понимал, что Грейджой прямо сейчас может положить конец всем его честолюбивым замыслам.
-Всего лишь эта маленькая обезьянка,- осклабился Эурон, указывая на оторопевшего Тириона. Маро посмотрел на карлика, потом на Эурона, затем на своих кровных всадников.
-Подсоби,- кивнул он кровному всаднику, стоявшему рядом с Арьей и, не успел кто-либо опомниться, как четыре руки ухватили за руки и за ноги вскрикнувшего Тириона и, раскачав, швырнули его на палубу подошедшей совсем близко галеры.
«Нет!» Арья вовремя заглушила в себе вопль ярости и отчаяния, когда карлик перелетел через два борта, прокатившись по палубе галеры. Двое подскочивших Железнорожденных мигом скрутили сквернословящего и вырывающегося Тириона. Эурон насмешливо поклонился Маро.
-Всегда приятно иметь дело с разумными людьми,- рассмеялся он,- прощай,кхал.
Галера с черными парусами развернулась,- Арья внутренне содрогнулась, вновь поймав взгляд измученной девушки,- и стала быстро отдаляться от корабля Таргариенов. Следом и остальная армада отошла от дотракийской флотилии. Маро отошел от борта, принявшись командовать тушением пожара. Арья, бросив быстрый взгляд на не могущего прийти в себя Вариса, присоединилась к остальным. Всее ее планы приходилось менять на ходу – вот только она решительно не представляла как.
Планы же самого кхала не поменялись – даже Варис, отойдя от первоначального шока, согласился выполнять прежнюю роль посредника. Иного выхода у него не было – после того, как Беса выбросили за борт, кхал приказал убить и охранявших его Безупречных, оказавшихся «негодными телохранителями». Запуганные матросы принялись работать с двойным усердием, стараясь как можно скорее избавиться от этих страшных людей на борту.
В сам Вольный Город отправили только корабль с Варисом - Маро, сойдя на одно из купеческих судов, приказал высаживаться не в гавани Пентоса, а чуть поодаль, на северном берегу Пентошийского залива. Как поняла Арья, выбор был ожидаемым - перед целой ордой город скорей всего закрыл бы гавань. В иные времена, кхалов дотракийцев принимали в Пентосе со всем подобострастием, отдавая им им лучшие дворцы, но ныне времена изменились, а Моро слишком торопился, чтобы задерживаться для вразумления обнаглевших пентошийцев.
Обсохнув и обогревшись, наутро кхалассар Маро двинулся на восток, стараясь не отходить далеко от моря. Вскоре появились и квадратные башни Пентоса,крытые красной черепицей. У стен города заметно волнуясь, уже стояла кучка стариков в богатых одеждах, казавшаяся еще более жалкой рядом с грудой даров. Забрав дань Маро ушел, не тронув города – хоть и не удержался перед тем, чтобы разграбить округу.
Арья всеми силами старалась избегать грабежей и насилия, но уклониться от них совсем ей не удавалось – кхал Маро и без того все более подозрительно смотрел на своего кровного всадника. С тех пор, как они высадились, она постоянно искала случая сбежать, но такого случая все не представлялось: своих кровных всадников кхал не отпускал далеко от себя. Принять же свой истинный облик Арья тем более не решалась, прекрасно понимая, что ждет юную девушку посреди орды. К тому же, она просто не представляла, что ей делать: растерянная, сбитая с толку после выдачи Тириона, не знающая что ей делать, она впервые за долгое время почуствовала себя ведомой, подхваченной бурным потоком, неумолимо несущему ее на восток. Арья двигалась с кхалассаром, не решаясь сбежать и не зная куда идти, а приросшая к ней личина наполняла ее голову чуждыми воспоминаниями и устремлениями, все теснее привязывающими девушк к степной орде.
Удобный случай предоставился, когда они, свернув с валирийской дороги, разбили лагерь среди невысоких холмов, именуемыхБархатными. Здесь дотракийцы решили, наконец, расслабиться, устроив пир с награбленным и подаренным им яствами и вином, а заодно позабавиться с захваченными в деревнях девушками. Когда кочевники перепились, Арья незаметно ускользнула к примеченному ею кругу из камней на берегу большого озера. Из-за каких-то местных суеверий дотракийцы не решались появляться тут, так что Арья надеялась, остаться тут одна. Привязав уже привыкшего к ней жеребца, она, волнуясь, стянула маску и не без дрожи заглянула в воду. С облегчением она увидела девичье лицо,- осунувшееся, посмурневшее, но, несомненно, ее.
Надо было уходить, но Арья вдруг почуствовала , как тяготят ее весь пот и грязь, скопившиеся на ее теле и одежде. Со времен вынужденного купания в море, ей так и не удалось смыть соль и теперь ее кожа невыносимо зудела. Водная гладь выглядела столь приманчиво, а вокруг царила такая тишина, так что она не выдержала. К тому же она успела выпить на всеобщем празднестве и потеряла осторожность. Быстро скинув одежду, она осторожно подошла к озеру.
Конь позади тревожно заржал и почти сразу послышался пьяный, заплетающийся голос.
-Годо, ты где? Кхал требует тебя к себе…а ты еще кто такая?
Арья стремительно повернулась - позади нее стояли Толло и Чого, еще два кровных всадника Моро. Оторопело они смотрели на обнаженную девушку на берегу.
-Где Годо? - спросил Толло, когда его взгляд упал на песок, где, среди одежды Ари валялась и маска, все еще хранившая черты сходства с Годо. Неизвестно, что подумал дотракиец, но лицо его исказилось бешенством, он сорвал с пояса аракх и кинулся к Арье. Он был слишком ослеплен яростью, пьян и самоуверен, чтобы воспринять как противника голую девчонку. И это была его ошибка - Арья, подхватив с земли Иглу, все это время тщательно сберегаемую ею от посторонних глаз, и, уклонившись от скользящего удара, вонзила клинок в сердце Толло. Он еще падал на землю, с выражением крайнего удивления в глазах, а Арья уже повернулась к подозрительно притихшему Чого. Но он, широко раскрыв глаза, смотрел не на Арью, а на что-то за ее спиной. Внезапно, издав нечленораздельный вопль, он развернулся и тут же исчез за холмами.
Чуя недоброе Арья обернулась. Вода посреди озера бурлила и из нее поднималось нечто невыразимо жуткое. Перед ошеломленной девушкой мелькнуло уродливое бледное тело, тонкие руки с перепонками между пальцами, раздвинутые в жуткой усмешке пухлые губы, обнажавшие острые зеленые зубы. В ноздри ударил острый рыбный запах.
Бледная от ужаса Арья медленно пятилась, отмечая заметив, что рядом с монстром из воды появляются уродливые головы, покрытые чешуей. В уши ударило громкое ржание - испуганный насмерть конь сорвался с привязи и Арья, буквально запрыгнула в седло, мертвой хваткой вцепившись в гриву, пока ее скакун мчался по холмам, унося Безликую от озерных тварей.
Однако вскоре возникла иная опасность – за холмами послышался громкий топот от множества копыт, стремительно прилижавшийся к ней. Без сомнения, кхалу Маро уже доложили о злобной мейеге, убившей кровного всадника и принявшей его облик. Арья изо всех сил пришпорила коня, направляя его на северо-восток. Уже темнело и в этой темноте, Арья петляла меж холмов, уходя от дотракийской погони все дальше в неизвестность.
========== Гладиатор ==========
Сталь лязгнула о сталь, высекая искры, и два противника отскочили друг от друга, меряясь ненавидящими взглядами. Несмотря на холодную погоду и срывающийся снег, пот с обоих лился ручьем. Оба уже получили ранения,- Джон стряхивал с лица кровь, текущую из раны на лбу; его противник,- смуглый юнец, с лихорадочно поблескивающими черными глазами, - болезненно морщился, ступая на пораненную ногу. Из оружия были лишь короткие мечи, а вместо доспехов – куртки из стеганой ткани, да кожаные ремни, обмотанные вокруг локтей и запястий.
Бой шел посреди огромной арены, над которой расселись по скамьям светловолосые мужчины и женщины. Они носили одежды из лисьих и собольих шкур, а также украшения из золота и янтаря. Согреваясь элем, они громкими криками подбадривали сражавшихся. Среди них выделялся спокойствием худой мужчина в черных одеяниях с красной кляксой на груди. Бесстрастные светло-серые глаза пристально следили за чужеземным воином, отмечая каждое движение.
Противник Джона не выдержал первым,- с яростным криком, он кинулся в атаку, вложив все силы в один удар. Джон без труда отбил его, про себя пожалев молодого дуралея, - столь беспомощно он выглядел рядом с лучшим мечником Ночного Дозора. Легко отражая беспорядочные удары, северянин перешел в наступление, видя как тяжело дышит, смуглый боец. В последней, отчаянной попытке, он попытался ударить в сердце, но Джон почти играючи отбил этот выпад. Ответный же удар вышиб клинок из руки противника и воин вскрикнул, хватаясь за пораженное предплечье. Сквозь сжавшиеся пальцы ручьем потекла кровь.
-Я сдаюсь,- всхлипнул он, падая на колени и умоляюще заглядывая в глаза нависшему над ним Джону,- пожалуйста, не убивай меня.
Джон уже достаточно знал местное наречие, чтобы понять о чем просит пленный – да тут и не требовалось перевода. Он перевел взгляд на скамьи - гиперборейцы, срывая глотки, требовали добить раненного. Гримаса презрения исказила лицо Джона и он, сунув меч в ножны, протянул руку, чтобы помочь парню подняться.
Он вовремя заметил, как жалобное выражение в глазах юнца сменилось опасным блеском. Словно атакующая змея взметнулась рука с остро заточенным куском стали. Джон успел повернуться боком и удар, метивший в пах, рассек бедро. В следующий миг выхваченный из ножен клинок по рукоять вошел в грудь вероломного воина. Арена взорвалась криками восторга и Джон, криво усмехнувшись, заковылял к воротам. Краем глаза он увидел небольшое окошко под нижними скамьями. За решеткой виднелось женское лицо, обрамленное рыжими волосами. Поймав взгляд Джона, Соня закатила глаза и постучала по лбу костяшками пальцев.
-Удивляюсь, как ты дожил до своих лет, - заявила Соня, когда Джон вернулся в камеру,- надо же такое придумать – играть в благородство перед этим недомерком.
-Я не хотел его убивать на потеху этому сброду,- зло буркнул Джон, пытаясь остановить кровь.
-Ага, а вот он хотел,- парировала Соня,- это же заморанец, предательство у них в крови. В Заморе начинают воровать в пять лет, сводничать в восемь, а в десять – резать глотки.
-Не сказал бы, что он умеет убивать,- хмыкнул Джон.
-А их этому учат не на поле боя,- ответила Соня,- вот встреться вы в шадизарских трущобах.
-Хватит болтать!- в коридор ввалился тюремщик в сопровождении нескольких стражников,- эй, рыжая! Твоя очередь!
-Уже иду, сладкий, - рассмеялась девушка и, подмигнув скрипнувшему зубами Джону, вышла в распахнутую дверь. Спустя несколько мгновений через окошко в ее камере донесся торжествующий рев,- здешняя публика любила рыжеволосую воительницу.
В камере Джона не имелось окон, да и если бы и были, он все равно не смог бы увидеть очередной поединок, так как стены его каморки не соприкасались с ареной. Но он слышал лязг мечей, рев толпы и воинственные крики Сони, сопровождаемые злой руганью на грубом наречии. На нем говорили асиры – воинственное варварское племя, родственное рыжим ванирам, но отличающееся от них золотистыми волосами. Джон неплохо узнал этот народ - он уже несколько раз сходился с сынами Асгарда на арене. И хотя он и побеждал, каждый такой бой давался Королю Севера нелегко – светловолосые воины были свирепее самого дикого из Одичалых.
Доводилось ему сражаться и с ванирами и с иббенийцами и с низкорослыми смуглыми людьми с раскосыми глазами – Джон узнал, что их именуют гирканцами. Чуть ли не каждый день, ему предстояло два-три боя, если только он не получал рану, как сегодня. Только тогда тюремщики давали ему отлежаться, давая несколько чистых тряпиц да кувшин с крепким пойлом, отвратительным на вкус, но прижигающим рану как огнем. Так что сегодня Джон мог отдохнуть и послушать как сражаются другие. Судя по доносящимся звукам бой оказался яростным, но недолгим: резко ускорившийся лязг стали, затем короткий вскрик и тут же - рев, напоминающий рык смертельно раненого медведя. Он оборвался смачным хрустом, с каким сталь врезается в плоть и кости и тут же последовал глухой стук, с каким падает отрубленная голова. Джон усмехнулся, вспомнив те два раза, когда ему удалось увидеть сражающуюся Соню. Первый раз ей попался великан-ванир, второй - крепкий светловолосый воин, обликом и поведением напомнивший Джону рыцарей Вестероса. Оба оказались опытными бойцами, явно прошедшими не одну битву: ванир напирал с яростью дикого вепря, размахивая, словно перышком огромной секирой, покрытой насечкой рун. Рыцарь сражался сосредоточенно и хладнокровно, не тратя сил понапрасну и ожидая, когда противник сделает ошибку. Но и варвар и цивилизованный воин в итоге спасовали перед смертельным танцем плоти, крови и стали, который начинала рыжая воительница, едва в ее руке оказывался клинок. Быстрая словно молния и столь же смертоносная, она легко уклонялась от более массивных противников, но сама не упуская ни одной их оплошки, находя малейшие бреши в защите. И лишь когда ее враг ослабевал от потери крови из множества ран, Соня переходила в наступление, выплескиваясь разом в одной стремительной, неудержимой атаке. Смертельного и завораживающего вихря , в котором сливалась острая сталь и обнаженное женское тело, не пережил еще ни один боец.