========== Пролог ==========
Геллерт Гриндевальд — лорд, красоте и богатству которого завидуют миллионы женщин и мужчин. Молодой и амбициозный юноша, которому достались все богатства почивших родителей, умело ими распоряжался.
Его английское поместье никогда не пустовало. Дом всегда был забит гостями, хоть он и не любил шум и беспорядок. Мужчина устраивал приёмы, а сам прятался в своих покоях, лишь изредка показываясь на публике под громкие возгласы и иногда перекидываясь парочкой слов с дамами.
Все это делалось с целью привлечь внимание, заполучить в свой круг влиятельных господ. Но это внезапно изменилось, когда Гриндевальд решил заключить сделку с Дьяволом. Больше всего на свете двадцатипятилетний лорд не хотел терять свою величественность, власть и красоту.
Во сне к нему явился сам Мефистофель и предложил сохранить молодость знаменитому обольстителю сердец. От Геллерта нужно лишь одно — найти художника, который напишет его портрет, что будет стареть вместо него. Гриндевальд готов был пожертвовать всем, так он и поступил, хотя от него требовалась лишь душа и, как он полагал, — это ничтожная цена.
Лорд приказал слугам отыскать лучших художников всего мира и принести ему список их имен и фотографий. На поиски ушло довольно много времени, а на выбор ещё больше.
Месяц спустя Геллерт сидел в своём кабинете и разглядывал досье портретистов, сразу отбрасывая в сторону не понравившиеся ему. Художники из Франции, Испании, Англии и России переполняли стол, так что некоторые из них пришлось расположить на полу. Он просмотрел уже около сотни лиц, но не одно из них не возымело на него нужного эффекта.
Тогда он вспомнил свой сон и слова дьявола:
«Твое сердце подскажет тебе того, кто одарит тебя молодостью».
Геллерт улыбнулся своим мыслям и хмыкнул, ведь сердца, как известно, у него не водилось. Наконец, его взгляд пал на одного юношу. Его прекрасные глаза завораживали лорда, такие большие и глубокие, их пронзительный взгляд парализовывал, несмотря на плохое качество фотографии. Широкие и пухлые губы пленили ледяное сердце, которое забилось в бешеном ритме, хотелось коснуться мягких уст и обвести пальцами по контурам, этот совершенный рот создала сама природа.
Альбус Дамблдор — так звали начинающего семнадцатилетнего художника из Англии, поражающего своими талантами Европу. Такой юный, но уже довольно знаменитый, благодаря своей манере письма портретов. Каждая его работа была уникальна, но он очень редко продавал свои картины, для него это слишком личное.
— Определённо он, — улыбнувшись, проговорил мужчина и подозвал к себе дворецкого, для важного поручения.
========== Ночной посланник ==========
Альбус сидел на мягком белом ковре у камина и смотрел сквозь огонь, погрузившись в свои мысли. Последние полгода именно так он и коротал свои вечера. Покой юного художника был нарушен, когда он впервые увидел лорда.
Они совершенно случайно столкнулись на главной площади города, кажется, был какой-то праздник, но Дамблдор не помнил какой. Как только Ал поймал на себе пробегающий мимо взгляд Геллерта, то даже забылся, где он находится. Все оставшиеся минуты юноша не спускал с него глаз, боялся потерять и всюду следовал за Гриндевальдом, но старался держаться на расстоянии, чтобы его не заметили. Внезапно набежала толпа детей и разлучила Альбуса с объектом его вожделения.
Последующие три ночи он не сомкнул глаз, образ великого человека все время преследовал его. Дамблдор не мог встать с постели неделями, не рисовал и почти не ел. Ещё никогда прежде молодой портретист не чувствовал ничего подобного. Это было словно болезнь, болезнь сердца.
В его голову лезли разные мысли и, в основном, те, которые не должны были. Думать о другом мужчине в таком ключе было невозможно, грешно и невероятно, но поделать он с этим ничего не мог.
Спустя пару месяцев разлуки безумное наваждение отпустило, но как назло в тот самый момент имя Геллерта Гриндевальда стало звучать на каждом приёме, из каждых уст и на каждом углу треклятого города.
Альбус уставал от безделья, но сделать что-то было выше его сил. Стоило ему взять кисть, как руки наливались свинцом и деревянный предмет падал на пол. Так было каждый раз и, в итоге, он перестал пытаться и днями напролет лежал на полу и думал о недоступности и неправильности своей любви.
Юноша решил посидеть около огня ещё минуту и отправиться спать, но его планы были прерваны стуком в дверь. Нехотя, Дамблдор поднялся с ковра и поплелся открывать своему позднему гостю.
— Добрый вечер, сэр. Прошу простить меня за столь поздний визит, но дела лорда не могут ждать, — протараторил посыльный, протягивая письмо Альбусу.
— Лорда? Что? Я не понимаю, — у юноши чуть сердце не остановилось. По коже прошла жуткая волна дрожи, а ноги стали подкашиваться.
— Я знаю не больше вашего, сэр. Мне лишь велено передать вам письмо, — мужчина всучил конверт в дрожащие руки и быстрым шагом удалился, оставив художника стоять на холоде с открытым от удивления ртом.
Ледяной ветер вернул самообладание парню и он, захлопнув дверь, отправился к камину. Ещё не остывшее место, которое Ал покинул пару минут назад, ожидало его. Дамблдор сидел и долго не решался открыть конверт, лишь разглядывал свое имя, написанное большими буквами в правом нижнем углу, проводя по нему пальцами. Тысячи вопросов мучили юношу. Зачем? Почему? Что? У него была целая куча вариантов и идей по поводу того, что скрывается внутри.
Наконец набрав в лёгкие побольше воздуха, он вскрыл бумагу и аккуратно достал письмо. Почерк был такой аккуратный, каждая буковка выведена, будто с любовью, по крайней мере, так казалось на мягкой бежевой бумаге. Собравшись, Ал начал читать:
«Многоуважаемый Альбус Дамблдор, я, Геллерт Гриндевальд, пишу вам это письмо лишь с одной целью, а, точнее, просьбой. До меня дошли слухи о ваших удивительных художественных способностях, и я желаю видеть вашу работу в своей коллекции. Прошу вас написать мой портрет вашими чудесным талантливым руками. Цену вы вправе назначить сами за свою работу. Деньги в данном случае не имеют никакого значения.
Завтра в полдень за вами приедет кэб с самыми быстрыми в стране конями и отвезёт в моё поместье, где мы сможем все обсудить.
С уважением, лорд Геллерт Гриндевальд»
Дочитав послание, Дамблдор едва не поперхнулся воздухом. Геллерт считает его талантливым? Кажется, его мир не станет прежним никогда. Завтра он увидит того, кого видел лишь во снах, о ком думал каждую секунду на протяжении шести месяцев, но ему было страшно, безумно. С одной стороны, Альбус желал этого так сильно, что готов был продать душу за встречу, но с другой — встреча не принесёт ему ничего, кроме адских пыток, ведь такая любовь не может существовать, да и получить взаимность от лорда — это как научится летать.
Дамблдор корил себя за то, что открыл дверь и прочитал письмо. Жить далеко и тешить себя нереальными фантазиями гораздо проще, чем переживать все наяву. Еще и этот запах его парфюма, бумага была пропитана им насквозь, Альбусу даже казалось, что лорд стоит над ним прямо сейчас, здесь, положив руки на юные плечи. Он буквально ощущал его присутствие рядом с собой и, закрыв глаза, представил, как Геллерт сжимает его в своих крепких объятиях.
========== То, что нас объединяет. ==========
Ночь казалась бесконечно долгой, потому что Альбус не сомкнул глаз. Дамблдор ворочался с бока на бок, пока лежать не надоело, и он решил прогуляться по морозным улицам. Одевшись потеплее, юноша вышел во двор и увидел темно-синее небо, усыпанное миллионами ярких звёзд. Зимний ветер бережно развивал волосы парня, оставляя на коже прохладу. На земле тонким слоем лежал белый снег, в некоторых местах просвечиваясь промерзшей бурой травой.
Почему-то именно сейчас он решил вспомнить о своих покойных родителях и тепло улыбнулся. Эта трагедия была единственным, что объединяло его и лорда, который также в молодом возрасте утратил свою семью. Начинающего художника отправили под опеку родного дяди, в чьём доме Ал сейчас и жил. Мужчина уже пару лет путешествовал по миру и Дамблдор лишь изредка получал от него письма. Альбус давно научился жить один и стал самостоятельным. Он был обеспечен, не так как Геллерт, конечно, но ему было достаточно.
Он не знал точно сколько часов прошло, но на границе неба и земли появилась первая розовая полоска, предвещающая появление солнца. Светлое пятно с каждым мгновением становилось все больше и больше. Природа замерла, будто готовясь к чуду. Наконец, около самого горизонта вспыхнула ослепительная каемка солнечного круга. Она еще совсем маленькая, но уже поразительно яркая. Диск солнца разгорелся ярче, поднимаясь выше, рассылая во все стороны свои теплые лучи.
Художник уже весь продрог, наблюдая за сказочной красотой природы, но возвращаться обратно в дом ему не хотелось. Только теперь Дамблдор осознал, что внутри стен он просто задыхался, а сейчас снова почувствовал тягу к жизни. Но, как бы прекрасно не было находиться здесь, в конечном счете холод взял свое и ночная прогулка закончилась.
Постепенно к Алу пришло понимание того, что совсем скоро за ним приедут, и паника затуманила рассудок. Он метался из стороны в сторону, пытаясь решить, что делать, что говорить, что взять с собой. За эти полгода юноша представлял их встречу десятки раз, со всеми возможными вариациями и конечным итогом, но теперь, когда его фантазия воплощалась в реальность, ему резко перехотелось.
Толком позавтракать художнику не удалось, как и сделать все остальные дела, которые планировались заранее. Руки тряслись и все кисти, и краски летели мимо саквояжа.
— Черт! — потеряв последние капли самообладания и откинув в сторону сумку, прокричал Альбус. — Господи, дай мне сил справиться с этим, молю. — он поднял глаза к потолку и, будто ожидая ответа, замер, и стоял так довольно долго, пока не услышал шум с улицы.
Дамблдору показалось, что он услышал мужской голос и задержал дыхание, стараясь не издавать ни звука. Через секунду наступила полнейшая тишина и только юноша выдохнул, как в дверь постучали. Вот и все, его спокойная жизнь оборвалась.
— Мистер Дамблдор, меня зовут Адриан Смит, я буду вас сопровождать до поместья, — заговорил мужчина средних лет, как только Альбус распахнул двери.
— Да, я только возьму свой саквояж, — оборачиваясь и указывая в глубь дома, пробормотал художник.
— Нет необходимости, — действия мальчика прервали, — Лорд подготовил все, что вам понадобиться.
— Уверены? Может я всё-таки…
— Нет, мы спешим, прошу вас, — мужчина отошел от двери, указывая рукой на ожидающий кэб.
Дамблдор набрал в легкие максимальное количество воздуха, да так, что в груди, где-то в области сердца, больно кольнуло, от чего он поморщился, но постарался не подать виду, и проследовал к карете. Ехали они в тишине, что резала слух, но, если бы сопровождающий подал голос, легче бы не стало. Путь занял целый час, не меньше, поместье было скрыто от посторонних глаз, пряталось на самой живописной окраине города.
Солнце сияло сегодня ярче, чем в любой другой день, на небе не было ни облачка. Такое голубое, бескрайнее, манящее и ослепляющее, совсем как глаза Геллерта. Как бы Альбус не пытался выбросить из головы мысли о Гриндевальде, ничего не выходило и он просто смирился, отдавшись реке, несущей его по течению. Сердце перестало биться, как только на горизонте появился величественный дом, хотя Ал мог назвать его только замком, никак иначе.
— Мы прибыли, сэр, — протянул Адриан, в попытке привлечь внимание Дамблдора.
— Уже? — Альбус чувствовал себя неловко настолько, насколько это вообще возможно.
— Да, да, разумеется.
Выбравшись из кэба со скоростью улитки, художник, нервно поглаживая свои запястья, направился вслед за Адрианом Смитом. Чем ближе они подходили к дворцу, тем сильнее колотилось сердце юноши. В последнее время, оно частенько подводило своего хозяина — то бьется как дурное, то вовсе останавливается.
Громадные двери — метров пять в высоту, перед ними открыли двое слуг, одетых в одинаковую форму и вежливо улыбающихся новому гостю. Вид замка изнутри и вовсе сбил с толку Дамблдора. Из огромного широкого коридора, прямиком на верх, вела лестница, перила которой были полностью вылиты золотом. В мгновение ока вся эта красота померкла, когда буквально из ниоткуда появился лорд, держащийся за перила и грациозно спускающийся по ступеням.
«— Я разочаровался в любви, думал, что не достоин ее, до того дня, как увидел это лицо. Ваш взгляд заставил меня поверить в то, что даже такой как я имею шанс на нечто возвышенное и прекрасное. Вы — мой свет, мой воздух, я живу и дышу лишь мечтами о вас, с той самой встречи.», — больше всего на свете Альбус хотел сказать эти слова, но они лишь мельком пронеслись в его голове, а все, что смог юный художник — это смотреть на Геллерта Гриндевальда с открытым ртом, который стремительно сокращал расстояние между ними.
========== Можно, я вас поцелую? ==========
И вот, спустя полгода, их взгляды снова встретились, но уже не на мгновение, как в прошлый раз, а на целую вечность. Запах лорда стал так отчётлив здесь, что вскружил голову Альбусу.
Первая нежная нота, которую он ощутил — это лёгкий морской бриз, который будто перенес художника далеко от сюда, к голубому мору и свежему воздуху. Он прикрыл глаза, наслаждаясь этим чувством. Всё казалось настолько реальным, что юноша готов был поклясться — он слышал крики чаек.
Дальше следовал запах свежескошенной травы, среди них преобладала лаванда, такая стойкая и яркая, а сразу после — ароматы сушёных трав, которые обычно клали под подушку для спокойного сна.
Художник был заворожен, его будто околдовали.
Геллерт готовился к встрече с нескольким опасением. Фотография юноши поразила своей красотой и все время лорд был как на иголках. Как только он услышал голоса внизу, то сразу понял, что мальчик прибыл. Очистив голову от всех мыслей, Гриндевальд вышел из своих покоев и направился к лестнице. Молодое и до безобразия невинное личико, смотрело на него с такой покорностью и нежностью, что у Геллерта перехватило дыхание. Его рука, держащаяся за перила, заметно дрожала, но лорд изо всех сил старался унять озноб, пробивающий тело.
— Добрый день, — улыбнулся Гриндевальд, протягивая руку для приветствия.
Альбус смотрел, совсем не понимая, что делать. Ему было так плохо и хорошо одновременно. Голова кружилась, а сердце разрывалось. Словно на автомате его собственная рука потянулась к лорду и их ладони соприкоснулись.
— У вас такая холодная рука, — вместо «Здравствуйте», сказал Дамблдор.
Геллерт едва заметно улыбнулся, но ладонь портретиста не отпустил.
— Простите, я не имел в виду что-то плохое, я… — Ал попятился назад, разрывая связь.
— Всё в порядке, Альбус, у меня и вправду холодные руки.
Геллерт назвал его по имени и наступила тишина. Даже сопровождающий, который все ещё стоял здесь, но притворялся невидимкой, был втянут в неловкую ситуацию.
— Господин, если я вам больше не нужен, то пойду, — Адриан разбавил тишину и, приметив положительный кивок Гриндевальда, быстро удалился.
— Пройдемте в гостиную, там будет удобнее обсудить наши дела, — Геллерт поманил юношу за собой.
Назвать это гостиной было бы просто оскорбительно. Бальный зал — не меньше, полностью заполненный шикарной мебелью. Голые стены украшали картины и портреты, судя по всему являющиеся фамильной ценностью. Первое, что бросалось в глаза — это гигантский камин, с зеркалом над ним, обрамленным серебряной рамкой. Дамблдор стоял посреди залы с открытым от удивления ртом, чего не мог не заметить лорд.
— Нравится? — присаживаясь в кресло у самого огня, спросил мужчина.
— Невероятно, — глаза Альбуса горели, он будто попал в рай, но даже такой вид не мог затмить лорда, сидящего у камина и греющего руки.
— Я рад, ведь большинство людей, посещающих мой дом, не замечают и половины его величия, — он говорил с ним, как с близким другом, с которым можно было поделиться самым сокровенным.
— Дом? Это замок, не меньше, — засмеялся художник, оборачиваясь по кругу.
Геллерт наблюдал за парнем и улыбался. В нем было столько энергии и жизни, что хватило бы на обоих. В его мыслях всплыли строки из стиха, запавшие в глубь сердца, автора которого он не знал: