Твой темный лик явился ночью,
в мой безмятежный тихий сон
и сердце распахнув воочью,
склонил я пред тобою свой поклон.
Нет глаз твоих прекраснее на свете,
весь в пламени твоем сгораю я.
Отец мой, Черт мой, дьявол вечный,
прошу тебя, не оставляй меня ты никогда.
— Я взял на себя смелость и приобрёл для вас все необходимые атрибуты, — лорд указал на диван, переполненный холстами, красками и прочими малярными предметами. — Меня заверили, что все это лучшего качества.
Альбус молча подошёл и взял пучок связанных кистей, мягкая часть которых сделана из шерсти колонок. Это были самые дорогие кисти во всем Лондоне и позволить их себе художник никак не мог, даже имея приличный счёт в банке.
— Вы разбираетесь в искусстве? — юноша повернулся к лорду, но в глаза не посмотрел. Его внимание было приковано к столь дорогим вещам, о которых и состоятельный портретист не мог мечтать.
— Абсолютно в нем ничего не понимаю, — Гриндевальд поднялся с кресла и незаметно подошел к Дамблдору сзади, — Вам что-то не нравится? — горячий шепот прошелся от ушей к шее парня, от чего тот вздрогнул и уронил пучок на пол.
— Нннет, нет, все прекрасно, — заикаясь от испуга пролепетал Ал, — Кисти просто превосходные, как и все остальное. Я немного удивлен, ведь все здесь подобрано с невероятным вкусом. — художник развел руками, указывая на дизайн помещения. — Каждая деталь стоит на своем месте, создавая полноценный образ великой картины и рассказывая свою историю. Это привело меня в недоумение, после того, как вы сказали, что не разбираетесь…
— На самом деле, я расставлял тут все по пьяни, — громким смехом залился мужчина и наклонился за кистями, уроненными Альбусом. — Держите, — он вложил связанные деревяшки в мягкие ладони и на пару секунд задержался, ему никак не хотелось разрывать контакта.
Дамблдор смотрел в глаза лорда щенячьим взглядом, наполненным любви и сострадания, от которого можно было упасть на колени и заплакать. Юноша так хотел поцеловать эти бледно-розовые и тонкие губы, но представляя себе последствия такого поступка, желание резко пропадало. Долгие дни и ночи он мечтал о нем, представлял этот прекрасный лик во снах и грезах, и вот теперь, наконец, Геллерт Гриндевальд был прямо перед ним, так близко, но так бесконечно далеко. Единственное, о чем молился Альбус, чтобы лорд снова не оказался лишь мечтой.
— Думаю, нам стоит договориться о цене, — звонкий и мелодичный голос мужчины, вернул художника из фантазий.
— Думаю, стоит, — нервно улыбнулся тот.
— Начнем с пятидесяти фунтов, предложите больше? — развернувшись на каблуках, сказал лорд, присаживаясь обратно на свое кресло.
Дамблдор вытаращил глаза. Пятьдесят фунтов — это целое состояние, а предложить цену выше он просто бы не осмелился. Его работы еще никто и никогда не оценивал так дорого.
— Это, это слишком много, я не думаю, что портрет может столько стоить, — стараясь сдержать сумасшедшее волнение, протараторил Ал.
— Вы ошибаетесь, Альбус, я видел ваши работы, и они бесценны, — снова эта улыбка, заставляющая все тело дрожать, неметь и гореть в агонии.
— Мистер Гриндевальд, я думаю…
— Просто Геллерт, пожалуйста. Мне всего двадцать пять, а когда слышу мистер, от кого-то такого молодого, хочется плакать.
— Хорошо, Геллерт, — Альбус словно попробовал его имя на вкус. Ему дозволено звать своего лорда, так, как могут не многие. Эта маленькая привилегия разожгла дикий огонь в пустоте юной души. — Меня устроит цена в пятьдесят фунтов.
— Замечательно, можем приступить немедленно? — это был вопрос, но ответа он не требовал, поэтому Дамблдор лишь кивнул.
— Мы ведь можем расположиться тут? — Ал подошел к окну, плотно занавешенному темно-бордовыми шторами и распахнул их, запуская внутрь яркие солнечные лучи. — Свет здесь просто превосходный, — объяснился художник в своем столь эпатажном поведении.
— Как будет угодно. Чувствуйте себя как дома, — закинув ногу на ногу, предложил Геллерт.
Постепенно неловкость и скованность покидала Альбуса и он ощущал себя свободно. Гриндевальд наблюдал, как художник мечется по комнате, устанавливая мольберт, после затаскивая на него полотно и расставляя рядом краски. Когда все заняло свои места, юноша подошел к лорду, на мгновение замирая и останавливаясь перед ним.
— Вы не могли бы сесть немного ровнее и голову поверните чуть вправо, — незначительная власть над Геллертом возбуждала портретиста.
Когда Альбус опустился на колени перед лордом у того снесло крышу напрочь. Мальчишка поправлял его сюртук, случайно касаясь пальцами голой кожи в разных местах. Гриндевальд едва не застонал, стоило теплым рукам коснуться шеи, в попытке выправить рубашку.
У самого же художника это вызывало чувство эйфории и задевал он тело лорда совсем не случайно. Все было готово, почти, лишь одна прядь светлых волос, заслоняющая бровь мужчины мешала. Ал приподнялся на коленях к лицу Геллерта, одной рукой опираясь о его бедро, а другой убирая волосы за ушко. Оба замерли и ни один из них не дышал.
— Все готово, — выдохнув в самые губы лорда, сказал юноша и быстро поднявшись с пола, вернулся к мольберту.
Дамблдор смочил кисть в разбавителе для красок, налитый им в стакан, а после окунул в черную краску, нанося первый слой. Художник почти не смотрел на холст, постепенно приобретающий черты лица человека, в которого он был без памяти влюблен. Ему и не нужно было — это лицо Ал бы нарисовал и с закрытыми глазами. Часы пролетели совершенно незаметно, время близилось к вечеру, а солнце почти село, унося за собой освещение, необходимое для создания шедевра.
— Думаю, на сегодня можно закончить. Солнце уже село, — парень указал на очевидные вещи и положил свою кисть на выступ мольберта.
— Хорошо, я прикажу слугам, чтобы ничего не трогали в этой комнате, а сейчас я покажу вам вашу спальню, — Геллерт поднялся с кресла и потянулся. Спина жутко затекла, а ноги почти не слушались.
— Спальня? Я не понимаю, — весь перепачканный в краску художник с удивлением смотрел на своего нанимателя.
— Адриан вам ничего не сказал?
— Не сказал чего?
— Вы будете жить здесь, в поместье, пока не закончите работу. Ваш дом находится довольно далеко, и я считаю, что нет нужды ездить каждый день туда и обратно.
— Но я не брал с собой никаких вещей, да и не хочу вас беспокоить, — так себе оправдание, ведь видеть Геллерта юноша хотел каждую секунду отведенной ему жизни.
— Не говорите ерунды. Дом такой большой, что, вероятно, мы можем даже не встретиться, а вы и вовсе потеряться. Что касательно одежды, то все что нужно, будет предоставлено. — Лорд подошел к Альбусу вплотную и улыбнулся. — У вас краска на лице.
— Где? — Дамблдор коснулся ладонью щеки и смущенно опустил голову.
— Давайте я, — Гриндевальд провел большим пальцем по носу портретиста, стирая масляное пятно.
Ал убрал свою руку, давая полную волю лорду. Все еще холодная, ладонь легла на мягкую щеку юноши, удерживая его рядом. Пальцы быстро скользили по коже, убирая краску, заставляя парня ужасно смущаться.
Когда Геллерт коснулся руками губ мальчика, он вздрогнул и чуть не упал, но его удержали, вжимая в объятия. Глаза хозяина дома скользили по чужому лицу, изучая каждый миллиметр, а в голове был лишь один вопрос, который так хотелось задать:
«Можно, я вас поцелую?»
Комментарий к Можно, я вас поцелую?
Написано, что стих неизвестного автора, потому что этот автор я )(
50 фунтов это где-то 65 долларов, на то время ( 19 век ) это были бешеные деньги.
========== Плюмерия ==========
Такие минуты не длятся вечно, хотя они могли стоять так, прижавшись друг к другу, целый день, но ситуация слишком накалялась, становилась до беспредела неловкой. Глаза Альбуса не находили себе места, он смотрел куда угодно, только не на Геллерта, потому что знал — если посмотрит, тут же поцелует.
— Мистер Гриндевальд, вы просили вас оповестить, когда комната для вашего гостя будет готова, — дворецкий, внезапно вошедший без стука, спас тупиковое положение обоих юношей.
— Спасибо, — не оборачиваясь, но отпуская Дамблдора из объятий, проговорил лорд. — Что же, я покажу вам вашу спальню, — Геллерт направился к выходу из помещения, оставив художника, будто между ними сейчас не было абсолютно ничего.
Совсем нехотя Ал поплелся следом за хозяином особняка. Они поднялись на второй этаж по той самой золоченой лестнице и прошли длинный коридор, с нескончаемым числом комнат. Почти в самом конце, Гриндевальд остановился и отворил дверь, ведущую в покои.
— Прошу вас, проходите, — почему-то зло и саркастично пропел Геллерт. — Располагайтесь, в шкафу есть новая одежда, через час вас пригласят на ужин.
Альбус хотел спросить, что случилось, почему лорд внезапно стал так холоден, но пока формулировал предложение, Гриндевальд скрылся из глаз, оставляя после себя лишь гул удаляющихся каблуков.
Вздохнув, художник обернулся и стал разглядывать свое временное пристанище. Этот дом не переставал его удивлять. Комната так приятно пахла, но запах не был знаком Дамблдору. Он вдыхал снова и снова, пока голова не закружилась и твёрдый пол под ногами не перестал существовать. Ухватившись за край широкой кровати, Альбусу удалось кое-как удержаться и не рухнуть без сознания.
Час прошёл совершенно незаметно за изучением нового жилища, и юноша не сразу услышал, как постучал дворецкий, позвавший его к ужину, не медля, парень спустился за мужчиной.
Альбус сидел за большим столом в обеденной зале вместе с Геллертом. Они находились друг напротив друга на расстоянии целой комнаты, в полной тишине, режущей слух. Дамблдор тыкал вилкой в серебряную тарелку, издающую жуткий скрежет. Он почти ничего не съел, в горло не лез даже маленький кусочек.
— Вам не нравится свинина? — голос Геллерта разрезал мрачную тишину.
— Нет, что вы. Всё прекрасно, я просто не голоден, — художник отложил вилку в сторону. — Если вы позволите, я пойду. — не дожидаясь одобрения, Ал встал и покинул лорда.
Ему было тяжело видеть это совершенное лицо, проницательные, леденящие душу, глаза и губы, которые неимоверно сильно хотелось очертить пальцами, и нежно поцеловать, показывая всю свою пылкую любовь. Но Альбус не мог этого сделать, ведь кто такой на самом деле Дамблдор? Всего лишь художник, все равно, что довольно талантлив, он не достоин величественного лорда.
Гриндевальд остался сидеть со слегка приоткрытым ртом от удивления. Неужели он так обидел своего гостя? Меньше всего на свете он хотел этого, но этот буйный нрав, бушующий в нем с самого детства, всегда отталкивал даже близких людей, но он ничего не мог поделать с собой. Теперь аппетит пропал и у хозяина. Просидев в одиночестве еще около получаса, мужчина тоже отправился в свои покои.
Альбус лежал на кровати, повернув голову к распахнутому настежь окну и любовался полнолунием, разукрасившим комнату в бирюзовые оттенки. Он не спал уже сорок часов, но глаза сомкнуть все равно не удавалось. Он был подавлен и взволнован одновременно. Было около полуночи, когда аромат, до этого так его пьянящий, стал душить. Дамблдор не выдержал и накинув на голые плечи рубашку, покинул спальню.
Еще когда они подъезжали к поместью, юноша заприметил снаружи балкон, открывающий вид на великолепно ухоженный сад. Сейчас он как раз отправился на его поиски, и они довольно быстро увенчались успехом.
Двери, ведущие наружу, были приоткрыты и прохладный ночной ветер трепетал занавески, прикрывающие стеклянные рамы. Со всей осторожностью, художник толкнул дверь вперед, но она громко заскрипела. Внезапно перед юношей скользнула тень, которая становилась все больше, пока и сам ее владелец не объявился. Шторы, до сей поры скрывающие чудесный вид на аллею, отдернулись и через стекло прямо на Альбуса смотрело сонное лицо Геллерта.
— Альбус? — его голос звучал так, будто призрак стоял перед ним, а не юный художник. Бледная кожа парня, из-за лунного света казавшаяся еще бледнее, немного пугала лорда.
— Простите, я не хотел мешать вам, думал, все уже спят, — Дамблдор попятился назад, но рука Гриндевальда, схватившая его за запястье, остановила.
— Не уходи, — когда он перешел на «ты» Гелл сам не знал. Он потянул Альбуса к себе, вволакивая того на балкон. — Бессонница?
— Наверное, — пожал плечами юноша. — В комнате такой стойкий и дурманный запах, видимо, не смог из-за него заснуть.
— О, этот запах, необычный, да. Так пахнет плюмерия, божественный цветок, привезенный из Мексики специально по моему заказу и посаженный в этом саду, — мужчина указал пальцем куда-то в темноту. — Не думал, что от него может быть дурно, прошу прощения за это, сейчас же найдем новую спальню.
— Нет, нет, прошу, не нужно. Мне нравится, просто решил подышать, все в порядке, не стоит беспокоиться, — сам того не замечая, Ал сжал руку Гриндевальда в своих ладонях.
Геллерт не мог больше сдерживаться. Сердце билось так громко, что он был уверен, этот стук разбудит всех слуг в доме. Оба сейчас думали об одном и том же и оба плевать хотели на последствия, потому они одновременно потянулись друг к другу, наконец касаясь губами чужих губ.
Художник весь дрожал, но не от холода, а от неверия в происходящее. Он улыбался в поцелуй, который с каждой секундой становился глубже, а чужие руки становились настойчивее, прижимая к себе и почти поднимая, отрывая от пола. Кое-как высвободив руки, Альбус обнял Гриндевальда за шею, легонько касаясь его волос.
Это был первый поцелуй художника, и он подарил его тому, кому отдал бы все на свете. Гриндевальд чувствовал неопытность юноши, но это нисколько ему не мешало. Первым отпрянул Ал, потому что воздуха катастрофически не хватало, но их лица по-прежнему оставались слишком близко, так, что они слышали тяжелое дыхание друг друга.
— Альбус, — прошептал лорд, задевая своими влажными губами чужие.
Дамблдор вздохнул и его выдох был похож на стон. Смущение заливало его мертвенно-бледные щеки и даже чернота ночи не скрывала этого.
— Думаю, мне стоит вернуться, — неуверенно произнес парень и повернувшись к Геллерту спиной, покинул балкон. Ноги не слушались, то и дело подкашиваясь, в голове был будто туман, а руки дрожали и он невольно сжимал их в кулаки.
— Бежишь от меня? — Гриндевальд был в смятении, но дать Альбусу вот так просто уйти лорд точно не позволит. Он догнал его в еще одном бесконечном коридоре и обнял со спины, крепко прижимая и зарываясь носом в темные волосы, насквозь пропитанные ароматом плюмерии.
Комментарий к Плюмерия
Тот самый цветок: https://tv.ua/img/forall/users/3/375/5.jpg
========== Твоя улыбка ==========
Альбус замер. Крепкие мужские объятия, которых ему так не хватало, сейчас сжимали плечи прямо до хруста. Словно электрический ток пробежался по венам, заряжая новой порцией адреналина.
— Ты можешь остаться в моей спальне сегодня? — прижавшись сильнее, прошептал Геллерт. — Знаю, здесь куча комнат, но я хочу, чтобы ты остался со мной, обещаю, там не будет пахнуть этим цветком.
Дамблдор молчал, он все ещё не верил, ему казалось, что это очередная фантазия, но очень реальная. Ал ощущал себя как во сне, будто зомби, следовал за своими желаниями.
— Прости, — Гриндевальд ослабил объятия, а после и вовсе отошёл на шаг назад. — Я не должен был о таком говорить.
— Я останусь, пойду с вами куда угодно, — Альбус повернулся к нему лицом и улыбнулся.
Лорд коснулся локтя юноши и потянул за собой. Они почти бежали, громко стуча по полу туфлями и смеясь, как дети, хотя Дамблдор точно был ребёнком. Геллерт был абсолютно прав, комната пахла не цветами, она пахла её хозяином. Лёгкий морской бриз и сушеная трава едва уловимы, но Дамблдор пытался вдохнуть побольше, чтобы частичка лорда осталась в нем.
Альбус ужасно устал и первым рухнул на чужую кровать, забыв о приличиях, хотя Геллерт сам предложил, так что это полностью его вина. Гриндевальду нравилась эта своеобразная раскованность, он осторожно сел рядом, с другой стороны постели, и погладил юношу по голове. Дамблдор же положил свою руку поверх руки лорда, а после притянул к своим губам, оставляя невесомый поцелуй на тыльной стороне ладони. Мужчина медленно опустился на подушку рядом с художником и закрыл глаза.